«Истина сделает вас свободными»
На днях побывал в Питере и увидел шедевр: алтарь нижнего храма собора Федоровской иконы Божией Матери работы архимандрита Зинона. Гармония, лаконичность, простота, радость. Та самая, о которой говорил Христос в одной из сведенных в одно слово заповедей: «Радуйтесь!».
В центре композиции – причащение апостолов, идущих к Спасителю, стоящему в центре над разделением хлеба и благословляющему их и нас, отважившихся причаститься.
Не Тайная Вечеря в привычном для нас смысле, но образ ее, где в каждом апостольском лике тот, кто оставил всё и последовал за Ним. Где слово и дело в слитном – без зазора – единстве, где слова: «Иго Мое благо и бремя Мое легко» (в которых «иго» и «благо», «бремя» и «легко» рядом), – поняты и приняты буквально.
Вместо глухой стены иконостаса – открытое алтарное пространство в прозрачных серо-розовых тонах. Над престолом – сень на тонких, словно растворенных в воздухе, розового мрамора колоннах. Колонны, горнее место и другие мраморные детали изготовлены в греческих Салониках по эскизам о. Зинона.
В разговоре он настойчиво рекомендует побывать здесь на Литургии. И не зря. Алтарь так задуман, что обретает законченность только с присутствием в нем священнодействующих, а перед ним предстоящих в молитве ныне живущих нас. Это пронзенное Духом Истины пространство властно предлагает: войди – и ты станешь продолжением Того, по образу и подобию Которого создан.
А вот икона апостолов Петра и Павла, верных первостроителей Церкви Христовой, которую врата ада не одолеют (Мф. 16.18.). И снова будто слышишь: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными». (Ин. 8, 32). Их двойной портрет – именно так хочется назвать икону – словно воплощенный замысел Бога о человеке, зримый образ красоты свободы во Христе.
Той свободы, в которой жил и к которой вел свою паству вырванный из земной жизни 40 дней назад иерей Павел Адельгейм.
Просто иерей
Именно иерей. Существует иерархия наград для священства и строгий их регламент, почти как у офицерских звезд, но о. Павел всю жизнь старался их избегать. Дослужился до креста с украшениями, который, по свидетельству матушки Веры Михайловны, надевал два или три раза в жизни, а от митры, когда зашла о ней речь, категорически отказался. И подписывался всегда «иерей», либо «священник», и никак иначе.
В ответ на недоумение, почему не «протоиерей», только посмеивался: «Какая разница. «Прото–» – это просто «старший»… Главное, что «иерей», священник, а остальное совершенно неважно». Этим «иерей» подписаны и обе его книги – «Догмат о церкви в канонах и практике» (2002) и «Своими глазами» (2010).
В последние года два я то и дело заводил с ним разговор о необходимости третьей книги: о нынешней жизни церкви, о бедственном ее отходе от евангельской истины, о причинах и возможных последствиях внутрицерковных заблуждений и ослеплений. По моему разумению, такую книгу мог написать только отец Павел.
Основных доводов было три.
Во-первых, личный опыт: в его жизни оставили отметины все перемены и повороты в жизни церкви за последние полвека, отразились все ее контрасты, – опыт поистине уникальный.
Во-вторых, исторические и богословские познания в сочетании со способностью к анализу, т. е. умение видеть то или иное явление в контексте исторических закономерностей.
И, наконец, несомненный литературный дар, позволяющий о самых сложных вещах говорить образно, ярко, доходчиво.
Не пускали повседневные заботы.
Помимо храмовых богослужений и проповеди, еженедельные библейские чтения, участие в различных конференциях, в том числе за границей, на каждую из которых надо было ехать с готовым докладом.
В Московском Свято-Филаретовском институте, где о. Павел был членом Попечительского совета, он читал лекции и вел семинары, к которым всегда тщательно готовился.
А еще был Живой Журнал в интернете, где постоянно, раз в несколько дней, а бывало, и ежедневно появлялись его заметки, проповеди, статьи, вокруг которых порой занимались бурные дискуссии, в коих о. Павел тоже участвовал.
А еще суды, начавшиеся практически сразу после Указа архиепископа Евсевия 22 февраля 2008 года о снятии протоиерея Павла Адельгейма с должности настоятеля храма святых Жен Мироносиц. Последний иск, о восстановлении изгнанных указами архиерея членов Приходского собрания, он отправил в Европейский суд по Правам человека где-то в начале июля. Уведомление о том, что иск принят к рассмотрению, пришло уже после смерти.
Я бывал, может быть, неумеренно настойчив, он, бывало, сердился. Но, в конце концов, принимались обсуждать план будущей книги. Она не была написана. И это тоже предстоит понять – почему.
Противостояние
В моей церковной жизни были две главные встречи, два авторитета, для которых недопустимость зазора между словом и делом была непререкаемым условием жизни ради Бога и по-Божьи. Помимо о. Павла – архимандрит Зинон.
Каждый из них относился к другому с неизменным глубочайшим почтением. Вот и теперь, в последнюю встречу, о. Зинон подтвердил: «Мы с отцом Павлом были полные единомышленники, и никаких противоречий у нас с ним не было».
И тот, и другой всегда настаивали на постоянном чтении Евангелия, в котором есть ответы на все вопросы. Есть в нем и слова Иисуса, в которых, на мой взгляд, названа причина отторжения этим миром священника Павла: «Мое время еще не настало, а для вас всегда время. Вас мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит, потому что Я свидетельствую о нем, что дела его злы». (Ин. 7. 6-7.)
И свидетельство это было для о. Павла в стоянии в правде – кротком, твердом, бесповоротном. Впрочем, последовательным было и сжитие его со свету князем мира сего в лице правящего архиерея и иже с ним. О разных этапах этого противостояния подробно писалось в «Псковской губернии».
Архиепископ (с 2008 г. митрополит) Евсевий, благочинный Пскова настоятель Свято-Троицкого собора протоиерей Иоанн Муханов и весь «архиерейский двор» были возмущены, когда о. Павел в книге «Догмат о церкви в канонах и практике» поведал о том, как архиерей отобрал построенный о. Павлом храм св. целителя Пантелеймона на территории областной психиатрической больницы, затем снял его с настоятельства в храме в Писковичах, крайне осложнив тем самым социальную работу в созданном там батюшкой приюте для сирот-инвалидов.
- Это безумие! Это кощунство – так отзываться о владыке! – говорил мне отец благочинный в его кабинете после выхода книги. – И – что значит отобрал? Этот храм что – собственность отца Павла?! Владыка сам решает, где кому быть настоятелем…
Не собственность, конечно. Храм в Богданово о. Павел построил (начиная от насыпного холма под храм и рубки леса) на деньги, собранные под этот проект прихожанами Евангелической церкви в Голландии, тоже воодушевленными планами батюшки.
Дело даже не в «отобрал», а в том, что архиерей разрушил работу пастыря, его пастырский замысел. В одном из интервью, снятом у стен этой дивной деревянной церковки в канун Троицына дня два года назад, о. Павел рассказывает, как начинались отношения с детишками – пациентами больницы. Как привозил их в Писковичи, где их крестили, причащали, угощали чаем с пирогами, как служил в самой больнице, как зародилась мысль о необходимости здесь храма. Как привозил в эту больницу немцев, голландцев, как они выходили со слезами на глазах.
- Это, конечно, место скорби… И чтобы сердце не очерствело, такие места посещать каждому человеку необходимо. …Когда освящали храм, мне разрешили принять участие в первой литургии. Потом архиерей сказал: «Всё, ты не можешь служить в нескольких храмах – уходи. Сдай ключи, все документы, и чтоб больше тебя здесь не было». …Вон как тут деревья поднялись!.. Раньше были маленькие кустики, а теперь целый лес вокруг! Жаль только, что церковь совершенно не работает на больницу. Можно было бы очень многое здесь сделать…
Тот разговор с благочинным продолжился вдруг на одном из наших бурных приходских собраний уже после снятия о. Павла с настоятельства в Мироносицах (сохранилась аудиозапись). Напомнив о. Иоанну ту встречу, я продолжил:
- А это не безумие – говорить с соборного амвона владыке в день его юбилея: «Вы – правая рука Бога»? Это – не кощунство?
На что благочинный невозмутимо подтвердил: - Я и сейчас так считаю. И правая, и левая.
Та первая книга о. Павла привела архиепископа Евсевия в ярость. Он публично назвал о. Павла слугой сатаны, со стороны приспешников посыпались обвинения в лжи и клевете.
Стенограмма обвинительного заседания епархиального совета опубликована в «Благодатных лучах», официальном – по благословению архиерея – печатном органе Псковской епархии (№ 2 (66), 2003 г).
Но вот «странность»: ни один из фактов, приведенных о. Павлом в книге, опровергнут не был. Даже упомянут не был. Всё «обсуждение» (за исключением двух воздержавшихся от осуждения выступлений) вылилось в пустословную ругань.
С того времени каждое Прощенное воскресенье о. Павел писал архиерею письма, в которых просил прощения за «невольно причиненные обиды». Ответа не последовало.
И только когда Общецерковный суд в мае 2010 года настоятельно рекомендовал сторонам встретиться и примириться, и о. Павел во исполнение решения суда вновь написал письмо, митрополит ответил, что готов. И – выдвинул неприемлемые условия. Примерно те, к которым принуждали незаконно репрессированных режимом Сталина: полностью признать свою вину даже при полном ее отсутствии. Последствия таких признаний хорошо известны: мол, раз признал, значит виноват, а раз виноват – …
Как-то вдруг случилось, что архиереево письмо появилось в интернете прежде, чем дошло до адресата. «Протоиерею Павлу Адельгейму. Ваше Высокопреподобие отец протоиерей, – писал митрополит. – Получил Ваше обращение о якобы Вашем намерении примириться со мной за нанесенные обиды. Но как смотреть на это? …Уж если примиряться, нужно признать свою сатанинскою клевету, изложенную в Вашей книге «Догмат о Церкви», где Ваша черная, ядовитая клевета в мой адрес распространяется в книгах и в интернете на весь мир. Вот Вы теперь заявите на весь мир о том, что это была Ваша клевета на правящего архиерея. Ведь в Вашей книге ни одного слова правды нет. Ведь только осознанная раскаянность и просьба о прощении может быть основанием для примирения, иначе это будет просто формальность.
…Так вот только после признания своей клеветы, посредством СМИ против своего архиерея, да и всех архиереев РПЦ, может быть взаимное прощение и примирение, и я готов простить и примириться с открытым христианским сердцем. Ожидаю Вашего согласия. Божией помощи Вам, МИТРОПОЛИТ ПСКОВСКИЙ И ВЕЛИКОЛУКСКИЙ ЕВСЕВИЙ». (Стиль и пунктуация письма сохранены.)
Только что стало известно (из достаточно достоверного источника), что в Псковскую епархию был звонок от управляющего делами Московской Патриархии митрополита Варсонофия с пожеланием, чтобы владыка Евсевий сам совершил чин отпевания священника Павла Адельгейма, как это и должно быть. И это было бы понято и принято всеми как знак примирения иерея и епископа перед Богом и вечностью. Но нет, не хватило. Хватило только на скупую телеграмму матушке и в несколько строк формальное послание, оглашенное во время отпевания. О прощении там – ни слова.
В этой церкви не остается места для Христа
Чем ближе становилась роковая дата, тем жестче и бескомпромисснее формулировал о. Павел свои мысли о происходящих в РПЦ МП переменах. Процитирую две видеозаписи:
- Самое страшное, что из церкви ушла любовь, а вместо любви вся эта бюрократическая начинка пришла. Патриарх – он по духу своему чиновник, и он этот бюрократизм в церкви насаждает. Выстраивает вертикаль власти. Он думает, что этим создаст мощную организацию, которая на него будет работать. Но мне кажется, что он глубоко заблуждается, и итогом всего этого будут похороны РПЦ. Он, конечно, похоронщик РПЦ. Началась она при Сергии (Страгородском – В. Я.) и, видимо, при Кирилле она закончится. (Июнь 2011).
- К сожалению, церковная жизнь в России гаснет. И сколько бы в Патриархии ни говорили про золотые купола, к сожалению, золотые купола выражают только силу церковной власти и рост церковного бюджета за счет государственных доходов, не больше. А духовная жизнь разрушается и уничтожается, причем уничтожается она, конечно, целенаправленно самой Московской Патриархией. Она создает свое материальное благополучие, но разрушает духовную жизнь.
…Фактически получается, что в этой церкви не остается места для Христа: имя Его все реже и реже главами церкви упоминается. …Теперь православие и христианство совсем не одно и то же. Потому что под словом «православие» больше понимается национальная идеология, а вовсе не христианская вера. (Июль 2013).
Долее князь мира сего терпеть не мог. Само поведение убийцы – как метание крупной рыбы, попавшейся на крючок. Бог попустил дьяволу это убийство, дело было за исполнителем. И вот он нашел. И повел его. «Нельзя безнаказанно пожать руку дьяволу», – сказано Антонием Великим. Видимо, когда-то это рукопожатие случилось, и он попался.
Он старался вырваться, убегал, терялся в городе. Но звонил какой-то таксист («Вот тут ваш гость»), выяснял адрес и возвращал его. Он снова убегал, звонил, и сам батюшка садился за руль и возвращал его в свой дом. Потом приехал его отец и увез домой, в Москву. И почти довез. Но на станции Пола в Новгородской области тот сбежал из поезда и вновь оказался в доме на Красногорской. Он честно пытался вырваться, увернуться, но силы были неравны. И вот в его руку вложен нож…
Но как, как эта «жидконогая козявочка-букашечка», этот тщедушный юноша, одним ударом, да еще через стол свалил насмерть далеко не слабого и не беспомощного человека? Чья сила была в его руке? Сомнений нет, во всяком случае, для меня. Уже после смертельного удара закричал: «Сатана! Сатана!» И выбежал, и побежал по улице: «Я убил святого человека!». Бес и кричал.
Он думал, это его победа, но опять нарвался на поражение: в сонме мучеников Христовых прибыло. Потом, совсем как Иуда, убийца попытался лишить жизни себя, да Бог не дал. Смилостивился, оставив время для покаяния. Бог ему судья. Как и псковскому архиерею.
А всего-то надо было не мешать
«А счастье было так возможно, Так близко!..», – приходит на ум Пушкинская строка. Эти два священника – отцы Павел и Зинон – могли бы составить славу и бесспорное достоинство Псковской епархии перед Богом и людьми. А всего-то надо было не мешать.
Не мешать отцу Павлу, и в Пскове возник бы духовный центр с православной школой с полным циклом обучения, с приютом и свечной мастерской, с богословским центром. От желающих приехать отбоя бы не было! И сейчас, все последние годы, автобусы с паломниками один за другим ехали в Псков к о. Павлу. В последний раз 40 человек из разных мест – от Чукотки до Крыма – приезжали 1 августа, чтобы поздравить батюшку с 75-летием. После снятия с настоятельства в Мироносицах, видимо, чтобы собраться с мыслями и разобраться в происшедшем, в наброске с кратким названием «Беда» о. Павел записал:
«Пытаюсь снова и снова осмыслить происходящее. Лишение настоятельства обрекает мой приход на расхищение и разорение. Отнестись к этому можно по-разному.
У меня была концепция Прихода как космоса, бытие которого сочетает триединое служение Богу: молитву, просвещение и милосердие. Молитву, по преимуществу, созидал круг суточных, седмичных и годовых богослужений. Просвещение осуществлялось в храме средствами икон, хора и проповеди. Внехрамовое общение продолжалось в форме «Библейских чтений». Просвещение в школе регентов – посредством обучения и воспитания школьников. Задачу милосердия выполнял приют для сирот-инвалидов. Служение Богу выполняли эти три направления приходской жизни… Такая концепция местной церкви, как мне казалось, выражает замысел Божий.
Но, может быть, я ошибался, и это был лишь мой собственный замысел, для которого ещё не пришло время: не готово общество и не созрела церковь?..».
Если бы архиерей не помешал отцу Зинону, сейчас в Пскове был бы мощный центр православной иконописи. В 1994 году именно «под Зинона» музейщики согласились передать церкви комплекс Спасо-Мирожского монастыря, где и была открыта иконописная школа. Но осенью 1996 г. архиепископ Евсевий запретил отца архимандрита в богослужении, двух его монахов в причащении Святых Тайн и выгнал всех из Мирожи.
Позже, в книге «Догмат о церкви…», в разделе «Дело архимандрита Зинона с братией», отец Павел доказал правовую каноническую несостоятельность наложенных архиереем прещений.
А тогда, в последние дни ноября, они покинули монастырь – в зиму, в никуда. В следующем году купили в деревне дом с землей, стали обустраиваться и, спустя четыре года, на участке вырос дивной красоты небольшой каменный храм в строгом романском стиле – как раз к тому сроку, когда патриарх Алексий II «через голову» епархиального архиерея Указом от 21 декабря 2000 года все прещения снял.
О. Зинон работал не покладая рук – дома, в Европе. Но в 2006 году все же покинул Псков окончательно. В списке работ мастера – иконостасы в Печорах, в Даниловом монастыре в Москве, в Троицком соборе в Пскове, фрески в монастырях в Бельгии, на Афоне, множество икон. В 2008 завершена роспись Никольского соборе в Вене – с этого времени собор включен в туристические маршруты австрийской столицы. И вот теперь – Петербург.
Смысл внутренней свободы
Сегодня, в канун сороковин, мне вдруг подумалось, что Третья книга отцом Павлом все же написана. Надо только суметь ее прочесть. Она написана его жизнью, его кровью, его трудами и страданием, его исповедничеством. Она написана в сердцах сотен и тысяч тех, кто хоть однажды встретился с ним глазами или услышал его проповедь, его лекции, его улыбчивые рассказы. В этой книге есть захватывающие места и поразительные сюжетные повороты. Она понятна и желанна в чтении, потому что написана языком любви.
Как-то зашел разговор о том, что теперь многие молодые священники идут в церковь за карьерой и благополучием.
- Батюшка, а тогда, в 1959-м, принимая иерейский крест, каким представлялось вам будущее служение? Предполагали ли вы, что придется понести какие-то скорби?
- Конечно, конечно! Мы так и думали, что нас могут посадить, и мы будем как остальные, как все порядочные люди. Нет, желания такого, конечно, не было, просто мы должны были быть к этому готовы, в любой момент, – что нас и посадят, и расстреляют, и все, что угодно, сделают…
И это – тоже страница книги.
Но самое поразительное в ней то, что она продолжается.
В прошлый вторник к матушке Вере Михайловне пришла мать убийцы. Еще во дворе упала перед ней на колени – и, в слезах: «Простите, простите…».
Та ее с трудом подняла (кроме матушки, мне рассказала об этом присутствовавшая в доме прихожанка), провела в дом, напоили чаем. Светлана стала рассказывать, как они трудно жили, как их бросил отец Серёжи, когда ему было шесть лет, как и чем Серёжа болел, – рассказала всю свою жизнь. Потом стала извиняться, что много времени отняла.
- Мы никаких претензий не имеем, я и следователю говорила, – сказала матушка.
- Все равно мы виноваты, – сказала гостья.
- Вам гораздо тяжелее, чем мне, – говорит Вера Михайловна.
Тогда прихожанка (не та, другая), говорит:
- Мы молимся за вашего сына как за убийцу.
А матушка поправила:
- Мы молимся за вашего сына как за такого же грешника, как и мы сами.
Вот оно – слово священника Павла Адельгейма. И – новая, но далеко не последняя страница его Третьей книги.
+ + +
Мы сидим с отцом Зиноном на лавочке в храме перед его алтарем. Говорим об отце Павле и не только. С внутренней радостью слушаю его неспешные рассуждения о внимательном чтении Евангелия. «Наверное, – думаю про себя, – в словах «да будет воля Твоя» молитвы Господней и кроется настоящий смысл внутренней свободы, которая обретается в немалых духовных трудах по освобождению себя от всякой зависимости, кроме зависимости от Бога».
Прошу его сказать об отце Павле несколько слов для всех.
- Отец Павел – великий страдалец, – отзывается батюшка, по-прежнему глядя куда-то под низкие алтарные своды. – Я его таким почитаю и всем об этом говорю. Последние годы его жизни были отравлены архиереем, и это очень прискорбно.
Христианство – оно не для всех, потому что Христос в этой жизни Своим последователям ничего хорошего не обещал, а только гонения, преследования и даже смерть. Это – путь Христов, Он и сам этот путь прошел. Таким путем шли все святые Его, которые всегда претерпевали, и прежде всего, от своих. Потому такая смерть о. Павла есть свидетельство того, что он истинный последователь Христа. Вечная ему память.
Автор - Виктор ЯКОВЛЕВ, председатель Приходского совета церкви свв. Жен Мироносиц в Пскове в 1989-2010 гг.
