В
студии: Владимир ИВАНОВ, известный актер и режиссер, Анна ДУБРОВСКАЯ, актриса театра и кино Ведущий: Андрей
МАКСИМОВ
А. МАКСИМОВ: Все знают, что есть фильм "Царская охота", был спектакль в театре Моссовета. Эта история про любовь и политику. Взаимоотношения в политике как-то поменялось со времен Екатерины по нынешнее время?
В. ИВАНОВ: Я думаю, что природа человеческая не меняется. Время меняется, обстоятельства, а человеку свойственны те же самые порывы, заблуждения, качества, которые ему были свойственны всегда. И я думаю, что основа политический коллизий, взаимоотношений, тоже не поменялась.
А. МАКСИМОВ: То есть ни большевики, ни прогресс?
В. ИВАНОВ: Нет. Думаю, что меняется форма, и, может быть, методы, но желания обладать властью и всем, что за ней следует.
А. МАКСИМОВ: А женщины?
А. ДУБРОВСКАЯ: Меняется форма и меняется мода, а суть женская и мужская все равно остается.
А. МАКСИМОВ: Что такое есть в человеке, что его ничего не берет?
А. ДУБРОВСКАЯ: Мне кажется, это заслуга не человека, а Создателя. Заслуга того, чем человек наделен, придя в этот мир. Любовь - это вечное понятие, ненависть - это тоже вечное понятие. Эти вещи существуют даже на уровне животных.
А. МАКСИМОВ: А Вам кажется, что Богу интереснее не менять?
А. ДУБРОВСКАЯ: Меняются нюансы, меняются какие-то стороны человеческого характера, а суть все равно остается незыблемой.
В. ИВАНОВ: Человек же приходит в эту жизнь неоднократно, всегда с какой-то определенной задачей. И сумма этих воплощений? задач она, наверное, равна для каждого. Просто каждый в свой очередной приход в этот мир проходит какой-то определенный урок.
А. МАКСИМОВ: А жизнь в мире - это какой-то урок?
В. ИВАНОВ: Да, это решение какой-то из задачи в данном воплощении, поставленной перед человеком им самим же, приходя в эту жизнь. Я так думаю.
Звонок: Прошлый год был театральным или нет?
В. ИВАНОВ: Он всегда театральный, и мне кажется, что в каждом сезоне есть свои определенные спектакли, достижения, театр живет всегда очень интенсивной жизнью. Может быть, она не всегда кого-то устраивает и складывается не так, как хотелось бы. Но выходит огромное количество спектаклей, и зритель, надо сказать, что после какого-то отхода от театра, сейчас чрезвычайно активно посещает театры и спектакли, и это замечательно.
А. ДУБРОВСКАЯ: Действительно сейчас интерес к театру огромен. И несмотря даже на события, которые происходят. Все равно в театр идут, театром интересуются самые разные люди.
А. МАКСИМОВ: Что движет молодой женщиной, когда сегодня она выбирает профессию актрисы? Это же не выгодно, и славы может не быть.
А. ДУБРОВСКАЯ: Знаете, я себе другой профессии и другой судьбы, честно говоря, не представляла.
А. МАКСИМОВ: А Вы из актерской семьи?
А. ДУБРОВСКАЯ: Да, у меня мама много лет работала в минском Театре оперетты, я там выросла в театре. Мне всегда хотелось быть актрисой вне зависимости от того: приносит ли эта профессия заработок или нет. Это образ жизни.
А. МАКСИМОВ: Вы же, наверное, видели, как это тяжело, как это неблагодарно?
А. ДУБРОВСКАЯ: Да. Но это образ жизни, это способ реализации своих душевных каких-то стремлений. Наверное, это не только мой выбор.
Звонок: Горе от какого ума в наше время?
А. ДУБРОВСКАЯ: Всегда было сложно человеку искреннему и открытому, всегда было сложно ему жить в обществе. И здесь можно поспорить, об уме ли речь идет. Я думаю, что можно поспорить с самим названием спектакля, потому что, играя этот спектакль, я очень много думала на эту тему. И я немножко не понимала, немножко не соглашалась с этим спектаклем. Потому что Чацкий - это человек, безусловно, умный. Как раз ума у него какого-то практичного и не хватило.
А. МАКСИМОВ: То есть Мейерхольд, переделав название на "Горе уму", был прав?
А. ДУБРОВСКАЯ: Наверное, это точнее.
А. МАКСИМОВ: Разговоры о том, что артисты дураки - это сплетни или правда?
В. ИВАНОВ: Я знаю такую позицию, даже среди очень уважаемых мной и артистов, и педагогов. Да нет, это неправда. Ведь сама сценическая площадка приподнятая, и та жизнь человеческого духа, которая воплощена в замысле драматурга, она предполагает ум.
А. МАКСИМОВ: А разговор про то, что это пустой сосуд?..
В. ИВАНОВ: Это факел, который надо зажечь, а не сосуд, который надо наполнить.
Звонок: Были ли случаи, когда Вы снимали артиста с роли?
В. ИВАНОВ: Были такие случаи. И не так давно, а в двух последних работах. Одна была работа в театре Сатиры, я ставил спектакль "Время и семья Конвей". Вторая - "Дядюшкин сон" в Вахтанговском театре. И в том, и в другом случае я главную исполнительницу снял после достаточно продолжительного периода работы.
А. МАКСИМОВ: Я высказывал публичное возмущение, когда давали Государственную премию спектаклю "Дядюшкин сон", то не дали режиссеру. Я абсолютно убежден, когда артисты играют хорошо, значит, режиссер хороший. У Вас совсем нет обиды на театр за то, что Вы не получили Государственную премию?
В. ИВАНОВ: Я бы покривил душой, если бы сказал, что я равнодушен. Но это моя проблема, прежде всего. И все это - внешние обстоятельства. Дело в том, что в этом спектакле действительно есть замечательные работы. Я знаю, что без меня бы их не было такими, какие они есть. И это в конечном итоге главнее всего остального.
А. МАКСИМОВ: Вы работали с разными режиссерами. Что есть в режиссере Иванове, чего нет в других режиссерах?
А. ДУБРОВСКАЯ: Наши отношения с Владимиром Владимировичем - это особый случай, потому что это мой педагог, мой мастер - человек, к которому я пришла в училище в 17 лет. Это человек, который выбрал меня из огромного количества, человек и сразу увидел, и поверил в меня. И от того, что он в меня верил, я понимала, что я буду заниматься этой профессией.
А. МАКСИМОВ: Что Вы увидели в этой девочке, когда она пришла?
В. ИВАНОВ: Все. Я увидел все, что нужно увидеть. Это невероятно интересный процесс, когда ты набираешь курс. Масса людей, тысячи. Я долго сидел на приемных экзаменах, смотрел, кого-то отмечал. Но вот первый человек, который, я понял, будет учиться на моем курсе, это была Аронова. Вторым человеком был Кира Пирогов, который сейчас работает в театре у Петра Наумовича Фоменко. И этот процесс таков, что в какой-то момент ты понимаешь, что вот это ядро будущего курса уже есть. Анюта пришла уже ближе к финалу набора.
А. ДУБРОВСКАЯ: Вы все перепутали. Мы с Машей Ароновой попали на первое прослушивание в одну десятку к Владимиру Владимировичу. Такого не бывает, потому что мастера курса слушают с третьего тура. У Владимира Владимировича было время, он решил послушать первое самое прослушивание. И Вы Машу отправили на второй тур сразу, а меня на третий.
Звонок: Я знаю, что Анна сама пишет стихи, и это тоже способ самовыражения. И не смогли бы Вы прочитать?
А. ДУБРОВСКАЯ: Нет, я не совсем готова, чтобы читать сейчас стихи. И стихи я писала много лет назад, сейчас я уже довольно долго не пишу.
А. МАКСИМОВ: Хочу вернуться к спектаклю "Царская охота". Если бы не Ваша героиня, а Вы встретились с Екатериной, Вы бы стали подругами?
А. ДУБРОВСКАЯ: Нет.
А. МАКСИМОВ: А почему? Дело в Вас или в ней?
А. ДУБРОВСКАЯ: Дело во мне. Я никогда очень близко не приняла бы человека, который существовал бы со мной не на равных, а подчинял бы. А Екатерина - человек настолько властный, который не способен быть на равных ни с кем.
А. МАКСИМОВ: Вы берете известный спектакль. Почему Вы считаете, что это должно быть интересно сегодня людям?
В. ИВАНОВ: Это интересно мне, прежде всего, и людям, с которыми я работаю. Театр обязательно должен заразить. А нельзя заразить, не будучи сам зараженным. Если тебя это не интересует, не греет, не волнует, это может быть любая проблема. Но если она в тебя попадает… Я абсолютно точно знаю, что когда я читаю пьесу, и в какой-то момент у меня перехватывает дыхание, возникает ком, значит, я должен это делать и я могу это делать, и это отзовется в людях, они придут смотреть.
А. МАКСИМОВ: Я прочел невероятное количество слухов о том, что Михаил Александрович Ульянов собирается уходить из театра Вахтангова и назначить Вас худруком театра.
В. ИВАНОВ: Я не читал ничего подобного. Это совершенно неожиданный поворот нашей беседы. Михаил Александрович, насколько я понимаю, уходить из театра не собирается, и вообще эта вещь для театра чрезвычайно…
А. МАКСИМОВ: То есть это все неправда?
В. ИВАНОВ: Не знаю.
Звонок: Существует ли актерская невостребованность?
В. ИВАНОВ: Конечно.
А. ДУБРОВСКАЯ: Она всегда была, и всегда существовала. Мне кажется, что в процессе учебы в институте можно понять и сделать какие-то выводы: ты сможешь пойти, чтобы так рисковать.
А. МАКСИМОВ: А удача?
А. ДУБРОВСКАЯ: Это же риск. Либо она к тебе придет, либо не придет. Но ты уже пошел этим путем.
А. МАКСИМОВ: На Вашем курсе очень много талантливых людей. Сколько процентов состоялись как артисты?
В. ИВАНОВ: Все. Другое дело, как это быстро произойдет.
А. ДУБРОВСКАЯ: Вы сейчас опускаете свою заслугу. Вы не говорите, как Вы думали о судьбе тех людей, которые Вам были дороги, как помогали делать эти первые шаги.
В. ИВАНОВ: Просто эти четыре года, которые проходят в стенах училища, это время, когда еще можно попытаться вернуть человека обратно. И этот момент отчисления из училища, очень тяжелый.
А. МАКСИМОВ: А Вы отчисляли?
В. ИВАНОВ: Да. Это тяжело, потому что человек не верит тебе, как бы он к тебе ни относился, как бы он тебя ни уважал. Но когда ты ему говоришь: "Нет, это не Ваше дело, Вы не должны этим заниматься", - это все равно трудно.
А. МАКСИМОВ: Но если он остался, если на дипломном спектакле он сыграл главную роль отлично, как правило, карьера состоялась?
В. ИВАНОВ: Нет, не правило. Дальше происходит то, что Вы говорите. И удача, и терпение, и воля - масса качеств, которые человека либо приводят, либо не приводят в театр.