ЗАБЫТЫЕ В ВЕКАХ – 1 

Глава 2 Под чужим именем в чужой стране

эпизод 3

    Весь день Валентин работал как обычно, а вечером, не дождавшись Валери, пошел к ней. На его стук она ответила из-за двери, что сейчас придет к нему. Он приготовил чай, поставил на стол халву и шербет, но женщина, войдя в комнату, настояла, что­бы он сначала проглотил таблетку, после чего стали пить чай, отламывая кусочки сладостей. Чаепитие и приятная беседа растянулись часа на два. Валентину хотелось, чтобы Валери побыла с ним как можно дольше. Похоже, и ей не хотелось уходить. Когда она все же встала и пошла к себе, то неожиданно вернулась от двери со словами:

 –   А как твоя температура? – и по­ложила ладонь ему на лоб.

    Валентин не выдержал и притянул женщину к себе. Она подалась к нему, мягко прижалась грудью, но через секунду стала освобождаться из его объятий со словами:

–    Не надо, Асад  (так коротко называли его французы),   уже поздно и ты еще не совсем здоров. Отпусти меня. Мы и так завтра не выспимся.

   Ему неудержимо хотелось ее поцеловать. Губы Валери были так близко, но он не решился сделать это. Отвык от жен­щин в лагере и боялся сделать что-нибудь не так, обидеть ее. Медленно с сожалением разжал руки, выпуская из объятий гибкое, теплое, такое желанное тело молодой женщины. Она по глазам догадалась о его состоянии, улыбнулась и сказала:

–    Спокойной ночи, больной. Завтра вечером доктор зай­дет справиться о вашем здоровье.

    Это прозвучало как обещание. А завтра все французы отправились после работы в свое посольство, то ли на при­ем, то ли на какое-то другое мероприятие. Валентин провел вечер в доме муллы с Рустамом. Вернулся к себе довольно поздно, но французов все еще не было. В конце концов, он вынужден был лечь спать, не дождавшись обещанного визи­та доктора. Он уже засыпал, когда раздался тихий стук в дверь. Она отворилась и Валери вошла в комнату.

–    Как состояние больного? – спросила она, включив свет и садясь на край кровати.

    Сон как рукой сняло. От женщины пахло улицей и духа­ми. Она была такая красивая, такая свежая, такая лучезар­ная... Валентин взял ее руку, поднес к губам и поцеловал... Потом поцеловал выше, у локтевого сгиба, еще выше, притя­гивая женщину к себе. Она опустилась ему на грудь, и губы их встретились... За столько лет он впервые целовал мягкие, горячие живые губы женщины! Губы, которые отвечали на поцелуи! Перед глазами все плыло от волнения и счастья. Он перевернулся, подминая под себя Валери, и стал, дрожа­щими руками, расстегивать белую кофточку, под синим жаке­том.

–    Что ты делаешь, сумасшедший, мы же все помнем, – прошептала она и впилась в его губы своими пахнущими помадой.

    После долгого поцелуя, во время которого его рука про­никла под кофточку и под бюстгальтер, Валери прошептала:

–    Нет, так нельзя. Подожди, я разденусь.

     Она встала, погасила свет и начала раздеваться. Вален­тин видел ее неясный силуэт, слышал шорох одежды, и все еще не верил своему счастью. Сердце готово было выскочить из груди, как будто это была его первая женщина. Вот она ложится рядом. Теплая, нежная и... обнаженная. Его руки нетерпеливо ощупывают гладкое, упругое тело, дыхание пре­рывается и, чувствуя это, Валери говорит:

–    Что ты так волнуешься. Я здесь и никуда не денусь. Иди ко мне. Иди...

    И вот, наконец, свершилось то, что снилось ему лагерны­ми ночами. То, что механически, как будничное дело,  совершают мужчины, живущие на свободе, и что может оценить, как счастье только человек, четыре года не видевший женщи­ны. Однако счастье длилось совсем недолго и уступило мес­то чувству вины и стыда. Слава Богу, Валери сумела про­явить понимание и такт. Она целовала его, успокаивала и говорила, что ничего особенного не произошло, что это час­то бывает с мужчинами, которые долго воздерживались.

–    У тебя давно не было женщины, да? – спрашивала она, прижавшись к нему и гладя волосы.

–    Четыре года, –  признался Валентин.

–    С ума сойти! Целых четыре года! Почему?

–    Так получилось, это отдельный разговор. Ты, правда, на меня не сердишься?

–    Ну, что ты, конечно, нет. Все еще впереди и все будет хорошо. Немного отдохнешь, и все будет в порядке.

    И она оказалась права. Вскоре он действительно смог реабилитировать себя, а потом усталый и счастливый лежал на спине, а Валери, положила голову ему на плечо, гладила его грудь мягкой ладонью и время от времени целовала.

–    Асад, мне кажется, вокруг тебя витает какая-то тайна. Ты совсем не похож на афганца. Кто ты на самом деле? От­куда такое отличное знание французского?

–    «Вот в такие минуты они и выпытывают у нас все, что хотят», – подумал Валентин.

Теплое, расслабляющее чувство удовлетворения и счас­тья, оказывается, не притупило его бдительности.

–  У меня бабушка была француженкой, и она учила меня говорить с детства. Потом я учился в этой самой школе, где мы сейчас находимся, – соврал Валентин. – Видимо и вне­шностью я пошел в бабушку. Так что никакой тайны нет. – Ты лучше скажи, как мне попасть в Париж? Там живут мои родственники, тут у меня уже никого не осталось.

–    Мы работаем здесь до конца года. Перед новым годом приедет новый состав, а мы вернемся домой. Думаю, наш шеф поможет получить для тебя визу в посольстве, если ты бу­дешь добросовестно работать, и не нагрубишь ему однажды. Пока он тобой и Шердилем, насколько я знаю, очень дово­лен. Денег, которые ты заработаешь к тому времени, тебе хватит на поездку в Париж и обратно. Вот и все. Думаю, мы это устроим.  – Она приподнялась на локте и поцеловала Вален­тина в губы.

–    «Вот обратно мне совсем не нужно. Я хочу в Бразилию, а потом домой на Украину», –  подумал он, прижимая к себе женщину.

    С этой ночи Валери стала приходить к нему регулярно. Жизнь приобрела для Валентина розовый оттенок. Но вско­ре произошли события, не только чуть было не лишившие его общества красивой женщины, но и поставившие под со­мнение возможность его поездки в Париж. Кабул перешел в руки моджахедов. Улицы заполнили небритые парни в гало­шах, обвешанные оружием и привыкшие пускать его в ход без особых раздумий. По ночам они палили в воздух, празд­нуя свою победу, и радуясь как дети. Но «праздник» слишком затянулся. Ночная стрельба, да и дневная тоже, не придава­ли жителям уверенности в своей безопасности, особенно тем, кто но­сил европейский костюм. Молодые афганцы – городские ре­бята, ходившие раньше в джинсах и рубашках с коротким рукавом, от греха подальше переоделись в национальные перханы и томбаны. А что было делать иностранцам? Впе­чатление было такое, что никто никому не подчиняется, и не у кого искать защиты. Правительственные учреждения зак­рылись. Чиновники отсиживались по домам. В иностранных посольствах остался лишь минимум персонала. Отдельные формирования моджахедов стали выяснять отношения меж­ду собой. Выясняли, естественно, с помощью автоматов, пу­леметов и танков. Однажды Валентин видел сам, как танк, стоявший посреди улицы, палил из пушки куда-то в сторону гор, окружающих город. Но ведь там были не русские, не англичане. На этих горах лепились хижины бедняков аф­ганцев. В общем, все это напоминало вавилонское столпот­ворение. Встал вопрос об эвакуации миссии. Ночью, лежа с ним в постели и целуя, Валери говорила, что видимо, им скоро придется расстаться, и один раз ему даже показалось, что она плакала. Состояние неизвестности продолжалось недели две. Потом новые руководители страны убедили руководителей миссии остаться, обещали навести порядок, и даже выделили охрану. Днем охранники грелись на солнце, или прятались в тени, в зависимости от погоды, и страдали от безделья, а но­чью развлекались стрельбой в воздух.

    Однажды под вечер, когда Валери была на выезде с Рустамом, Валентина позвала к себе в комнату Мишель. У нее испортился электрический чайник. Она была одета в легкое платье с большим вырезом спереди, что при размерах ее гру­ди, производило потрясающее впечатление. Разобрав ниж­нюю часть чайника, Валентин увидел, что там просто нару­шился контакт. Он затянул гайку и уже заканчивал сборку, когда Мишель присела на корточки рядом с ним и немного ниже. От ее груди просто некуда было отвести глаза, да, чес­тно говоря, и руки не прочь были почувствовать это велико­лепие. Проследив направление его взгляда, женщина тихо засмеялась, и прижалась к нему щекой. Валентин слегка об­нял ее и услышал вопрос:

–    Хочешь их поцеловать?

    Что он должен был ответить, не хочу? Это было бы невежливо и не соответствовало его желанию. Поэтому он ни­чего не ответил, а молча, зарылся лицом между двумя теплы­ми полушариями, сжатыми тесным бюстгальтером. Он це­ловал их, а женщина, улыбалась, и прижимала его голову к своей груди. За грудью настала очередь губ. Его руки ощу­пывали сквозь тонкую ткань роскошное тело, губы оторвав­шись от активных губ женщины, впивались в белую шею, и через некоторое время снова встречались с ищущими их жен­скими губами, а с губ переключались на груди.

–    Ты можешь поцеловать их голые, – прошептала Мишель ему в самое ухо. – Раздень меня.

    Валентин принялся за дело, а его соблазнительница, ни чем не помогая ему, ждала когда он закончит свою возбужда­ющую работу. И только когда трусики скользнули вниз по умопомрачительным бедрам, она с довольным смехом ныр­нула в постель...

    Валентин вернулся к себе только через два часа. Выходя от Мишель, он боялся встретить в коридоре Валери, но она еще не приехала. В эту ночь Валери к нему не пришла.

– «Надо же, как будто догадалась», – с чувством вины ду­мал Валентин.

    Через несколько дней, вечером, когда он толь­ко лег в постель, раздался еле слышный стук в дверь. Вален­тин встал и открыл. В комнату мимо него проскользнула Мишель в халатике с коротким рукавом и в тапочках.

– Что ты? – спросил Валентин.

– Я пришла к тебе, – ответила женщина и обвила его шею обнаженными руками.

– А если придет Валери? – пробормотал он, целуя под­ставленные губы.

– Она не придет. Уже поздно, – уверенно возразила Ми­шель.

    Утром она приоткрыла дверь, осторожно выглянула, и бес­шумно скользнула в коридор. Так она приходила несколько раз в те ночи, когда Валери спала в своей комнате. Валентин каждый раз волновался, что та может прийти и застать в его постели свою подругу, или встретить ее утром выходящей из его комнаты. Но никогда ничего подобного не происходило и, в конце концов, он понял, что хитрые женщины просто дого­ворились и поделили его между собой.

    А события развивались своим чередом. В месяце барат лунной хиджры, или по-европейски, в августе, распри между моджахедами вылились в настоящую войну. Снаряды про­носились над крышей миссии и перепуганные люди каждую минуту ожидали, что какой-нибудь попадет в дом. Опять на­чали собираться во Францию, но к радости Валентина, опять решили остаться. Однажды Рустам сказал, что дядя пригла­шает Валентина в гости. Мулла принял его очень приветли­во. В доме было довольно много гостей, и всех угощали с при­сущей афганцам щедростью. Когда гости стали расходиться, мулла попросил Валентина задержаться. Проводив всех, он усадил Асадуллу Хусейна против себя и признался, что дав­но следит за тем, как он работает, как ведет себя, как живет, и Асадулла ему все больше нравится. Валентин подумал, что если бы мулла знал, что он спит по очереди с двумя женщи­нами, из которых одна, а именно Мишель, замужем, вряд ли он был бы о нем столь хорошего мнения. А дядя Рустама про­должал:

–    Ты молодой человек, у тебя все впереди. Принимай нашу веру, женись и живи с нами. Сейчас, правда, здесь неспокой­но, но скоро мы наведем порядок, и все изменится. Я подыс­кал тебе невесту. Очень хорошая девушка. Красивая, скром­ная, и из хорошей семьи. Женишься, и у тебя будет семья. Бу­дут дети, потом внуки.  Что еще нужно доброму человеку.

–    «Может это и правда, – подумал Валентин, – но мне еще нужно собственное конструкторское бюро, завод по отработ­ке и изготовлению моих машин. Мне нужны «летающие та­релки» способные в любую погоду со скоростью 500, а мо­жет быть и 1000 километров в час, достичь любой точки оке­ана, снять с тонущего корабля людей и доставить их на землю. Нужны небольшие машины, которые могут снять со скал на любой высоте, или вытащить из глубины пропасти терпящих бедствие альпинистов или геологов. Нужны космические ко­рабли, взлетающие без дорогостоящих космодромов и не на­носящие ущерба природе... Мне столько еще нужно сделать! Работы на две жизни, но в первую очередь мне нужно найти в бескрайних джунглях Бразилии людей, чьи предки несколь­ко тысячелетий назад пришли с океана, с огромного цвету­щего острова, поглощенного пучиной. Найти и поставить точку в споре о том, была ли Атлантида. Господи, сколько еще нужно сделать, а я сижу тут как на привязи, хоть и про­вожу время совсем неплохо в объятиях двух красивых жен­щин».

    Разумеется, ничего этого Валентин своему радушному хозяину и покровителю не сказал, а сказал следующее:

–      Спасибо, домулло! Большое спасибо, вам за заботу. Но, во-первых, я еще не чувствую себя внутренне подготовленным, к та­кому важному шагу, как принятие ислама. Во-вторых, я со­бираюсь уехать во Францию. Там живут мои родственники. А, в-третьих, – он немного помедлил и продолжал: – В-треть­их, я читал книгу Ромэна Роллана «Жизнеописание двух ве­ликих йогов – Рамакришны и Вивикананды». Один из них говорил, что Бог как большое озеро, на берегах которого жи­вут разные народы. Каждый народ называет озеро по-свое­му, но все они пьют одну и ту же воду. – Сказав это, Валентин замолчал.

Некоторое время молчал и мулла. Потом он произнес ува­жительно:

–    Да, это сказал мудрый человек. Если бы все это пони­мали, люди не суетились бы, споря, чья вера лучше. Бог один! И пусть он будет всегда с тобой! Ты хороший человек и ум­ный. Ты спас моего племянника. Рустам не рассказывает, как вы бежали из тюрьмы. Я чувствую, что он что-то не догова­ривает, но верю, когда он говорит, что если бы не ты, он не вышел бы оттуда, и не смог бы перейти границу. Где бы ты ни жил, знай, что всегда можешь вернуться сюда, и будешь, при­нят как родной.

– Спасибо, домулло, – растроганно сказал Валентин. – Я никогда не забуду того, что вы для меня сделали. – И он низко поклонился доброму человеку.