Помните притчу, как слепые ощупывали слона? Одному из них в руки попал бивень, и он сказал, что слон похож на морковь. Второй, трогая ухо, сравнил его с большим веером. Третий, обхватив слоновью ногу, возразил: это — как огромная колонна. Так вот, у меня схожее ощущение от соцсетей. Они поворачиваются ко мне только с одного боку, и я, как слепой, в него тычусь. Понятно, что моя картина мира искажена.

«Самая большая опасность не в том, что могут быть взломаны наши компьютеры, а в том, что могут быть взломаны наши мозги», — заметил московский раввин Пинхас Гольдшмидт. Кем взломаны? Теми же самыми компьютерами. Они ведь только притворяются, что мы ими распоряжаемся, а сами давно поместили каждого из нас в свой «информационный пузырь». Этот пузырь формируется из наших поисковых запросов и просмотренного нами контента. Все вроде бы основано на наших предпочтениях, и так незаметно ты оказываешься в плену у машины. И та благодаря каким-то там фильтрам подсовывает то, что по ее мнению, тебе больше всего хочется.

Контекстная реклама предлагает товары, которые нас должны заинтересовать — и это еще полбеды. Беда — это когда мы оказываемся в пузыре фильтров, которые не пропускают иной взгляд на вещи. Вы смотрите телевизор или слушаете «Эхо Москвы», читаете «Новую газету» или «Комсомольскую правду»? Два разных мира, на которые раскололось наше общество. Они мало в чем совпадают, даже новости у них разные. Два пузыря, один побольше, другой поменьше. В зависимости от того, что вы читаете и смотрите-слушаете, компьютер помещает вас в один из них. Человек перестает контролировать, какую информацию получает, и не видит, какой информации его лишили.

Ревнители Фейсбука

То же самое — в соцсетях, куда мы бежим, чтобы не быть «глотателем пустот, читателем газет» (Марина Цветаева). Фейсбук давно заменил для многих моих знакомых и газету, и телевизор, оттуда они черпают новости и ссылки на интересующие их публикации. И при этом они не ведают того, что никуда из информационного пузыря не вырвались. Правда, не стоит забывать, мы сюда пришли не от хорошей жизни. Резко сократилось число либеральных изданий, их прижимают.

«Либералы — всего лишь юродивые, они составляют ничтожно малую часть населения страны, — так в сердцах выразился тележурналист Константин Семин, мнящий себя полномочным представителем большинства. — Большинство же сегодня либо придерживается просоветских взглядов, либо исповедует взгляды националистические».

В словосочетании «подавляющее большинство граждан» Даниил Дондурей лет пять назад увидел составную часть целостной, содержательной доктрины власти, опирающейся на консерватизм, присущий, в частности, небогатым и немолодым людям. Между тем «подавляющее меньшинство» способно выразить нечто важное для всех. И одно из немногих мест, откуда можно услышать его голос — «Фейсбук».

«Ну неужели же вы не понимаете, что подавляющее большинство думает совсем не так, как вы?» — так ставят на место «инакомыслящих». Понимаем. Как-то столкнулся на улице со знакомой ученой дамой. «Пишите почаще, — сказала она, а на мой вопрос, зачем, пояснила: «Когда заходишь в «Фейсбук», кажется, что нас много», — и после паузы добавила: «А когда выходишь на улицу...» Встретились мы, повторяю, на улице.

Впрочем, за меньшинством, как и за большинством, далеко не всегда правота. Соцсети создают вокруг тебя фильтры, пропускают в основном «своих». Бывают исключения, конечно. «Нельзя же иметь во «френдах» антисемита!» — этот коммент поначалу поставил меня в тупик. А потом я подумал: если у каждого антисемита есть свой любимый еврей, то, может, не стоит и у евреев отнимать право на любимого антисемита? Как и у либералов — на любимого «ватника» — это я про их многолетнюю таинственную любовь к Захару Прилепину, с ним у меня без малого полсотни общих «френдов». И что из этого следует? Да ничего!

И все же, как правило, чужие здесь не ходят. Кругом «заединщики», и это в любом сегменте «Фейсбука» либеральная его часть – не исключение. Попробуйте высказать хотя бы нейтральное мнение, что тут начнется, заклюют.

На ура встречают только ту информацию, которая соответствует ожиданиям здешнего большинства. Большинства в меньшинстве. Ничто не должно оставлять сомнений в том, что все вокруг думают так же. Информационный пузырь, что и требовалось доказать. Чтобы из него выйти, полезно иногда почитать и тех, кого вы никогда не читаете. Просто для получения более-менее адекватной картины мира.

Не все так думают. Напротив, растет число ревнителей чистоты «Фейсбука». Эти пишут в личку, обвиняя тебя в неразборчивости: вот ты с таким-то во «френдах», нехорошо, мол. Ты переживаешь, (сужу по себе), а мог бы просто послать, такими, например, словами: «Я не разделяю убеждений всех своих «френдов», но «забаню» любого, кто потребует от меня «расфрендить» кого-то за его высказывания».

Кого мы еще не ругали? И, конечно, большая проблема — в погоне за лайками. Нет лайков — нет показов в ленте, а кому же хочется писать в пустоту? Даже те, кто публикует статьи в СМИ, приходят сюда за лайками. Вот ринувшиеся в «Фейсбук» из ЖЖ вечно жалуются на обилие в нем дурацких комментов в обрамлении их мудрых мыслей. А нечего жаловаться, сами же свое ЖЖ-первородство продали за чечевичную похлебку здешних лайков.

Секрет, как получить побольше лайков, прост. Будь ты либералом или охранителем, говори лишь то, чего от тебя ждут единомышленники.

Лайки ставят за повторение (желательно своими словами) того, что принято за истину твоей «референтной группой».

«Фейсбук» не место для дискуссий. Шаг влево, шаг вправо — и тебя подвергнут проклятиям. Свои. О чужих я уже не говорю, те всегда готовы. Никаких сомнений и никаких шуток. Фейсбучный конвой шутить не любит.

И еще — чем больше ты кого-то ругаешь, тем больше лайков получишь. Все как в рассказе у Зощенко, где наши люди испытывают присланный из Америки невиданный прибор — «диктофон». Один «предложил кому-нибудь из общества неприлично заругаться в трубу. ... Тогда все стали подходить, пробуя ругаться в отверстие на все лады и наречия. Потом стали изображать различные звуки: хлопали в ладоши, делали ногами чечетку, щелкали языком — машина действовала безотлагательно. Тут действительно все увидели, насколько велико и гениально это изобретение». Вот и с «Фейсбуком» примерно то же.

Кого ругаешь, не важно — чужих или отступивших от генеральной линии своих (чтоб чужие боялись). Профессор Р., заходя к нам на кафедру, обычно интересовался: «Кого мы еще сегодня не ругали?» По-моему, этот мем следовало бы вывесить как-нибудь так, чтобы он был виден каждому входящему в «Фейсбук». Ну как раньше было в каждом выпуске газеты «Правда» — «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

Газета, как известно, живет один день, фейсбучный пост — и того меньше. Но долгая жизнь, увы, суждена тем из них, где больше фейков — случайных и злонамеренных. В основном это миф, из тех, что соответствуют понятию: «информация, соответствующая вашим ожиданиям». Если вам попалось что-то такое, вы хотите немедленно донести новость до окружающих, благо сейчас с этим делом запросто. Редко кто делает минимальный фактчекинг, фильтрует стремительные информационные волны-мемы. Да и порог критического восприятия падает, многим не хватает образования, которое такому восприятию способствует. «Чем меньше житель штетла знал, тем яростнее он спорил. Это было в порядке вещей» (Джонатан Фоер).

Ну а если всерьез, то этот пресловутый пузырь ограничивает нас от новых идей и независимых мнений. Правильное — то мнение, которое получило много лайков. Ну и желательно побольше комментов. Не так важен пост, как комменты к нему. Правда, тут возникает некая взаимозависимость — не только тебя становится больше в чужой ленте, но и в твоей появляются чужие. Со мною вот что происходит, ко мне мой старый друг не ходит, а ходят в праздной суете разнообразные не те. Нет, те, конечно, но все же я сам хочу выбирать, кого мне тут читать. Скажем, «Фейсбук» норовит подсунуть тех, кто реагирует на меня, а, может, я хочу видеть того, кто на меня вовсе никак не реагирует? Настройки помогают далеко не всегда. И, главное, при этом «Фейсбук» делает вид, что это я сам так собой распорядился.

Из всех искусств для нас важнейшим…

И все же. Не хочется заканчивать этот текст ругательными словами, «Фейсбук» того не заслуживает, тем более что он в России больше, чем «Фейсбук». Какие бы претензии ни предъявляла к нему мировая общественность, что там они кому передавали, нам все это – как об стену горох. Потому что другого «Фейсбука» у нас для нас нет. Ну или почти нет. Бывают эпохи, когда переписка (а социальные сети это не что иное, как переписка) сама по себе становится литературным фактом. Сошлюсь на Юрия Тынянова («Архаисты и новаторы»). Во второй половине 18 века, рассказывал он, письма читались не только адресатами; письма оценивались и разбирались как литературные произведения в ответных же письмах. Так вот, «Фейсбук», по крайней мере, какие-то из его сегментов, нынче стали литературным фактом. В той же степени, в какой сериал заместил роман для одной части читающей публики, для другой — социальные сети вытеснили газеты, телевизор и, увы, книгу. Со временем, сыграв свою литературную роль, они опять станут фактом быта.

… На церемонии вручения литературной премии я в кулуарах услышал в беседе двух редакторов «толстых» журналов пренебрежительные слова о «Фейсбуке». В один голос они уверяли меня и друг друга, что серьезный текст можно найти только в серьезном издании, а «Фейсбук» могут читать и тем более туда писать люди исключительно несерьезные. В тот вечер награждали Татьяну Толстую, которую в соцсети читает куда больше людей, чем вся аудитория возглавляемых ими журналов.

«Милый, милый, смешной дуралей, ну куда он, куда он гонится? Неужель он не знает, что живых коней победила стальная конница?»

Лев Симкин