В прокате «Время первых» — спродюсированный Тимуром Бекмамбетовым захватывающий рассказ о выходе Алексея Леонова в открытый космос; кино, из-за которого едва не перенесли премьеру «Форсажа-8».

1965 год, космическая гонка между СССР и США в самом разгаре. Позади — победа — полет Гагарина. Впереди — проигрыш на лунном этапе. Между тем и этим — Алексей Леонов (Евгений Миронов), грезящий космосом и готовый на все ради выхода в безвоздушное пространство, и его старший товарищ Павел Беляев (Константин Хабенский) — внешне помятый, но обладающий внутренней жесткостью, позволяющей восстановиться после внезапной травмы. За тандемом космонавтов — Сергей Павлович Королев (Владимир Ильин) — прошедший лагеря и шарашку, гениальный конструктор и, что важнее, отец родной советской космической программы и всех ее участников.

18 марта эта троица наперекор всему напишет одну из самых впечатляющих страниц в мировой истории.

На общем фоне российского кино проект «Время первых» с самого начала выглядел то ли как первый человек в космосе, то ли как чужеродный пришелец. Картину задолго до окончания съемок окрестили «русской «Гравитацией» (на премьере министр культуры раскритиковал оскароносную ленту Куарона). При этом было совершенно непонятно, как будет реализована такая амбициозная задача в стране, где не всякому фильму везет с оператором, умеющим правильно держать камеру. За воплощение взялся продюсер Тимур Бекмамбетов, и лучшей кандидатуры, пожалуй, было не придумать. Автор «Дозоров» как никто чует особенности ткани русской кинореальности, и сколько бы он ни пытался работать в Голливуде, лучших результатов он все равно достигает именно здесь.

Вторым продюсером стал Евгений Миронов, заболевший историей подвига Леонова после просмотра посвященного тем давним событиям документального фильма.

Для худрука Театра Наций «Время первых» — не только первый продюсерский опыт, но и способ эффектного возвращения на большой экран, где в последние годы царили его более юные коллеги. С режиссером вышло сложнее — поначалу за проект отвечал постановщик «Майора» и «Дурака» Юрий Быков, но на середине процесса его заменили проверенным Дмитрием Киселевым — вторым режиссером «Черной молнии» и постоянным соавтором «Елок». Ситуация понятная — режиссеру-автору (которым без сомнений является Бекмамбетов) в продюсерском кресле нужен был не конкурент, а исполнитель.

Не будем слишком вдаваться в технические характеристики. Достаточно сказать, что работа проделана колоссальная, а ее успех — результат абсолютно точного целеполагания.

Задача «Времени первых» не столько утереть нос Голливуду, сколько достоверно воссоздать пресловутый советский космос.

В этом смысле фильм — праздник ностальгии: скафандры, блестящие летательные аппараты, шерстяные спортивные костюмы, буковки на приборных панелях и, конечно, абсолютно точный кастинг.

Левитана, например, сыграл давным-давно пропавший с широкого экрана Авангард Леонтьев.

Главные герои — тема для отдельного разговора. Причем если универсальность Миронова и Хабенского никаких вопросов не вызывает, то работа Ильина из тех, которые действительно стоит увидеть. В последние годы о Королеве вышли два заслуженно незамеченных фильма, но лучшим до сего момента было основанное на биографии конструктора «Укрощение огня» с Кириллом Лавровым.

Так вот, глядя на то, что здесь делает Ильин, хочется увидеть отдельную картину, посвященную этому герою, о котором широкий зритель по-прежнему знает крайне мало.

Королев еще и центральная фигура двух самых идеологически заряженных эпизодов. В одном из них он произносит программную речь о том, что мы народ, который всю жизнь летает в кандалах, а без них потеряет равновесие и разобьется. В другом произносит адресованную второстепенному для фильма пилоту фразу «Спасибо, Володя». За эти сцены на фильм уже обрушились критики, обвиняющие создателей в излишне тщательном следовании конъюнктуре и способствовании советскому ренессансу. Мы ничего подобного утверждать не возьмемся — душа художника бывает темней и извилистей прочих. Но сыграны эти действительно ключевые для картины сцены так, что ни о какой пропаганде говорить, пожалуй, не приходится.

В этом фильме есть фантастический и очень страшный кульминационный блок сцен в открытом космосе, есть выдающиеся актерские работы и похвальная точность деталей.

Это вообще неожиданно для русского кинопрома складное и по-настоящему захватывающее кино,

забирающее внимание не актуальностью проблематики, а самим способом своего существования на экране. Но главное — это едва ли не первый за долгие годы фильм, наследующий романтической традиции позднесоветского кино с его красивыми и достоверно положительными героями, нешуточными тяготами и искренней верой в будущее. Во всяком случае, звучащая на финальных титрах песня «Этот большой мир» из «Москвы – Кассиопеи» не выглядит ни китчем, ни фальшивкой, а это уже дорогого стоит. Спит Земля, пусть отдохнет, пусть.