Реклама
внизу и вверху письма не имеет отношения к рассылке (она вставляется службой,
доставляющей рассылку подписчикам). Будьте внимательны!
Отправлено:
15-Jul-2018 13:26
=рассылка *Мысли о вере
и Церкви*=
Христос воскрес!
* 2 июля 2018 г. ст.ст., воскресенье
7-е по Пятидесятнице. литургические чтения: Рим.15:1-7;
Мф.9:27-35.
> Продолжая разговор о Церкви единой и, однако, видимо разделенной,
я хочу вам напомнить место из Евангелия от Марка (его повторяет
и Лука). Ученики Христа, посланные на проповедь, вернулись к Нему
и, рассказывая о том, что с ними было, упомянули, что встретили человека,
который с ними не ходит, не состоит в окружении Спасителя
Христа, но верует в Него и творит чудеса Его именем. И они
запретили ему, потому что “он не ходит за нами”. Христос им ответил:
Не запрещайте никому. Никто, сотворивший чудо именем Моим, не может
вскоре злословить Меня (Мк.9:39). Я думаю, что это очень важное
место, которое редко упоминается; многие, вероятно, просто не замечают его
и не применяют к современной нам жизни. А говорит это место
вот о чём: да, есть Спаситель Христос как абсолютный центр, есть Его ученики
и апостолы, есть дальше целый круг их учеников и последователей;
но есть и такие люди, которые услышали зов Христа, приняли в сердце
и в ум Его учение, которые служат Ему, но по какой-либо причине
не присоединились к этому кругу Христову. Мне кажется, что это
очень важно помнить, потому что мы легко считаем, что все те, кто не с нами,
не имеют отношения и к Тому, Кто является нашим Богом,
нашим Спасителем, нашим Наставником. А вместе с тем видно,
что это не так.
> Размышляя над этим, в свое время, уже
много лет тому назад, Лев Александрович Зандер в книжке, которая вышла
на английском языке и не переиздавалась, говорил о том, как
он себе представляет христианское разъединение. Он давал такую картину. Когда
два человека поссорятся, они друг от друга радикально отворачиваются
и стоя́т как бы спина к спине. Они еще могут физически почти
что себя ощущать, их лопатки соприкасаются, но они бесконечно далеки
друг от друга, потому что смотрят в два совершенно противоположные направления,
взор одного не может встретить взор другого, они смотрят в иную
бесконечность. И поэтому они постепенно друг от друга удаляются; они
с самого начала стали всеконечно чуждыми, и их пути ведут их вдаль.
Это первая стадия; ее мы видим в истории Церкви, в истории политических
организаций и даже в истории отдельных людей: момент решительной ссоры,
решительного расхождения, когда уже нечего друг другу говорить, остается
только разойтись.
> А затем человек или группа людей, вероисповедание
идет куда-то, куда глаза глядят, однако память о том, с кем произошла
ссора, не умирает. Человек, оставивший другого, отрекшийся от него,
не может от него до конца “отделаться”; ссора разъединяет людей,
и однако люди остаются каким-то образом, может быть, даже из-за этой
ссоры, друг за друга ответственными, связанными в один узел. И вот
приходит момент, когда, отошедши достаточно далеко, чтобы уже не чувствовать
в той же мере гнев, обиду, не переживать в той же мере
разногласие, негодование о нём, обе стороны поворачивают голову или
просто оборачиваются — посмотреть, что же сталось с тем,
который был не только моим другом, кто был единым со мной
и стал настолько мне чужд, что мы разошлись и ушли друг от друга,
как казалось, бесповоротно. И что же видит человек? Лев Александрович
говорит, что, глядя вдаль, он видит только силуэт, какую-то форму, но различить
черты лица, узнать своего бывшего друга или теперешнего недруга не может.
И тогда начинает подниматься в нём вопрос о их разрыве. Гнев
спал, ненависть вымерла; разногласия, конечно, еще существуют, но благодаря
тому, что умерла ненависть, гнев спал — начинает вспоминаться не только
то недоброе, что привело к расхождению, но и то светлое,
что было между этими двумя людьми. Следующий шаг: поставив себе
этот вопрос, группа людей или два человека начинают друг во друга
всматриваться и́здали и, чтобы лучше увидеть, начинают друг ко другу
приближаться. Они хотят посмотреть: что же сталось с тем, который был моим
братом, моей сестрой — и стал моим врагом. И это движение
друг ко другу заставляет людей пересмотреть всю ссору, потому что в каждой
ссоре есть как бы две составные части. Есть одна основная причина разногласия,
которая не может быть снята просто доброй волей, и другая —
чисто человеческая: взаимное непонимание, различие культур, языка, и даже
просто разница во вкусах и в мечтах. И вот два человека,
которые разошлись так радикально, движимые или любопытством, или желанием
снова посмотреть на того, кто был другом, начинают сближаться, и по мере
того, как они сближаются, черты другого обозначаются всё яснее. Оба
начинают видеть, что у того, кто ими был брошен, кого они оттолкнули,
от кого они отреклись, кого они порой прокляли, остаются человеческие
черты, он не стал уродом, он не стал чем-то страшным, чудовищем, он человек.
Если вглядеться более внимательно, можно даже видеть в нём благородство,
правду, достоинство, свет. И тут встает вопрос: нельзя ли нам найти
общий язык, чтобы снова заговорить?..
> Это не всегда просто, потому
что за столетия язык веры, язык убеждений, язык внутренней жизни
порой развивается в очень разные направления. Часто бывает, что одни и те же
слова покрывают совершенно иные понятия; или наоборот: слова стали совершенно
иные, а вера, понятия остались неизменными. И тут начинается разговор,
то, что сейчас называется диалогом, разговор между двумя разошедшимися людьми
или группировками людей. В этом весь смысл того, что происходит сейчас
в христианском мире между разошедшимися вероисповеданиями. Диалог вовсе не означает
принятия друг друга в элементах веры, в том, из-за чего
люди разошлись; но есть нечто, что сродняет всех. <... в свое время
владыка Антоний Храповицкий писал>, что ранние ереси отрекались от самых
основных истин христианской веры, отрицали Божество Господа Иисуса Христа, отвергали
подлинность, реальность Его человечества. Но последующие ереси, уходя
от православия, уносили с собой всё бо́льшую долю православной
веры. И поэтому Церковь, которая очень резко и строго осуждала ранних
еретиков, стала судить поздних отщепенцев с гораздо большей мягкостью. Это
не значит, что расхождения считались неважными, но это означает, что
как бы они ни были важны, придерживающиеся разных мнений не перестают
быть христианами, и это — основание, делающее возможной ту взаимную
встречу, диалог, который сейчас уже много лет происходит между разошедшимися христианскими
вероисповеданиями. Было время, когда друг с другом не разговаривали,
друг друга не принимали ни в какой мере, а теперь, как бы
резки ни были расхождения, насколько определенно мы не могли бы
принять то или другое учение или установку другого вероисповедания, мы всё-таки
можем и имеем право, больше того: мы обязаны признавать, что эти люди —
подлинно, искренне веруют во Христа.
> Причем эта вера во Христа
проверяется не только тем, что они исповедуют христианскую веру с достаточной
ясностью, что они провозглашают Божию истину с большей или меньшей примесью
неправды, а тем, что человек не может жить и умереть ради
Христа, не будучи Христовым. Трудно себе представить, что тот или иной
миссионер инославной церкви, католической, одной из протестантских или англиканской,
который всю свою любовь отдал Христу, всю свою жизнь Ему посвятил, ушел в далекие
края, чтобы других приобщить тому чуду радости и вдохновения, которые он получил
от Евангелия, умер в этом подвиге, — трудно представить,
чтобы такой человек мог бы быть отвергнут Христом. А если Христос не отвергает
человека, то никто из нас не имеет права это сделать. Вот это
очень важно нам помнить. Это не значит, что наш взаимный разговор, взаимное
уважение снимает различия или делает допустимым то, что мы считаем неверным,
но это значит, что нам надо очень глубоко вглядываться в веру другого
человека, чтобы увидеть, что между нами есть общего. А общее —
только Христос, не наше мнение, не наше воззрение, а то, что открыто
нам Самим Богом в Евангелии, в учении Церкви. И на фоне этого
света можно с гораздо большей ясностью различать то, что нас разделяет,
но отводя предмету разделения свое место, то есть не считая
его первостепенно важным. Апостол Иоанн в Евангелии говорит: свет во тьме
светит, и тьма не объяла его (Ин.1:5). Греческое слово указывает,
что тьма не могла потушить свет, хотя не могла и принять.
И вот нам надо научиться видеть свет во тьме, а не только
тьму, окружающую этот свет.
#
Буду рад прочитать Ваши мнения о представляемых в рассылке текстах –
в письме или на страничках в соцсетях. Постараюсь ответить
на вопросы... #
----------------------------------------------------------------- |
Буду благодарен за материальную поддержку проекта.
| |
Как это можно сделать, описано на странице
| |
www.messia.ru/pomoch.htm.
| -----------------------------------------------------------------
*К
Иисусу пришли фарисеи и саддукеи. Желая испытать Его, они
стали требовать, чтобы Он явил им знак с небес. Но Он ответил: - На
закате вы говорите: "Будет хорошая погода небо красное".
А рано утром: "Сегодня будет буря - небо багровое".
Глядя на небо, вы умеете предсказывать погоду, а знаков наступающих
времен различить не умеете? Злое и безбожное поколение!
Оно требует знака, но не будет дано ему знака, кроме знака Ионы! И,
покинув их, Иисус ушел. Ученики приплыли к другому берегу. ... Иисус
сказал им: - Смотри́те, берегитесь фарисейской и саддукейской
закваски!*
(Мф.16:1-6/&/)