Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
  Все выпуски  

1000 дней, навсегда изменивших Metallica. К 25-му юбилею ``Чёрного Альбома''



1000 дней, навсегда изменивших Metallica. К 25-му юбилею “Чёрного Альбома”
2016-09-10 00:55 Dimon

[Статья из журнала "Classic Rock" за октябрь 2008 года]

Пару лет между ‘…And Justice For All’ и «Чёрным Альбомом» музыканты Metallica провели в алко-наркотическом тумане, превратившись за это время из героев трэша в величайшую металлическую группу в мире…

«Бухать мы начинали, едва продрав глаза. Приходили в себя после концерта к трём часам ночи, и бухали восемь-девять часов» – рассказывал барабанщик Ларс Ульрих в 1988 о туре «Монстры Рока», том самом скандально известном туре по США в компании хэдлайнеров Van Halen (Metallica и Scorpions выступали в первом отделении).

«Охренительно было. Девочки нас узнавали и хотели трахнуть, но мы тогда запросто могли затесаться в толпе… есть фотки на вершине стадиона Тампа, где мы со спущенными штанами. Четыре часа дня, а мы уже в жопу пьяные. Уровень пох*изма тогда просто зашкаливал».

Вокалист Джеймс Хэтфилд добавил: «Весь тур прошёл как в тумане. Выжирали мы прилично. Потом не хотелось возвращаться в некоторые города, потому что предки, мужья и парни своих девушек хотели со мной поговорить по душам. Хреново было. Меня ненавидели, а я понятия не имел, за что…»

В 1988 году Metallica была самой тяжелой пьющей алко-машиной, и на уме у них были одни тусовки и пьянки. И несмотря на появление нового басиста в лице Джейсона Ньюстеда, Ульрих, Хэтфилд и Хэмметт до сих пор не могли отойти от потери дорого и близкого им друга и лидера, Клиффа Бёртона, погибшего 27 сентября 1986 в автобусной аварии.

«Мы были очень разозлены из-за смерти Клиффа, – говорит Хэмметт, – потому бухали ещё сильнее. С 1987 по 1990 мы были буянящими алкашами».

Ещё в 1988 группа выпустила четвёртый альбом ‘…And Justice For All’. Хэдбенгеры во всём мире тут же расхватали горячо ожидаемую пластинку – во многом, благодаря её феноменальному предшественнику, ‘Master Of Puppets’.

‘Justice’ стал откровением: от длительности песен на альбоме, сложности аранжировок и количества риффов в одной песне отвисала челюсть. Это была не трэшевая пластинка, но и не металлическая – это был, как мы позже поняли, один из первых примеров прогрессивного металла.

Однако – в типичной для себя манере – когда ‘Justice’ появился на прилавках музыкальных магазинов, Хэтфилд и компания уже искали для себя новое направление. К этим прогрессивным фишкам ‘Justice’ они медленно но верно шли со времён дебютника ‘Kill ‘Em All’ (1983). Устав от наворотов и выкрутасов, ребята решили попробовать нечто совершенно другое.

«Сегодня я смотрю на ‘…And Justice For All’ иначе, – признался Ларс Ульрих в 2005, – иногда, когда я его слышу, сижу и закатываю глаза, а бывает, что думаю: «Господи, это же образец для нового поколения музыки».

Он прав. Альбом не идеален, но сложно переоценить его влияние на десятки коллективов, появившихся в 90-е. Парни из Metallica сделали радикальный шаг в сторону от трёх предыдущих альбомов, поскольку ‘Justice’ звучал хладнокровно и зловеще – выделялись мощные убойные ритм-партии Хэтфилда. Однако поклонники нового басиста Джейсона Ньюстеда записью остались недовольны, поскольку баса на пластинке было практически не слышно. После миньона ‘The 5.98$ EP: Garage Days Re-Revisited’ (1987), на котором Джейсон показал свои феноменальные способности, вдвойне странно и непонятно было услышать такое звучание.

До сих пор отсутствие баса на пластинке сильно режет уши. Если вы хотите узнать мысли Джеймса Хэтфилда и Ларса Ульриха – вечных лидеров Metallica – логично было бы задаться вопросом, почему они решили убрать бас. Во-первых, вероятно, они до сих пор были не уверены в том, что Джейсон сможет достойно заменить Клиффа Бёртона.

Возможно, как сказал сам Джейсон, его партии были не на должном уровне: «Я приехал в студию с помощником звукоинженера и записывался на том же оборудовании, на котором играл на сцене. Фактически, я дублировал гитарные партии Джеймса, потому что такая у меня тогда была роль. Ларса с Джеймсом рядом не было, и никто мне не сказал: «Вместо этого тебе стоит попробовать вот это». Я тогда впервые оказался в студии и записывал альбом Metallica, да и Клиффа рядом не было. Они меняли продюсеров. Творился настоящий хаос… пусть даже у нас были деньги, поддержка лейбла и крутая студия. Но творился полный беспорядок».

Партии Ньюстеда на альбоме были почти полностью затёрты. Кто это сделал? Те, кто сводил альбом – Стив Томпсон и Майклом Барбиеро, но их попросили Ларс и Джеймс. Может быть, как объясняет Джейсон, это было связано с тем, что в туре «Монстры Рока» ребята принимали много запрещённых препаратов и не могли здраво мыслить и судить: «Мы поехали в тур вместе с Van Halen и Scorpions – настоящими тусовщиками и балагурами – и всюду были тонны кокса, выпивки и прочего дерьма! Мы тогда впервые попробовали рок-н-ролл на вкус…»

«И вот мы играем с ними по несколько концертов в неделею, а в выходные Джеймс с Ларсом летают в студию в Нью-Йорк, где сводят пластинку с этим двумя парнями [Томпсоном и Барбиеро], которых я никогда в жизни не видел… И вот они отрываются, летают туда-сюда, о сне не может быть и речи, а утром приезжают в студию с мыслями [Джейсон бубнит себе под нос]: «А, это же не Клифф» и бла-бла-бла – приходят и говорят ребятам: «Надо бы понизить бас, чтобы его просто было слышно, а потом ещё на полдецибела понизить. А гитары погромче… и басовой бочкой надо заполнить всё пространство, чтобы получилось мощное звучание».

«После альбома ‘Justice’ стало очевидно, что нами должен кто-то руководить, – признался позже Хэтфилд, – нет, я не критикую. Тогда всё было нормально. Но гитары и барабаны получились очень громкими. Сразу слышно, кто микшировал пластинку…»

Когда альбом вышел и Ньюстед впервые его услышал, он потерял дар речи: «Я был жутко унижен. Когда я услышал микс, я был ужасно разочарован – я, по сути, постарался сразу же забыть и не вспоминать об этом». Но Джейсон знал, что скандалить он не в праве: «Мы неслись на всех парах, всё было замечательно. Я просто смирился и всё. А что я должен был сделать? Сказать им, чтобы они свели альбом заново, когда уже было поздно?».

Не стоило Джейсону принимать эту ситуацию близко к сердцу. Его ведь считали «новичком», трое остальных участников целый год измывались и издевались над ним как могли, а он изо всех сил старался стать достойной заменой покойному виртуозу Бёртону. Вероятно, важнее всего было то, что эти двое – Ларсу с Джеймсом тогда ещё не исполнилось тридцати, и они привыкли всё контролировать – могли спокойно плевать на мнение Джейсона, поскольку в отличие от Клиффа он в группе веса не имел и был не таким прямолинейным и смелым на язык парнем.

Кирк вздыхает: «Жаль, мы тогда альбом не перезаписали. Но нам казалось, что получилась интересная концепция. Но сегодня звучание альбома мне не нравится. Песни нравятся, но звучит он хреново».

Не удивительно, что группа постепенно начала недолюбливать ‘Justice’. Слышно, что альбом – заглавный трек длится почти десять минут – сочиняли молодые амбициозные самовлюблённые парни, стремясь к бунтарскому звучанию, показывая тем самым свою неопытность. Также на нём есть последняя настоящая трэшевая песня – ‘Dyer’s Eve’. Трэш можно играть только, если ты молод или зол, а лучше и то, и другое, а к концу 80-х парни из Metallica достаточно повзрослели, чтобы продолжать играть быструю и агрессивную музыку, посчитав это, ну, подростковым занятием. И несмотря на то, что Metallica вместе с Megadeth, Anthrax и Slayer возглавляла так называемую «Большую Четвёрку Трэша», всё же группа начала уходить от быстрых мошерских песен ещё со времён ‘Ride The Lightning’, где появилась баллада (Fade To Black), и среднетемповые мейнстримовые металлические композиции вроде ‘Creeping Death’ и ‘For Whom The Bell Tolls’. Даже на безупречном ‘Master Of Puppets’ было всего две трэшевых песни – ‘Disposable Heroes’ и ‘Damage Inc’. И последующие песни Metallica назвать экстремальным металлом было уже нельзя.

Тур «Монстры Рока» закончился в июле 1988, а альбом ‘…And Justice For All’ вышел в сентябре. Пообщавшись с прессой, Metallica – или как её прозвали, Alcoholica – отправилась в масштабный мировой тур ‘Damaged Justice’, заехав осенью на британскую землю. Тур продолжился почти весь 1989 год. Позади сцены стояла огромная Богиня Правосудия с завязанными глазами, точь-в-точь как на обложке альбома. Благодаря хитрым приёмам светотехников, казалось, что она сделана из камня, но на самом же деле это был обычный пенопласт. В конце заглавной песни она разваливалась на кусочки, символизируя смерть американской системы правосудия. Ребята из Metallica всячески старались устроить своим фэнам интересное шоу в духе Iron Maiden, но получилось не так эффектно. Безусловно, настало время перемен.

«Вернувшись в 1989 из тура, мы подумали: «Выше нам уже не прыгнуть, – рассказывал Ларс MTV, – прогрессивнее было уже некуда». И видно, почему. Хэмметт вспомнил, что публика устала от чересчур длинных песен с альбома ‘Justice’, а Джеймс объяснил: «В музыкальном плане ‘Justice’ – сплошной выпендрёж, мы пытались показать, как круто мы умеем играть… Микшировали мы его, считай, в дороге. Это не оправдание тому звучанию, но нам тогда реально медведь на ухо наступил».

Вероятно, не только медведь, но и уровень мощных децибел на концертах дал о себе знать, но в плане бизнеса и артистических амбиций проблем не было. Многие были шокированы, когда группа сняла клип на первую песню с альбома ‘One’, хотя сами они кричали на каждом углу, что под моду MTV прогибаться не собираются. В клипе четыре музыканта рубились на заброшенном складе, всё это перемежалось кадрами из фильма 1971 «Джонни Берёт Своё Ружьё», мрачной кинокартины о солдате, потерявшем на поле боя все конечности и лишившегося зрения. Благодаря видеоклипу песня быстро начала набирать популярность – и многие предсказывали, что в номинации «лучший альбом» в Грэмми 1989 победит именно Metallica.

Однако этого не произошло. Победа досталась группе Jethro Tull, чью музыку ни металлом, ни хард-роком назвать язык не повернётся. Фолк-рокеры получили награду за свой альбом ‘Crest Of A Knave’, пластинку с обилием синтезаторов и драм-машины. Вот где НАСТОЯЩИЙ тяжеляк, господа.

Несмотря на этот провал, жребий был брошен – фэны услышали послание своих героев, и музыкальная индустрия, наконец-то, стала воспринимать Metallica всерьёз. В итоге песня ‘One’ выиграла свою награду (первую в истории группы) в 1990 году. Времена, безусловно, менялись.

Отыграв в июне 1990 серию концертов в рамках тура «Монстры Рока», ребята из Metallica начали думать о будущем. Они выпустили четыре альбома и один миньон, последние три альбома продюсировал датчанин Флемминг Расмуссен, вытащивший из ребят лучшее. Ларс с Джеймсом всерьёз подумывали о том, чтобы использовать разных продюсеров вроде Майка Клинка, и поначалу они наняли его для студийных сессий ‘Justice’, однако когда стало очевидно, что с Клинком работа не клеится, они вновь обратились к Расмуссену. Но пятый альбом группа решила записывать без помощи Расмуссена, наняв канадского продюсера Боба Рока, поработавшего с Motley Crue, The Cult и другими.

Новость о том, что Metallica собирается работать над следующим альбомом с Бобом Роком, знаменовала начало больших перемен. Трэшеры были взволнованы, но парням из Metallica было наплевать: выбор продюсера отражал желание упростить свою музыку и достигнуть более объёмного звучания, чем на жутковатом напичканном риффами ‘Justice’.

Боб Рок упростил звучание Metallica, добавил басов и ежедневно бился с группой за каждую деталь на альбоме. «Честно говоря, те месяцы, которые мы провели в студии, были сущим адом, – признался Ларс в 2001 году, – мы были слишком расслаблены. Дверь была открыта. Боб мог войти, раскрыв её пошире, и затащить нас за шкирку. Важна была атмосфера».

Когда 12 августа 1991 года Metallica выпустила «Чёрный Альбом», он сразу же был продан огромным тиражом, чему помог первый сингл ‘Enter Sandman’. Без сингла и видеоклипа пластинка раскупалась бы гораздо медленнее: жирное, радиоэфирное гитарное звучание, жутковатое вступление, плавно переходящее в основной рифф – его придумал Кирк, а Ларс подкорректировал – было незабываемо. Также на пластинке прекрасно слышно бас-гитару: наконец-то, Metallica нашла своё звучание (а Ньюстед – свою роль в группе).

‘Enter Sandman’ показал, как Metallica сбрасывает кожу (подходящая метафора, учитывая змею на чёрной-чёрной обложке альбома), выйдя из тени трэша и оказавшись в лучах славы мейнтстрима. Словно одно из мифических чудовищ, которому были посвящены композиции ‘The Call Of Ktulu’ и ‘The Thing That Should Not Be’, монстр Metallica сбросил с себя тысячи «олдскульных» фэнов трэша в угоду новой, более молодой и восторженной армии поклонников.

А старые поклонники Metallica в ужасе наблюдали, как «их» группа стала любимицей спортсменов, бухгалтеров, студентов, девушек из группы поддержки и бабушек, большинство из которых ни разу в жизни не слышали, к примеру, о Slayer.

Ребята из Metallica ужасно устали от длинных, навороченных композиций – риффов, переходящих от вступления к соло, потом к куплету, к припеву и обратно. Джеймс с Ларсом – и в меньшей степени Кирк с Джейсоном – сочинили короткие, энергичные и незатянутые песни по сравнению с риффовыми салатами трёх предыдущих альбомов. И действительно, отдалённо сравнить «Чёрный Альбом» можно было разве что с ‘Kill ‘Em All’, дебютным альбомом 1983 года, на котором тоже были плотные, короткие песни, однако они были гораздо быстрее и «сырее» величественно звучащих композиций «Чёрного Альбома».

Жирное монументальное звучание альбома стало золотым стандартом в хэви-метале. Даже именитый продюсер Энди Снип похвалил пластинку: «Я считал «Чёрный Альбом» потрясающей работой. На мой взгляд, после ‘…And Justice For All’ им как группе нужно было взрослеть, и Боб Рок стал для них настоящим спасением. Когда в ночном клубе начинает играть песня ‘Sad But True’, звучит она превосходно. Рабочий барабан словно из преисподней!»

Среди жемчужин альбома была ‘Sad But True’, одна из самых тяжелых песен в каталоге группы: тяжелее и величественнее неё была лишь ‘The Thing That Should Not Be’. Послушайте ‘Holier Than Thou’ с цепляющим припевом – именно её все участники группы кроме Ларса хотели сделать первым синглом: барабанщик настаивал, что первым синглом непременно должен быть ‘Enter Sandman’.

В ‘Nothing Else Matters’ Metallica значительно отошла от металлического звучания, выдав чартовый рок. Слащавая баллада, и Джеймс мягким нежным голосом поёт о своей любви к будущей жене, а в конце можно услышать редкое гитарное соло в его исполнении. Эта песня отлично подходит для свадьбы, и тысячи молодых пар уже об этом знают. Старые фэны были в ужасе.

На «Чёрном Альбоме» Metallica отказалась от быстрого трэшевого ритма в угоду новому среднетемповому звучанию, приодев его в концептуальный образ. К примеру, Хэтфилд перестал петь о проблемах общества, войнах и наркотиках, и в песне ‘The God That Failed’ спел о личных переживаниях.

«В детстве я действительно не въезжал в религию. Предки были приверженцами Христианской Науки, а там были довольно строгие правила. В детстве приходилось непросто. Я не понимал, что всё это значит…» – признался Джеймс.

«Я не понимал и боролся с этим на протяжении многих лет, в голове был бардак».

«Стало слишком просто писать тексты вроде того дерьма на альбоме ‘Justice’. Нет ничего проще, чем смотреть новости и написать е*аную песню о том, что ты увидел. О личном писать куда сложнее, чем о политической х*йне, но как только ты выговоришься, на душе становится гораздо легче – особенно, исполнив песню живьём».

Ларс тоже развивался в музыкальном плане и даже стал брать уроки игры на барабанах – после того, как Боб Рок выел ему все мозги. Кирк в 80-х вырос как музыкант. Он отказался от шреддинга и выработал более экономный подход. «Похоже, в 90-х гитаристы нашли свой ответ технарям и наворотам 80-х, – говорил Хэмметт, – я решил на всё это забить и теперь хочу играть так, как важно для меня и нашей музыки. Поэтому я забил на все модные тренды и техническое задротство, и стал играть в угоду песням, – добавил гитарист позже, – когда мы сочиняли «Чёрный Альбом», никто понятия не имел, кто такой этот Курт Кобейн» – признался Кирк в том, что пристально следил за возможными конкурентами Metallica.

Не говоря о том, что «Чёрный Альбом» совершил настоящую эволюцию в мире музыки, по сравнению с предыдущими альбомами Metallica, он, безусловно, был произведением искусства. Эпохальная чёрная обложка уже сама по себе была заявлением; портреты группы во внутреннем буклете были серьёзными, мрачными и неулыбчивыми; в списках благодарностей не было никакой юношеской ерунды вроде фраз «нереальное спасибо…», или «спасибо, бля, огромное!», как на предыдущих релизах. Изначально критики были удивлены, что группа так радикально отошла от своих корней, но они остались довольны, если не сказать поражены: даже в журнале Rolling Stone с энтузиазмом написали: «Похоже, несколько песен обречены стать классикой хард-рока». Другие издания так и не поняли сути, и Entertainment Weekly назвал альбом «прогрессивным трэшем» – определением этим если уж и можно было назвать, то предыдущие альбомы, но никак не ‘Metallica’.

Как и в случае со многими великими работами, требовалось время, чтобы «Чёрный Альбом» проник в массовое сознание людей и они поняли его истинную значимость. Поэтому группа отправилась в трёхлетний масштабный тур, значительно сократив употребление алкоголя – однако позже Джеймс утверждал, что из-за чрезмерного количества шанди он не помнит многие концерты – чтобы выдержать столь безжалостный ритм.

После ‘Enter Sandman’ было выпущено ещё пять сниглов, и в течение трёх лет казалось, что кроме Metallica в хэви-метале нет никого. Успех альбома стал настоящим чудом. Эксперты, возможно, предпочтут ‘Master Of Puppets’, но в очередях за альбомами тогда стояли не эксперты, а десятки миллионов фэнов.

Основатель сайта Blabbermouth Боривой Кржын вспоминает: «Поначалу от них было странно слышать такие песни с более традиционными аранжировками – куплет, припев, куплет, припев, соло и так далее – но это был мощный и яркий материал. Такого звучания на альбоме у них ещё не было. Это была нужная пластинка в нужное время, и снова Metallica оказалась впереди всех. Они решили изменить звучание и сделать его более доступным и удобоваримым. Помню, другие группы – в особенности Testament – пытались смягчить своё звучание после выхода «Чёрного Альбома», но им не хватило композиторского умения».

Возможно, «Чёрный Альбом» не стал бы таким величайшим и успешным, если бы не удачное стечение обстоятельств в музыкальном бизнесе. 1991 год был годом затишья для тяжелой музыки – гранж пробился в мейнстрим, все сходили с ума по альбому Nirvana ‘Nevermind’; фанк-метал (к сожалению, породивший нью-метал) добился успеха благодаря альбому Red Hot Chili Peppers ‘Blood Sugar Sex Magik’, а трэш и глэм-метал были раздавлены своей бессмысленностью, и следующие несколько лет балом правила Metallica. Эти альбомы перевернули восприятие музыки в 90-х, и на какое-то время все три группы попробовали ухватиться за этот успех. Metallica несильно пострадала от крупного успеха «Чёрного Альбома», вернувшись в середине 90-х и поняв, что они одни на поле боя, а их коллеги по цеху либо вовсе пропали из виду, либо стали играть другую музыку. Тур 1992 с Guns N’ Roses – да, именно в том туре, 8 августа во время исполнения песни ‘Fade To Black’ Джеймс Хэфтилд подорвался на пиротехническом взрыве и получил ожоги второй и третьей степени – стал скорее умеренным успехом, нежели значительным.

Лучше всего запомнить эти ключевые годы в развитии Metallica, пытаясь понять, чему они нас научили. Парни из Metallica всегда кричали о том, что перед ними нет преград: они могут делать, что им хочется, когда хочется и не испытывать давления со стороны лейблов или менеджмента. Переход от прогрессивного металла к прямолинейному хэви-металу был большим риском: возможно, фэны трэша группу больше не хотели знать, а легионы новых металлистов предпочли послушать церковную службу Курта Кобейна. Как оказалось, новые песни Джеймса и Ларса цепляли, риффы притягивали, а благодаря качественному звучанию (спасибо Бобу Року) «Чёрный Альбом» и сегодня звучит современно.

Другие группы пытались повторить прыжок Metallica из экстрима в мейнстрим, но у них не получилось. Никому больше не удалось провернуть такое, не потеряв фэнов и не получив кучу оскорблений в свой адрес от критиков (либо и то, и другое).

Наверное, наиболее пронзительные и сильные слова о том трёхлетнем периоде сказал Джейсон Ньюстед: «С «Чёрным Альбомом» всё значительно изменилось. Мы за те годы многому научились. Мы шли напролом, согласен?»

Как тут не согласиться…

Материал и перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук


Dimon

Copyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru

История записи альбома D.R.I. - “Dealing With It”
2016-09-10 00:55 Dimon

МЕРЗКИЙ ГНИЛОЙ ШЕДЕВР

[Статья из журнала "Decibel" за сентябрь 2009 года]

Когда в 1985 году хардкоровая команда D.R.I. подписала контракт с Metal Blade Records, сложно сказать, кто был шокирован больше – панки или металлисты. Увидев, что одни из любимцев хардкоровой сцены отреклись от DIY-эстетики – предыдущие альбомы группа выпустила на собственном лейбле Dirty Rotten Records – хардкорщики тут же запаниковали и принялись обвинять D.R.I. в продажности, хотя они всего лишь перешли на другой независимый лейбл.

Возможно, металхэдов это раздражало куда меньше – учитывая, что некоторые восходящие трэшевые команды с западного побережья, похоже, не понаслышке знали, что такое калифорнийский хардкор – но если посмотреть на список коллективов Брайана Слэгела, которых в начале 80-хприлично вдохновили команды НВБХМ, такой шаг казался неправдоподобным. Может быть, идея Брайана Слэгела собрать на своём лейбле группы Death Records (дочернего лейбла Metal Blade) – D.R.I., C.O.C., Cryptic Slaughter, Dr. Know и так далее – и выглядела гениальной, однако это отнюдь не означает, что многие с ним были согласны.

Мотивация самих D.R.I. была предельно проста – продавать больше пластинок. Музыканты этой неудержимой гастрольной машины родом из Хьюстона (штат Техас) хотели, чтобы новый альбом появился во всех возможных музыкальных магазинах, поскольку раньше их пластинку было днём с огнём не сыскать – вот Metal Blade и предложили решить эту проблему. В результате Слэгел ещё и косвенно стал причастным к развитию кроссовера. Несмотря на то, что ребята из D.R.I. довольно открыто стали «металлизировать» свои песни – использовать более медленный темп, писать более длинные песни и играть на двух бочках – сами они говорят, что чёткой цели играть металлическую музыку у них не было.

Вот почему в Зал Славы журнала Decibel мы вводим именно эту пластинку, а не одноимённый с жанром альбом ‘Crossover’ (1987), на котором группа уже осознанно стала смешивать металл с панком. ‘Dealing With It’ – это, по сути, чистый хардкор с тонким намёком на металл. Именно благодаря этой пластинке многие металлисты открыли для себя хардкор. А ещё два враждующих, но при этом похожих жанра, стали неразлучными друзьями, чья дружба длится уже почти 25 лет – благодаря чему на свет появились такие команды как Municipal Waste, SSS и многие другие. История альбома берёт своё начало в Сан-Франциско 1984 года, куда группа – вокалист Курт Брехт, гитарист Спайк Кэссиди, басист Джош Паппе и барабанщик Феликс Гриффин – перебралась из родного Техаса, чтобы ютиться в «дыре» – заброшенной пивоварне Теодора Хамма…

ЧАСТЬ I
САН-ФРАНЦИСКО, 1984

Одним из ключевых событий на альбоме ‘Dealing With It’ стал приход в группу барабанщика Феликса Гриффина. Как он к вам попал?

Курт Брехт: Мы гастролировали, и когда были в Сан-Франциско, [мой брат] Эрик решил уйти. Дорога его вымотала, ему надоели постоянные гастроли. Он ушёл, и мы взяли на его место Феликса из Остина (штат Техас), но тусовался он в Сан-Франциско. Совсем пацан. Помню, ему было лет 16, а выглядел он на 14.

Спайк Кэссиди: Мы дружили со многими командами из Сан-Франциско, и одной из них были MDC. Они-то и рассказали нам об этом парнишке и отличном барабанщике. Мы прослушали нескольких ребят, и среди них был Феликс – его мы и оставили.

Джош Паппе: Он дружил с парнями из MDC. Не знаю, играл он с ними или, может быть, репетировал.

Феликс Гриффин: Мне тогда лет 17 было. С D.R.I. я познакомился через MDC, с ними я репетировал. D.R.I. только вернулись с гастролей, и Эрик ушёл из группы. Я уже был знаком с Джошем, и он упомянул, что группа ищет барабанщика. Я некоторое время джемовал с MDC и D.R.I.

Повлиял ли его стиль игры на новое музыкальное направление в группе?

Кэссиди: Ему нравился металл. Это был его стиль. D.R.I. были немного быстрее, а он к такому не привык, поэтому приходилось его подгонять играть быстрее. Безусловно, он в отличие от Эрика был более «тяжелым» барабанщиком, его стиль игры больше подходил для металла, и Феликс добавил в нашу музыку две «бочки». А мы в свою очередь тоже пытались подсадить его на музыку, которую любили и которой вдохновлялись. Он со своими дружками до тошноты грузил меня записями Slayer и Metallica, поэтому вполне логично, что ему нравился металл. Да он нам всем нравился, просто мы не умели такое играть. Металл ведь был более навороченным, чем музыка, к которой мы привыкли. Нам для металлической группы не хватало более чёткого отполированного звучания [смеётся].

Брехт: Мы слышали, что паренёк хорош, и решили его попробовать. Он был молодым и мог играть полтора часа с головокружительной скоростью, и ему было хоть бы что. Забавно, потому что он, считай, вырос в дороге. Его, по идее, вообще не должны были пускать ни в один клуб, в котором мы играли, потому что он был совсем пацан.

Вы знали о существовании местных команд вроде Metallica и Exodus, находясь в Районе Залива?

Кэссиди: Мы, честно говоря, в Сан-Франциско этого не видели. Мы в Районе Залива больше по панку прикалывались. А вот когда приехали в Лос-Анджелес – там мы тоже много времени провели – металлическая сцена реально набирала обороты, и многие местные ребятишки постоянно врубали нам свои кассеты Exodus, Metallica и Slayer со словами: «Парни, вы просто обязаны заценить этих ребят!». Их музыка оказала на меня сильное воздействие. Она мне реально нравилась. В итоге я купил себе парочку кассет, и стал сочинять музыку под их влиянием. Кое-что отразилось и на песнях с альбома ‘Dealing With It’, вышедшего спустя несколько месяцев.

Гриффин: Я знал эти команды ещё до приезда в Сан-Франциско. Сначала услышал Metallica, потом Slayer и подумал: «Ни хрена себе! Вот это годнота!». Вот так. Две музыкальные сцены всё ещё были разобщены. Трэша не было – существовал металл и панк и всё. Кроссовера тогда ещё тоже не было. Безусловно, особой любви эти два жанра друг к другу не питали.

Паппе: Помню Exodus и Testament (Legacy). Мои приятели играли в группе Verbal Abuse [в Сан-Франциско], и мы постоянно выступали в одной программе с остальными металлическими командами. Не сказал бы, что был огромным поклонником спид-метала. Не уверен, что когда-нибудь покупал альбомы Exodus или могу назвать их песни.

Брехт: Нет, мы о них ничего не слышали. Мы записали альбом, отвезли его в Голливуд и отдали лейблу, на котором должна была выйти пластинка. И вот там мы впервые услышали обо всех этих металлических командах.

Почему на альбоме не играл Джош, хотя записывался на предыдущем миньоне ‘Violent Pacification’?

Паппе: Мы слонялись по Сан-Франциско и ни хрена не делали. Концертов мы дали очень мало. Мы всё пытались определиться с Феликсом. У меня возникли личные проблемы, и в итоге я перегорел. Я просто сказал: «Всё заебало! Еду домой», и уехал в Нью-Мехико, не собираясь возвращаться в группу.

Брехт: У него были проблемы личного характера, и ему пришлось на время покинуть группу.

Гриффин: Да, у него действительно возникли проблемы и он ушёл. Мы понятия не имели, вернётся он когда-нибудь или нет.

Кэссиди: Мы уже собирались записываться, у нас было готово порядка 10-15 песен и оставалось написать ещё немного, и вдруг Джоша накрыло, и он лёг в реабилитационную клинику. Его не было два месяца, и остальные песни дописал я.

Вы специально хотели сочинить больше металлических песен?

Кэссиди: Мы не сели за две недели до записи в студии и не сказали: «Давайте напишем пластинку». Мы её писали с тех самых пор, как выпустили мини-альбом ‘Violent Pacification’. Возможно, у нас даже остались кое-какие песни с ‘Violent Pacification’, и в итоге попали на ‘Dealing With It’. Мы писали новый материал, наверное, уже года два. Когда в группу пришёл Джош, у него было готово несколько песен, и над некоторыми он работал уже с нами.

Паппе: Думаю, ещё до моего ухода мы возились с теми песнями на репетициях. Эрик тогда был в группе. Многие песни на ‘Dealing With It’ вроде ‘Argument Then War’ и ‘Nursing Home Blues’ были написаны позже, когда ребята уже записывали альбом. Не помню, чтобы мы специально пытались играть металл. Помню, Феликс ковырялся с «бочками» и разбирался в технике игры.

Гриффин: Мы как раз подсели на «бэй-эриевские» команды. Я, например, начал использовать «бочки» в песне ‘Nursing Home Blues’.

А все ли в группе поддерживали идею сыграть в новом для вас стиле или же по этому поводу были разногласия?

Кэссиди: Сомневаюсь, что кто-нибудь из нас об этом думал. Большую часть музыки я писал под тексты Курта и приносил идеи на репетицию, либо на кассете или демке – либо просто играл остальным – и говорил: «Вот песня; давайте её учить и послушаем, кто что думает». Не припомню, чтобы кто-нибудь сказал: «Здесь слишком много металла» или: «Какого чёрта мы делаем? Решили направление сменить?». Всё было естественно, и нам это нравилось. Никто ни о чём не думал.

Брехт: Скажем так: проехавшись несколько раз по Штатам и став «концертной» группой, играя каждый вечер, мы поняли, что нам не хватает разнообразия. Песни у нас были короткие и быстрые, и поначалу концерты длились очень мало, поэтому у нас было два выхода: либо играть ещё 15 38-секундных песен, либо добавить в музыку другие элементы, сделав песню чуть медленнее и длиннее. Мы заметили, что другие группы, которые нам нравились, играют немного медленнее, но под их песни всё равно отрывались, поэтому мы решили намешать всего подряд. Мы не собирались играть металл и менять направление; мы просто хотели дать себе возможность немного передохнуть, а затем снова рубануть 15-20 минут хардкора.

Паппе: Когда я услышал, мне понравилось. Прикольно было. Не сказал бы, что песни были сильно растянуты.

Гриффин: Я раньше никогда на двух «бочках» не играл. Меня прикольнуло. Знаю, для ребят это было весьма необычно, но сыграть на «бочках» мне не составило абсолютно никакого труда.

Если вы ходили в бесплатную столовую и редко гастролировали, кто тогда оплатил запись альбома?

Брехт: Парни из MDC поговорили с нами и хотели выпустить ‘Dealing With It’, так что они нас свели с Табом Рексом, а он дал денег на запись.

Гриффин: Кажется, нам дал немного денег этот старый парень, у которого в Лос-Анджелесе было ещё несколько команд – звали его Таб Рекс. Он раскручивал лейбл R Radical Records. Вот он и отстегнул нам немного бабла.

Паппе: Кажется, мы вышли на него через парней из MDC. У них был свой лейбл R Radical Records, и в Лос-Анджелесе с ними работал только Таб. Он им вроде сам печатал копии, не знаю. Я не в курсе, какая там была ситуация с деньгами, но полагаю, что нам помог он.

Кэссиди: Мы работали с MDC и были с ними на одном лейбле, на котором выпустили ‘Violent Pacification и планировали выпустить ‘Dealing With It’. Заниматься этим собирался Таб Рекс.

ЧАСТЬ II
ОСТИН, ТЕХАС, 1984

Почему альбом записывался в Хьюстоне?

Кэссиди: Мы вернулись в Техас, чтобы сочинять и записать пластинку.

Гриффин: В Сан-Франциско у нас закончились все бабки, и моя мама нам немного перевела. Мы приехали в Техас и остались у неё дома, где и репетировали.

Брехт: Мы, в общем-то, жили в доме у мамы Феликса, и тусовались там минимум месяц. Не знаю, почему мы выбрали для записи именно Хьюстон, туда ведь приходилось каждый раз мотаться в студию, а потом ехать домой. Не знаю, как там с арендой – бабками распоряжались не мы.

Как получилось, что на басу сыграл Майки «Оффендер» [Дональдсон] (умер в 2007 во сне, причина смерти до сих пор не установлена – прим. ThRaSheR)

Гриффин: Я позвонил ему, когда мы были в Остине, и он нам здорово помог.

Кэссиди: Мы работали с MDC, и Майки был басистом на их первом альбоме. В итоге мы отыграли множество совместных концертов (с группой Offenders) и стали друзьями. Мы знали, что Майки классный музыкант, и он мог сесть и записать свои партии, поскольку в студии был уже не первый раз. Да он и сам был рад, что появилась такая возможность, тем более у него выдалось свободное время, поэтому решение было очевидным.
Брехт: Мы к нему обратились, потому что он был самым пиздатым басистом, которого мы знали. Ещё он был нашим другом. Мы ему предложили записаться и были очень рады, что он согласился, потому что Майки действительно был классным музыкантом – пусть земля ему будет пухом.

А почему он сыграл на басу только половину песен, а остальную записал Спайк?

Кэссиди: Он в то время играл в Offenders, поэтому времени у него особо не было. А нам некогда было репетировать. Мы знали некоторые песни, записали их и исполняли на концертах, поэтому попросили его выучить как можно больше, и считали, что его бас реально будет выделяться. И если это была, к примеру, 18-секундная песня, мы подумали: «Давайте не будем по такому пустяку беспокоить Майки; пусть запишет лучше ‘Nursing Home Blues’, где больше металла и медленная крутая партия».

Брехт: Он не мог постоянно тусоваться в студии, у него не было времени. Мы джемовали дома у мамы Феликса в одной из спален, готовясь к записи. Майки приезжал нечасто, но когда мог приехать, играл на слух и моментально разучивал песню.

Почему вы перезаписали песни с альбома ‘Dirty Rotten’ и сингла ‘Violent Pacification’?

Кэссиди: По двум причинам: мы либо немного меняли структуру песни, либо стиль, поэтому захотелось их обновить – не нравилась оригинальная версия. Версия ‘Couch Slouch’ на миньоне ‘Violent Pacification’ слегка отличалась от песни на альбоме ‘Dealing With It’. Мы изменили середину. Она замедлялась перед «мошерской» частью на двух «бочках» – раньше её не было. В начале ‘I Don’t Need Society’ целиком новое вступление и разгон – эти моменты почти полностью изменили песню.

Брехт: Мы перезаписали многие песни, потому что были довольны первой пластинкой. Качество там было на любителя.

Каково было услышать новый материал в профессиональной студии?

Кэссиди: Потрясающе. Первая пластинка звучит как приёмник под водой; ужасное качество звучания. По сравнению с современными пластинками ‘Dealing With It’ звучит не лучше, но тогда для нас это были большие перемены и мы не ожидали, что запишем такой альбом. Было круто, конечно.

Гриффин: Отлично!

Брехт: Круто! Но для меня и первый альбом был потрясающим. Представь, услышать свою музыку на высококачественной студийной аппаратуре. Голос с различными эффектами – хором, эхо и всё такое – звучал ещё лучше. И на альбоме ‘Dealing With It’ мой голос действительно звучал намного лучше.

Что сказал отец Курта насчёт песни ‘Mad Man’, на которой вы записали, как он вас отчитывает?

Кэссиди: Ему было не до веселья. Мы придумали задник ‘Mad Man’, где он стоял в «семейниках» со свёрнутой газетой и орал. В итоге он его увидел, и ему было не до шуток. Кажется, он спросил, где его проценты.

Брехт: Ему это совсем не понравилось. Не знаю, слышал он песню или читал текст в моей книге «Испытай Громкое Чувство» (See The Loud Feeling). Он её каким-то образом достал и прочитал. Он ничего не сказал, но, наверное, ему было обидно. Не знаю. Мы потом постоянно шутили на эту тему. Он всегда спрашивал: «Где мои бабки, засранцы?».

Он на самом деле был таким деспотом или это было преувеличение?

Кэссиди: Преувеличение, конечно. Мужик ни в чём виноват. Он приходил домой, отпахав целый день на работе, открывал дверь и слышал, как шайка пацанов врубает усилители на полную мощь и делает вид, что играет музыку, хотя он слышал лишь ужасный шум – и должен признать, так и было. И он приходит домой расслабиться, как он и говорит, но не может. И ему приходится барабанить в дверь и просить нас, чтобы мы свалили из дома. И судя по его интонации и словам, он не очень нам рад. Мужик он был хороший. Он нам действительно позволял играть музыку чуть ли не каждый день, а мог бы взять и запретить. Но отец Курта нам многое позволял.

Брехт: Он мне потом часто напоминал, когда мы уехали из дома, жить ему стало лучше. Он говорил: «Как только вы свалили и перестали репетировать, мне ваша группа сразу понравилась». Его просто доставал этот постоянный шум, и его можно было понять.

В ваших текстах прослеживалось интересное сочетание глупости и более серьёзных песен. Кто их писал?

Кэссиди: Безусловно, с первых дней основным автором текстов в группе является Курт и всегда им, наверное, будет. Я пишу большую часть музыки, но иногда балуюсь лирикой. Джош написал текст и лирику для ‘God Is Broke’ («Боженька на Мели») и ещё нескольких песен. Он брал текст Курта и писал под него музыку. Кажется, Джош написал для нескольких песен пару куплетов или припев.

Брехт: По большей части – я, но Спайк тоже всегда что-нибудь сочинял. И я позволял остальным ребятам делиться идеями. Джош написал ‘God Is Broke’ и, может быть, парочку других тем. Спайк написал ‘Slit My Wrist’ («Порезал Вены»), ‘Reaganomics’ («Рейганомика») и ‘Busted Again’ («Опять Спалили»).

Считаете ли вы, что менее серьёзные песни, вероятно, помогли вам привлечь внимание металлической сцены, где до политики людям не было никакого дела?

Кэссиди: Безусловно. Поначалу мы были политической хардкоровой командой. Мы стали чересчур серьёзными, поэтому сказали себе: «Нужно добавить немного веселья и приколов. Мы уже перегибаем. Всё должно быть по приколу». Мы сделали это осознанно. Мы писали песни, от которых угорали не только мы, но и наши друзья и близкие.

Брехт: Мы хотели всего понемногу. Мне никогда не нравились команды, у которых в творчестве был один юмор. Мне такая клоунада никогда не нравилась. Мы хотели добавить немного юмора, чтобы это не выглядело слишком серьёзно, потому что лично для нас, команды вроде MDC – я их очень люблю – были чересчур серьёзными.

Когда в группу вернулся Джош?

Паппе: Когда я с ними связался, они, вероятно, уже записали альбом. Я неожиданно позвонил и спросил: «Вам басист ещё нужен?», и они ответили, что нужен.

Брехт: Как только он сказал, что готов вернуться, мы тут же ответили: «Конечно, давай». Тут же его вернули, и всё стало как прежде.

Кэссиди: Кажется, он вернулся в группу ещё до выхода альбома. Его не было-то всего несколько месяцев. Мы снова поехали в Калифорнию в офис лейбла Metal Blade, и он уже был с нами.

ЧАСТЬ III
ЛОС-АНДЖЕЛЕС, 1985

Если Таб Рэкс собирался вам помочь с релизом ‘Dealing With It’ на своём лейбле R Radical/Rotten Records, каким образом вы выпустили альбом на Metal Blade?

Кэссиди: Это ещё с тех времён, когда мы подолгу тусили в Лос-Анджелесе и жили в фургоне. Мы там выступали и пытались выжить. Жить нам было негде. Жили там, где парковали фургон. К нам приходили многие ребята, тусовались с нами, включали записи местных команд, знакомили с другими музыкальными стилями. Одним из них был Кейтон [Де Пена] из Hirax, которые были подписаны на Metal Blade. Он через кого-то достал альбом ‘Dealing With It’, затем приехал и болтал с нами. И потом… не уверен, после нашего знакомства или до него, но Кейтон отвёз пластинку Брайану Слэгелу и сказал: «Ты должен подписать этих ребят или хотя бы заценить их альбом».

Паппе: Мы долгое время тусовались в Лос-Анджелесе и жили в фургоне. И мы там выступали, тогда-то к нам и начали проявлять интерес металхэды. Некоторые ребята вроде Брайана Слэгела и Билла Метойера видели наши выступления, а потом хотели пообщаться.

Брехт: В общем, Слэгел позвонил Табсу, а он уже заплатил за альбом, и Брайан сказал: «Слушай, а отдай их мне», и парень, в общем-то, просто взял и отдал за ту же сумму, которую потратил на раскрутку альбома.

Боялись ли вы подписывать контракт с металлическим лейблом?

Кэссиди: Да, немного. Мы не ожидали, что альбом привлечёт такое внимание. Это был всего лишь лейбл, а мы хотели продвигать свою пластинку, нам хотелось видеть её во всех возможных музыкальных магазинах, и конечно же на таком лейбле шансов на успех куда больше. А поскольку мы были, по сути, на своём собственном лейбле, всё остальное было на порядок лучше. Мы видели, что пластинки команд лейбла Metal Blade были во всех магазинах. Правда, мы никак не ожидали, что этот переход вызовет такую шумиху в панковской среде, и нас стали обвинять в продажности.

Брехт: Я всё никак не мог решиться. Я как раз не спешил подписывать, потому что привык к DIY-этике, и мне хотелось сделать, как Minor Threat и Black Flag. Я тогда не хотел никуда уходить. Вся выгода шла нам, и альбом могли бы купить у нас. Я боялся, что потом не вылезу из долгов, но всё оказалось куда лучше. Metal Blade были самым крутым лейблом и до сих пор таковым являются.

Паппе: Меня это абсолютно не беспокоило. Мне было плевать. Мы думали, как лучше продвинуть альбом, потому что с этим был напряг, и мы хотели, чтобы альбом был доступен во всех музыкальных магазинах. Нас заботили не столько деньги, сколько сама дистрибуция пластинки.

Это был один из первых панковских альбомов, который стали слушать металлисты, и во многом это было связано с тем, что он вышел на лейбле Metal Blade. Вы заметили, что на ваши концерты стала ходить другая публика?

Брехт: Да, публика вдруг поменялась.

Кэссиди: Даже когда вышел ‘Dirty Rotten’ , на концертах тусовались патлатые ребята, и им была интересна наша музыка. Просто им зачастую прилично доставалось, а нам это совсем не нравилось. Ребята ведь приходили посмотреть на нас, и я не хотел, чтобы они заканчивали вечер в больнице.

Паппе: Да, на концерты приходило меньше агрессивных скинов и больше длинноволосых ребят в косухах. Помню, в первом своём туре с D.R.I. мы играли на каком-то кукурузном поле, и было человек десять, а потом вдруг выступали в Olympic Auditorium с компании Slayer и C.O.C.

Гриффин: Безусловно, металлистов на наших концертах стало гораздо больше, и это было странно, потому что они тогда в основном ходили на концерты более успешных и именитых команд – от неприкосновенных Judas Priest до Metallica. У этих групп были качественные записи, поэтому мне было непривычно после панковской среды почувствовать к себе особенное отношение. Странное было ощущение. Я не мог въехать, что происходит.

Помните ли какие-нибудь стычки между двумя лагерями фэнов на концертах?

Брехт: Да, скинхэды-нацисты любили вломить патлатым. Такое происходило постоянно. Иногда творилась полная жесть. Постоянно приходилось прерывать концерт. Вечно было одно и то же – панки и скины дрались с металлистами, которые обычно никогда не приходили в те клубы. Чувак, это напоминало зону военных действий. А через пару лет драки прекратились, и все стали дружить.

Паппе: Если в начале 80-х у тебя были длинные волосы, и ты приходил на концерт хардкоровой команды, легко можно было уйти домой с парочкой переломанных рёбер. И чуть ли не в одночасье всё прекратилось. Наверное, потому что очень многие команды стали смешивать два стиля. Всё стало единым, больше не было двух разобщённых сцен и никаких противостояний.

Кэссиди: Когда вышел альбом ‘Dealing With It’, наступило полное слияние двух стилей. Появилось намного больше металхэдов, готовых постоять за себя, и никто их не выкидывал из клубов. И вскоре панки и металлисты поняли, что, в общем-то, не сильно и друг от друга отличаются, и стали тусоваться вместе.

Грффин: Было не всё так плохо. Во всяком случае, ерунда по сравнению с тем, что мне довелось увидеть на панковских концертах.

А вы знали, что команды вроде Slayer и Anthrax носили футболки D.R.I. и постоянно упомянали о группе в интервью?

Кэссиди: Мы этого не видели, но нам рассказывали, и было круто. Мы часто слышали, что Дэйв Ломбардо дико котирует D.R.I., и нам это казалось прикольным. Дэйв всегда был классным парнем.

Брехт: Да, я уже об этом знал. Мы считали, это прикольно. Забавно.

Паппе: Думаю, как только мы подписали контракт с Metal Blade, к нам стали испытывать интерес. Прикольно было видеть, как команды, которые выступали перед аудиторией в 5 000-10 000 человек либо на фестивалях в Европе, носили футболки с нашей группой.

Гриффин: Я понятия не имел, пока не услышал, что Дэйв Ломбардо котирует D.R.I.

Вы слышали панковское влияние в музыке трэшевых командах?

Кэссиди: Конечно. Она напоминала быстрый панк, только сыгранный крутыми музыкантами. Было потрясающе. У них была эта панковская «сырость», агрессия, мощь – всё то, что нам нравилось в панке. Только это был совершенно другой уровень. Здорово было.

Брехт: Да, конечно. Они играли с панковской скоростью, но гитары звучали в стиле металла. Вокал, правда, был другой. Я так высоко петь не умею – я просто ору или говорю в микрофон.

Паппе: Slayer – прекрасный тому пример. Они начинали как кавер-группа Judas Priest.

Грффин: Когда я увидел Slayer во время их первого тура, они напомнили мне Judas Priest, только сыгранной на молниеносной скорости. Охуительно.

Не удивляет ли вас, сколько металлических команд перепели за многие годы ваши песни?

Кэссиди: Думаю, в какой-то степени, удивляет. Мы знали, что оказали влияние на многие группы, и многие просили нашего разрешения. Мы слышали, что они исполняли наши песни на концертах, и думаю, таким образом, демонстрировали уважение к нам и нашей музыке, так что, на мой взгляд, это прикольно. Но всё это происходило не сразу, поэтому шокированы мы не были.

Брехт: Да, причём очень. Довольно прикольно. Я жду, пока это сделают ребята из Metallica. Я тогда могу спокойно уходить на пенсию [смеётся]

Паппе: Никогда бы не подумал, что мы оказали такое влияние на металлическую сцену. Может быть, просто время было удачное.

Гриффин: Я слышал, что ребята из Slayer записали несколько каверов и всё. Бабки я за это всё равно не получаю, поэтому мне всё равно.

Глядя на современные команды вроде Municipal Waste, влияние альбома ‘Dealing With It’ и D.R.I. становится очевидным. Уверен, вы слышите в их музыке элементы D.R.I.

Кэссиди: А я так не считаю. Я сегодня не настолько активно занимаюсь музыкой, как раньше, поэтому за многими просто не слежу, но может быть, оно и так. Не знаю. Я не могу послушать группу и сказать: «О, на эту группу оказали влияние D.R.I.». Лично я этого не вижу и не замечаю, но другие замечают и говорят: «Они звучат точь-в-точь как D.R.I.!». Ну и хорошо, только я этого не слышу.

Брехт: Нет, я этого не вижу, но мне постоянно говорят: «Зацени их! Они звучат как вы, ребята». И я послушаю, но всё равно не слышу. Я об этом только от других узнаю. Например, Дэйв Грол мне говорил. Да многие говорят, что Municipal Waste очень на нас похожи.

Паппе: Я далёк от современной музыки. Я до сих пор слушаю хардкор 80-х – каждый день слушаю Circle Jerks и Black Flag. Наверное, и в 80 лет буду их слушать. Но я понимаю значимость альбома. Каждый на нём нашёл что-то для себя.

Гриффин: Я только 3-4 года назад узнал о том, насколько влиятельная и крутая команда D.R.I. Я этому очень рад и благодарен. Я не знал, что пластинка окажется настолько значимой. Это большая честь.

Материал и перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук


Dimon

Copyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru

Carcass. Нос по ветру, хвост пистолетом! Так вы ещё не умирали!
2016-09-10 00:55 Dimon

Представляем вам две раритетные статьи о группе Carcass, любимой банде Кирка Хэмметта (Kirk Hammett), классике дэт-метала. Два заголовка очень гармонично слились вместе, неправда ли?

НОС ПО ВЕТРУ, ХВОСТ ПИСТОЛЕТОМ!

[Статья из журнала "Metal Hammer" за декабрь 1994 года]

Стремясь привлечь к себе внимание более широкой аудитории, бывшие экстремальные металлисты из Carcass всё равно не собираются превращаться в нового Бона Джови. «Не думаю, что мы опустимся до того, что станем продажными проститутками» – говорит Джефф Уокер.

«Пританцовываем ли мы во время репетиций? Нет, просто сидим, никаких эмоций. Прошли те дни, когда мы были молоды и с восторгом, пританцовывая, бежали репать».

Сидя в окружении усилителей и подставок для гитар, разбросанных словно мусор по репетиционной комнате этой ливерпульской команды, Джефф Уокер выглядит слегка поражённым, допуская мысль о том, что в четырёх стенах музыканты могут поставить ногу на монитор или кривляться как на сцене.

«Мы замкнутые и необщительные ребята, – застенчиво объясняет он, – дурачиться мы можем только после нескольких стаканов лагера и перед публикой в несколько сотен человек».

Парни из Carcass разминаются перед масштабным британским туром, во время которого напомнят местной публике о «новом» альбоме ‘Heartwork’, вышедшем в ’93. Плотная каша из гортанного вокала и глухих непонятных искажённых гитарных риффов, но, тем не менее, здесь группа показала более вылизанные металлические гитарные соло и наконец-то, прекратила заигрывать с грязноватыми кровавыми образами. Как это ни странно, эти приколы и насмешки давно уже ни у кого не вызывают смех.

«Ну, когда мы начинали играть эту музыку, контракта на запись семи альбомов у нас не было, – оправдывается басист/вокалист Джефф Уокер, – это был абсолютный нигилизм; мы лишь хотели выпустить реально крутой альбом, после которого нас бы точно «закрыли». Мы относились к своему творчеству с юмором, но претенциозность в нас, безусловно, была».

Больше обложки альбомов Carcass не украшают настоящие фотографии со вскрытиями трупов. Уокер признаётся, что «группе пришлось пересмотреть свои взгляды».

Сегодня многие считают, что у Carcass есть потенциал пойти в другом направлении. Если Machine Head возникли из мутных вод Района Залива и, по сути, стали продолжением Vio-Lence, а Pantera шаг за шагом от ‘Cowboys From Hell’ до ‘Far Beyond Driven’ становились всё агрессивнее, то Carcass с настоящего экстрима как раз начали, а затем решили вычистить своё звучание и вывести его на новый уровень, встретившись с этими выдающимися музыкантами где-то по пути. Некоторые даже говорят, что Carcass – это британский хэви-метал старой школы, хотя Уокер считает, что это уже перебор.

«Стоит один раз неосторожно высказаться, и нас тут же чуть ли не сравнивают с Iron Maiden. Извините, ребята, но если включить нашу пластинку и альбом Iron Maiden…ну, некоторые риффы, возможно, будут похожи, но наша музыка весьма современна; едва ли её можно назвать пережитком 80-х».

То есть Carcass не боготворят старые пластинки Saxon?

«Я вырос на панке, но сейчас мне 25, и я мог бы послушать Saxon, и может быть, частично даже оценил бы, – смеётся небритый басист, – но это не значит, что надо слушать только один жанр. В конце концов, я люблю музыку, будь то панк или хэви-метал. Кен (Оуэн, барабаны) и Билл (Стир, гитара) как раз выросли на слащавом хэви-метале. Но опять же, Билл играл в Napalm Death, когда те были на передовой, поэтому вряд ли эта музыка оказала на нас негативное воздействие».

Ребята из Carcass наслаждаются необычным успехом. Как и многие команды, появившиеся из анархо-панковской сцены, они старались обойти этот вечно провальный ярлык с надписью «Большая надежда британского рока», и стали международной группой, о чём более мейнстримовые рок-команды даже и не мечтали.

«Возьмите любой глянцевый рок-журнал и посмотрите на группы с обложек. В мировом масштабе мы продаём больше пластинок, чем большинство этих команд, – замечает Уокер, – в Японии, Северной Америке, Европе… не только в одной Британии. Но мы никогда не стремились сделать себе карьеру, просто людям нравится наше творчество».

Выпустив три альбома, Carcass дошли до того, что стали гастролировать с Ice T, правда, в качестве гостей в его первом секретном британском туре с Body Count. В итоге Carcass выступали перед людьми, мало знакомыми с металлической музыкой.

«Большая часть аудитории состояла из рэперов, но нас хорошо приняли, потому что каждый вечер были ребята, которые приходили исключительно на нас. Было хорошо. Но в Брикстонской Академии нам бы выступить не дали! Многие, кстати, пришли посмотреть на самого Ice T, а не на Body Count».

Ожидается ли в будущем что-нибудь подобное?

«Безусловно, мы хотим донести свою музыку до более широкой аудитории. Но в душе… – Уокер делает паузу, – ну, к примеру, мы недавно откатали американский тур с Life Of Agony. Конечно, мы хотели объединить публику, но так называемые «псевдо-хардкорщики» отнесись к нашей музыке слишком предвзято, мы им были не интересны. Однако так называемые «металлюги» сегодня более лояльны к другим направлениям».

Так всё же, вы ограничиваетесь только своей публикой или же можете свободно экспериментировать?

«Мы не играем те песни, которых от нас ждут. К примеру, из 11 песен ни в одной нет экстремальных бластбитов. Мы чувствуем себя уверенно, когда довольны собой – это значит, что и остальные будут довольны, независимо от причины.

И какая музыка на сегодняшний день удовлетворяет нужды Carcass?

«Более среднетемповая, сдержанная, роковая, традиционная музыка. Но в ней всё равно присутствует глухое гитарное звучание, и вокал мой будет, знаешь…»

Да, знаю. Возможно, Carcass вполне способны играть неторопливые, острые как лезвие бритвы риффы, которые вытащат их из трясины стереотипных заурядных дэтовых команд, но Уокер не собирается в угоду мейнстриму отказываться от своего фирменного гортанного хриплого рыка.

Полагаю, многие отвернутся от группы.

«Прикол в том, что многим это нравится. Мой рык – неотъемлемый элемент нашего звучания. Я не могу рычать как Джеймс Хэтфилд. Похоже, к этому стремятся все вокруг – почему-то все хотят звучать как Metallica».

Ты считаешь, что взрослый человек должен общаться с аудиторией именно таким образом?

«А по-твоему, надо орать как Брюс Дикинсон, будто яйца прищемило? Или петь как Эксл Роуз? Большинство этих так называемых «певцов» и петь-то не умеют! Конечно, мы больше близки к дэту, но меня больше вдохновляет панк, на котором я вырос. Я не пытаюсь звучать «зловеще», мне нравится рычать, и для меня это абсолютно естественно – это агрессия, которую мы выражаем посредством музыки. Всё равно, что спросить: «А не кажется ли тебе, что у нас гитары как-то по-идиотски настроены?».

Уокер долго мусолит тему о том, что гитарный строй у Carcass ещё ниже, чем у тех же Black Sabbath. Я понятия не имею, о чём он говорит, но, видимо, это одна из причин, по которой Carcass звучат по-особенному. Преданные фэны переживают, что Carcass превратятся в новых Бон Джови, но музыканты готовы успокоить их, заявив, что продюсером следующего альбома (который они запишут следующей весной) будет гигант экстремального металла Колин Ричардсон, «если он не зазнался после альбома Machine Head!».

Пригласив в свои ряды нового гитариста Карло Регадаса (предыдущий «обленился»), Carcass заключили контракт с лейблом “Columbia Records”. Уокер хочет сказать пару ласковых своему бывшему лейблу Earache, но мы опустим этот момент (нет ничего скучнее, чем читать нытьё музыкантов), и оставим парня созерцать жизнь в высшей лиге.

«Теперь у нас контракт с настоящим лейблом, и нам надо подумать о причёсках и внешнем виде, – улыбается он, – но я-то знаю, что мы до сих пор немного с приветом и весьма избирательны. Не думаю, что мы опустимся до того, что станем продажными проститутками».


ТАК ВЫ ЕЩЁ НЕ УМИРАЛИ!

[Статья из журнала "Kerrang!" за октябрь 1993 года]

Вскрытия трупов на сцене! Трупные конечности на обложках! Пионеры Новой Волны Чересчур Мерзкой Музыки, группа Carcass – очередной коллектив, вырывающийся из трупа смертельного металла! Джейсон Арнопп надевает хирургические перчатки, а барабанщик/любитель кишок Кен Оуэн c басистом/разрывателем глотки Джеффом Уокером готовятся начать вскрытие.

«Надеюсь, смертельный металл умрёт мучительной смертью! – заявляет басист и фронтмен Carcass Джефф Уокер, распрощавшийся в ’93 с дредами, – вокруг столько дерьма, и когда нам исполнилось 19, мы перестали так узко мыслить! После первого альбома мы на эту тему забили…»

Он говорит о ‘Reek Of Putrefaction’; дебютнике 1988 года с коллажем из трупных конечностей на обложке. Жестокие объекты болезненного ликования, веселья и возмущения.

Джефф настаивает, что Carcass остались на задворках дэт-метала, однако ливерпульцы всегда представляли жанр в наиболее жестокой и порочной форме современного искусства.

Новая колоссальная работа ‘Heartwork’ имеет мало общего с ‘Reek Of Putrefaction’. Ребята решили променять адские расплющенные удары дебютника на нечто более плотное и мощное. Уродливое, изрезанное лицо Carcass постоянно менялось за период четырёх анатомически правильных альбомов…

В 9 лет Джефф Уокер услышал Kiss и Sex Pistols и увлёкся агрессивной музыкой. В 12 лет он вступил в организацию против охоты на животных, а в 15 стал саботажником охоты. Строгий вегетарианец (а не просто «тот, кто не ест мясо»), изначально он пел и играл на басу в британской хардкор-команде Electro-Hippies. Как он сам признаётся, «детства у меня не было!».

«И вот это очень глупо! Только лишь когда я пришёл в Carcass, я стал круто проводить время! Я до сих пор придерживаюсь той же политики, но перестал ненавидеть тех, кто ест бургеры…»

Барабанщик Кен Оуэн впервые услышал рок на пластинке AC/DC ‘Highway To Hell’. Потом переключился на Venom, Raven, Possessed и более тяжелые подпольные команды вроде Siege и Repulsion.

«Я продал свои пластинки НВБХМ, – почти со стыдом вспоминает он, – и через три года ужасно об этом пожалел!».

Именно «Новая Волна Чересчур Мерзкой Музыки» вдохновила Кена на создание группы Carcass. Он пел, Билл Стир играл на гитаре, и за барабанами был паренёк, который пробыл в команде совсем чуть-чуть.

Ребята любили играть кавера на песни Exodus. Первой оригинальной композицией была ‘Thrasher’s Abattoir’, текст которой Кен написал в 15 лет. Он ненавидел «позерские» команды вроде Ratt, поэтому лирика была о том, как повесить глэмера на большие мясные крюки и «поджарить яйца». И нашёлся-таки один чудак, который был рад подписать с этими ребятами контракт – им стал владелец Earache Records Дигби Пирсон.

«Они были очень экстремальными, – вспоминает он, – но чертовски умными парнями. Даже тогда они чётко знали, кем хотели стать. Они остались верны своим принципам и взглядам, но в музыкальном плане они невероятно выросли!»

«Чтобы оформить обложку альбома ‘Reek Of Putrefaction’, мы пошли в лондонский книжный магазин Foyles и попросили принести самую ужасную книгу по медицине. Но я не ожидал, что обложка получится такой гротескной! Я удивлён, что группу до сих пор не посадили! Я бы помог им сбежать…»

Мы выпустили альбом ‘Reek Of Putrefaction’ для того, чтобы нас запретили, – смеётся Джефф, – а не для того, чтобы продать побольше пластинок… мы хотели, чтобы нас ЗАПРЕТИЛИ! Мы бы и рады были продать хотя бы 1000 копий!»

Кен добавляет: «Мы хотели открыть людям глаза; хотели, чтобы люди, не привыкшие к такой музыке, сказали: «Это что, бл*дь, ещё такое?!» Помню, мы были в студии и я говорю: «Хочу, чтобы это был самый тяжелый альбом современности!».

Джефф: «Звучит пластинка ужасно, обложка ужасная… просто КАЙФ!».
Кен: «В 17-18 лет мы были самой наивной группой в мире. Понятия не имели о записи альбомов и прочем! Но энтузиазма у нас было хоть отбавляй, а ещё все эти безумные риффы. Единственной похожей на нас командой были Napalm Death, со своими «бластбитами» – правда, они были больше панками, а мы металлюгами…»

Джефф: «После дебютника мы стали набираться ума и опыта, и поняли, что нельзя постоянно быть экстремальными. О карьере мы никогда не думали. Мы просто записали альбом, отыграли пару концертов… и вдруг стали «настоящей» группой!

Carcass прекрасно знают, что люди никогда не понимали их творчество до конца. Даже тексты Джеффа, где вместо животных корм делается из человека, слишком вульгарны и ужасны.

«Может быть, мы запудрили людям мозги, – рассуждает Джефф, – они теперь не знают, кто они такие. Слишком много противоречащих образов… Мы не пытаемся сделать себе рекламу. Да, безусловно, обложка первого альбома была тошнотворной, но мне кажется, все всегда расстраиваются, что мы на самом деле не двухметровые здоровяки, несущие всякий пафосный бред! Но в этом и смысл; мы хотим показать, что играя такую музыку, не обязательно надевать рукава с 22-сантиметровыми гвоздями!»

Кен: «Раньше мы, бывало, показывали слайды со вскрытием трупов и всё такое. Когда мы перестали, нас начали спрашивать, что это было. Похоже, они только ради этого и приходили на наши выступления…»

Джефф: «Похоже, музыка была в тени образов. Понятное дело – ведь обложки были крутые! Мы себе сами могилу вырыли, поэтому за все косяки отвечаем сами. Но я рад, что мы культовая группа. Культовая группа, чьи пластинки продаются большими тиражами!».

Последний альбом Carcass (‘Necroticism: Descanting The Insalubrious’) разлетелся тиражом около 100 000 копий, и Джефф считает, что это «конечно, не айс, но с альбомом ‘Heartwork’ мы это дело исправим»

«Каждый альбом это некий кирпичик заложенный в фундамент, – подытоживает Кен – момент времени, и каждый из альбомов был на передовой жанра, как бы он там ни назывался…»

«Мы были одними из последних НАСТОЯЩИХ дэтовых команд, – добавляет Джефф – безусловно, мы влиятельная группа…»

Кен вырос в Хесуоле, на полуострове Уиралл; этот жилой район для пожилых людей он называет «самым скучным и унылым местом, где мне довелось побывать». Также Кен вырос среди кишок и внутренностей.
«Отец у меня ветеринар, так что я всегда смотрел на биологию с точки зрения анатомии. Помогал ему зашивать и всё такое…»

«Я не эксперт, и уже не помню половины из того, чему научился, но мне всегда нравился пищеварительный процесс. Поэтому я писал об этом отвратительные дурацкие тексты, а Джефф писал о реальных событиях. Например, о парне, которого в Блэкпуле сбила тачка, а то, что от него осталось, пришлось закинуть в мешок для трупов…»

Джефф замечает: «Жертвы в наших песнях на первых альбомах всегда были асексуальными. Дэт-метал старой школы изобиловал женщинами и сексуальными образами, но ‘Excoriating Abdominal Emanation’ («Истечение, Сдирающее Кожу с Живота») была асексуальной песней о насилии. Мы хотели, чтобы 14-летний озлобленный дэтстер наложил в штаны при мысли о том, что этот акт содомии может произойти с ним!»

«Нам всегда было интересно говорить о смерти и плевать на табу, – резюмирует Кен, – все очень боятся говорить о том, что на самом деле происходит, когда человек умирает. Ни на улицах, ни в газетах, ни в новостях вы не увидите того, что можно увидеть на обложке ‘Reek Of Putrefaction’» .

«Если тебя переехал автобус – напишут, что тебя просто задавил автобус. А на САМОМ деле твои расплющенные кишки выходят через анальное отверстие. МЕРЗКО…»

Эта группа изменит ваше представление о смерти и смертельном металле.

СЕРДЦЕ… АТАКУЕТ!»

Джейсон Арнопп анализирует первоклассную пластинку Carcass «Heartwork»

Новый альбом Carcass, с обложки которого на вас смотрит двухметровая скульптура авторства Гигера, в отличие от прошлых пластинок демонстрирует некоторое отступление от творческой формы группы. Никаких длинных названий песен, меньшего потворства своим музыкальным пристрастиям, большая мелодичность, и тексты спешат рассказать вам побольше, а не только про то, как выблевать анальный тракт. Джефф Уокер признается, что Carcass начали загонять себя в угол.

«Да, соглашусь, в какой-то мере это превратилось в клише. Наши слушатели привыкли к песням с длинными названиями. Мы сочинили порядка 50-ти песен, и пришло время поменять формат, заданный на «Necroticism…». Я ратую за незаметные, но вместе с тем радикальные перемены; что для нас, как для музыкантов Carcass, первостепенно и важно. Могу вам рассказать, когда мы выступали в Израиле, ко мне подошел один фанат-подросток и поинтересовался, когда же я напишу что-то понятное для массового слушателя, что-то более разборчивое. До меня тогда доперло, что если нашему слушателю будет близко и понятно то, о чем мы поем, значит, и кайф они словят больший, больше понравится наше творчество… А еще у меня появляется возможность изменить равновесие, и продемонстрировать, что мы приятные люди, что с нами можно поговорить о политике, да о чем угодно. Если кто-то слушает Rage Against The Machines и щеголяет с дредами на голове, это еще не говорит о том, что этот человек прелесть какой замечательный! Сейчас в мире столько разных событий происходит, что сидеть и продолжать сочинять кровавую белиберду просто зазорно. Да, конечно, можно продолжать гнуть «кровавую линию», но я себя ограничивать этим не намерен».

Если проанализировать гитарные соло Билла Стира и Майка Эмотта (который покинул состав, как только «Heartwork» был записан), от этих соло за версту веет металлом флоридского разлива.

Джефф: «По части соляков мы можем запросто потягаться с Джоном Сайксом, Крисом ДэГармо или Энди ЛяРоком. В Carcass играют отнюдь не те гитаристы, которые любят погрохотать да для пущего страха подергать тремоло рычаг на своей гитаре!».

Кен: «Если музыкант талантлив, совершенно бессмысленно скрывать этот талант и твердить, что вам что-то не по силам или не подвластно. Такие новые песни, как «Buried Dreams» это настоящая рок-классика…».

«Свой новый альбом в разряд попсы мы точно не запишем», отмечает Джефф. «Эта пластинка явно лучше спродюсирована, сами песни лучше сыграны, но вместе с тем экстремизма музыкального тоже хватает. То есть, я хочу сказать, что наше тонкое восприятие собственного творчества не настолько тонко по сравнению с большинством других групп, и мы не настолько претенциозны, что на нас накинутся и будут любить и обожать фанаты Aerosmith и Queensryche. Даже несмотря на то, что в нас живет эта претенциозность!».

Материал и перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук


Dimon

Copyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru

1000 дней, навсегда изменивших Metallica. К 25-му юбилею “Чёрного Альбома”
2016-09-10 00:55 Dimon

[Статья из журнала "Classic Rock" за октябрь 2008 года]

Пару лет между ‘…And Justice For All’ и «Чёрным Альбомом» музыканты Metallica провели в алко-наркотическом тумане, превратившись за это время из героев трэша в величайшую металлическую группу в мире…

«Бухать мы начинали, едва продрав глаза. Приходили в себя после концерта к трём часам ночи, и бухали восемь-девять часов» – рассказывал барабанщик Ларс Ульрих в 1988 о туре «Монстры Рока», том самом скандально известном туре по США в компании хэдлайнеров Van Halen (Metallica и Scorpions выступали в первом отделении).

«Охренительно было. Девочки нас узнавали и хотели трахнуть, но мы тогда запросто могли затесаться в толпе… есть фотки на вершине стадиона Тампа, где мы со спущенными штанами. Четыре часа дня, а мы уже в жопу пьяные. Уровень пох*изма тогда просто зашкаливал».

Вокалист Джеймс Хэтфилд добавил: «Весь тур прошёл как в тумане. Выжирали мы прилично. Потом не хотелось возвращаться в некоторые города, потому что предки, мужья и парни своих девушек хотели со мной поговорить по душам. Хреново было. Меня ненавидели, а я понятия не имел, за что…»

В 1988 году Metallica была самой тяжелой пьющей алко-машиной, и на уме у них были одни тусовки и пьянки. И несмотря на появление нового басиста в лице Джейсона Ньюстеда, Ульрих, Хэтфилд и Хэмметт до сих пор не могли отойти от потери дорого и близкого им друга и лидера, Клиффа Бёртона, погибшего 27 сентября 1986 в автобусной аварии.

«Мы были очень разозлены из-за смерти Клиффа, – говорит Хэмметт, – потому бухали ещё сильнее. С 1987 по 1990 мы были буянящими алкашами».

Ещё в 1988 группа выпустила четвёртый альбом ‘…And Justice For All’. Хэдбенгеры во всём мире тут же расхватали горячо ожидаемую пластинку – во многом, благодаря её феноменальному предшественнику, ‘Master Of Puppets’.

‘Justice’ стал откровением: от длительности песен на альбоме, сложности аранжировок и количества риффов в одной песне отвисала челюсть. Это была не трэшевая пластинка, но и не металлическая – это был, как мы позже поняли, один из первых примеров прогрессивного металла.

Однако – в типичной для себя манере – когда ‘Justice’ появился на прилавках музыкальных магазинов, Хэтфилд и компания уже искали для себя новое направление. К этим прогрессивным фишкам ‘Justice’ они медленно но верно шли со времён дебютника ‘Kill ‘Em All’ (1983). Устав от наворотов и выкрутасов, ребята решили попробовать нечто совершенно другое.

«Сегодня я смотрю на ‘…And Justice For All’ иначе, – признался Ларс Ульрих в 2005, – иногда, когда я его слышу, сижу и закатываю глаза, а бывает, что думаю: «Господи, это же образец для нового поколения музыки».

Он прав. Альбом не идеален, но сложно переоценить его влияние на десятки коллективов, появившихся в 90-е. Парни из Metallica сделали радикальный шаг в сторону от трёх предыдущих альбомов, поскольку ‘Justice’ звучал хладнокровно и зловеще – выделялись мощные убойные ритм-партии Хэтфилда. Однако поклонники нового басиста Джейсона Ньюстеда записью остались недовольны, поскольку баса на пластинке было практически не слышно. После миньона ‘The 5.98$ EP: Garage Days Re-Revisited’ (1987), на котором Джейсон показал свои феноменальные способности, вдвойне странно и непонятно было услышать такое звучание.

До сих пор отсутствие баса на пластинке сильно режет уши. Если вы хотите узнать мысли Джеймса Хэтфилда и Ларса Ульриха – вечных лидеров Metallica – логично было бы задаться вопросом, почему они решили убрать бас. Во-первых, вероятно, они до сих пор были не уверены в том, что Джейсон сможет достойно заменить Клиффа Бёртона.

Возможно, как сказал сам Джейсон, его партии были не на должном уровне: «Я приехал в студию с помощником звукоинженера и записывался на том же оборудовании, на котором играл на сцене. Фактически, я дублировал гитарные партии Джеймса, потому что такая у меня тогда была роль. Ларса с Джеймсом рядом не было, и никто мне не сказал: «Вместо этого тебе стоит попробовать вот это». Я тогда впервые оказался в студии и записывал альбом Metallica, да и Клиффа рядом не было. Они меняли продюсеров. Творился настоящий хаос… пусть даже у нас были деньги, поддержка лейбла и крутая студия. Но творился полный беспорядок».

Партии Ньюстеда на альбоме были почти полностью затёрты. Кто это сделал? Те, кто сводил альбом – Стив Томпсон и Майклом Барбиеро, но их попросили Ларс и Джеймс. Может быть, как объясняет Джейсон, это было связано с тем, что в туре «Монстры Рока» ребята принимали много запрещённых препаратов и не могли здраво мыслить и судить: «Мы поехали в тур вместе с Van Halen и Scorpions – настоящими тусовщиками и балагурами – и всюду были тонны кокса, выпивки и прочего дерьма! Мы тогда впервые попробовали рок-н-ролл на вкус…»

«И вот мы играем с ними по несколько концертов в неделею, а в выходные Джеймс с Ларсом летают в студию в Нью-Йорк, где сводят пластинку с этим двумя парнями [Томпсоном и Барбиеро], которых я никогда в жизни не видел… И вот они отрываются, летают туда-сюда, о сне не может быть и речи, а утром приезжают в студию с мыслями [Джейсон бубнит себе под нос]: «А, это же не Клифф» и бла-бла-бла – приходят и говорят ребятам: «Надо бы понизить бас, чтобы его просто было слышно, а потом ещё на полдецибела понизить. А гитары погромче… и басовой бочкой надо заполнить всё пространство, чтобы получилось мощное звучание».

«После альбома ‘Justice’ стало очевидно, что нами должен кто-то руководить, – признался позже Хэтфилд, – нет, я не критикую. Тогда всё было нормально. Но гитары и барабаны получились очень громкими. Сразу слышно, кто микшировал пластинку…»

Когда альбом вышел и Ньюстед впервые его услышал, он потерял дар речи: «Я был жутко унижен. Когда я услышал микс, я был ужасно разочарован – я, по сути, постарался сразу же забыть и не вспоминать об этом». Но Джейсон знал, что скандалить он не в праве: «Мы неслись на всех парах, всё было замечательно. Я просто смирился и всё. А что я должен был сделать? Сказать им, чтобы они свели альбом заново, когда уже было поздно?».

Не стоило Джейсону принимать эту ситуацию близко к сердцу. Его ведь считали «новичком», трое остальных участников целый год измывались и издевались над ним как могли, а он изо всех сил старался стать достойной заменой покойному виртуозу Бёртону. Вероятно, важнее всего было то, что эти двое – Ларсу с Джеймсом тогда ещё не исполнилось тридцати, и они привыкли всё контролировать – могли спокойно плевать на мнение Джейсона, поскольку в отличие от Клиффа он в группе веса не имел и был не таким прямолинейным и смелым на язык парнем.

Кирк вздыхает: «Жаль, мы тогда альбом не перезаписали. Но нам казалось, что получилась интересная концепция. Но сегодня звучание альбома мне не нравится. Песни нравятся, но звучит он хреново».

Не удивительно, что группа постепенно начала недолюбливать ‘Justice’. Слышно, что альбом – заглавный трек длится почти десять минут – сочиняли молодые амбициозные самовлюблённые парни, стремясь к бунтарскому звучанию, показывая тем самым свою неопытность. Также на нём есть последняя настоящая трэшевая песня – ‘Dyer’s Eve’. Трэш можно играть только, если ты молод или зол, а лучше и то, и другое, а к концу 80-х парни из Metallica достаточно повзрослели, чтобы продолжать играть быструю и агрессивную музыку, посчитав это, ну, подростковым занятием. И несмотря на то, что Metallica вместе с Megadeth, Anthrax и Slayer возглавляла так называемую «Большую Четвёрку Трэша», всё же группа начала уходить от быстрых мошерских песен ещё со времён ‘Ride The Lightning’, где появилась баллада (Fade To Black), и среднетемповые мейнстримовые металлические композиции вроде ‘Creeping Death’ и ‘For Whom The Bell Tolls’. Даже на безупречном ‘Master Of Puppets’ было всего две трэшевых песни – ‘Disposable Heroes’ и ‘Damage Inc’. И последующие песни Metallica назвать экстремальным металлом было уже нельзя.

Тур «Монстры Рока» закончился в июле 1988, а альбом ‘…And Justice For All’ вышел в сентябре. Пообщавшись с прессой, Metallica – или как её прозвали, Alcoholica – отправилась в масштабный мировой тур ‘Damaged Justice’, заехав осенью на британскую землю. Тур продолжился почти весь 1989 год. Позади сцены стояла огромная Богиня Правосудия с завязанными глазами, точь-в-точь как на обложке альбома. Благодаря хитрым приёмам светотехников, казалось, что она сделана из камня, но на самом же деле это был обычный пенопласт. В конце заглавной песни она разваливалась на кусочки, символизируя смерть американской системы правосудия. Ребята из Metallica всячески старались устроить своим фэнам интересное шоу в духе Iron Maiden, но получилось не так эффектно. Безусловно, настало время перемен.

«Вернувшись в 1989 из тура, мы подумали: «Выше нам уже не прыгнуть, – рассказывал Ларс MTV, – прогрессивнее было уже некуда». И видно, почему. Хэмметт вспомнил, что публика устала от чересчур длинных песен с альбома ‘Justice’, а Джеймс объяснил: «В музыкальном плане ‘Justice’ – сплошной выпендрёж, мы пытались показать, как круто мы умеем играть… Микшировали мы его, считай, в дороге. Это не оправдание тому звучанию, но нам тогда реально медведь на ухо наступил».

Вероятно, не только медведь, но и уровень мощных децибел на концертах дал о себе знать, но в плане бизнеса и артистических амбиций проблем не было. Многие были шокированы, когда группа сняла клип на первую песню с альбома ‘One’, хотя сами они кричали на каждом углу, что под моду MTV прогибаться не собираются. В клипе четыре музыканта рубились на заброшенном складе, всё это перемежалось кадрами из фильма 1971 «Джонни Берёт Своё Ружьё», мрачной кинокартины о солдате, потерявшем на поле боя все конечности и лишившегося зрения. Благодаря видеоклипу песня быстро начала набирать популярность – и многие предсказывали, что в номинации «лучший альбом» в Грэмми 1989 победит именно Metallica.

Однако этого не произошло. Победа досталась группе Jethro Tull, чью музыку ни металлом, ни хард-роком назвать язык не повернётся. Фолк-рокеры получили награду за свой альбом ‘Crest Of A Knave’, пластинку с обилием синтезаторов и драм-машины. Вот где НАСТОЯЩИЙ тяжеляк, господа.

Несмотря на этот провал, жребий был брошен – фэны услышали послание своих героев, и музыкальная индустрия, наконец-то, стала воспринимать Metallica всерьёз. В итоге песня ‘One’ выиграла свою награду (первую в истории группы) в 1990 году. Времена, безусловно, менялись.

Отыграв в июне 1990 серию концертов в рамках тура «Монстры Рока», ребята из Metallica начали думать о будущем. Они выпустили четыре альбома и один миньон, последние три альбома продюсировал датчанин Флемминг Расмуссен, вытащивший из ребят лучшее. Ларс с Джеймсом всерьёз подумывали о том, чтобы использовать разных продюсеров вроде Майка Клинка, и поначалу они наняли его для студийных сессий ‘Justice’, однако когда стало очевидно, что с Клинком работа не клеится, они вновь обратились к Расмуссену. Но пятый альбом группа решила записывать без помощи Расмуссена, наняв канадского продюсера Боба Рока, поработавшего с Motley Crue, The Cult и другими.

Новость о том, что Metallica собирается работать над следующим альбомом с Бобом Роком, знаменовала начало больших перемен. Трэшеры были взволнованы, но парням из Metallica было наплевать: выбор продюсера отражал желание упростить свою музыку и достигнуть более объёмного звучания, чем на жутковатом напичканном риффами ‘Justice’.

Боб Рок упростил звучание Metallica, добавил басов и ежедневно бился с группой за каждую деталь на альбоме. «Честно говоря, те месяцы, которые мы провели в студии, были сущим адом, – признался Ларс в 2001 году, – мы были слишком расслаблены. Дверь была открыта. Боб мог войти, раскрыв её пошире, и затащить нас за шкирку. Важна была атмосфера».

Когда 12 августа 1991 года Metallica выпустила «Чёрный Альбом», он сразу же был продан огромным тиражом, чему помог первый сингл ‘Enter Sandman’. Без сингла и видеоклипа пластинка раскупалась бы гораздо медленнее: жирное, радиоэфирное гитарное звучание, жутковатое вступление, плавно переходящее в основной рифф – его придумал Кирк, а Ларс подкорректировал – было незабываемо. Также на пластинке прекрасно слышно бас-гитару: наконец-то, Metallica нашла своё звучание (а Ньюстед – свою роль в группе).

‘Enter Sandman’ показал, как Metallica сбрасывает кожу (подходящая метафора, учитывая змею на чёрной-чёрной обложке альбома), выйдя из тени трэша и оказавшись в лучах славы мейнтстрима. Словно одно из мифических чудовищ, которому были посвящены композиции ‘The Call Of Ktulu’ и ‘The Thing That Should Not Be’, монстр Metallica сбросил с себя тысячи «олдскульных» фэнов трэша в угоду новой, более молодой и восторженной армии поклонников.

А старые поклонники Metallica в ужасе наблюдали, как «их» группа стала любимицей спортсменов, бухгалтеров, студентов, девушек из группы поддержки и бабушек, большинство из которых ни разу в жизни не слышали, к примеру, о Slayer.

Ребята из Metallica ужасно устали от длинных, навороченных композиций – риффов, переходящих от вступления к соло, потом к куплету, к припеву и обратно. Джеймс с Ларсом – и в меньшей степени Кирк с Джейсоном – сочинили короткие, энергичные и незатянутые песни по сравнению с риффовыми салатами трёх предыдущих альбомов. И действительно, отдалённо сравнить «Чёрный Альбом» можно было разве что с ‘Kill ‘Em All’, дебютным альбомом 1983 года, на котором тоже были плотные, короткие песни, однако они были гораздо быстрее и «сырее» величественно звучащих композиций «Чёрного Альбома».

Жирное монументальное звучание альбома стало золотым стандартом в хэви-метале. Даже именитый продюсер Энди Снип похвалил пластинку: «Я считал «Чёрный Альбом» потрясающей работой. На мой взгляд, после ‘…And Justice For All’ им как группе нужно было взрослеть, и Боб Рок стал для них настоящим спасением. Когда в ночном клубе начинает играть песня ‘Sad But True’, звучит она превосходно. Рабочий барабан словно из преисподней!»

Среди жемчужин альбома была ‘Sad But True’, одна из самых тяжелых песен в каталоге группы: тяжелее и величественнее неё была лишь ‘The Thing That Should Not Be’. Послушайте ‘Holier Than Thou’ с цепляющим припевом – именно её все участники группы кроме Ларса хотели сделать первым синглом: барабанщик настаивал, что первым синглом непременно должен быть ‘Enter Sandman’.

В ‘Nothing Else Matters’ Metallica значительно отошла от металлического звучания, выдав чартовый рок. Слащавая баллада, и Джеймс мягким нежным голосом поёт о своей любви к будущей жене, а в конце можно услышать редкое гитарное соло в его исполнении. Эта песня отлично подходит для свадьбы, и тысячи молодых пар уже об этом знают. Старые фэны были в ужасе.

На «Чёрном Альбоме» Metallica отказалась от быстрого трэшевого ритма в угоду новому среднетемповому звучанию, приодев его в концептуальный образ. К примеру, Хэтфилд перестал петь о проблемах общества, войнах и наркотиках, и в песне ‘The God That Failed’ спел о личных переживаниях.

«В детстве я действительно не въезжал в религию. Предки были приверженцами Христианской Науки, а там были довольно строгие правила. В детстве приходилось непросто. Я не понимал, что всё это значит…» – признался Джеймс.

«Я не понимал и боролся с этим на протяжении многих лет, в голове был бардак».

«Стало слишком просто писать тексты вроде того дерьма на альбоме ‘Justice’. Нет ничего проще, чем смотреть новости и написать е*аную песню о том, что ты увидел. О личном писать куда сложнее, чем о политической х*йне, но как только ты выговоришься, на душе становится гораздо легче – особенно, исполнив песню живьём».

Ларс тоже развивался в музыкальном плане и даже стал брать уроки игры на барабанах – после того, как Боб Рок выел ему все мозги. Кирк в 80-х вырос как музыкант. Он отказался от шреддинга и выработал более экономный подход. «Похоже, в 90-х гитаристы нашли свой ответ технарям и наворотам 80-х, – говорил Хэмметт, – я решил на всё это забить и теперь хочу играть так, как важно для меня и нашей музыки. Поэтому я забил на все модные тренды и техническое задротство, и стал играть в угоду песням, – добавил гитарист позже, – когда мы сочиняли «Чёрный Альбом», никто понятия не имел, кто такой этот Курт Кобейн» – признался Кирк в том, что пристально следил за возможными конкурентами Metallica.

Не говоря о том, что «Чёрный Альбом» совершил настоящую эволюцию в мире музыки, по сравнению с предыдущими альбомами Metallica, он, безусловно, был произведением искусства. Эпохальная чёрная обложка уже сама по себе была заявлением; портреты группы во внутреннем буклете были серьёзными, мрачными и неулыбчивыми; в списках благодарностей не было никакой юношеской ерунды вроде фраз «нереальное спасибо…», или «спасибо, бля, огромное!», как на предыдущих релизах. Изначально критики были удивлены, что группа так радикально отошла от своих корней, но они остались довольны, если не сказать поражены: даже в журнале Rolling Stone с энтузиазмом написали: «Похоже, несколько песен обречены стать классикой хард-рока». Другие издания так и не поняли сути, и Entertainment Weekly назвал альбом «прогрессивным трэшем» – определением этим если уж и можно было назвать, то предыдущие альбомы, но никак не ‘Metallica’.

Как и в случае со многими великими работами, требовалось время, чтобы «Чёрный Альбом» проник в массовое сознание людей и они поняли его истинную значимость. Поэтому группа отправилась в трёхлетний масштабный тур, значительно сократив употребление алкоголя – однако позже Джеймс утверждал, что из-за чрезмерного количества шанди он не помнит многие концерты – чтобы выдержать столь безжалостный ритм.

После ‘Enter Sandman’ было выпущено ещё пять сниглов, и в течение трёх лет казалось, что кроме Metallica в хэви-метале нет никого. Успех альбома стал настоящим чудом. Эксперты, возможно, предпочтут ‘Master Of Puppets’, но в очередях за альбомами тогда стояли не эксперты, а десятки миллионов фэнов.

Основатель сайта Blabbermouth Боривой Кржын вспоминает: «Поначалу от них было странно слышать такие песни с более традиционными аранжировками – куплет, припев, куплет, припев, соло и так далее – но это был мощный и яркий материал. Такого звучания на альбоме у них ещё не было. Это была нужная пластинка в нужное время, и снова Metallica оказалась впереди всех. Они решили изменить звучание и сделать его более доступным и удобоваримым. Помню, другие группы – в особенности Testament – пытались смягчить своё звучание после выхода «Чёрного Альбома», но им не хватило композиторского умения».

Возможно, «Чёрный Альбом» не стал бы таким величайшим и успешным, если бы не удачное стечение обстоятельств в музыкальном бизнесе. 1991 год был годом затишья для тяжелой музыки – гранж пробился в мейнстрим, все сходили с ума по альбому Nirvana ‘Nevermind’; фанк-метал (к сожалению, породивший нью-метал) добился успеха благодаря альбому Red Hot Chili Peppers ‘Blood Sugar Sex Magik’, а трэш и глэм-метал были раздавлены своей бессмысленностью, и следующие несколько лет балом правила Metallica. Эти альбомы перевернули восприятие музыки в 90-х, и на какое-то время все три группы попробовали ухватиться за этот успех. Metallica несильно пострадала от крупного успеха «Чёрного Альбома», вернувшись в середине 90-х и поняв, что они одни на поле боя, а их коллеги по цеху либо вовсе пропали из виду, либо стали играть другую музыку. Тур 1992 с Guns N’ Roses – да, именно в том туре, 8 августа во время исполнения песни ‘Fade To Black’ Джеймс Хэфтилд подорвался на пиротехническом взрыве и получил ожоги второй и третьей степени – стал скорее умеренным успехом, нежели значительным.

Лучше всего запомнить эти ключевые годы в развитии Metallica, пытаясь понять, чему они нас научили. Парни из Metallica всегда кричали о том, что перед ними нет преград: они могут делать, что им хочется, когда хочется и не испытывать давления со стороны лейблов или менеджмента. Переход от прогрессивного металла к прямолинейному хэви-металу был большим риском: возможно, фэны трэша группу больше не хотели знать, а легионы новых металлистов предпочли послушать церковную службу Курта Кобейна. Как оказалось, новые песни Джеймса и Ларса цепляли, риффы притягивали, а благодаря качественному звучанию (спасибо Бобу Року) «Чёрный Альбом» и сегодня звучит современно.

Другие группы пытались повторить прыжок Metallica из экстрима в мейнстрим, но у них не получилось. Никому больше не удалось провернуть такое, не потеряв фэнов и не получив кучу оскорблений в свой адрес от критиков (либо и то, и другое).

Наверное, наиболее пронзительные и сильные слова о том трёхлетнем периоде сказал Джейсон Ньюстед: «С «Чёрным Альбомом» всё значительно изменилось. Мы за те годы многому научились. Мы шли напролом, согласен?»

Как тут не согласиться…

Материал и перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук


Dimon

Copyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru

История записи альбома D.R.I. - “Dealing With It”
2016-09-10 00:55 Dimon

МЕРЗКИЙ ГНИЛОЙ ШЕДЕВР

[Статья из журнала "Decibel" за сентябрь 2009 года]

Когда в 1985 году хардкоровая команда D.R.I. подписала контракт с Metal Blade Records, сложно сказать, кто был шокирован больше – панки или металлисты. Увидев, что одни из любимцев хардкоровой сцены отреклись от DIY-эстетики – предыдущие альбомы группа выпустила на собственном лейбле Dirty Rotten Records – хардкорщики тут же запаниковали и принялись обвинять D.R.I. в продажности, хотя они всего лишь перешли на другой независимый лейбл.

Возможно, металхэдов это раздражало куда меньше – учитывая, что некоторые восходящие трэшевые команды с западного побережья, похоже, не понаслышке знали, что такое калифорнийский хардкор – но если посмотреть на список коллективов Брайана Слэгела, которых в начале 80-хприлично вдохновили команды НВБХМ, такой шаг казался неправдоподобным. Может быть, идея Брайана Слэгела собрать на своём лейбле группы Death Records (дочернего лейбла Metal Blade) – D.R.I., C.O.C., Cryptic Slaughter, Dr. Know и так далее – и выглядела гениальной, однако это отнюдь не означает, что многие с ним были согласны.

Мотивация самих D.R.I. была предельно проста – продавать больше пластинок. Музыканты этой неудержимой гастрольной машины родом из Хьюстона (штат Техас) хотели, чтобы новый альбом появился во всех возможных музыкальных магазинах, поскольку раньше их пластинку было днём с огнём не сыскать – вот Metal Blade и предложили решить эту проблему. В результате Слэгел ещё и косвенно стал причастным к развитию кроссовера. Несмотря на то, что ребята из D.R.I. довольно открыто стали «металлизировать» свои песни – использовать более медленный темп, писать более длинные песни и играть на двух бочках – сами они говорят, что чёткой цели играть металлическую музыку у них не было.

Вот почему в Зал Славы журнала Decibel мы вводим именно эту пластинку, а не одноимённый с жанром альбом ‘Crossover’ (1987), на котором группа уже осознанно стала смешивать металл с панком. ‘Dealing With It’ – это, по сути, чистый хардкор с тонким намёком на металл. Именно благодаря этой пластинке многие металлисты открыли для себя хардкор. А ещё два враждующих, но при этом похожих жанра, стали неразлучными друзьями, чья дружба длится уже почти 25 лет – благодаря чему на свет появились такие команды как Municipal Waste, SSS и многие другие. История альбома берёт своё начало в Сан-Франциско 1984 года, куда группа – вокалист Курт Брехт, гитарист Спайк Кэссиди, басист Джош Паппе и барабанщик Феликс Гриффин – перебралась из родного Техаса, чтобы ютиться в «дыре» – заброшенной пивоварне Теодора Хамма…

ЧАСТЬ I
САН-ФРАНЦИСКО, 1984

Одним из ключевых событий на альбоме ‘Dealing With It’ стал приход в группу барабанщика Феликса Гриффина. Как он к вам попал?

Курт Брехт: Мы гастролировали, и когда были в Сан-Франциско, [мой брат] Эрик решил уйти. Дорога его вымотала, ему надоели постоянные гастроли. Он ушёл, и мы взяли на его место Феликса из Остина (штат Техас), но тусовался он в Сан-Франциско. Совсем пацан. Помню, ему было лет 16, а выглядел он на 14.

Спайк Кэссиди: Мы дружили со многими командами из Сан-Франциско, и одной из них были MDC. Они-то и рассказали нам об этом парнишке и отличном барабанщике. Мы прослушали нескольких ребят, и среди них был Феликс – его мы и оставили.

Джош Паппе: Он дружил с парнями из MDC. Не знаю, играл он с ними или, может быть, репетировал.

Феликс Гриффин: Мне тогда лет 17 было. С D.R.I. я познакомился через MDC, с ними я репетировал. D.R.I. только вернулись с гастролей, и Эрик ушёл из группы. Я уже был знаком с Джошем, и он упомянул, что группа ищет барабанщика. Я некоторое время джемовал с MDC и D.R.I.

Повлиял ли его стиль игры на новое музыкальное направление в группе?

Кэссиди: Ему нравился металл. Это был его стиль. D.R.I. были немного быстрее, а он к такому не привык, поэтому приходилось его подгонять играть быстрее. Безусловно, он в отличие от Эрика был более «тяжелым» барабанщиком, его стиль игры больше подходил для металла, и Феликс добавил в нашу музыку две «бочки». А мы в свою очередь тоже пытались подсадить его на музыку, которую любили и которой вдохновлялись. Он со своими дружками до тошноты грузил меня записями Slayer и Metallica, поэтому вполне логично, что ему нравился металл. Да он нам всем нравился, просто мы не умели такое играть. Металл ведь был более навороченным, чем музыка, к которой мы привыкли. Нам для металлической группы не хватало более чёткого отполированного звучания [смеётся].

Брехт: Мы слышали, что паренёк хорош, и решили его попробовать. Он был молодым и мог играть полтора часа с головокружительной скоростью, и ему было хоть бы что. Забавно, потому что он, считай, вырос в дороге. Его, по идее, вообще не должны были пускать ни в один клуб, в котором мы играли, потому что он был совсем пацан.

Вы знали о существовании местных команд вроде Metallica и Exodus, находясь в Районе Залива?

Кэссиди: Мы, честно говоря, в Сан-Франциско этого не видели. Мы в Районе Залива больше по панку прикалывались. А вот когда приехали в Лос-Анджелес – там мы тоже много времени провели – металлическая сцена реально набирала обороты, и многие местные ребятишки постоянно врубали нам свои кассеты Exodus, Metallica и Slayer со словами: «Парни, вы просто обязаны заценить этих ребят!». Их музыка оказала на меня сильное воздействие. Она мне реально нравилась. В итоге я купил себе парочку кассет, и стал сочинять музыку под их влиянием. Кое-что отразилось и на песнях с альбома ‘Dealing With It’, вышедшего спустя несколько месяцев.

Гриффин: Я знал эти команды ещё до приезда в Сан-Франциско. Сначала услышал Metallica, потом Slayer и подумал: «Ни хрена себе! Вот это годнота!». Вот так. Две музыкальные сцены всё ещё были разобщены. Трэша не было – существовал металл и панк и всё. Кроссовера тогда ещё тоже не было. Безусловно, особой любви эти два жанра друг к другу не питали.

Паппе: Помню Exodus и Testament (Legacy). Мои приятели играли в группе Verbal Abuse [в Сан-Франциско], и мы постоянно выступали в одной программе с остальными металлическими командами. Не сказал бы, что был огромным поклонником спид-метала. Не уверен, что когда-нибудь покупал альбомы Exodus или могу назвать их песни.

Брехт: Нет, мы о них ничего не слышали. Мы записали альбом, отвезли его в Голливуд и отдали лейблу, на котором должна была выйти пластинка. И вот там мы впервые услышали обо всех этих металлических командах.

Почему на альбоме не играл Джош, хотя записывался на предыдущем миньоне ‘Violent Pacification’?

Паппе: Мы слонялись по Сан-Франциско и ни хрена не делали. Концертов мы дали очень мало. Мы всё пытались определиться с Феликсом. У меня возникли личные проблемы, и в итоге я перегорел. Я просто сказал: «Всё заебало! Еду домой», и уехал в Нью-Мехико, не собираясь возвращаться в группу.

Брехт: У него были проблемы личного характера, и ему пришлось на время покинуть группу.

Гриффин: Да, у него действительно возникли проблемы и он ушёл. Мы понятия не имели, вернётся он когда-нибудь или нет.

Кэссиди: Мы уже собирались записываться, у нас было готово порядка 10-15 песен и оставалось написать ещё немного, и вдруг Джоша накрыло, и он лёг в реабилитационную клинику. Его не было два месяца, и остальные песни дописал я.

Вы специально хотели сочинить больше металлических песен?

Кэссиди: Мы не сели за две недели до записи в студии и не сказали: «Давайте напишем пластинку». Мы её писали с тех самых пор, как выпустили мини-альбом ‘Violent Pacification’. Возможно, у нас даже остались кое-какие песни с ‘Violent Pacification’, и в итоге попали на ‘Dealing With It’. Мы писали новый материал, наверное, уже года два. Когда в группу пришёл Джош, у него было готово несколько песен, и над некоторыми он работал уже с нами.

Паппе: Думаю, ещё до моего ухода мы возились с теми песнями на репетициях. Эрик тогда был в группе. Многие песни на ‘Dealing With It’ вроде ‘Argument Then War’ и ‘Nursing Home Blues’ были написаны позже, когда ребята уже записывали альбом. Не помню, чтобы мы специально пытались играть металл. Помню, Феликс ковырялся с «бочками» и разбирался в технике игры.

Гриффин: Мы как раз подсели на «бэй-эриевские» команды. Я, например, начал использовать «бочки» в песне ‘Nursing Home Blues’.

А все ли в группе поддерживали идею сыграть в новом для вас стиле или же по этому поводу были разногласия?

Кэссиди: Сомневаюсь, что кто-нибудь из нас об этом думал. Большую часть музыки я писал под тексты Курта и приносил идеи на репетицию, либо на кассете или демке – либо просто играл остальным – и говорил: «Вот песня; давайте её учить и послушаем, кто что думает». Не припомню, чтобы кто-нибудь сказал: «Здесь слишком много металла» или: «Какого чёрта мы делаем? Решили направление сменить?». Всё было естественно, и нам это нравилось. Никто ни о чём не думал.

Брехт: Скажем так: проехавшись несколько раз по Штатам и став «концертной» группой, играя каждый вечер, мы поняли, что нам не хватает разнообразия. Песни у нас были короткие и быстрые, и поначалу концерты длились очень мало, поэтому у нас было два выхода: либо играть ещё 15 38-секундных песен, либо добавить в музыку другие элементы, сделав песню чуть медленнее и длиннее. Мы заметили, что другие группы, которые нам нравились, играют немного медленнее, но под их песни всё равно отрывались, поэтому мы решили намешать всего подряд. Мы не собирались играть металл и менять направление; мы просто хотели дать себе возможность немного передохнуть, а затем снова рубануть 15-20 минут хардкора.

Паппе: Когда я услышал, мне понравилось. Прикольно было. Не сказал бы, что песни были сильно растянуты.

Гриффин: Я раньше никогда на двух «бочках» не играл. Меня прикольнуло. Знаю, для ребят это было весьма необычно, но сыграть на «бочках» мне не составило абсолютно никакого труда.

Если вы ходили в бесплатную столовую и редко гастролировали, кто тогда оплатил запись альбома?

Брехт: Парни из MDC поговорили с нами и хотели выпустить ‘Dealing With It’, так что они нас свели с Табом Рексом, а он дал денег на запись.

Гриффин: Кажется, нам дал немного денег этот старый парень, у которого в Лос-Анджелесе было ещё несколько команд – звали его Таб Рекс. Он раскручивал лейбл R Radical Records. Вот он и отстегнул нам немного бабла.

Паппе: Кажется, мы вышли на него через парней из MDC. У них был свой лейбл R Radical Records, и в Лос-Анджелесе с ними работал только Таб. Он им вроде сам печатал копии, не знаю. Я не в курсе, какая там была ситуация с деньгами, но полагаю, что нам помог он.

Кэссиди: Мы работали с MDC и были с ними на одном лейбле, на котором выпустили ‘Violent Pacification и планировали выпустить ‘Dealing With It’. Заниматься этим собирался Таб Рекс.

ЧАСТЬ II
ОСТИН, ТЕХАС, 1984

Почему альбом записывался в Хьюстоне?

Кэссиди: Мы вернулись в Техас, чтобы сочинять и записать пластинку.

Гриффин: В Сан-Франциско у нас закончились все бабки, и моя мама нам немного перевела. Мы приехали в Техас и остались у неё дома, где и репетировали.

Брехт: Мы, в общем-то, жили в доме у мамы Феликса, и тусовались там минимум месяц. Не знаю, почему мы выбрали для записи именно Хьюстон, туда ведь приходилось каждый раз мотаться в студию, а потом ехать домой. Не знаю, как там с арендой – бабками распоряжались не мы.

Как получилось, что на басу сыграл Майки «Оффендер» [Дональдсон] (умер в 2007 во сне, причина смерти до сих пор не установлена – прим. ThRaSheR)

Гриффин: Я позвонил ему, когда мы были в Остине, и он нам здорово помог.

Кэссиди: Мы работали с MDC, и Майки был басистом на их первом альбоме. В итоге мы отыграли множество совместных концертов (с группой Offenders) и стали друзьями. Мы знали, что Майки классный музыкант, и он мог сесть и записать свои партии, поскольку в студии был уже не первый раз. Да он и сам был рад, что появилась такая возможность, тем более у него выдалось свободное время, поэтому решение было очевидным.
Брехт: Мы к нему обратились, потому что он был самым пиздатым басистом, которого мы знали. Ещё он был нашим другом. Мы ему предложили записаться и были очень рады, что он согласился, потому что Майки действительно был классным музыкантом – пусть земля ему будет пухом.

А почему он сыграл на басу только половину песен, а остальную записал Спайк?

Кэссиди: Он в то время играл в Offenders, поэтому времени у него особо не было. А нам некогда было репетировать. Мы знали некоторые песни, записали их и исполняли на концертах, поэтому попросили его выучить как можно больше, и считали, что его бас реально будет выделяться. И если это была, к примеру, 18-секундная песня, мы подумали: «Давайте не будем по такому пустяку беспокоить Майки; пусть запишет лучше ‘Nursing Home Blues’, где больше металла и медленная крутая партия».

Брехт: Он не мог постоянно тусоваться в студии, у него не было времени. Мы джемовали дома у мамы Феликса в одной из спален, готовясь к записи. Майки приезжал нечасто, но когда мог приехать, играл на слух и моментально разучивал песню.

Почему вы перезаписали песни с альбома ‘Dirty Rotten’ и сингла ‘Violent Pacification’?

Кэссиди: По двум причинам: мы либо немного меняли структуру песни, либо стиль, поэтому захотелось их обновить – не нравилась оригинальная версия. Версия ‘Couch Slouch’ на миньоне ‘Violent Pacification’ слегка отличалась от песни на альбоме ‘Dealing With It’. Мы изменили середину. Она замедлялась перед «мошерской» частью на двух «бочках» – раньше её не было. В начале ‘I Don’t Need Society’ целиком новое вступление и разгон – эти моменты почти полностью изменили песню.

Брехт: Мы перезаписали многие песни, потому что были довольны первой пластинкой. Качество там было на любителя.

Каково было услышать новый материал в профессиональной студии?

Кэссиди: Потрясающе. Первая пластинка звучит как приёмник под водой; ужасное качество звучания. По сравнению с современными пластинками ‘Dealing With It’ звучит не лучше, но тогда для нас это были большие перемены и мы не ожидали, что запишем такой альбом. Было круто, конечно.

Гриффин: Отлично!

Брехт: Круто! Но для меня и первый альбом был потрясающим. Представь, услышать свою музыку на высококачественной студийной аппаратуре. Голос с различными эффектами – хором, эхо и всё такое – звучал ещё лучше. И на альбоме ‘Dealing With It’ мой голос действительно звучал намного лучше.

Что сказал отец Курта насчёт песни ‘Mad Man’, на которой вы записали, как он вас отчитывает?

Кэссиди: Ему было не до веселья. Мы придумали задник ‘Mad Man’, где он стоял в «семейниках» со свёрнутой газетой и орал. В итоге он его увидел, и ему было не до шуток. Кажется, он спросил, где его проценты.

Брехт: Ему это совсем не понравилось. Не знаю, слышал он песню или читал текст в моей книге «Испытай Громкое Чувство» (See The Loud Feeling). Он её каким-то образом достал и прочитал. Он ничего не сказал, но, наверное, ему было обидно. Не знаю. Мы потом постоянно шутили на эту тему. Он всегда спрашивал: «Где мои бабки, засранцы?».

Он на самом деле был таким деспотом или это было преувеличение?

Кэссиди: Преувеличение, конечно. Мужик ни в чём виноват. Он приходил домой, отпахав целый день на работе, открывал дверь и слышал, как шайка пацанов врубает усилители на полную мощь и делает вид, что играет музыку, хотя он слышал лишь ужасный шум – и должен признать, так и было. И он приходит домой расслабиться, как он и говорит, но не может. И ему приходится барабанить в дверь и просить нас, чтобы мы свалили из дома. И судя по его интонации и словам, он не очень нам рад. Мужик он был хороший. Он нам действительно позволял играть музыку чуть ли не каждый день, а мог бы взять и запретить. Но отец Курта нам многое позволял.

Брехт: Он мне потом часто напоминал, когда мы уехали из дома, жить ему стало лучше. Он говорил: «Как только вы свалили и перестали репетировать, мне ваша группа сразу понравилась». Его просто доставал этот постоянный шум, и его можно было понять.

В ваших текстах прослеживалось интересное сочетание глупости и более серьёзных песен. Кто их писал?

Кэссиди: Безусловно, с первых дней основным автором текстов в группе является Курт и всегда им, наверное, будет. Я пишу большую часть музыки, но иногда балуюсь лирикой. Джош написал текст и лирику для ‘God Is Broke’ («Боженька на Мели») и ещё нескольких песен. Он брал текст Курта и писал под него музыку. Кажется, Джош написал для нескольких песен пару куплетов или припев.

Брехт: По большей части – я, но Спайк тоже всегда что-нибудь сочинял. И я позволял остальным ребятам делиться идеями. Джош написал ‘God Is Broke’ и, может быть, парочку других тем. Спайк написал ‘Slit My Wrist’ («Порезал Вены»), ‘Reaganomics’ («Рейганомика») и ‘Busted Again’ («Опять Спалили»).

Считаете ли вы, что менее серьёзные песни, вероятно, помогли вам привлечь внимание металлической сцены, где до политики людям не было никакого дела?

Кэссиди: Безусловно. Поначалу мы были политической хардкоровой командой. Мы стали чересчур серьёзными, поэтому сказали себе: «Нужно добавить немного веселья и приколов. Мы уже перегибаем. Всё должно быть по приколу». Мы сделали это осознанно. Мы писали песни, от которых угорали не только мы, но и наши друзья и близкие.

Брехт: Мы хотели всего понемногу. Мне никогда не нравились команды, у которых в творчестве был один юмор. Мне такая клоунада никогда не нравилась. Мы хотели добавить немного юмора, чтобы это не выглядело слишком серьёзно, потому что лично для нас, команды вроде MDC – я их очень люблю – были чересчур серьёзными.

Когда в группу вернулся Джош?

Паппе: Когда я с ними связался, они, вероятно, уже записали альбом. Я неожиданно позвонил и спросил: «Вам басист ещё нужен?», и они ответили, что нужен.

Брехт: Как только он сказал, что готов вернуться, мы тут же ответили: «Конечно, давай». Тут же его вернули, и всё стало как прежде.

Кэссиди: Кажется, он вернулся в группу ещё до выхода альбома. Его не было-то всего несколько месяцев. Мы снова поехали в Калифорнию в офис лейбла Metal Blade, и он уже был с нами.

ЧАСТЬ III
ЛОС-АНДЖЕЛЕС, 1985

Если Таб Рэкс собирался вам помочь с релизом ‘Dealing With It’ на своём лейбле R Radical/Rotten Records, каким образом вы выпустили альбом на Metal Blade?

Кэссиди: Это ещё с тех времён, когда мы подолгу тусили в Лос-Анджелесе и жили в фургоне. Мы там выступали и пытались выжить. Жить нам было негде. Жили там, где парковали фургон. К нам приходили многие ребята, тусовались с нами, включали записи местных команд, знакомили с другими музыкальными стилями. Одним из них был Кейтон [Де Пена] из Hirax, которые были подписаны на Metal Blade. Он через кого-то достал альбом ‘Dealing With It’, затем приехал и болтал с нами. И потом… не уверен, после нашего знакомства или до него, но Кейтон отвёз пластинку Брайану Слэгелу и сказал: «Ты должен подписать этих ребят или хотя бы заценить их альбом».

Паппе: Мы долгое время тусовались в Лос-Анджелесе и жили в фургоне. И мы там выступали, тогда-то к нам и начали проявлять интерес металхэды. Некоторые ребята вроде Брайана Слэгела и Билла Метойера видели наши выступления, а потом хотели пообщаться.

Брехт: В общем, Слэгел позвонил Табсу, а он уже заплатил за альбом, и Брайан сказал: «Слушай, а отдай их мне», и парень, в общем-то, просто взял и отдал за ту же сумму, которую потратил на раскрутку альбома.

Боялись ли вы подписывать контракт с металлическим лейблом?

Кэссиди: Да, немного. Мы не ожидали, что альбом привлечёт такое внимание. Это был всего лишь лейбл, а мы хотели продвигать свою пластинку, нам хотелось видеть её во всех возможных музыкальных магазинах, и конечно же на таком лейбле шансов на успех куда больше. А поскольку мы были, по сути, на своём собственном лейбле, всё остальное было на порядок лучше. Мы видели, что пластинки команд лейбла Metal Blade были во всех магазинах. Правда, мы никак не ожидали, что этот переход вызовет такую шумиху в панковской среде, и нас стали обвинять в продажности.

Брехт: Я всё никак не мог решиться. Я как раз не спешил подписывать, потому что привык к DIY-этике, и мне хотелось сделать, как Minor Threat и Black Flag. Я тогда не хотел никуда уходить. Вся выгода шла нам, и альбом могли бы купить у нас. Я боялся, что потом не вылезу из долгов, но всё оказалось куда лучше. Metal Blade были самым крутым лейблом и до сих пор таковым являются.

Паппе: Меня это абсолютно не беспокоило. Мне было плевать. Мы думали, как лучше продвинуть альбом, потому что с этим был напряг, и мы хотели, чтобы альбом был доступен во всех музыкальных магазинах. Нас заботили не столько деньги, сколько сама дистрибуция пластинки.

Это был один из первых панковских альбомов, который стали слушать металлисты, и во многом это было связано с тем, что он вышел на лейбле Metal Blade. Вы заметили, что на ваши концерты стала ходить другая публика?

Брехт: Да, публика вдруг поменялась.

Кэссиди: Даже когда вышел ‘Dirty Rotten’ , на концертах тусовались патлатые ребята, и им была интересна наша музыка. Просто им зачастую прилично доставалось, а нам это совсем не нравилось. Ребята ведь приходили посмотреть на нас, и я не хотел, чтобы они заканчивали вечер в больнице.

Паппе: Да, на концерты приходило меньше агрессивных скинов и больше длинноволосых ребят в косухах. Помню, в первом своём туре с D.R.I. мы играли на каком-то кукурузном поле, и было человек десять, а потом вдруг выступали в Olympic Auditorium с компании Slayer и C.O.C.

Гриффин: Безусловно, металлистов на наших концертах стало гораздо больше, и это было странно, потому что они тогда в основном ходили на концерты более успешных и именитых команд – от неприкосновенных Judas Priest до Metallica. У этих групп были качественные записи, поэтому мне было непривычно после панковской среды почувствовать к себе особенное отношение. Странное было ощущение. Я не мог въехать, что происходит.

Помните ли какие-нибудь стычки между двумя лагерями фэнов на концертах?

Брехт: Да, скинхэды-нацисты любили вломить патлатым. Такое происходило постоянно. Иногда творилась полная жесть. Постоянно приходилось прерывать концерт. Вечно было одно и то же – панки и скины дрались с металлистами, которые обычно никогда не приходили в те клубы. Чувак, это напоминало зону военных действий. А через пару лет драки прекратились, и все стали дружить.

Паппе: Если в начале 80-х у тебя были длинные волосы, и ты приходил на концерт хардкоровой команды, легко можно было уйти домой с парочкой переломанных рёбер. И чуть ли не в одночасье всё прекратилось. Наверное, потому что очень многие команды стали смешивать два стиля. Всё стало единым, больше не было двух разобщённых сцен и никаких противостояний.

Кэссиди: Когда вышел альбом ‘Dealing With It’, наступило полное слияние двух стилей. Появилось намного больше металхэдов, готовых постоять за себя, и никто их не выкидывал из клубов. И вскоре панки и металлисты поняли, что, в общем-то, не сильно и друг от друга отличаются, и стали тусоваться вместе.

Грффин: Было не всё так плохо. Во всяком случае, ерунда по сравнению с тем, что мне довелось увидеть на панковских концертах.

А вы знали, что команды вроде Slayer и Anthrax носили футболки D.R.I. и постоянно упомянали о группе в интервью?

Кэссиди: Мы этого не видели, но нам рассказывали, и было круто. Мы часто слышали, что Дэйв Ломбардо дико котирует D.R.I., и нам это казалось прикольным. Дэйв всегда был классным парнем.

Брехт: Да, я уже об этом знал. Мы считали, это прикольно. Забавно.

Паппе: Думаю, как только мы подписали контракт с Metal Blade, к нам стали испытывать интерес. Прикольно было видеть, как команды, которые выступали перед аудиторией в 5 000-10 000 человек либо на фестивалях в Европе, носили футболки с нашей группой.

Гриффин: Я понятия не имел, пока не услышал, что Дэйв Ломбардо котирует D.R.I.

Вы слышали панковское влияние в музыке трэшевых командах?

Кэссиди: Конечно. Она напоминала быстрый панк, только сыгранный крутыми музыкантами. Было потрясающе. У них была эта панковская «сырость», агрессия, мощь – всё то, что нам нравилось в панке. Только это был совершенно другой уровень. Здорово было.

Брехт: Да, конечно. Они играли с панковской скоростью, но гитары звучали в стиле металла. Вокал, правда, был другой. Я так высоко петь не умею – я просто ору или говорю в микрофон.

Паппе: Slayer – прекрасный тому пример. Они начинали как кавер-группа Judas Priest.

Грффин: Когда я увидел Slayer во время их первого тура, они напомнили мне Judas Priest, только сыгранной на молниеносной скорости. Охуительно.

Не удивляет ли вас, сколько металлических команд перепели за многие годы ваши песни?

Кэссиди: Думаю, в какой-то степени, удивляет. Мы знали, что оказали влияние на многие группы, и многие просили нашего разрешения. Мы слышали, что они исполняли наши песни на концертах, и думаю, таким образом, демонстрировали уважение к нам и нашей музыке, так что, на мой взгляд, это прикольно. Но всё это происходило не сразу, поэтому шокированы мы не были.

Брехт: Да, причём очень. Довольно прикольно. Я жду, пока это сделают ребята из Metallica. Я тогда могу спокойно уходить на пенсию [смеётся]

Паппе: Никогда бы не подумал, что мы оказали такое влияние на металлическую сцену. Может быть, просто время было удачное.

Гриффин: Я слышал, что ребята из Slayer записали несколько каверов и всё. Бабки я за это всё равно не получаю, поэтому мне всё равно.

Глядя на современные команды вроде Municipal Waste, влияние альбома ‘Dealing With It’ и D.R.I. становится очевидным. Уверен, вы слышите в их музыке элементы D.R.I.

Кэссиди: А я так не считаю. Я сегодня не настолько активно занимаюсь музыкой, как раньше, поэтому за многими просто не слежу, но может быть, оно и так. Не знаю. Я не могу послушать группу и сказать: «О, на эту группу оказали влияние D.R.I.». Лично я этого не вижу и не замечаю, но другие замечают и говорят: «Они звучат точь-в-точь как D.R.I.!». Ну и хорошо, только я этого не слышу.

Брехт: Нет, я этого не вижу, но мне постоянно говорят: «Зацени их! Они звучат как вы, ребята». И я послушаю, но всё равно не слышу. Я об этом только от других узнаю. Например, Дэйв Грол мне говорил. Да многие говорят, что Municipal Waste очень на нас похожи.

Паппе: Я далёк от современной музыки. Я до сих пор слушаю хардкор 80-х – каждый день слушаю Circle Jerks и Black Flag. Наверное, и в 80 лет буду их слушать. Но я понимаю значимость альбома. Каждый на нём нашёл что-то для себя.

Гриффин: Я только 3-4 года назад узнал о том, насколько влиятельная и крутая команда D.R.I. Я этому очень рад и благодарен. Я не знал, что пластинка окажется настолько значимой. Это большая честь.

Материал и перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук


Dimon

Copyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru

Carcass. Нос по ветру, хвост пистолетом! Так вы ещё не умирали!
2016-09-10 00:55 Dimon

Представляем вам две раритетные статьи о группе Carcass, любимой банде Кирка Хэмметта (Kirk Hammett), классике дэт-метала. Два заголовка очень гармонично слились вместе, неправда ли?

НОС ПО ВЕТРУ, ХВОСТ ПИСТОЛЕТОМ!

[Статья из журнала "Metal Hammer" за декабрь 1994 года]

Стремясь привлечь к себе внимание более широкой аудитории, бывшие экстремальные металлисты из Carcass всё равно не собираются превращаться в нового Бона Джови. «Не думаю, что мы опустимся до того, что станем продажными проститутками» – говорит Джефф Уокер.

«Пританцовываем ли мы во время репетиций? Нет, просто сидим, никаких эмоций. Прошли те дни, когда мы были молоды и с восторгом, пританцовывая, бежали репать».

Сидя в окружении усилителей и подставок для гитар, разбросанных словно мусор по репетиционной комнате этой ливерпульской команды, Джефф Уокер выглядит слегка поражённым, допуская мысль о том, что в четырёх стенах музыканты могут поставить ногу на монитор или кривляться как на сцене.

«Мы замкнутые и необщительные ребята, – застенчиво объясняет он, – дурачиться мы можем только после нескольких стаканов лагера и перед публикой в несколько сотен человек».

Парни из Carcass разминаются перед масштабным британским туром, во время которого напомнят местной публике о «новом» альбоме ‘Heartwork’, вышедшем в ’93. Плотная каша из гортанного вокала и глухих непонятных искажённых гитарных риффов, но, тем не менее, здесь группа показала более вылизанные металлические гитарные соло и наконец-то, прекратила заигрывать с грязноватыми кровавыми образами. Как это ни странно, эти приколы и насмешки давно уже ни у кого не вызывают смех.

«Ну, когда мы начинали играть эту музыку, контракта на запись семи альбомов у нас не было, – оправдывается басист/вокалист Джефф Уокер, – это был абсолютный нигилизм; мы лишь хотели выпустить реально крутой альбом, после которого нас бы точно «закрыли». Мы относились к своему творчеству с юмором, но претенциозность в нас, безусловно, была».

Больше обложки альбомов Carcass не украшают настоящие фотографии со вскрытиями трупов. Уокер признаётся, что «группе пришлось пересмотреть свои взгляды».

Сегодня многие считают, что у Carcass есть потенциал пойти в другом направлении. Если Machine Head возникли из мутных вод Района Залива и, по сути, стали продолжением Vio-Lence, а Pantera шаг за шагом от ‘Cowboys From Hell’ до ‘Far Beyond Driven’ становились всё агрессивнее, то Carcass с настоящего экстрима как раз начали, а затем решили вычистить своё звучание и вывести его на новый уровень, встретившись с этими выдающимися музыкантами где-то по пути. Некоторые даже говорят, что Carcass – это британский хэви-метал старой школы, хотя Уокер считает, что это уже перебор.

«Стоит один раз неосторожно высказаться, и нас тут же чуть ли не сравнивают с Iron Maiden. Извините, ребята, но если включить нашу пластинку и альбом Iron Maiden…ну, некоторые риффы, возможно, будут похожи, но наша музыка весьма современна; едва ли её можно назвать пережитком 80-х».

То есть Carcass не боготворят старые пластинки Saxon?

«Я вырос на панке, но сейчас мне 25, и я мог бы послушать Saxon, и может быть, частично даже оценил бы, – смеётся небритый басист, – но это не значит, что надо слушать только один жанр. В конце концов, я люблю музыку, будь то панк или хэви-метал. Кен (Оуэн, барабаны) и Билл (Стир, гитара) как раз выросли на слащавом хэви-метале. Но опять же, Билл играл в Napalm Death, когда те были на передовой, поэтому вряд ли эта музыка оказала на нас негативное воздействие».

Ребята из Carcass наслаждаются необычным успехом. Как и многие команды, появившиеся из анархо-панковской сцены, они старались обойти этот вечно провальный ярлык с надписью «Большая надежда британского рока», и стали международной группой, о чём более мейнстримовые рок-команды даже и не мечтали.

«Возьмите любой глянцевый рок-журнал и посмотрите на группы с обложек. В мировом масштабе мы продаём больше пластинок, чем большинство этих команд, – замечает Уокер, – в Японии, Северной Америке, Европе… не только в одной Британии. Но мы никогда не стремились сделать себе карьеру, просто людям нравится наше творчество».

Выпустив три альбома, Carcass дошли до того, что стали гастролировать с Ice T, правда, в качестве гостей в его первом секретном британском туре с Body Count. В итоге Carcass выступали перед людьми, мало знакомыми с металлической музыкой.

«Большая часть аудитории состояла из рэперов, но нас хорошо приняли, потому что каждый вечер были ребята, которые приходили исключительно на нас. Было хорошо. Но в Брикстонской Академии нам бы выступить не дали! Многие, кстати, пришли посмотреть на самого Ice T, а не на Body Count».

Ожидается ли в будущем что-нибудь подобное?

«Безусловно, мы хотим донести свою музыку до более широкой аудитории. Но в душе… – Уокер делает паузу, – ну, к примеру, мы недавно откатали американский тур с Life Of Agony. Конечно, мы хотели объединить публику, но так называемые «псевдо-хардкорщики» отнесись к нашей музыке слишком предвзято, мы им были не интересны. Однако так называемые «металлюги» сегодня более лояльны к другим направлениям».

Так всё же, вы ограничиваетесь только своей публикой или же можете свободно экспериментировать?

«Мы не играем те песни, которых от нас ждут. К примеру, из 11 песен ни в одной нет экстремальных бластбитов. Мы чувствуем себя уверенно, когда довольны собой – это значит, что и остальные будут довольны, независимо от причины.

И какая музыка на сегодняшний день удовлетворяет нужды Carcass?

«Более среднетемповая, сдержанная, роковая, традиционная музыка. Но в ней всё равно присутствует глухое гитарное звучание, и вокал мой будет, знаешь…»

Да, знаю. Возможно, Carcass вполне способны играть неторопливые, острые как лезвие бритвы риффы, которые вытащат их из трясины стереотипных заурядных дэтовых команд, но Уокер не собирается в угоду мейнстриму отказываться от своего фирменного гортанного хриплого рыка.

Полагаю, многие отвернутся от группы.

«Прикол в том, что многим это нравится. Мой рык – неотъемлемый элемент нашего звучания. Я не могу рычать как Джеймс Хэтфилд. Похоже, к этому стремятся все вокруг – почему-то все хотят звучать как Metallica».

Ты считаешь, что взрослый человек должен общаться с аудиторией именно таким образом?

«А по-твоему, надо орать как Брюс Дикинсон, будто яйца прищемило? Или петь как Эксл Роуз? Большинство этих так называемых «певцов» и петь-то не умеют! Конечно, мы больше близки к дэту, но меня больше вдохновляет панк, на котором я вырос. Я не пытаюсь звучать «зловеще», мне нравится рычать, и для меня это абсолютно естественно – это агрессия, которую мы выражаем посредством музыки. Всё равно, что спросить: «А не кажется ли тебе, что у нас гитары как-то по-идиотски настроены?».

Уокер долго мусолит тему о том, что гитарный строй у Carcass ещё ниже, чем у тех же Black Sabbath. Я понятия не имею, о чём он говорит, но, видимо, это одна из причин, по которой Carcass звучат по-особенному. Преданные фэны переживают, что Carcass превратятся в новых Бон Джови, но музыканты готовы успокоить их, заявив, что продюсером следующего альбома (который они запишут следующей весной) будет гигант экстремального металла Колин Ричардсон, «если он не зазнался после альбома Machine Head!».

Пригласив в свои ряды нового гитариста Карло Регадаса (предыдущий «обленился»), Carcass заключили контракт с лейблом “Columbia Records”. Уокер хочет сказать пару ласковых своему бывшему лейблу Earache, но мы опустим этот момент (нет ничего скучнее, чем читать нытьё музыкантов), и оставим парня созерцать жизнь в высшей лиге.

«Теперь у нас контракт с настоящим лейблом, и нам надо подумать о причёсках и внешнем виде, – улыбается он, – но я-то знаю, что мы до сих пор немного с приветом и весьма избирательны. Не думаю, что мы опустимся до того, что станем продажными проститутками».


ТАК ВЫ ЕЩЁ НЕ УМИРАЛИ!

[Статья из журнала "Kerrang!" за октябрь 1993 года]

Вскрытия трупов на сцене! Трупные конечности на обложках! Пионеры Новой Волны Чересчур Мерзкой Музыки, группа Carcass – очередной коллектив, вырывающийся из трупа смертельного металла! Джейсон Арнопп надевает хирургические перчатки, а барабанщик/любитель кишок Кен Оуэн c басистом/разрывателем глотки Джеффом Уокером готовятся начать вскрытие.

«Надеюсь, смертельный металл умрёт мучительной смертью! – заявляет басист и фронтмен Carcass Джефф Уокер, распрощавшийся в ’93 с дредами, – вокруг столько дерьма, и когда нам исполнилось 19, мы перестали так узко мыслить! После первого альбома мы на эту тему забили…»

Он говорит о ‘Reek Of Putrefaction’; дебютнике 1988 года с коллажем из трупных конечностей на обложке. Жестокие объекты болезненного ликования, веселья и возмущения.

Джефф настаивает, что Carcass остались на задворках дэт-метала, однако ливерпульцы всегда представляли жанр в наиболее жестокой и порочной форме современного искусства.

Новая колоссальная работа ‘Heartwork’ имеет мало общего с ‘Reek Of Putrefaction’. Ребята решили променять адские расплющенные удары дебютника на нечто более плотное и мощное. Уродливое, изрезанное лицо Carcass постоянно менялось за период четырёх анатомически правильных альбомов…

В 9 лет Джефф Уокер услышал Kiss и Sex Pistols и увлёкся агрессивной музыкой. В 12 лет он вступил в организацию против охоты на животных, а в 15 стал саботажником охоты. Строгий вегетарианец (а не просто «тот, кто не ест мясо»), изначально он пел и играл на басу в британской хардкор-команде Electro-Hippies. Как он сам признаётся, «детства у меня не было!».

«И вот это очень глупо! Только лишь когда я пришёл в Carcass, я стал круто проводить время! Я до сих пор придерживаюсь той же политики, но перестал ненавидеть тех, кто ест бургеры…»

Барабанщик Кен Оуэн впервые услышал рок на пластинке AC/DC ‘Highway To Hell’. Потом переключился на Venom, Raven, Possessed и более тяжелые подпольные команды вроде Siege и Repulsion.

«Я продал свои пластинки НВБХМ, – почти со стыдом вспоминает он, – и через три года ужасно об этом пожалел!».

Именно «Новая Волна Чересчур Мерзкой Музыки» вдохновила Кена на создание группы Carcass. Он пел, Билл Стир играл на гитаре, и за барабанами был паренёк, который пробыл в команде совсем чуть-чуть.

Ребята любили играть кавера на песни Exodus. Первой оригинальной композицией была ‘Thrasher’s Abattoir’, текст которой Кен написал в 15 лет. Он ненавидел «позерские» команды вроде Ratt, поэтому лирика была о том, как повесить глэмера на большие мясные крюки и «поджарить яйца». И нашёлся-таки один чудак, который был рад подписать с этими ребятами контракт – им стал владелец Earache Records Дигби Пирсон.

«Они были очень экстремальными, – вспоминает он, – но чертовски умными парнями. Даже тогда они чётко знали, кем хотели стать. Они остались верны своим принципам и взглядам, но в музыкальном плане они невероятно выросли!»

«Чтобы оформить обложку альбома ‘Reek Of Putrefaction’, мы пошли в лондонский книжный магазин Foyles и попросили принести самую ужасную книгу по медицине. Но я не ожидал, что обложка получится такой гротескной! Я удивлён, что группу до сих пор не посадили! Я бы помог им сбежать…»

Мы выпустили альбом ‘Reek Of Putrefaction’ для того, чтобы нас запретили, – смеётся Джефф, – а не для того, чтобы продать побольше пластинок… мы хотели, чтобы нас ЗАПРЕТИЛИ! Мы бы и рады были продать хотя бы 1000 копий!»

Кен добавляет: «Мы хотели открыть людям глаза; хотели, чтобы люди, не привыкшие к такой музыке, сказали: «Это что, бл*дь, ещё такое?!» Помню, мы были в студии и я говорю: «Хочу, чтобы это был самый тяжелый альбом современности!».

Джефф: «Звучит пластинка ужасно, обложка ужасная… просто КАЙФ!».
Кен: «В 17-18 лет мы были самой наивной группой в мире. Понятия не имели о записи альбомов и прочем! Но энтузиазма у нас было хоть отбавляй, а ещё все эти безумные риффы. Единственной похожей на нас командой были Napalm Death, со своими «бластбитами» – правда, они были больше панками, а мы металлюгами…»

Джефф: «После дебютника мы стали набираться ума и опыта, и поняли, что нельзя постоянно быть экстремальными. О карьере мы никогда не думали. Мы просто записали альбом, отыграли пару концертов… и вдруг стали «настоящей» группой!

Carcass прекрасно знают, что люди никогда не понимали их творчество до конца. Даже тексты Джеффа, где вместо животных корм делается из человека, слишком вульгарны и ужасны.

«Может быть, мы запудрили людям мозги, – рассуждает Джефф, – они теперь не знают, кто они такие. Слишком много противоречащих образов… Мы не пытаемся сделать себе рекламу. Да, безусловно, обложка первого альбома была тошнотворной, но мне кажется, все всегда расстраиваются, что мы на самом деле не двухметровые здоровяки, несущие всякий пафосный бред! Но в этом и смысл; мы хотим показать, что играя такую музыку, не обязательно надевать рукава с 22-сантиметровыми гвоздями!»

Кен: «Раньше мы, бывало, показывали слайды со вскрытием трупов и всё такое. Когда мы перестали, нас начали спрашивать, что это было. Похоже, они только ради этого и приходили на наши выступления…»

Джефф: «Похоже, музыка была в тени образов. Понятное дело – ведь обложки были крутые! Мы себе сами могилу вырыли, поэтому за все косяки отвечаем сами. Но я рад, что мы культовая группа. Культовая группа, чьи пластинки продаются большими тиражами!».

Последний альбом Carcass (‘Necroticism: Descanting The Insalubrious’) разлетелся тиражом около 100 000 копий, и Джефф считает, что это «конечно, не айс, но с альбомом ‘Heartwork’ мы это дело исправим»

«Каждый альбом это некий кирпичик заложенный в фундамент, – подытоживает Кен – момент времени, и каждый из альбомов был на передовой жанра, как бы он там ни назывался…»

«Мы были одними из последних НАСТОЯЩИХ дэтовых команд, – добавляет Джефф – безусловно, мы влиятельная группа…»

Кен вырос в Хесуоле, на полуострове Уиралл; этот жилой район для пожилых людей он называет «самым скучным и унылым местом, где мне довелось побывать». Также Кен вырос среди кишок и внутренностей.
«Отец у меня ветеринар, так что я всегда смотрел на биологию с точки зрения анатомии. Помогал ему зашивать и всё такое…»

«Я не эксперт, и уже не помню половины из того, чему научился, но мне всегда нравился пищеварительный процесс. Поэтому я писал об этом отвратительные дурацкие тексты, а Джефф писал о реальных событиях. Например, о парне, которого в Блэкпуле сбила тачка, а то, что от него осталось, пришлось закинуть в мешок для трупов…»

Джефф замечает: «Жертвы в наших песнях на первых альбомах всегда были асексуальными. Дэт-метал старой школы изобиловал женщинами и сексуальными образами, но ‘Excoriating Abdominal Emanation’ («Истечение, Сдирающее Кожу с Живота») была асексуальной песней о насилии. Мы хотели, чтобы 14-летний озлобленный дэтстер наложил в штаны при мысли о том, что этот акт содомии может произойти с ним!»

«Нам всегда было интересно говорить о смерти и плевать на табу, – резюмирует Кен, – все очень боятся говорить о том, что на самом деле происходит, когда человек умирает. Ни на улицах, ни в газетах, ни в новостях вы не увидите того, что можно увидеть на обложке ‘Reek Of Putrefaction’» .

«Если тебя переехал автобус – напишут, что тебя просто задавил автобус. А на САМОМ деле твои расплющенные кишки выходят через анальное отверстие. МЕРЗКО…»

Эта группа изменит ваше представление о смерти и смертельном металле.

СЕРДЦЕ… АТАКУЕТ!»

Джейсон Арнопп анализирует первоклассную пластинку Carcass «Heartwork»

Новый альбом Carcass, с обложки которого на вас смотрит двухметровая скульптура авторства Гигера, в отличие от прошлых пластинок демонстрирует некоторое отступление от творческой формы группы. Никаких длинных названий песен, меньшего потворства своим музыкальным пристрастиям, большая мелодичность, и тексты спешат рассказать вам побольше, а не только про то, как выблевать анальный тракт. Джефф Уокер признается, что Carcass начали загонять себя в угол.

«Да, соглашусь, в какой-то мере это превратилось в клише. Наши слушатели привыкли к песням с длинными названиями. Мы сочинили порядка 50-ти песен, и пришло время поменять формат, заданный на «Necroticism…». Я ратую за незаметные, но вместе с тем радикальные перемены; что для нас, как для музыкантов Carcass, первостепенно и важно. Могу вам рассказать, когда мы выступали в Израиле, ко мне подошел один фанат-подросток и поинтересовался, когда же я напишу что-то понятное для массового слушателя, что-то более разборчивое. До меня тогда доперло, что если нашему слушателю будет близко и понятно то, о чем мы поем, значит, и кайф они словят больший, больше понравится наше творчество… А еще у меня появляется возможность изменить равновесие, и продемонстрировать, что мы приятные люди, что с нами можно поговорить о политике, да о чем угодно. Если кто-то слушает Rage Against The Machines и щеголяет с дредами на голове, это еще не говорит о том, что этот человек прелесть какой замечательный! Сейчас в мире столько разных событий происходит, что сидеть и продолжать сочинять кровавую белиберду просто зазорно. Да, конечно, можно продолжать гнуть «кровавую линию», но я себя ограничивать этим не намерен».

Если проанализировать гитарные соло Билла Стира и Майка Эмотта (который покинул состав, как только «Heartwork» был записан), от этих соло за версту веет металлом флоридского разлива.

Джефф: «По части соляков мы можем запросто потягаться с Джоном Сайксом, Крисом ДэГармо или Энди ЛяРоком. В Carcass играют отнюдь не те гитаристы, которые любят погрохотать да для пущего страха подергать тремоло рычаг на своей гитаре!».

Кен: «Если музыкант талантлив, совершенно бессмысленно скрывать этот талант и твердить, что вам что-то не по силам или не подвластно. Такие новые песни, как «Buried Dreams» это настоящая рок-классика…».

«Свой новый альбом в разряд попсы мы точно не запишем», отмечает Джефф. «Эта пластинка явно лучше спродюсирована, сами песни лучше сыграны, но вместе с тем экстремизма музыкального тоже хватает. То есть, я хочу сказать, что наше тонкое восприятие собственного творчества не настолько тонко по сравнению с большинством других групп, и мы не настолько претенциозны, что на нас накинутся и будут любить и обожать фанаты Aerosmith и Queensryche. Даже несмотря на то, что в нас живет эта претенциозность!».

Материал и перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук


Dimon

Copyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru

В избранное