- Что ты тут расселась? Милостыню просит! Иди, работай! Развелось тут вас, как крыс! – с презрением сказала Вере Николаевне проходившая мимо высокая молодая женщина в дорогой норковой шубе.
Веру Николаевну ничуть не удивила эта молодая красивая женщина. Таких людей она встречала каждый день и привыкла уже за два года и к безразличию, и к жестокости, и к презрению. Вера Николаевна лишь, молча, склонила голову.
Два года бездомной жизни на улице научили Веру
Николаевну стойко переносить любые лишения. Она могла бороться с голодом, хотя иногда и случалось ей падать в голодный обморок. Она могла уходить в себя и не чувствовать пронизывающий холод. Вера Николаевна привыкла даже к человеческому равнодушию.
Тридцать лет Вера Николаевна проработала в школе учительницей младших классов, но ей пришлось бросить любимую работу, когда муж попал в автокатастрофу и стал инвалидом. Вскоре умер Александр Васильевич, и у Веры Николаевны остался только сын Федор.
Когда Федор женился, жизнь Веры Николаевны изменилась. У нее обнаружили сахарный диабет, за ней приходилось ухаживать, напоминать о приеме лекарств. Вера Николаевна вскоре поняла, что стала чужой в собственном доме. Невестка делала все, чтобы свекровь добровольно покинула дом, а Федор начал обвинять свою мать в расточительстве, так как на лекарства уходила вся ее пенсия. Голодать Вера Николаевна начала еще в доме. Молодожены редко питались дома. Они с утра до вечера находились на работе и обедали, ужинали зачастую
вместе в городе, а приходили поздно вечером, когда Вера Николаевна уже спала. Еще через некоторое время Вера Николаевна оказалась на улице. Когда сын сообщил о Доме престарелых, Вера Николаевна ушла, не зная, куда.
Вечером к Вере Николаевне пришел Волк. Вера Николаевна знала, что он непременно сегодня придёт и что после его прихода снова все изменится. Волк был правой рукой хозяина района, где просила милостыню Вера Николаевна. Его все бездомные боялись, так как он был известен своей
жестокостью и жаждой власти. - Я говорил тебе убраться отсюда до утра? Говорил? Волк судорожно схватил Веру Николаевну за шею и стал ее душить. Чтобы просить милостыню, надо было платить налог хозяину района, а у Веры Николаевны денег не было. - Я уйду… Пожалуйста, не бей меня, Волк, - умоляла Вера Николаевна. - Я привык к послушанию, а ты меня не послушалась. Ты, дрянь бездомная.
Волк избивал Веру Николаевну ногами, какой – то попавшейся ему в руки палкой
до тех пор, пока Вера Николаевна не оказалась вся в крови. Она в этот момент тоже ушла в себя, чтобы не чувствовать боль. Она вспоминала свою молодость, своего Александра Васильевича и сына. Нет. Она не держала зла на единственного сына. Вера Николаевна его постоянно оправдывала и любила. «Разве мать может иначе?» - думала Вера Николаевна. Сейчас она лежала на холодной, мокрой земле, истекая кровью, и просила Бога только об одном: « Боженька, милый, прости его! Прости. Он у меня хороший!»
Вера Николаевна потеряла сознание. Очнулась она уже в больнице. Открыв глаза, Вера Николаевна пришла в недоумение. Она не могла понять, где находится, что с ней случилось. Боль пронизывала все тело, голова разрывалась на части от этой нестерпимой боли, глаза открывались с трудом. - Вера Николаевна! – услышала она вдруг чей – то мужской голос.
Вера Николаевна увидела сидевшего рядом с ней светловолосого мужчину. Он бережно сжимал руку Веры Николаевны, гладил
ее по лицу. - Ты кто? – спросила Вера Николаевна. - Я Толя. Толя Вишневский. Вы меня помните? Нет. Вера Николаевна не помнила человека с таким именем. - Я ваш ученик. Помните, вы называли меня Лучиком? У меня еще веснушки были.
Лучик. Маленький, шустрый и очень способный мальчик с веснушками. Да. Вера Николаевна вспомнила его . Она любила этого развитого не по годам малыша с хитрой улыбкой. Вера Николаевна вспомнила, как Лучик воровал цветы у соседки и приносил их
ей. Душа Веры Николаевны наполнилась теплом. - Лучик мой, - прошептала она.
Слезы потекли по щекам, а Лучик бережно их стер большим пальцем. - Вера Николаевна, вы не волнуйтесь, отдыхайте, поправляйтесь. Скоро мы поедем домой! - У меня нет дома, сынок.
Лучик тыльной стороной ладони стер теперь уже свои слезы. Он прижался ко лбу Веры Николаевны и сказал: - Вы назвали меня сыном, значит, мой дом – ваш дом! Мы поедем домой. Я много рассказывал о вас
своей жене Марусе. Она хочет с вами познакомиться. Она испекла вам пирожки с капустой. Вы любите пирожки с капустой, Вера Николаевна? Они в сумке лежат. Я сейчас достану.
Вера Николаевна ела горячие, вкусные пирожки с капустой и понимала, что больше не одна.