Сурков К. Г., Цырлина Е. В., Константинова М. М., Берштейн Л. М.

НИИ онкологии им. проф. Н. Н. Петрова Минздравмедпрома РФ, Санкт-Петербург

Низкомолекулярный индуктор интерферона неовир увеличивал экспрессию рецепторов эстрогенов (РЭ) и прогестерона (РП) в матке овариэктомированных крыс (масса 210-230 г), а также изменял соотношение количества рецепторов в пользу РП и снижал рецептор-редуцирующий эффект тамоксифена (ТАМ) у более молодых крыс (масса 120-140 г). Проведение месячного курса лечения неовиром (курсовая доза 2000 мг) на фоне терапии тамоксифеном больных распространенным раком молочной железы (РМЖ) с развившейся резистентностью к последнему приводило к восстановлению чувствительности ткани РМЖ к ТАМ и клинической стабилизации процесса продолжительностью 60-170 дней (срок наблюдения) у 8 из 10 больных.

Проблема эффективной терапии местнораспространенных и диссеминированных форм неоперабельного рака молочной железы (РМЖ) к настоящему моменту остается нерешенной. Одним из основных средств, наряду с химио- и лучевой терапией, остается гормональное воздействие на чувствительные клетки опухоли. Препаратами первой линии гормонотерапии у больных в менопаузе являются антиэстрогены. При этом важным критерием предполагаемой эффективности назначаемых антиэстрогенов (вытекающим из механизма действия данной группы препаратов) служит количественная характеристика уровня рецепторов эстрогенов (РЭ) и прогестерона (РП) в клетках опухоли молочной железы. Уровень рецепторов выше 10 фмоль/ мг белка цитозоля определяет опухоль как рецептор-позитивную [5]. Если у пациентов с рецептор-позитивной запущенной формой РМЖ гормонотерапия оказывается эффективной в 40-50% случаев, то пациенты с рецептор-негативными формами отвечают на гормонотерапию в 7-8% случаев. Антиэстрогены показаны и в тех случаях постменопаузального неоперабельного РМЖ, когда рецепторный статус клеток опухоли неизвестен. Продолжительность полных ремиссий на терапию антиэстрогенами (тамоксифеном) составляет в среднем 12 мес [11]. Утрату чувствительности опухоли к антиэстрогенам и прогрессирование заболевания нередко связывают со снижением количества стероидных рецепторов в клетках опухоли и/ или с уменьшением пула рецептор-негативных [14].

В связи с этим поиски методов воздействия на рецепторный статус клеток РМЖ остаются актуальными. Одним из подходов для решения этой проблемы является применение препаратов интерферонов, которые, как оказалось, увеличивают уровень рецепторов стероидов в культивируемых клетках рака молочной железы [23], рака эндометрия [6], рака простаты [20] и других объектах. Показано, что увеличение количества свободных цитозольных рецепторов под воздействием интерферонов связано с увеличением количества мРНК белка рецептора [19].

Изучение совместного влияния тамоксифена и интерферона на культивируемые клетки РМЖ человека показало, что интерферон потенцирует рост-ингибирующий эффект антиэстрогенов как in vitro [21], так и in vivo [10, 12], хотя в некоторых исследованиях на nude-мышах этот феномен не удалось объяснить индукцией РЭ [10]. При этом наибольшую антипролиферативную активность и способность препятствовать стимулированному эстрогенами росту в некоторых модельных системах in vitro проявили препараты b-интерферона [7]. Антипролиферативный эффект не был связан с рецепторным статусом клеточных линий, что позволило предположить двоякое действие интерферона – элиминацию рецептор-негативного пула опухолевых клеток и усиление экспрессии рецепторов стероидов в клетках опухоли.

У больных операбельным РМЖ введение b-интерферона в дозах 3 млн ЕД через день в течение 2-3 нед приводило к достоверному увеличению количества РЭ, РП и к тенденции к снижению индекса метки в клетках опухоли [8]. Интерферон вызывал увеличение количества РЭ и РП в клетках кожных метастазов у больных распространенным РМЖ [22].

Последовательное применение препарата a-интерферона и его комбинации с тамоксифеном у больных с диссеминированным РМЖ, ранее не подвергавшихся гормонотерапии, привело к 4 случаям ремиссии (1 полная и 3 частичные из 7 наблюдений); при этом интерферон вызывал увеличение экспрессии РЭ наряду со снижением экспрессии Ki-67 (антигена, ассоциированного с пролиферацией). Присоединение тамоксифена вызывало закономерное снижение концентрации ЭР [17]. Попытки же преодолеть приобретенную резистентность к тамоксифену путем присоединения интерферонов у больных РМЖ, ранее ответивших на антиэстрогенную терапию, не привели к успеху, хотя при комбинированном назначении интерферона (6 млн ЕД 5 раз в неделю) и тамоксифена как терапии «первой линии» у пациенток, не получавших ранее гормонального лечения, ремиссия наблюдалась в 50% случаев (2 полные и 3 частичные ремиссии в группе из 10 пациентов) [23].

Необходимо отметить, что неоднократные попытки применения интерферона как монотерапевтического средства в различных дозах при местно-распространенных и диссеминированных формах РМЖ не приводили к какому-либо успеху, при этом отмечались серьезные побочные эффекты [9, 15, 18]. В то же время имеется веществ, вызывающих при введении в организм выброс и/ или выработку значительных количеств эндогенного интерферона, так называемых индукторов интерферона. Одним из таких соединений является неовир, лекарственная форма натриевой соли 10-метиленкарбоксилат- 9 акриданона (мол. масса 275). Парентеральное введение этого индуктора мышам вызывает увеличение титров интерферона в плазме мышей до 400 тыс ЕД/ мл [24]. Однократное введение 250 мг (3-5 мг/ кг массы тела) неовира человеку вызывает быстрое (2-3 ч) нарастание титров интерферона в сыворотке крови (в основном a- и, частично b-типов), достигающее значений от 80 до 200 ЕД/ мл ( в среднем 100 ЕД/ мл), что сравнимо с титрами сывороточного a-интерферона, достигаемыми при введении 9-12 млн ЕД препарата экзогенного рекомбинантного a-интерферона. Титры a-интерферона в сыворотке сохраняются при этом на уровне выше 60 ЕД/ мл не менее 16 ч [3]. Следует учесть, что уровень тканевых эндогенных интерферонов, вырабатываемых in situ в ответ на воздействие индуктора интерферонов, значительно выше сывороточного титра и практически недостижим путем введения экзогенных интерферонов [2].

Неовир уже зарекомендовал себя в клинической практике как эффективный интерфероно-индуктор и иммуномодулятор в комплексном лечении внутриклеточных инфекций [4]. Однако его эффективность (как, впрочем, и других индукторов интерферона) как инструмента воздействия на рецепторный статус клеток гормонозависимых тканей с целью использования в перспективе для усиления (или восстановления) гормоночувствительности новообразований до сих пор не оценивалась. Задачей настоящей работы явилось определение способности неовира стимулировать экспрессию РЭ и РП в матке крыс и восстанавливать утраченную чувствительность опухоли к антиэстрогенам у постменопаузальных больных распространенными и диссеминированными формами РМЖ.

Материал и методика

Для определения способности неовира изменять экспрессию РЭ и РП в клетках гормонозависимых тканей опыты были проведены на беспородных крысах самках 4-месячного возраста с массой тела 120-140 г. Все животные подвергались овариэктомии за 7 дней до начала введения неовира. Неовир вводился подкожно через день в дозе 5 мг/ кг массы (оптимальная интерферон-индуцирующая доза) или по 25 мг/ кг массы через день в течение 14 дней. Тамоксифен вводился перорально в дозе 0,4 мг/ кг массы ежедневно. Животные были разделены на 6 групп: 1-я группа служила контролем, животным 2-й группы вводился неовир в дозе 5 мг/ кг, крысы 3-й группы получали неовир в дозе 25 мг/ кг, 4-й группе вводили только тамоксифен, 5-я и 6-я группы получали неовир в дозах 5 и 25 мг/ кг массы, соответственно, и тамоксифен. В другой серии экспериментов использовались животные с массой 210-230 г. Крысы подвергались овариэктомии, как и в предыдущем опыте, и были подразделены на 3 группы: контрольную и две опытные (неовир 5 мг/ кг и 25 мг/ кг, соответственно). Неовир вводился в том же режиме, что и в предыдущем опыте. В обоих экспериментах на следующий день после последнего введения препаратов животные умерщвлялись в парах хлороформа, матка взвешивалась, уровень РП и РЭ в матке оценивался уголь-декстрановым методом [1]. Статистическая обработка проводилась с помощью t-критерия Стъюдента.

В клиническую часть работы были включены 10 больных распространенными и диссеминированными формами РМЖ в менопаузе в возрасте 39-78 лет (средний возраст 58 лет). Менопауза более 10 лет была у 4 больных, от 5 до 10 лет – у 3 и менее 5 лет также у 3 больных. У 4 больных менопауза была искусственной – у 2 пациенток как результат оперативного лечения доброкачественных опухолей матки в прошлом, а у 2 – как результат предшествующего цитостатического лечения РМЖ.

К моменту установления гистологически верифицированного диагноза РМЖ носил генерализованный характер и по степени распространения соответствовал III-IV стадии заболевания (Т1-4N1-xMO-x). Первично распространенный рак имел место у 8 пациенток с регионарными и отдаленными метастазами, у 2 из них наблюдалось поражение обеих молочных желез. У остальных 2 больных менее чем за год до настоящего исследования была выполнена расширенная мастэктомия, но к моменту включения в исследование у них были обнаружены рецидивы и метастазы. Длительность безрецидивного периода в этих наблюдениях была менее года. Наиболее частой локализацией опухолевых очагов у больных была первичная опухоль молочной железы – 8 наблюдений. У 4 больных наблюдались поражения периферических лимфатических узлов, у 4 человек – поражение мягких тканей передней грудной стенки. Лучевая терапия проводилась у 8 человек, химиотерапия на предыдущих этапах лечения проводилась всем больным (от 2 до 9 курсов, в среднем 4 курса), причем у 2 пациенток как с адъювантными, так и с лечебными целями.

Рецепторный статус не был установлен в 8 наблюдениях, в 2 случаях он был позитивным. Терапия тамоксифеном, ранее назначенная всем больным, была эффективна во всех случаях: у 3 больных наблюдались частичные ремиссии продолжительностью более 14 мес, у остальных 7 женщин наблюдалась стабилизация процесса длительностью от 3 до 25 мес (в среднем 13,7 мес). К моменту начала данного исследования у всех больных было выявлено развитие резистентности к тамоксифену и прогрессирование заболевания.

Доза принимаемого пациенткой во время исследования тамоксифена не изменялась по сравнению с индивидуальной дозой, получаемой пациенткой в течение не менее чем 100 дней перед началом терапии неовиром и составляла 20-40 мг. Неовир вводился 2 раза в неделю внутримышечно в разовой дозе 250 мг в течение месяца до достижения суммарной курсовой дозы 2000 мг. По окончании курса терапии неовиром больные продолжали принимать тамоксифен в этих же дозах. Клиническое течение заболевания в процессе лечения оценивалось в соответствии с критериями ВОЗ. До и после курса введения неовира оценивались показатели гормонального статуса (ЛГ, ФСГ, эстрадиол) и необходимые лабораторные данные. Поскольку только у одной больной имелся кожный метастаз, доступный для биопсии, оценить динамику рецепторного статуса опухолевых клеток не представлялось возможным.

Результаты и обсуждение

Из представленных данных можно заключить, что неовир у молодых крыс в оптимальной дозе (5 мг/ кг; группа 5) приводит к эффектам, схожим с влиянием тамоксифена (не угнетая в такой степени экспрессию РЭ), и потенцирует эффект последнего, приводя к значительному преобладанию прогестероновых рецепторов над эстрогенами. Введение неовира в дозах, пятикратно превышающих оптимальные интерферониндуцирующие (группа 6), было менее эффективным, что, вероятно, связано с рефрактерностью клеток-интерферонопродуцентов к повторному введению больших доз индуктора. В то же время, у более старых крыс неовир индуцировал в матке как экспрессию РП, так и РЭ (Таблица 1).

Таблица 1. Усиление экспрессии рецепторов эстрогенов и прогестерона в матке овариэктомированных крыс (масса тела 210—230 г) под действием неовира

Примечание: рецепторы определялись в цитозоле, полученном из объединенных маток.

Клинический эффект комбинации тамоксифена и неовира у больных РМЖ с утраченной чувствительностью к тамоксифену к моменту окончания курса введения неовира расценен в соответствии с критериями ВОЗ как стабилизация процесса в 8 случаях из 10. В одном случае терапия неовиром была прервана в связи с отказом больной от лечения и дальнейшим прогрессированием заболевания. В другом из наблюдений спустя 8 нед после окончания курса терапии неовиром отмечено увеличение размеров первичной опухоли в молочной железе при сохраняющемся частичном регрессе опухолевых очагов в периферических лимфатических узлах. У остальных 8 пациенток стабилизация сохраняется в течение 60-170 дней (в среднем 4,1 мес) после прекращения курса введения неовира. При этом у 1 из 4 больных, имевших мягкотканные очаги, отмечен полный регресс последних, а у 2 из 4 больных, имевших метастатические поражения периферических лимфатических узлов, зафиксировано уменьшение размера указанных новообразований. Миелодепрессивного действия, существенных изменений биохимических показателей, значимых побочных эффектов и осложнений не наблюдалось. Что касается изменений уровней ЛГ, ФСГ, и эстрадиола после курса лечения неовиром, то они не выходили за пределы значений, свойственных данной группе больных, и характеризовались тенденцией к умеренному снижению ЛГ в крови.

Таким образом, судя по имеющимся у нас данным, не исключено, что неовир способен восстанавливать утраченную чувствительность клеток РМЖ к тамоксифену. Для оценки изменений в рецепторном статусе опухолевых клеток необходимо провести дополнительные исследования, включив в них и больных РМЖ с кожными метастазами. После подтверждения полученных данных в рандомизированном исследовании может оказаться перспективным комбинированное лечение ЭР-позитивных злокачественных опухолей молочной железы комбинацией неовира и тамоксифена с целью увеличения чувствительности опухоли к антиэстрогенам и/ или предотвращения возможного развития резистентности к последним.

Кроме того, как стимулятор экспрессии прогестероновых рецепторов неовир мог бы оказаться эффективным компонентом гормональной терапии рака тела матки.

Литература

• Бассалык Л.С. (ред.) Рецепторы стероидных гормонов в злокачественных опухолях – М.: Медицина. – 1987. – 224 с.
• Ершов Ф.И., Новохатский А.С. Интерферон и его индукторы. – М.; медицина, 1980. – 173 с.
• Неовир. Информация о новом препарате. С.-Петербург, 1996. – 12 с.
• Парфенов В.В., Делекторский В.В., Генкин Д.Д. Неовир – новый высокоэффективный антихламидийный препарат // Тезис. докл. II Росс. нац. конг. «Человек и лекарство», 10-15 апреля 1995 г. – М. – С. 314.
• Цырлина Е.В., Семиглазов В.Ф., Нургазиев К.М., Иванова О.А. Индуцированные тамоксифеном рецепторы прогестерона в опухолях молочной железы // Вопр. онкол. – 1991. – Т. 37. – С. 916-920.
• Angioli R., Untch M., Sevin D.U. et al. Enchancement of progesterone receptor levels by interferons in AE-8 endometrial cancer cells // Cancer (Philad). – 1993. – Vol. 71. – P. 2776-2781.
• Coradini D., Biffi A., Pirronello E., Di Fronzo G. The effect of alpha-, beta-, and gamma – interferon on the growth of breast cancer cell lines // Anticancer Res. – 1994. – Vol. 14. – P. 1779-1784.
• Di Martino L., Demontis B., Saccani-Lotti G., Mureni G. In vivo effect induced by interferon-beta on steroid receptor status, cell kinetic and DNA ploidy in operable breast cancer patients // Anticancer Res. – 1995. – Vol. 15. – P. 537-541.
• Fentiman I.S., Balkwill F.R., Cuzick J. Et al. A trial of human alpha interferon as an adjuvant agent in breast cancer after loco-regional recurence // Eur. J. Surg. Oncol. – 1987. – Vol. 13. – P. 425-428.
• Gibson D.F., Jonhson D.F., Goldstein D. Et al. Human recombinant interferon-beta and tamoxifen: growth suppressive effects for the human breast carcionoma MCF-7 growth in the athymic mouse // Breast Cancer Res. Treat. – 1993. – Vol. 25. – P. 1411-1500.
• Howell A., Downey S., Anderson E. New endocrine therapies for breast cancer // Eur. J. Cancer. – 1996. – Vol. 32A. – P. 576-588.
• Josui K., Kubota T., Kitajima M. Recombinant human interferon-alpha 2a increases hormone receptor level of a human breast carcinoma xenografts in nude mice and enhances the anti-proliferative activity of tamoxifen // J. Japan. Cancer Res. – 1992. – Vol. 83. – P. 1347-1353.
• Macheledt J.E., Buzdar A.U., Hortobagyi G.N. et al. Phase II evaluation of interferon added to metastatic breast cancer // Breast Cancer Res. Treat. – 1991. – Vol. 18. – P. 165-170.
• Murphy L.C. Mechanisms associated with the progression of breast cancer from hormone dependendence to independence // The Pezcoller Foundation J. – 1995. – Vol. 2. – P. 6-16.
• Padmanabhan N.,Balkwill F.R., Bodmer J.G. et al. Recombinant DNA human interferon alpha 2 in advanced breast cancer: a phase II trial // Br. J. Cancer. – 1985. – Vol. 51. – P. 55-60.
• Salkowski C.A., Vogel S.N. IFN-gamma mediates increased glucocorticoid receptor expression in murine macrophages // J. Immunol. – 1992. – Vol. 148. – P. 2770-2777.
• Seymour L., Bezwoda W.R. Interferon plus tamoxifen treatment for advanced breast cancer: in vivo biologic effect of two growth modulators // Brit. J. Cancer. – 1993. – Vol. 68. – P. 352-356.
• Sherwin S.A., Mayer D., Ochs J.J. et al. Recombinant leucocyte a-interferon in advanced breast cancer. Result of a phase II efficacy trial // Ann. Intern. Med. – 1983. – Vol. 98. – P. 598-602.
• Siga G., Angelucci C., Iacopino F. et al. Effect of natural beta-interferon on estrogen receptor mRNA of breast cancer cells // Anticancer Res. – 1992. – Vol. 12. – P. 2061-2064.
• Siga G., Dell’Acqua G., Pavone-Macaluso M. et al. Interferon and hormone sensitivity of prostatic cancer cells // Progress Clin. Biol. Res. – 1991. – Vol. 370. – P. 213-223.
• Siga G., Iacopino F., Della Cona G.R., Marchetti P. Recombinant interferon-alpha 2b affects proliferation, steroid receptors and sensitivity to tamoxifen of cultured breast cancer cells (CG-5) // Anti-Cancer Drugs. – 1992. Vol. 3. – P. 147-153.
• Siga G., Iacopino F., Lama G. et al. Steroid receptor enchancement by natural interferon-beta in advanced breast cancer // Eur. J. Cancer. – 1993. – Vol. 29A. – P.329-333.
• Solary E., Prud’Homme J.F., Gauville C. Modulation of proliferation, estradiol receptors and estrogen-regulated protein PS2/DCEI in human breast cancer cell lines by gamma interferon // J. Biol. Regulators and Homeostatic Agents. – 1991. – Vol. 5. – P. 98-106.
• Taylor J.L., Schoenherr C.K., Grossberg S.E. High-yield interferon induction by 10-carboxymethyl-9-acridanone in mice and hamsters // Antimicrob. Agents chemother. – 1980. – Vol. 18. – P. 20-26.

Вопросы онкологии, 1996, том 42, №6, с. 28-32