Мне тяжело дался этот роман перуанского писателя. Я чувствовала,
что задыхаюсь в его атмосфере: душное ощущение трагедии, которая вот-вот
должна случиться, не покидало меня на протяжении всей книги. У
сопереживания героям есть свои сильные и слабые стороны: иногда оно
приводит к яркому положительному впечатлению, а иногда - к такому страху
за жизнь персонажей, что читать становится невыносимо физически.
Приходится откладывать книгу, вздыхать, морщиться и браться заново - в
искусстве писать Льосе не откажешь.
Это книга о
жизни кадетов в военном училище, об их повседневности. Сказать, что она
меня шокировала, - значит ничего не сказать. Можно прямо ставить галочки
в воображаемом списке: дедовщина - да, унижения - да, несправедливость -
да, жестокость - да! Подростки от силы 15 лет от роду выкуривают по
пачке сигарет в день и пьют хуже взрослых - они ведут себя не как
будущие офицеры, а как банда. И при этом... непонятное, трепетное
отношение к девушкам (может, я чего-то недопоняла?). И странно
сохранившееся понятие товарищества и чести.
Гамбоа
осторожно открыл дверь и вошел одним прыжком – словно в клетку к
хищникам. Он увидел две пары скользящих по полу ног, освещенные конусом
света, падающим из окна, и услышал исступленное сопение. Глаза не успели
привыкнуть к полумраку, он едва различал силуэты и очертания лиц. – Встать! – крикнул он, шагнув вперед. Оба не спеша поднялись. –
Когда входит старший, подчиненные отдают честь, – сказал Гамбоа. – Что,
забыли? Шесть штрафных каждому. Уберите руку от лица и стойте смирно,
кадет! – Он не может, сеньор лейтенант, – сказал Ягуар. Альберто
отнял руку от лица и тут же опять прикрыл щеку. Гамбоа слегка подтолкнул
его к свету. Скула сильно вздулась, на носу и губах запеклась кровь. – Уберите руку, – сказал Гамбоа. – Дайте посмотреть. Альберто
опустил руку, губы его сжались. Вместо глаза синело большое пятно, –
ободранное и как бы обгорелое верхнее веко нависло над ним. Гамбоа
заметил пятна крови на гимнастерке. Волосы Альберто слиплись от пота и
пыли. – Подойдите. Ягуар подошел. Драка оставила не много следов на его лице, но крылья носа дрожали, и вокруг губ застыла грязная пена.
В
плавном течении книги не всегда понятно, кто из героев сейчас
рассказывает о своей жизни: мне не сразу удалось совместить имена из их
не-училищного существования с кличками, которыми они пользуются там. Но
когда картинка складывается, внезапно начинаешь понимать глубинные
мотивы поступков персонажей и вдруг все предстает в ином свете:
начинаешь им сострадать в буквальном смысле этого слова - со-страдать,
страдать вместе с ними. Даже если вы не очень тонкокожий человек.
Мне
кажется, роман будет интересно прочитать тем, кто служил в армии или
вообще как-то с ней связан; хотя не уверена, что они откроют для себя
что-то новое. Но он оставляет надежду на лучшее, мажорный аккорд в конце
минорного произведения. И я не рекомендовала бы его дамам: произведение
чисто мужское, жесткое, злое - его чтение и осмысление дались мне
достаточно тяжело.