Знаете, что я больше всего люблю в бондиане? Нет, не замечательных актёров, которые играли роль агента 007, и не мартини, хотя порой вермут кажется исключительно очаровательным напитком. Я люблю самую элегантную в мире шпионскую историю — особенно ранние её серии — потому, что в них ощущается дух эпохи. Это не только беззаботность 60-х, а своеобразное жизнелюбие героев, способность людей улыбаться и долго пребывать в хорошем расположении духа вне зависимости от событий — «бодрость духа, грация и пластика», если отнести это к внутреннему состоянию персонажей.

Вы спросите, как всё это можно почувствовать, если в кадре сплошные шпионские гаджеты, девушки Бонда; замышляющие недоброе заговорщики, и лишь иногда — морские пейзажи, катера и уютные деревянные шале в заснеженных Альпах?.. А я вот это чувствую в каждом кадре, каждой детали, складке костюма, линии автомобильного бампера и очертании снегохода... В бондиане эпоха не воплощается в вещах, а состоит из них. Бокалы, костюмы для горных лыж, оружие, купальники, напитки — это и есть эпоха.

И люди в бондиане, хоть и живут в абсолютно вымышленном мире, но очень точно воплощают отношение к жизни, свойственное поколению, для которого ирония — не подарок судьбы, а естественный способ ежедневного общения. Все они легки на подъём и склонны к спонтанным авантюрам — даже те, кто в силу особенностей характера или жизненных обстоятельств — никогда не покидал свой лондонский, манчестерский, московский, киевский дворик. Целое поколение сочетало в себе сосредоточенность созерцателя и озорство шутника, залезающего в окно, не потому, что дверь далеко, а потому, что через окно — быстрее и забавнее, а значит — правильнее.

Шарм Бонда — это, конечно, замечательно, но обаяние времени — это ещё лучше. Зачем, спросите вы, столько писать о Бонде, если речь о комедии с Эммой Томпсон, где от Бонда только Пирс Броснан с мартини и пистолетом?.. Да, ещё вас может возмутить, что такую очевидную и простую мысль: «не важно что — важно как» — я говорю уже не в первом абзаце. Но не стоит сердиться на кинокритика. Лучше сходите в кино и, может быть, вы увидите тесные родственные связи на первый взгляд далёких друг от друга фильмов: любого из Бондов 60-х и «Бриллианта».

В фильме Джоэла Хопкинса тоже важно «как это сделано», а не «что рассказано», и в нём есть атмосфера, но, в отличие от бондианны, у Хопкинса это атмосфера не эпохи, а жанра: это комедия в чистом виде. Более того, жанр здесь настолько кристально чист, что современный зритель может оказаться не готов к встрече с фильмом, на просмотре которого нужно просто смеяться, радоваться солнцу, Лазурному берегу, шуткам, гэгам и очарованию жизни, в которой остались лишь забавные вещи.

Современная публика слишком привыкла к смешению жанров: нам либо Тарантино подавай с киноманской сборной солянкой, либо братьев Коэнов с жёстким, саркастическим юмором, либо чисто британскую комедию с семейным праздником, где гости обмениваются репликами из пьес Оскара Уайльда, а потом по очереди пытаются избавиться от докучливого и не к месту появившегося трупа… А ещё лучше — посмотреть американскую инди-комедию — ту, о которой критики всегда пишут что-то вроде «живая мелодрама с лёгкой иронической улыбкой на грустном лице».

Мы не готовы к чистоте жанра и настоящему соблюдению его канонов. Мы перестали ценить изящество однозначности и простоту изложения. Это не хорошо и не плохо, но эта особенность восприятия может испортить жизнь и уменьшить кассовый сбор таким редким представителям чистого жанра, как «Бриллиант».

Вы можете сказать: в фильме есть и не чисто комедийные моменты: Эмма Томпсон, провожая дочку учиться в Эдинбурнг, напутствует будущую студентку: «Оставайся собой — ты такая милая»; та же Эмма — только уже на Лазурном берегу — с монологом на тему «относись к свадьбе, как к экзамену на права — водить машину ты научишься потом». Но всё это касается не жанра, а лично Томпсон. Да, хорошие актрисы именно так и играют: им достаточно минутной сцены, чтобы показать любой нюанс в характере или состоянии персонажа.

А чистота жанра сохраняется в фильме от первого до последнего кадра: здесь каждый жест, пейзаж, поворот головы, рапид под музыку и гэг — на пляже, скале и в отельном номере — всё здесь говорит о том, что комедия — это когда тепло на душе от смеха и солнечных лучей на средиземноморском побережье; это когда «поймать вора» — не задача полиции, а свадебная забава, в которой может поучаствовать каждый желающий.

Даже не хочу смотреть рейтинги фильма на каких-нибудь Rotten Tomatoes, но смею предположить, что они там низкие, потому что все критики поспешат принять строгое следование канонам жанра за неспособность развлечь публику непредсказуемыми поворотами и сценарной находчивостью. А классические комедии они как раз такие: просто смешные и в них есть шарм предсказуемости — не событийной, а именно жанровой. И ещё в «Бриллианте» есть замечательное качество британских комедий: самоирония.

При этом ироничны по отношению к себе и происходящему на экране все — персонажи, авторы, их придумавшие, даже предметы. Поэтому так забавны диалоги про «пистолет не взял, но есть сэндвичи» и скалолазание в гидрокостюмах, и синхронная игра в гольф, и реплика «не считаешь ли ты воровство и похищение людей некоторым преувеличением?», и разноцветные маленькие машинки… У Вуди Аллена была магия лунного света, а у Хопкинса — магия света солнечного и комедийного. Всем — мартини и путешествия на Лазурный берег!

Автор: Надежда Заварова