Сегодня 11 летний сын принес из хорошей московской школы домашнее задание – выучить наизусть стихотворение о блокадном Ленинграде. Слово «блокадном» он произнес неуверенно, прищурился, угадывая правильность произношения.

Я не знаю, почему именно сегодня. Может быть это эффект от фильма Кати Гордеевой на Первом, а может быть - эхо скандала вокруг телеканала Дождь, докатившееся до школьного учителя литературы (на канале "Дождь" прозвучал вопрос: «Не разумнее ли было бы сдать немцам Ленинград, чтобы избежать ужасов блокады?»)

Я не помню когда мы начали говорить про Блокаду в школе, в самой простой ленинградской школе в 80-ые, сейчас кажется, что Блокада, блокадные 125 грамм, Московский парк Победы, в котором прошло все детство, и на месте которого во время Блокады был крематорий, где сожгли около полумиллиона погибших, Ладога, страх треснувшей льдины под грузовиком с людьми или продовольствием, пожар на бадаевских складах, «Осталась одна Таня» - фраза из дневника Тани Савичевой, бомбоубежища, в которых были наши детские дворовые секретные «базы», все это было вообще всегда. В музыкальной школе на крышке пианино всегда стоял метроном, который уже тогда, в детстве, всего лишь повторял звуки радио блокадного Ленинграда.

Когда в 16 лет я впервые оказалась в ленинградском Доме Радио на Итальянской, то, конечно же сразу пошла смотреть на радиостудию, в которой работала Ольга Берггольц. Мы с сыном открыли ее стихи, я начала читать, ему все-все - не понятно. Он глубоко в истории Древнего Египта, в мифологии народов мира, но как-то вот ни мысли про Войну.

Я училась в школе в Ленинграде в 80-ые, большинство ребят на Дожде – в конце 90-ых – начале 2000-ых в разных городах России. Я думаю все эти дни – а можно ли их обвинять в том, что у них «не кликнуло», что не зацепило никакой нерв, что они не обратили внимание на вопрос, сформулированный фактически сторонней исторической программой? Можно ли их в этом обвинять? Можно ли в этом упрекать? Они ведь плоть от плоти нашей страны.

Я благодарна этому скандалу, я благодарна этой волне публикаций про Блокаду, я благодарна возникшей вдруг в таежной мерзлоте общественной дискуссии на тему истории и патриотизма. Я благодарна сыну, из-за которого снова, как в школе, открыла Ольгу Берггольц. И я предлагаю всем тем, кто в эти минуты отключает Дождь от эфира посмотреть на эту историю совсем иначе, позитивно: они, плохо или хорошо, корректно или бестактно, вызвали эту важнейшую дискуссию.

Там, на Дожде, работают хорошие и светлые ребята. Многих из них я лично приглашала туда на работу. Они могут не тонко чувствовать, быть не блестящими профессионалами, но они удивительным образом самые неравнодушные по отношению к нашей стране молодые люди, которых я когда-либо встречала. Я всегда завидовала патриотизму Синдеевой, она громко и открыто любит родину, я так не умею. Она всегда умела говорить «моя страна». И еще все ребята, которые работают на Дожде, они пришли не из ЦРУ, они пришли из наших российских школ, где преподавали историю – как могли. Много ли знают про Блокаду те, кто отключает Дождь сейчас? Много ли знают про Блокаду кричащие о патриотизме депутаты?

И как, скажите, быть с патриотизмом самой Ольги Берггольц, записавшей в своем Запретном дневнике: «Жалкие хлопоты власти и партии, за которые мучительно стыдно. Как же довели до того, что Ленинград осажден, Киев осажден, Одесса осаждена. Ведь немцы все идут и идут. Артиллерия садит непрерывно. Не знаю, чего во мне больше — ненависти к немцам или раздражения, бешеного, щемящего, смешанного с дикой жалостью, — к нашему правительству. Это называлось: "Мы готовы к войне". О сволочи, авантюристы, безжалостные сволочи!”.

Когда я смотрела на выступление Даниила Гранина в Бундестаге, меня не оставлял только один вопрос - а почему он не выступает перед нашим Парламентом? Думаю только потому, что его туда не приглашали.

Автор - Вера Кричевская