| ← Январь 2016 → | ||||||
|
1
|
2
|
|||||
|---|---|---|---|---|---|---|
|
4
|
6
|
8
|
9
|
10
|
||
|
12
|
14
|
16
|
||||
|
18
|
19
|
20
|
21
|
22
|
23
|
24
|
|
25
|
26
|
|||||
За последние 60 дней ни разу не выходила
Сайт рассылки:
http://emigration-property.blogspot.com/
Открыта:
22-10-2011
Автор
Статистика
235 подписчиков
0 за неделю
0 за неделю
Никакие деньги не заменят моря>>: модельный агент о переезде из Томска в Анталию
|
Никакие деньги не заменят моря»: модельный агент о переезде из Томска в Анталию 2016-01-05 02:19 inform <noreply@blogger.com> источник Леонид Каратыгин в 2009 году переехал из Сибири в Турцию. «Афише» он рассказал о том, как в Анталии относятся к детям и старикам, и объяснил, почему не собирается возвращаться в Россию. С эмиграцией и переездами у меня своя, очень частная история. Я родился и половину жизни прожил в Казахской ССР, в Балхаше, а в Томск поехал поступать в госуниверситет на факультет филологии и журналистики. Карьера моя началась в девяностых, когда пресса действительно становилась свободной, всем все было интересно и можно было спокойно работать на телевидении, минуя сделки с совестью. В 1991-м я с друзьями открыл радиостанцию «Сибирь» и даже диплом защищал соответствующий: «Создание и организация независимого радиовещания в России». Наша компания первая за Уралом начала заниматься рекламой в эфире, а тогда и слова-то такого не знали — «рекламодатель». Нам однажды позвонила женщина и сказала, что у нее есть несколько пар сапог. Ну мы и начали между передачами сообщать: «У нас есть пара сапог, их можно купить». Потом пошли масло, КамАЗы, сахар, галстуки, консервы. Рекламировали все, даже ваучеры; времена были веселые и лихие. Кроме этого, я делал авторские программы на ТВ и потихоньку залез в политику, причем по самые уши. Наша компания сделала мэром Томска своего человека, а через год прямо перед выборами губернатора у меня за это отжали радио. Это был мой первый опыт соприкосновения с нашим великим государством. Тогда я занялся частными проектами, а если точнее, модельным бизнесом и конкурсами красоты: красоты вокруг меня всегда хватало. Телевидение, авторские проекты, организация концертов и клубных шоу — красивые девушки никогда не пропадали из моего поля зрения, поэтому все закрутилось довольно быстро. Решился я на модельный бизнес из-за одной девушки, конечно. Мое агентство называлось скромно и понятно: «Леон». Я постоянно ездил на тусовки и конкурсы в Москву и так наработал целый пакет связей. В столице все удивлялись, что в Сибири вообще есть жизнь, независимые СМИ, модельный бизнес, что там кроме медведей живут люди и делают что-то помимо охоты, рыбалки и добычи нефти. Особенно забавным было то, что вся Москва была и до сих пор остается набита сибирскими ребятами и девушками. Семьдесят процентов рублевских жен — сибирячки, москвичками там и не пахнет. Я вообще считаю так: родился москвичом — на тебе клеймо. У меня есть друг из Москвы, он когда тупит или истерит, сразу же оправдывается: «Я москвич, ты же знаешь». По пути в Турцию я не стал тормозить в столице нашей необъятной родины. Было понятно, как там развивалось телевидение (доразвивалось, как видите), куда шел модельный бизнес. В Москве до сих пор когда говорят о моделях, думают о сауне. А главное, если ты понимаешь жизнь, то знаешь: никакие большие деньги и яркие огни не заменят моря, гор, свежих фруктов, спокойствия и чистоты. На почве моей новой деятельности у нас с Турцией получилось скрестить интересы еще в 2001 году: я повез четырех красавиц в Харьков на конкурс красоты Face of the Future — тогда с Украиной у нас еще была дружба — и там познакомился с первым в моей жизни турком. Он был похож на итальянца, только приземленнее, воспитаннее, чувствительнее к чужому поведению. Это в целом черты всех образованных турок. Не поймите меня неправильно: у меня нет иллюзий о человеческой натуре. Быдло в Турции и быдло в России — одинаковое. Образованный турок внимателен к собеседнику и его культуре, часто говорит на трех языках, в России таких почти нет. Недавно я был на деловой встрече, по соседству сидели двое турецких мужчин, настороженно слушали мою английскую речь, а потом спросили, не русский ли я. Оказалось, что оба свободно владеют нашим языком, причем просто потому, что им интересно было его выучить. Турки вопреки широко распространенному мнению не рассуждают о нас в ключе «Наташа — челнок — Тагил». Все это бред, русский внутренний комплекс, с девяностых вбиваемый в головы россиян во имя манипуляции сознанием народа. Тот первый турок — Али Йилмаз — пригласил меня в Анталию, а я как раз был в пике расставания с той девочкой из агентства «Леон», поэтому не думал долго и поехал. 2001 год — это очень давно, если говорить о нем в контексте этого города. За эти 14 лет город отстроили на моих глазах, я могу книгу написать по истории современной Анталии: достаточно сказать, что население города выросло в пять раз. Да и Турция в целом менялась при мне, особенно фэшн-индустрия. Здесь отшиваются многие европейские бренды, в Стамбул приезжают модели с мировыми именами, моих моделей в городе десятки, они приезжают и остаются навсегда. Местные бизнес ведут спокойно и предусмотрительно, понты невозможно заметить даже в самых понтовых местах (ну разве что только в Reina Bosfor). Благодаря друзьям из Анталии мои конкурсы «Мисс Сибирь» и «Мисс Урал» стали доходными и для меня, и для участниц. А тут еще в 2008-м наступил кризис (неизвестно какой по счету на моей памяти), который окончательно подкосил бюджеты и желания российских партнеров. Из-за идиотских законов о рекламе на ТВ, других правил, душащих частные телекомпании, пришлось закрыть мой свободный телепроект о моде «Leon Fashion Life», который был в эфире 5 лет. Турецкие друзья предложили создать совместный бренд, и я стал заниматься конкурсом красоты Miss Eurasia. Этот конкурс я делал еще в Казахстане в честь дня рождения Астаны. Там идея не прижилась, зато отлично сработала в Анталии. Росло количество друзей, Анталия хорошела, развивалась по самым лучшим мировым канонам и все больше становилась «русским» городом, но с понятными правилами и бесконечной перспективой. Все чаще звучал в моей молодой семье (в 2008-м я женился на прекрасной Ольге Зарубиной, которая к этому времени выиграла два мировых конкурса красоты) вопрос: почему нельзя жить здесь, а туда, в Россию, ездить иногда? В марте 2009 года мы прилетели в Томск. Решил открыть гараж, там мой Lexus, на улице снега по пояс, гараж не открывается. Была оттепель, вода протекла под дверь, и с новыми заморозками образовалась толстая наледь. Я беру у соседа лом и пытаюсь найти хоть какого-то мужика, который помог бы мне разбить лед. Все, кого я нахожу, пьяные. В итоге я сам начал долбить лед и по неловкости сорвал связку на руке. Боль противная, снег лежит, холод, все пьяные. Прихожу домой и говорю Ольге: «Собирай вещи, мы сваливаем».  Фотография: из личного архива Почти пять лет я живу в стране не выезжая. Иногда летаю в Москву, иногда — по делам в Сингапур и Индонезию. В Турции есть главное правило: если ты пять лет прожил в стране с видом на жительство и не выезжал в общей сложности на более чем 180 дней, ты получаешь право на гражданство. В январе мы будем подавать документы, пока россиянам можно иметь двойное гражданство, и надеюсь, это не отменят. Турция совершенно непродажная страна, здесь ничего нельзя решить за деньги. Причем так было не всегда: ситуация сильно поменялась за последние лет пять. Сейчас у врачей, полицейских и чиновников большие зарплаты и огромная ответственность. Взятка — конец карьеры, цена медицинской ошибки — тюрьма, просроченный продукт — закрытие магазина. Мне нравится смотреть на полицейских в Анталии: бодрые, подтянутые, вежливые. Здесь безопасно и есть ощущение личной свободы. До тех пор пока ты не залезаешь на личную территорию другого, ты можешь не переживать за себя и за возможные проблемы с законом. А закон все-таки строгий. Я знаю о неприятном русском стереотипе об отношении к нашим девушкам в Турции. В тяжелые года — а годы тогда были тяжелые — русские сами создали себе соответствующую репутацию, Но сейчас это все уходит в прошлое. Когда я только приехал, мне пришлось к каким-то вещам привыкать. Нельзя со своим уставом лезть в чужой монастырь, поэтому мы с моим новым местом жительства шли на компромиссы. Например, недалеко от нас стоит мечеть. И мулла в четыре утра начинает завывать с минарета. У меня чуткий сон, я все время просыпался, но это моя проблема, а не проблема муллы. В итоге я решил, что надо привыкать, и теперь сплю спокойно. В Турции на ура решают вопросы, связанные с детьми. Здесь на уровне общественного сознания существует правило: «Чужих детей не бывает». В Турции не разрушен институт семьи, родителей уважают и боятся. У меня есть друзья, которым по 50 лет и у которых по 45 заправок или по 15 отелей, а они паникуют, когда им отец звонит и говорит, что заедет. Если курили только что, сразу же жвачку ищут — отец даст по шее. На это очень приятно смотреть. Однако турки не очень любят своего президента. Понятно, что Эрдогана недавно переизбрали, но тут ситуация очень похожа на российскую. Избрали его дедушки, бабушки и люди, не получившие внятного образования и оторванные от реальности, а не молодые и успешные. Вообще политическим контекстом Россия и Турция очень похожи. Например, малый бизнес в политике — это инертная масса и тут, и в России. Однако, турки куда более патриотичны, и это не оголтелая агрессия, а ежедневный труд, который в первую очередь проявляется в заботе о месте, в котором живешь. На праздники скидываются всем домом на флаг и заказывают его: полотно на все девять этажей. Ничего же из окон не видно из-за него, а они: «Да ладно, два дня потерпим». Молодые люди тоже приятные. Конечно, сидят на лавках в парке, гогочут, какой-то базар у них, русскому по старой памяти и пройти мимо страшно, но если их попросишь потише говорить, то извинятся и сбавят тон. Пьют на таких посиделках обычно колу, редко — пиво, потому что если они домой пьяными придут, то от папы и мамы будет секир-башка. Кстати, алкоголь здесь стоит дорого, особенно не покутишь, а все потому, что народ спаивать никто не хочет. Я продолжаю заниматься модельным бизнесом в пику всем, кто говорил, что это невозможно сделать русскому за рубежом. Мой бренд процветает, появились партнерские программы с мировыми компаниями, меня знают за пределами страны, я сам вижу, что мир для меня открыт. Это какая-то чума нашего времени: люди пытаются заново отстроить границы, возвести стены между странами и народами, хотя сейчас есть уникальная возможность быть там, где тебе хочется, а не сидеть на одном месте. В Анталии русских мужчин, владеющих недвижимостью и в ней проживающих, человек десять. Трех из них я знаю лично. Вообще русских в городе сто тысяч, но подавляющее большинство из них — это женщины, которые вышли замуж за турок. Мы — исключительно редкая, целиком русская семья в стране. Я стараюсь следить за русскими новостями, потому что у меня в России остались друзья и члены семьи. Сейчас Россия стала опасной для россиянина, живущего за ее пределами, потому что правительство решило, что у нас есть национальная миссия кого-то чему-то научить и всем что-то доказать. С Украиной все было понятно: дело происходило на границе с нашим государством. Опять же в Крыму вопрос касался русского населения. Теперь родина взялась учить кого-то за четыре тысячи километров от ее границы. Мы залезли в многовековой религиозный и, главное, не наш конфликт, проявили агрессию, а на миллион русских, проживающих в Турции, государству наплевать. Я неспокоен, потому что не знаю, что выдумает вождь завтра и в какое положение это поставит лично меня. Здесь же за последние года к русским сформировалось королевское отношение. Причем все равно еще иногда появляется быдло, которое хамит работникам отеля и не знает ничего о чаевых. Однако обычных уставших россиян больше, и когда им на ресепшене улыбаются, с них эта жуткая броня сразу же спадает, и они улыбаются в ответ. Они классные, и по ним уже скучают. Здесь не делят русских, украинцев, молдован и кавказцев. Говоришь по-русски — значит, русский. В газете как-то читал: русские ограбили киоск. А фамилии у русских — Магомедов и Марбенгебетов (что-то такое). Видимо, ребята были русскоязычными. Во время конфликта на Украине многие вообще были удивлены, что русские и украинцы — это два разных народа. Посмеивались еще, помню, говорили, что они с курдами все-таки парни горячие и ругаются веками, а мы устроили что-то на ровном месте. Все, кто приезжает сюда из России, замечают, что их здесь любят больше, чем в родной стране. В Стамбуле услышат русскую речь — и начинается: «Как дела? Привэт! Вери найс». А если из Италии приезжают или Германии, то всем все равно. Куда бы я в эту тяжелую годину ни заходил — а времена для русских сейчас и правда нелегкие, — мне теперь улыбаются в триста раз чаще. В русских группах в социальных сетях жены обсуждают, как отключить Первый канал от кабельного: не дай бог, их мужья посмотрят, что нам там о них рассказывают. Все, кто здесь находится и кто видит две стороны конфликта, прекрасно понимают, что нельзя наши две нации сталкивать. Это будет мировая катастрофа на радость армянам и американцам. Анталия, к сожалению, в этом всем пострадает больше всех. В прошлом году в Турцию съездили на отдых три с половиной миллиона русских, из них три миллиона приезжали в Анталию. Уже сейчас закрываются русские кафе, магазины и бюро переводов, около 15 тысяч человек потеряли работу. Но самое главное — никто не понимает, что хочет Россия. Российские чиновники кружат как шакалы вокруг оставшихся на плаву, власть со своими запретами и эмбарго дошла до абсурда и какого-то демонического маразма. Что они делают? Добиваются передела мира? Теперь вот турецкие помидоры и апельсины повезли на Украину и в Азербайджан, а скоро в стране увеличится приток туристов из Ирана, Китая и Европы. Другие страны поставят в Турцию газ, иные компании будут строить атомные станции. Россиян зомбируют, пестуя идею, что без русского мира везде труба, а труба наступает именно русскому миру. Я знаю точно: никто из живущих здесь россиян никогда не вернется обратно. А вот все россияне обязательно вернутся в Турцию через пару лет. Как раз в 2017-м в Анталии откроется самый крупный в Евразии парк водного мира, невероятных аттракционов и развлечений с роскошным отелем. Его сейчас строят, а я уже знаю турок и точно говорю: сроки будут соблюдены, потому что на стройках и ремонтах здесь не воруют.        
 Улан-удэнка устала жить в нищете и уехала на заработки в Италию 2016-01-05 03:10 inform <noreply@blogger.com> автор Улан-удэнка устала жить в нищете и уехала на заработки в Италию. Они уезжают далеко от дома, чтобы банально заработать денег. Оставляя на годы или навсегда родных, близких, свои привычки, свою еду, свой взгляд на отношения между людьми. Нередко они уже сами бабушки, но должны отдавать тепло и заботу еще более пожилым. За границей (даже в кризисной Европе) за это они получают в разы больше, чем в Улан-Удэ, даже если это самая «черная» и мало оплачиваемая работа в среднестатистическом европейском городе. Непростая судьба Нет никакой статистики, сколько женщин из Бурятии уезжает на заработки в Европу. Никто особо это не афиширует. Разве что произвела некий резонанс книга Надежды Цой под названием «Пять лет одиночества», где Надя описала свою непростую жизнь в Испании. Но Надя - это, скорее, исключение из правил. Обычно наши земляки, уезжая на заработки, предпочитают об этом не распространяться. А если и рассказывают о себе, то непременно просят изменить имя. Сэсэг Доржиева работала продавцом на центральном рынке, имела мизерную пенсию, взрослых детей и даже уже внуков. После пенсии она, конечно же, продолжала работать. Жизнь душила кредитами, у сына строился дом, денег постоянно не хватало. Муж – алкоголик. В какой-то момент пришлось взять деньги в долг, а отдавать оказалось нечем. Ситуация была, казалось, безвыходная. Но, будучи на грани отчаяния, пенсионерка совершенно неожиданно даже для самой себя, волею случая попала в Италию. Все для Сэсэг Баторовны в Италии казалось совершенно другим. Красивые дома, совсем другие люди, трудный и непонятный язык. В Европе до сего момента пожилая женщина из Забайкалья не была ни разу. Она никак не могла привыкнуть к итальянской кухне и не понимала, почему все так восхищаются этой невкусной едой, все время хотела выпить зеленого чаю с молоком, наварить своего «настоящего» супа… «Я была не готова к унижениям» Первая сеньора, с которой пришлось работать Сэсэг, была дамой нервной и подозрительной. — Она стояла и контролировала, проверяла все, что я кладу в кастрюлю… Заставляла выливать и готовить снова, если еда ей казалась недостаточно вкусной. Ее настроение менялось каждый час. Эта работа была совершенно не тяжела для меня физически, но морально давила очень. Я была готова к работе, но не к унижениям. К тому же, я совсем не разговаривала по-итальянски. Даже ответить ничего не могла ей, — рассказывает Сэсэг. Однако в доме капризной сеньоры Сэсэг Баторовна проработала целый год. Потом поняла, что больше так не может. Уволившись, женщина даже смогла оформить себе «дезокупационе» (пособие по временной незанятости) на год. После этого Сэсэг Доржиева взяла кредит в банке, обнаружив, что «проценты здесь куда ниже». Деньги послала в Бурятию, сыну нужно было помочь со строительством дома. То, что в Бурятии люди платили бы годами, здесь ей удалось выплатить за год. Прибиралась от скуки Потом, «выкупив» место одной украинской знакомой, Сэсэг попала в дом сеньоров Досси, где должна была стать баданте (сиделка) для пожилой женщины с синдромом Альцгеймера. Бабушка была практически «лежачей», но для Сэсэг ухаживать за лежачим больным было куда легче, чем терпеть необоснованные обвинения и придирки, как это было на предыдущем месте работы. Семья Досси живет в огромном доме. Люди небедные, занимаются сельскохозяйственным бизнесом. Дом хоть и большой, но видно, что запущенный. В первый же месяц Сэсэг Баторовна по собственной инициативе прибралась, где только можно в доме. Она привыкла работать физически (в Улан-Удэ у нее был собственный дом), и это казалось для нее сущим пустяком. А потом... ей было просто скучно. Когда ее подопечная спала, поговорить женщине было не с кем. Физический труд стал панацеей от одиночества. - Знаешь... я уж пять лет здесь и поняла, как это важно, когда люди дружные, когда помогают друг другу на чужбине. Я сразу же начала искать наших бурят в Италии. Мне так хотелось по-бурятски поговорить... Но я поняла: тут каждый сам по себе, никто особо тебе не рад, - с грустью отмечает Сэсэг Баторовна. Хозяева в первые месяцы пристально следили за новой работницей, но ничего не говорили. Впрочем, женщина все выполняла настолько качественно, что это вызывало только изумление итальянцев. Ведь обычно нанятые работники делают лишь только свою узкую часть работы, требуя дополнительной оплаты за все, что сверх... Миссия: исцелить и приучить к бурятской кухне Как-то Сэсэг, так и не привыкшая к итальянской кухне, предложила свою помощь в приготовлении обедов и ужинов. Она интуитивно поняла, что с этими людьми ей придется жить долго и, соответственно, питаться одной и той же пищей. Женщина из Бурятии решила «приучить» их к своей еде. Как ни странно, это у Сэсэг получилось. Итальянцы сначала с подозрением смотрели на наваристые супы, бухлеры и картошку, но потом стали есть чужеземные блюда все охотнее. Умственное состояние сеньоры Франчески можно было соотнести с развитием четырехлетнего ребенка. Но старушка очень быстро привыкла к ласковой и спокойной азиатской баданте. Сэсэг Баторовна вволю разговаривала с сеньорой Франческой по-бурятски и заодно пела ей протяжные бурятские песни, которые старушке очень нравились. Во время их звучания итальянка прямо замирала и внимательно слушала. Сэсэг тоже привыкала к бабушке, как к родной, все больше и больше. Улан-удэнку поражало, какое огромное количество разных таблеток должна была принимать по предписанию врача старушка. Было понятно: европейцы помешаны на официальной медицине и совершенно не признают каких-то народных методов лечения. Но физическое состояние пожилой женщины от обилия препаратов не улучшалось. Она постоянно задыхалась, не могла откашляться и была очень слаба. Сэсэг Баторовна когда-то ухаживала за собственной больной мамой, и видеть страдания ставшей ей родной старушки ей было очень тяжело. Тогда она решила действовать на свой страх и риск. Улан-удэнка решила попробовать помочь итальянской бабушке бурятскими народными рецептами, которые из поколения в поколение передавались в ее семье. Сэсэг Баторовна быстро сообразила, где найти нужный ей ингредиент, учитывая то, что в супермаркетах итальянских этого точно нет. Она пошла в мясную лавку марокканца и купила у них нутряного бараньего жира. При помощи его буряты издавна лечили у детей простудные заболевания. Предписанные таблетки Сэсэг решила бабушке давать меньше и потихоньку и в тайне лечила свою подопечную бурятским снадобьем. Через месяц-два старушку было не узнать. Она порозовела, стала без труда ходить в туалет, а вся слизь, от которой женщина задыхалась, вышла. — Я страшно боялась говорить хозяевам, что лечу их мать таким способом. Мало ли, они такие подозрительные, еще обвинили бы меня… Делала все украдкой. Но когда семейный врач удивился результатам и спросил: «Как вам это удалось?», то я все рассказала…- говорит Сэсэг Баторовна. Своя в чужой семье Итальянцы только развели руками - результат был налицо. Так улан-удэнка вышла на новый этап отношений с ее работодателями: ей стали доверять еще больше, видя, что их матери очень тепло и хорошо с этой женщиной из далекой Сибири. Теперь Сэсэг Баторовна чувствует себя уже совсем по-другому. Сын хозяйки чаще с ней разговаривает, откровенничает. Как-то рассказал, что «чуть не прибил» одну баданте — молдаванку, когда застал ее врасплох, придя домой внезапно и услышав, что женщина оскорбляет его мать. Сиделку отпускают на выходные по первому требованию, а за работу в выходные платят вдвойне. — Меня бабка целует, улыбается мне, как увидит. Как ребенок… Мы с ней когда выходим гулять, все здороваются и улыбаются. А ей накручу бигуди, макияж сделаю и себе, и ей и идем в парк. Все меня в округе теперь называют Brava donna, - смеется Сэсэг Баторовна. Сейчас сибирячка сдала экзамен на знание языка и стала совершенно «высококлассной» баданте с лучшими рекомендациями, которую могут взять в любой VIP-дом. Единственное, что огорчает Сэсэг, так это то, что ее внуки растут без бабушки. В следующем году женщина хочет съездить домой. Но пока покидать Италию и свою новую семью она не торопится: снова жить в нищете не хочется, а расквитаться со всеми долгами необходимо. Наталья Осинская, из Италии, для «Номер один». Имя героини изменено по ее просьбе. Фото: pixabay.com   
 |
| В избранное | ||
