Запретить беби-боксы — это мракобесная идея сенатора Елены Мизулиной, которую я считаю опасной экстремисткой. Но отстаивать беби-боксы с пеной у рта — это лицемерная мода либерально настроенных интеллигентов, не желающих на самом деле задуматься о судьбе подкидышей.

Дело в том, что беби-бокс — это вещь практически бесполезная. Давайте проведем простой эксперимент. Вот вы, читающий эти строки, сто лет живете в Москве, Петербурге, Берлине, Риме... Знаете ли вы, где в вашем городе беби-бокс? Смею полагать, что, скорее всего, не знаете. Вот и мать, желающая анонимно подбросить своего младенца на попечение государства, скорее всего, не знает, где эти самые беби-боксы находятся.

Потому что она вообще ничего не знает. Если женщина подбрасывает добрым людям своего ребенка, это значит, как правило, что она находится в совсем уж чудовищной жизненной ситуации. Она — действующая наркопотребительница или совершенно бесправная гастарбайтерша, или бездомная, или и то, и другое, и третье вместе. Я общался с такими женщинами — они обычно не знают не то что где в Москве беби-бокс, но даже и где в Москве Кремль.

С другой стороны, беби-боксом, то есть помещением, где можно оставить младенца в тепле и относительной безопасности, надеясь на то, что добрые люди подберут его и спасут, может являться практически любое общественное место. Если женщина хочет не убить своего младенца, а подкинуть, то это можно сделать в туалете любого кафе, в холле любого торгового центра, в автобусе, в метро — где угодно. Всякое теплое, посещаемое людьми место выполняет функцию беби-бокса с той только разницей, что ребенка подбирает не сразу социальный работник, а сначала полицейский.

Да так всегда и было. В литературе полно историй о том, как детей подкидывали к дверям квартир, оставляли на порогах булочных… Любое, повторяю, теплое и посещаемое людьми место выполняет функцию беби-бокса с успехом.

Единственное, чем беби-бокс действительно отличается от кафе, супермаркетов и общественных уборных, так это тем, что он хорошо очищает совесть людей, желающих считать себя приличными, но не желающих участвовать в судьбе подкидышей.

На самом деле, чтобы спасти подкидышей, нужны серьезные программы профилактики наркопотребления и снижения вреда от наркопотребления. Это много денег и много усилий.

На самом деле нужны серьезные программы по предотвращению бесправия мигрантов. Это много усилий и много денег.

На самом деле, нужна целая сеть институтов, помогающих женщинам, подвергающимся насилию, и женщинам, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. Нужны разветвленные службы профилактики сиротства и службы, работающие с сиротами. Это столько усилий и столько денег, сколько у нас будет, только если мы совсем перестанем делать ракеты, а вместо ракет будем заботиться о роженицах.

В конце концов, надо каждому человеку соображать как-то, не является ли он лично причиной сиротства. Потому что если вашу благополучную дачу строит, например, беспаспортный таджик, то очень велика вероятность, что его сожительница в этот самый момент ищет беби-бокс, чтобы подкинуть случайно прижитого ребенка.

Беби-боксы, разумеется, должны существовать, но лишь как одна из тысячи мер по защите жизни и здоровья детей. Нужно много денег и много усилий, чтобы принять эти меры. Слишком много денег и слишком много усилий. Куда как легче знать, что беби-боксы существуют и подкидыши убраны туда с глаз долой. Куда как легче выкрикнуть слово «беби-бокс» в фейсбуке для очистки совести, а про сирот забыть вплоть до очередной мракобесной выходки сенатора Мизулиной.

Валерий Панюшкин