Психолог Юрий Сорокин написал книгу о том, что мы привыкли считать табу: о женском алкоголизме. «Сноб» публикует отрывок из книги, собранной из реальных историй тех, кто вылечился и вернулся к нормальной жизни.

9-­й день

Вчера прошла моя встреча с мамой Маши. Картина их семейной жизни прояснилась. Это как в театре. На сцене висит занавес, за ним артисты готовятся к выходу, слышен шум в оркестровой яме, где настраивают инструменты музыканты оркестра. Все в ожидании начала спектакля. И артисты, и зрители. Занавес раздвигается, и спектакль начинается. Два героя — мужчина и женщина среднего возраста — встретились на жизненном пути. Взаимная симпатия и интерес друг к другу. Оба образованные и интеллигентные. Особой любви не было, скорее, брак по уму. Решили, что подходят друг другу, и заключили семейный союз. Родилась дочка. Это еще больше сблизило этих двух взрослых людей. Он военный, она историк, сейчас работает экскурсоводом в престижном месте. Оба довольно прагматичные, как говорят сегодня. Чувства у каждого есть, но есть определенные сложности с их выражением. Отношения больше на уровне понимания. Типа понял — не понял. Это нередко встречается в нашем обществе. А дочка родилась, как и многие дети, эмоционально открытая и чувствительная. Что вызывало у родителей некоторое беспокойство и тревогу.

По словам мамы, до 16 лет проблем с Машей не было. Мама списывает все это на переходный возраст, мол, тогда все и началось. Что именно началось, затруднилась назвать или не захотела. Прозвучала невысказанная обида на Машу. Похоже, и не одна, но мама умело прячет их от меня, а возможно, и от Маши. Сказала только про одну: «Вот Маша обижается, что мы с внучкой не очень интересуемся сейчас, что с ней. А она сама ни разу не спросила ни меня, ни Настю, а что с нами. Как мы сейчас живем без нее. Может, именно сейчас, когда она здесь, мы с Настей можем вздохнуть свободно и немного расслабиться. Нам не надо думать, где она и что она там может натворить. Когда она пила, мы жили, как на вулкане. Сплошной страх и безысходность. Она эгоистка, пуп земли, только все она и ей».

Я смотрю на Машину маму, и во мне смешанные чувства: жалость, раздражение, удивление. Вижу ее лицо, слегка удлиненное, серые глаза, немного великоватые для него. Гладкие темно-­русые волосы, заколотые оригинальной формы шпилькой в пучок на затылке. Выглядит отдохнувшей после первой нашей мимолетной встречи. Средней величины губы, четко подкрашенные красной помадой, но не очень яркой, а именно по возрасту. Сидит в кресле ровно, выпрямив спину. Говорит спокойным, ровным голосом, лишь изредка разрешая показывать свои эмоции. Однако в глазах проглядывает некоторая жесткость. Если представить ее лет через десять, то я увижу такую старую моралистку — мегеру в семье. Такие везде есть, может, и вы такую знаете. Создается впечатление, что Бог ушел в отпуск и назначил ее на свое место. У нее сильная воля. Она просыпается утром, смотрит на себя в зеркало и говорит: «Волосы, разделитесь на пробор». И волосы повинуются. Вы знаете такой тип людей. И внутри ее мучает вопрос: как это у меня, такой правильной мамы, выросла такая неправильная дочь?

Да. Вот еще одна задача, которую мне предстоит решить. Во всяком случае, хоть что-­то сделать для их семьи в этом направлении. В моей голове уже целый список проблем, которые Маше предстоит решить здесь, в центре, и после — уже самостоятельно. Как у американцев в центрах для реабилитации алкоголиков. Они там занимаются только одной проблемой — алкоголизмом. Но во время лечения психологом выявляются личные проблемы, как правило, получается список из 15-20 пунктов. И с наилучшими пожеланиями его вручают пациенту с рекомендацией пройти в дальнейшем индивидуальную психотерапию. При этом оговаривается, что при игнорировании личной терапии шансы на возвращение в пьяную жизнь возрастают многократно. Но это уже его личная проблема и его личная ответственность.

Возвращаемся к Маше.

«Здравствуйте, Маша. Как вы себя сегодня чувствуете?»

«Какая­-то тоска, беспомощность, боль и чувство одиночества. Я знаю, что вы вчера встречались с моей мамой. Теперь вы имеете представление, как мне трудно находиться рядом с ней».

После Маша изменила слово и сказала: жить рядом с ней. В ответ я ей говорю: «Знаете, Маша, у меня сложилось впечатление, что вы с мамой любите друг друга. Просто каждая из вас говорит на своем языке любви. Так иногда бывает. Конечно, я могу пересказать вам одну книгу про эти языки, но не хочу. Я просто дам ее вам почитать. Она так и называется “Пять языков любви”. Прочтете и узнаете свой язык любви и язык любви мамы. Пропустите это через себя. Это поможет вам и в общении с дочкой. А еще мне видится и чувствуется, что есть у вас сильная обида на маму и прячется она глубоко-­глубоко. О ней вы никому и никогда не рассказывали, может, если только где­-то по пьянке. Cобутыльники обычно не обращают на это внимания. Но носите вы ее в своей душе очень давно. На одной из встреч, точнее, на пятой, при разговоре о маме, вы сказали, что решили стать для нее… а кем именно, не сказали. Можете сегодня озвучить это, а если нет, то я могу еще подождать. Это ваше право — говорить или не говорить об этом. Я его уважаю».

«Сегодня я еще не готова говорить об этом, — ответила Маша. — Я расскажу о другом. О том, о чем, кроме меня, никто не знает. Вы будете первым, кому я решила доверить это. Но вначале о том, что этому предшествовало. Я вышла замуж во второй раз. Мы встречались с ним несколько месяцев. Он был моим ровесником. Семейная жизнь вначале складывалось очень хорошо. Он был очень теплым и ласковым, мы понимали друг друга с полуслова, и иногда мне казалось, что это прекрасный сон, настолько мы были близки с ним. Родители его были чудесные люди. Мы жили вместе с ними. Они в одной комнате, а мы в другой. С ними я ладила гораздо лучше, чем со своей мамой. У меня было ощущение, что я их любимая дочка, настолько хорошо они относились ко мне. Алкоголь тогда еще не поработил меня. Мы с мужем иногда выпивали, но полностью контролировали свое поведение. Пили немного. Бутылку хорошего сухого вина на двоих за целый вечер раз в неделю. Красиво накрывали стол, цветы, свечи в полумраке, хорошая закуска. Короче, красивый праздник, как в кино. И эти вечера были действительно праздниками для нас двоих.

Но время шло. Затем мы стали устраивать праздники все чаще и чаще. Потом уже каждый день и без свечей, а иногда даже и без закуски. Просто каждый из нас брал свой бокал и мы молча сидели, думая каждый свое. Мы почти перестали общаться. Наверное, единственный вопрос, с которым обращались к другому, был: «Кто сегодня покупает вино?» Затем муж стал пить все больше и больше, а я еще могла сдерживаться. Настал момент, когда я ему стала больше не нужна. Его женой стала бутылка. Это страшно, но он превратился в алкоголика. Тогда я еще не осознавала это. К тому моменту у нас уже родилась дочка. Думаю, наверное, именно это меня и спасало тогда от сильной зависимости. Я продолжала терпеть пьянство мужа только ради нее. Думала, что это может остановить его.

Наступил момент, когда он начал употреблять наркотики и уговаривал меня их попробовать. Вот тогда я сильно испугалась, что вдруг не смогу в какой­-то из дней отказать ему и попробую. Внутри я приняла решение уйти от него. Его родители еще раньше говорили мне: «Уходи, не губи свою жизнь. Внучку мы все равно будем любить и заботиться о ней. Из любви к ней и к тебе мы говорим тебе: уходи, иначе ты погибнешь. Он наш сын, это наш крест, и нам его нести. Забирай дочку и уходи». И вот я решилась и вернулась к своим родителям. А куда мне еще было идти? Только к ним. Возвращение блудной дочери состоялось. Но в душе поселилось чувство вины перед родителями: два брака и оба неудачные. Хотя они об этом ни словом не обмолвились. Сейчас думаю, а может, я для оправдания своей выпивки придумала это чувство. Однако привычка к алкоголю уже сформировалась. И я понемногу втихаря в одиночку начала выпивать и выпивать, все чаще и чаще. Бог уберег меня от наркотиков, я убежала от мужа, но попала в алкогольную западню.

Через некоторое время мне повстречался мужчина. Он был старше меня на 25 лет. Мы встречались с ним несколько раз. И однажды, когда мы сидели с ним в ресторане, он сказал: «А интересно было бы посмотреть на тебя пьяную». Во мне вдруг что-­то взорвалось в этот момент. Ну, что же, хочешь посмотреть на меня пьяную, на, получай. И я тогда так напилась на его глазах, что мало не показалось. При всем при этом он сам пил немного. Какая-­то пружина внутри меня, которая была долго закручена, вдруг раскрутилась. Сегодня я вижу, для чего он меня спаивал. Если у трезвой у меня были границы морали и нравственности, то у пьяной они полностью отсутствовали. Знаете, можно очень дешево купить красивую молодую женщину всего лишь за бутылку коньяка. Мне сейчас очень стыдно об этом говорить, но это правда, с которой я столкнулась.

Как говорили восточные мудрецы: «Сверните свой ковер нетерпения и уберите его в сундук ожидания» Юрий Степанович, какой-­то груз сейчас свалился с моих плеч. Вот несла этот груз, а теперь сбросила. Знаете, как бывает: прешься из магазина с полными сумками, и нести не хочется, и неудобно, и устала, и бросить не можешь. А приперлась домой, вошла в кухню, поставила сумки и сказала: “Вот, нате вам. Разбирайтесь, а я пошла”. Гори оно все ярким огнем. И так хорошо и легко, и такая свобода».

Маша замолчала. Единственное, что я сказал, выслушав ее монолог: «Спасибо вам, Маша, за доверие».

На этом мы с ней сегодня решили остановиться. Она сказала, что чувствует усталость. И с этим ушла. Ушла, опустив плечи и глядя в пол.

Вот так сегодня прошла встреча. В конце сессии Маша обратилась ко мне по имени­-отчеству. Значит, происходит смена ролей. Как именно? Она рассказала про отношения с мужчиной старше ее по возрасту. Я старше Маши по возрасту почти как тот мужчина. Из этого видно, что она сейчас меня подсознательно идентифицирует с его образом. Без умного слова никак не обойтись. Следовательно, она воспринимала меня сегодня как того мужчину­-любовника. Она влюбляет меня в себя. А что я? А я сохраняю позицию терапевта. Вижу ясно, четко, ярко смену образов в Машином восприятии.

И все-­таки, что именно Маша хотела доказать маме? Вопрос опять остался без ответа. Да. Сейчас проходит кризис. Требуется потерпеть и Маше, и мне.

Как говорили восточные мудрецы: «Сверните свой ковер нетерпения и уберите его в сундук ожидания».

Сокрытое сегодня откроется завтра. До завтра.