Странное дело, но
вчерашняя небесная тема захватила мысли довольно плотно, даже весь день
совершенно бессознательно отмечал все новые оттенки и цвета, словно
играешь в игру - найди сто отличий))). Поэтому ничего удивительного, что
наигравшись вдоволь на так щедро предоставленном матушкой природой
голубом небосклоне, мысли повернули к его неизбежным спутникам, хотя и
сегодня небо было как на заказ, безоблачное и безмятежное. Вот уж где
есть разгуляться памяти и воспоминаниям, просто простор для всевозможных
форм и образов, таких привычных и незаметных, но стоит только поднять
голову к небу, сразу же бросающихся в глаза своим многообразием.
Наши извечные спутники, облака... Волею судеб, повидав их сверху и
снизу, теперь даже в этот замечательный и совершенно безоблачный день
вспоминаешь многие тонкости, которые раньше даже в голову не приходили.
Посудите сами, разве может быть что-нибудь более незаметного и играющего
в нашей жизни столь незначительную роль, как эти самые облака? Но чем
дольше присматриваешься к ним, чем больше пытаешься разглядеть в них
характерные черты, тем больше они перестают быть просто сборищем
непонятно чего на небе и становятся чем-то особенным, стоит только
присмотреться.
Следующие слова для полуночников, даже, скорее для тех, кто хоть раз
летней ночью поднимал глаза к небу. Скорее даже не видимые, а ощущаемые в
этой непроглядной и глубочайшей ночной тиши неба уютно гнездятся эти
самые облачка, почти незаметные, но словно отражающие звездный свет.
Никогда не бывающие поодиночке, всегда рядышком, легкие, невесомые,
незаметные и словно жемчужно-белые, отливающие перламутром легкие
перышки, барашки, волны, ряды... Удивительно, как могут облака в
безлунную ночь словно светиться, будто жадно вбирая в себя отголоски
севшего за горизонт, или наоборот, только потянувшегося и начинающего
только готовиться вставать солнца. Даже звезды окрашивают их, словно
признавая в них своих помощников в таком нелегком деле доставки
настоящего звездного света. Отдавая дань ночи, их жемчужно-серебряное
мерцание щедро разбавляется всеми оттенками, которые только возможно
придумать синему цвету - здесь будут и пастельные, голубые, и
темно-синие, фиолетовые, и почти черные, но все равно с глубокой, пусть
даже только угадываемой синевой краски. Это истинно ночные жители, их
дом и родина - ночь, никогда больше вы не увидите этих ночных
странников, как в это время суток, таких вроде бы нежных, беспомощных,
пугливых, но одновременно красивых и утонченных, особенно, когда
начинает приоткрывать глаза солнечное утро и окрашивать их в первые
красноватые лучи зари. Вот здесь эти маленькие перистые малыши мгновенно
сбрасывают свой жемчужно-голубой наряд и окрашиваются в серые,
голубоватые тона со все большим преобладанием сначала
несмело-розоватого, потом все глубже и глубже, и затем заканчивающегося
слепящим красновато-алым цветом оттенка проснувшегося солнечного
настроения. И стоит им только напитаться солнечным светом, как они
начинают таять, исчезают, отправляясь в свои, ведомые только им дали,
мирно спать и ждать часа своего следующего появления.
Но эти ночные жители очень редки, лично я за всю жизнь видел (или
замечал?) их не более десятка раз, гораздо чаще заметны только утренние
или вечерние постояльцы этого небесного праздника. Сумрачные, или
наоборот, веселые и легкие, удаляющиеся за горизонт и унося с собой
досаду или раздражение, или, наоборот, радость и веселье, хмурые,
объемные, или легкие, как перышки, они словно отправляются спать в один
им ведомый мир после тяжелого трудового дня, когда стихает ветер у
земли, но никогда не стихает этот наш бессменный труженик наверху, по
воле каждого дня удаляя облака и открывая нам свет звезд, или наоборот,
щедро добавляя облачных жителей на наше небо.
И вот, пожалуй, эти самые облака и будут самыми необычными, иногда как
будто распаханная пахота, расходящаяся от горизонта ровными бороздами,
окрашиваемыми во все мыслимые цвета заката или восхода, которые
постепенно расширяются и словно расползаются по небесной ниве, иногда
это словно куски хлопка, который разбросали тонким слоем для просушки на
этом голубом, но уже начинающем синеть и приобретать фиолетовые тона
холсте, а иногда это тонкие и прямые, словно следы от стрел, А иногда и
перепутанные между собой, словно последствия игры котенка с клубком
ниток, которые неумолимо будут поглощены, растворены или размыты до
невидимости неумолимой утренней и дневной силой. Ну что же, каждому свое
время.
Но то мы вспоминали исключительно ночных, утренних или вечерних жителей,
которых мы уж точно крайне редко увидим днем. Ну что же, посмотрим, что
же такого обычного принесет нам наше дневное небо.
Первая же мысль заставила улыбнуться - буквально перед глазами памяти
предстала молочно-белая пелена, почти прозрачная, еще позволяющая
увидеть отсветы голубого, но в своей монолитности заполнившая все
небесное пространство и позволяющая видеть день только так, как ей
угодно. здесь не выделишь ни облачко, ни отдельные его части или хотя бы
их цвет, вроде бы облака, но непохожие на такое нам привычное
определение, словно их нет, а одна монолитная и недвижимая масса
бело-серого или бело-голубого цвета, за полное отсутствие особенностей
на которой взгляду даже негде зацепиться, словно вдруг привычная нам
голубизна ушла в отпуск и заменила небо этим суррогатом, забыв дать ему
указания о правилах поведения.
Их родственники, которые уже решили вести себя оригинальнее и хотя с
таким же успехом скрывают привычное нам небо, с тем же успехом
отличаются от этой белой непрерывной массы сплошными формами разных
размеров, словно выложенные на блюдо и никогда не опускающиеся ниже
установленной им границы. Здесь будут и воздушно-белые, и сероватые,
глубоко-серые, и даже чуть фиолетовые цвета, и все только в одном
массиве, за своей дразнящей и пугающей внешней формой не несущей ничего
страшного или изменчивого, ведь они могут с тем же успехом исчезнуть на
следующий день, как и появились.
Но что-то увлекшись, совсем забыл о привычных наших посланцах хорошей
погоды, всем нам знакомых сахарных клубах ваты, или каждый сможет сам
придумать им свое название. Если прежние облака напоминают прежде всего
штрихи фона, то эти - самое решительное и категорическое его содержание и
главная тема. Своими причудливыми белыми со всевозможными оттенками от
голубоватого до темно-серого, в сочетании с небесной голубизной эти
мазки неведомого нам художника вдохновляют не один десяток или сотню
поколений на мечты. И не пытайтесь меня убеждать, что ни разу сами не
угадывали в облаках похожие образы, которые вам хотелось увидеть, так
просто не бывает, или вы просто не помните. Эти самые посланцы, которые
заставляют работать нашу фантазию и чувствовать этот мир совсем по
другому, они для каждого из нас имеют свое значение, просто посмотрите
на них, и поймете, что это не просто слова. И даже вдруг обзаводящиеся
серым и словно неприветливым основанием, словно возлегая на этой основе,
они блаженно отдыхают на этом ложе, нисколько не думая о таких мелочах,
как дождь или град.
Но было бы незаслуженно оставить в стороне их братьев-дождевиков. Вроде
бы такие похожие, потом вдруг вместо этой самой сахарной ваты, словно
заставляя ее слеживаться, они все уплотняются и уплотняются и будто
начинают выжимать из себя дождь. Словно неведомая сила сплачивает их
вместе, наделяет дождевой силой, чтобы они могли поделиться ею сполна.
Иногда такие быстротечные и короткие, а иногда заполняющие все небо,
такие неуловимо разные, рваные и несущиеся, а иногда цельные и слитные,
иногда дополняемые несущейся и буквально задевающей за верхушки домов и
деревьев бахромой, а иногда и отмахивающиеся от нее порывом ветра, своей
непрерывной дождевой сущностью заставляющие нас смотреть только под
ноги, но никак не на них.
Но есть и особые персонажи в этом привычном нам ряду. Упомяну только два
из них, но каждый без труда продолжит, ведь что-то подобное видел не
раз, стоит только припомнить. На почетном втором месте предгрозовое
небо, которое своим уже таким ярко видимым, но пока еще неощутимым
очагом словно пожирает все пространство, ненасытно, агрессивно, никакого
даже намека на легкость и мягкость, здесь едва ли не черные тона
облаков, мощно и решительно заполняющие пространство, вместе с далекими
всполохами молний, однозначно указывают на то, что далеко не грибной
дождик посетит. И замечали, как будто этот еще находящийся далеко очаг
словно вбирает в себя все пространство, высасывает его, появляется
чувство тревоги и все стихает, словно боится привлечь к себе внимание
этого буйного явления. И не зря, ведь даже неподвижный и вдруг ставший
тяжелым воздух, словно придавленный этим могучим и беспощадным фронтом,
словно наполняется неким предчувствием чего-то мощного и страшного,
словно исподлобья наблюдающего за нами и примеривающегося поудобнее,
чтобы ударить...
Но первое место однозначно в моем личном опыте занимает тот самый ураган конца 90-х, когда в Москве летали рекламные щиты похлеще, чем сухие листья. Даже не сам ураган, встреченный мною на трассе и доставивший множество эмоций до конца жизни, от летающих в редких проблесках льющегося с неба потока воды, разгоняемого "дворниками", кустов и деревьев, до ощутимо начинающей сползать под порывами бешеного ветра и с отвратительным визгом шин по асфальту самой машины в кювет с пониманием того, что даже дверь открыть не сможешь... Но это все было после, а начиналось так, как видел потом неоднократно и на фото и на видео, но впервые ощутил это на себе самом. Уже собираясь домой, поймал себя на мысли, что хочется словно бежать отсюда подальше, это самое чувство тревоги, которое так бывает перед бурей, выросло до таких размеров, что хотелось просто плюнуть на машину и бежать, бежать, бежать. этакая паника при ярко-синем и безоблачном небе. А потом вдруг появился ОН - многослойный, лежащий на плотной и буквально черной подушке из облаков, монолитный, быстро заполняющий почти все небо, словно гриб, ножка которого состояла из клубящихся и словно крутящихся смерчей, а шляпка была просто образцом для рекламы взбитых сливок, только своим почти непрерывным отсветом зарниц она навевала мысли не о кулинарных изысках, а скорее о чем-то ужасном, как неотвратимо надвигающийся персонаж фильма ужасов, что идеально подчеркивалось огненными всполохами по низу, даже не молниями, а какими-то ярко-багровыми отсветами. И последствия не заставили себя ждать, о чем помнят очень многие. Но даже тогда, в сочетании с этой легкой и бессознательной паникой, не мог не восхититься красотой и силой надвигающейся бури, не плывущей, а буквально подминающей под себя спокойный небосвод и своими отсветами обещающий показать всем тем, кто внизу, где зимуют не только раки. Собственно, и сдержавшей обещание сполна...
На этой облачной ноте и расстаемся, как и всегда - ненадолго. Ваш Олег Красюков.
