… Дело, конечно, не в шлепанцах. Совсем не в них. Просто мне казалось, что этот момент никогда не наступит…
Верчу в руках парчовые шлепанцы, привезенные неизвестной мадам из Египта в подарок моей дочери. Остроносую обувку несколько часов назад передал наш папа. Который вот уже два года проживает отдельно от своей кровиночки. И женщины, что произвела ее на свет. А также, «по досадному совпадению», четыре года была его женой.
До сих пор не было никаких знаков присутствия других прелестниц в жизни
экс-мужа, а теперь – вот те на! – некая красавица отдыхала близ фараоновых пирамид и проявила трогательную заботу о его дочурке. Все понятно - мадам «зарабатывает очки».
Какая пошлость! Для кого предназначены эти «черевички», для гаремных карлиц или нормальных теток с патологически крошечной ногой? Неужели она думает, я позволю Кире носить эту непотребщину?.. Самое обидное, Кира с первых же минут влюбилась в восточные шлепанцы и не сняла до тех пор, пока ее не
уложили в постель. Сейчас наследная принцесса спит, а я так и этак верчу подлые шлепанцы…
«А помнишь, как все начиналось?..»
Умник Оскар Уайльд когда-то сказал, что жить нужно с тем, без кого не можешь жить. Ни черта он не прав: самые устойчивые союзы получаются из пар, где каждая сторона довольно ровно дышит в отношении другой. А жить с тем, кого любишь до шизофрении – мука смертная…
Я тиранила Олега своей любовью. Положа руку на сердце, он и на свадьбе толком не настаивал. Ухаживал год и не рвался в бой, период цветов, конфет и прогулок за ручку мог тянуться вечно. Я прозрачно намекала, он не противоречил. В итоге податливость Олега в брачном вопросе была принята за застенчивость, дескать, любит, желает и мечтает, просто стесняется проявить чувства. Вскоре тетенька из загса объявила о появлении «новой семьи Елизаровых».
Мы всегда были слишком разными. Он – лунный свет, «махровый» флегматик, готовый сутками сидеть за компьютером, рассуждать о гениальности Энтони Хопкинса и годами носить одну и ту же пару джинсов. А я - жадная до эмоций и впечатлений юла. Когда была маленькой, мама шутила: «Если наша Юлька сядет на шило, у нее в попе будут два шила. Правильное имя девочке дали». Мне так хотелось растормошить Олега, заставить его желать, добиваться, мечтать не о дорогущем бестолковом
фотоаппарате, а о полезном холодильнике и нужной для семьи машине.
Я была всюду. В течение вечера я раз триста задавала опаснейший вопрос: «О чем ты думаешь?» Вначале Олег принимал игру: «Конечно о тебе, солнышко». А потом устало вздыхал: «Думаю, как было бы здорово посидеть в тишине». И я обижалась. Муж до полуночи смотрел футбол, а рядом возмущенно сопела я: как можно наблюдать за каким-то мячиком и двумя десятками остолопов, если рядом - я? Живая, теплая,
близкая. И очень-очень любящая. Он не замечал. И я ненавидела. Его, футбол, себя – за тотальную зависимость от настроений мужа.
Мы шли в компанию друзей, мужская половина дарила мне комплименты и отчаянно флиртовала. Олег улыбался и ничего не замечал, не было ни малейших ноток ревности. Я тянула его танцевать, муж отмахивался: «Юлька, ты же знаешь, какой из меня танцор. Найди для ритуальных
плясок кого-нибудь другого. А я посижу спокойно». Я взбешенно уносилась и мечтала когда-нибудь сделать ему так же больно, как все это время было мне.
«Усердствуешь теперь ты в скорой мести…»
«Предположительный срок родов в 20-х числах ноября», - сказал щепетильный дамский доктор, чем вызвал лютое желание задушить его в порыве радости. Все у нас будет хорошо, Олег оттает. Вот увидит сына и наконец-то полюбит так, как мне хочется. В первую
очередь меня.
Он был нежен и заботлив, очень хотел девочку, дочку. Маленькую ласковую кнопочку, которой можно рассказывать сказки на ночь и укладывать рядом плюшевого медведя. Я же считала долгом доказать свою «правильность» и произвести на свет сына. Назвать Кириллом в честь свекра. Может быть, тогда он поймет, как много я значу в его жизни, на что готова ради него…
В предпоследнюю неделю ноября мечта Олега сбылась. Родилась девочка, стандартные 3600, 53 сантиметра,
сморщенное личико и носик-пуговка. А мне пришлось удовольствоваться половинкой мечты – назвать дочку Кирой. Раз уж Кирилл не получился. Правда, муж настаивал на имени Настя, но я свирепо сверкнула глазами и одержала победу.
За Киру мне была подарена скромная шубка, на этом благодарности закончились. Зато возник еще один отвлекающий фактор: теперь супруг не обращал на меня внимания, потому что возился
с дочкой. И упрекнуть не в чем: мужик тетешкается с ребенком, гуляют-агукают на пару, что здесь дурного? Когда настало время возобновить супружеские ласки, Олег не проявил особой радости. Покорно, даже как-то обреченно спросил: «Уже можно, да? Доктор разрешил?» и выполнил свою мужскую работу…
В ту ночь я поняла: жить вместе невмоготу. Он рядом, но не со мной. Я слишком многого хочу от него, чересчур люблю. И если не получу ответного чувства, то окончательно возненавижу.
Порознь
Лучший способ наказать человека – отнять у него то, чем он дорожит. Для Олега единственной ценностью была Кира. Мы еле-еле дотянули до двухлетия дочки, а после празднования я завела серьезный разговор о разводе. Причин было хоть отбавляй: во-первых, наш папа весьма скудно зарабатывал. Его это ничуть не угнетало, зато бесило меня и моих родителей. Во-вторых, он по-прежнему присутствовал в моей жизни чисто номинально. В-третьих… А «в-третьих» не
нужно – если я решила, значит, так тому и быть.
Уже к Новому году Олег перебрался к своей маме, я осталась с Кирой в нашей квартире. Первые дни дочка капризничала, успокоить ее без помощи Олега удавалось с трудом. Он тоже дергался, звонил, заходил вечерами. А кто сказал, что будет легко? Мне не хуже и не лучше, чем рядом с ним. А если ему больно, это его проблемы. Пусть узнает, наконец, что это такое…
Я и сама не поняла, как завертелся роман с коллегой. В нашей юридической консультации всегда хватало серьезных мужчин-адвокатов, но Георгий затмевал всех. Умен, циничен, в далеком прошлом – студенческий брак, слава богу, без детей. В налоговом праве он был как рыба в воде, что приносило солидные барыши. А еще он был так же жаден до жизни, эмоций, впечатлений, престижных вещей и красивых женщин. Родители впервые за многие годы вздохнули с облегчением: «Наконец-то. Говорили же, руби деревце по себе. А ты все
с Олегом нянчилась».
Какую мстительную радость я испытала, когда рассказала Олегу о предстоящем замужестве! Как обрадовалась, наблюдая его растерянность! Надо отдать должное, он быстро совладал с собой: «Вы будете жить здесь или переедете к нему?» Будь спокоен, все остается на своих местах, Жора переберется к нам. А ты можешь приходить по субботам... Разумеется, к Кире.
Поединок
Любить ребенка без подкупа, то есть без материальных подтверждений,
у Георгия не получалось. С первых же дней на Киру обрушился ливень из кукол Барби, костюмчиков-комбинезончиков и сладостей. И когда Олег приходил за малышкой, чтобы увести на прогулку, Кира без умолку болтала о новом мишке или платьице… Наверное, это здорово коробило трепетного папу.
Вскоре папа поднатужился и подарил Кире велосипед, прописавшись таким образом в ее сердечке на две недели. Георгий принял вызов и ответил компьютером. Несмотря на мои вопли «она же еще маленькая!», отрезал:
«Ничего, пусть привыкает. Будем дозировать».
Олег преподнес ролики, Жора нейтрализовал их ценность электромобилем, в котором Кира раскатывала по коридору… Мужчины затеяли извечную игру, меряясь возможностями. А я-то, дуреха, считала, что они борются за меня.
Но однажды мне пришлось понять: новый брак – не возможность свести счеты с давним обидчиком. Это новая история, и на этот раз с ее героем придется считаться…
Я мыла посуду, Георгий подошел
сзади, обнял, опустил руки на живот. И задал предсказуемый вопрос: - Юль, когда же ты порадуешь меня наследником?
Каким наследником? Общие дети не входили в мои планы. Этот альянс на время, лишь для того, чтобы Олег понял, как я важна для него. Нет, конечно, Жора изумительный мужчина, мы очень похожи, понимаем друг друга и ценим. Но… этого мало. Он слишком доступен, его чересчур много. Вопрос «о чем ты думаешь?» теперь уже слышу я. А мне все чаще хочется помолчать. Вокруг так
много вещей, престижных и дорогих. Но все равно мне пусто. Никто уже не рассуждает о гениальности Энтони Хопкинса, вечная тема – налоги и способы их снижения. Когда бываем на людях, Жора ни на минуту не оставляет меня. Он яркий, искрометный и жизнелюбивый. Даже слишком. А я все жду невозможного: когда наконец Олег прозреет, когда стряхнет сонную одурь и примется зарабатывать, начнет жить по-настоящему и, конечно, полюбит меня…
В жизни Олега если и случались сердечные интересы, то оставались
за кадром. И я тешила себя надеждой, что он не может меня забыть. Не было знаков присутствия других женщин. И я верила, что этот момент никогда не наступит…
Сегодня Кира прибежала с прогулки, искрясь от радости. - Мама, смотли, какие тапоцки мне папа подаил! - Ух ты! Знатная обувка! Ты сказала папе спасибо? - Сказая. Но папа казай, пасибо надо говоить тете Вике. Она отдыхайа на мойе и пливезла мне тапоцки…
В один миг забавные восточные шлепанцы превратились в
уродливые пошлые черевички. Как можно было купить такое ребенку? Эта тетя Вика – она безголовая, что ли? И вообще, какое у нее есть право что-то дарить чужому ребенку? Зачем она лезет?
… Дело, конечно, не в шлепанцах, совсем не в них. И у незнакомой тети есть повод и основание купить подарок для чужого ребенка. Значит, Олег впустил ее в свою жизнь, значит, это всерьез. Когда Георгий осыпал Киру подарками,
я вопрос о праве не поднимала. Значит, мой ребенок для нее тоже не чужой. Это дочь ее любимого мужчины…
Дело, конечно, не в шлепанцах. Совсем не в них. Просто мне больше не стоит ждать выходных.
338
28
11
