Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Драматические актрисы России

  Все выпуски  

Драматические актрисы России Лия Ахеджакова: Роли должны сваливаться, как подарок


Лия АхеджаковаМы знакомы несколько лет, но как-то так выходило, что по газетной надобности я обращался к Лии Ахеджаковой только за комментариями каких-то политических событий. Она человек до крайности политизированный.

Не то, чтобы ее интересовала вся эта суета во власти и около, но если случается что-то, по ее мнению, гадкое, возмутительное, несправедливое, она не молчит. А тут звоню и говорю: Лия, давайте побеседуем о чем-нибудь, кроме политики. Ну, о чем, например? Например, об успехе. О вашем собственном и вообще об успехе. В широком смысле. Сколько стоит успех, добытый в согласии с публикой или с властью, но в конфликте с самим собой? Что происходит с человеком, целенаправленно добивающимся общественного признания? Кто тут чем готов пожертвовать и кому какие жертвы представляются неприемлемыми? Каков баланс приобретений и потерь? Ой, это такая серьезная тема. Тем не менее, согласилась. И вот приезжаю, включаю диктофон и слышу:

Я сегодня ночью не спала и думала на эту тему. У меня была бессонница именно на эту тему. Вот вы мне сказали, что мы будем об этом говорить, и я все время не спала и думала. Так вот, я считаю себя очень неуспешным человеком.

Вы это серьезно?

Абсолютно.

Тогда объясните, почему? Должно же быть какое-то объяснение. Ну, скажем, многое из того, что хотелось сыграть, сыграть не довелось.

Да, и это тоже. Я, например, никогда Чехова не играла.

Вас ведь Някрошюс приглашал, когда ставил Вишневый сад.

Приглашал.


Он вам, я слышал, Шарлотту предлагал.

Да. А сыграла другая актриса. Я не хочу об этом даже вспоминать.

Он что же, обманул вас?

Он тут вообще ни при чем. Кастингом занималась актриса. Она же была и продюсером этого спектакля. Вот она и сыграла Шарлотту. А Някрошюс замечательный режиссер. Тонкий, нежный. Я его обожаю. Его Фауст это что-то потрясающее. Я после тяжелейшей репетиции нашла в себе силы поехать и посмотреть этот спектакль. Это такая красота, это так пронзительно! Другое актерское существование. Обидно, что не удалось сыграть Шарлотту у Някрошюса. И вот так постоянно. Как только я что-нибудь себе намечаю все, тогда уж точно никогда это не сыграю.

Загадывать нельзя?

Нельзя. Роли должны сваливаться, как подарок. Вот так роль Варвары в Мелком бесе свалилась на меня. А гоголевскую Пульхерию Ивановну я лелеяла много лет. И сыграла. Спектакль вышел под названием Старосветская любовь. Все-таки загадывать что-то заранее, может, и не стоит, но как сладко!

А бывает у вас предчувствие успеха?

Я стараюсь об этом не думать. Такое предчувствие всегда кончается обломом. Когда настраиваешь себя на успех, страстно жаждешь его, наверняка случится облом.

Поэтому вы считаете себя неуспешным человеком?

Не поэтому. Я вам скажу, что такое успех. Это востребованность. А у меня все как раз наоборот. Какой-то маленький человеческий или творческий успех у меня чаще всего чередуется с годами невостребованности.

Вы имеете в виду какой-то конкретный период?

Я имею в виду всю мою сознательную жизнь. От бровки до бровки. Начиная с двадцати одного года и по сегодняшний день. У меня в театре случались простои длиною в пять-шесть лет, а однажды и в восемь. Ни одной новой роли! Но бывали периоды и огромной загруженности. Квартира Коломбины, Трудные люди, Стена. Крутой маршрут, Мелкий бес Я тогда находилась в том возрасте, когда актриса востребована. Уже мастер, но еще не второй обоз. Стареющие актрисы это такая обуза для театра Вроде бы надо дать ей работу, да где же взять?

А до этого, в ТЮЗе, вы разве мало играли?

Мало не то слово. Там была абсолютная невостребованность. Стопроцентная. Загруженность вплоть до того, что я играла куриные ноги. У Бабы-Яги была, как известно, избушка на курьих ножках. Так вот, эти ноги я играла. Представляете, у тебя даже тела нет, у тебя только ноги куриные. Ну, еще третьим составом средний поросенок Наф-Наф. И все. Но большой удачей для меня стало знакомство со Львом Абрамовичем Кассилем. Он меня порекомендовал на роль пионера Тараса Бобунова. Это была роль второго плана. А главную роль играла Лидия Князева. Божественная актриса. Божественный человек. Можно считать успехом, что я пришла в театр к ней, к Князевой. Я могла рядом с ней находиться на сцене, я могла у нее учиться.

Работая в ТЮЗе, вы ощущали себя серьезной, глубокой актрисой, способной играть не только поросят и зайчиков?

Ощущала. Но продолжала играть куриные ноги.

Так складывался репертуар? Или только так воспринимали вас режиссеры?

И то, и другое. Но вот однажды я пришла к Анатолию Васильевичу Эфросу. Он был в ту пору очередным режиссером в театре на Малой Бронной. Пришла и говорю: возьмите меня. Он пообещал свести меня с Дунаевым, главным режиссером. Я пришла к Дунаеву, и он мне сказал: Как отец вам советую держитесь за ТЮЗ руками и ногами. Вы травести. Вы должны в ТЮЗе работать до пенсии. Я вас не возьму, потому что я вам добра желаю.

Я все это пересказала Анатолию Васильевичу. Он расстроился и говорит: Ну, тогда, Лиечка, вам придется идти в Современник. Вас там точно возьмут. И это очень хороший театр. Там замечательные актеры. И Галина Волчек вас возьмет. Я нашла Валеру Фокина, который тогда был молодым человеком, начинающим режиссером. И Валера привел меня в Современник. Я тогда еще условия ставила, представляете? Никому не известная артистка, рост метр пятьдесят Пришла к Волчек и говорю: Галина Борисовна, я только умоляю вас: никаких сказок, никаких зайцев! Я переела этого, меня тошнит. И она мне пообещала. Действительно, я в Современнике тридцать лет и ни одного зайца, ни одной Бабы-Яги. Я, правда, после еще успела сыграть в кино Тетю Мышь в Дюймовочке по Андерсену. Но это все-таки кино. Это же не из года в год с двенадцати утра по сцене мышью скакать.

А неуспех это что для вас? Как вы его ощущаете?

Это когда газеты ругают спектакль и тебя. Я не припомню ни одного спектакля, после которого я бы не получила выволочку от критики.

Ну, например?

Вот, пожалуйста. Вера Максимова написала замечательную статью про Квартиру Коломбины в Современнике, но были и те, кто ругал этот спектакль. Или, когда я еще в ТЮЗе работала, появилась рецензия, где обо мне было написано: На сцену вышла кривоногая Это какой-то ужас. Мне даже не хочется перечислять все эти гадости. Вот Комсомолка написала, что я испортила фильм Изображая жертву, а Захаров во всеуслышание заявил то же самое по тел


В избранное