Глупость и катастрофа ходят в России рука об руку. Наводнение на Кубани и обсуждение в Госдуме закона об НКО, получающих деньги из-за рубежа и занимающихся мифической «политической деятельностью», которые решили официально маркировать иностранными агентами, происходили практически одновременно. Катастрофа и глупость.

«После нас хоть потоп» — вечное кредо любого представителя любой нашей власти. Очередной потоп случился при них, а не после.

В реакции на кубанскую трагедию проступила, возможно, главная проблема гигантской территории, которую мы по инерции все еще называем «Россия». Та же проблема проступила в думской дискуссии с подключением Путина вокруг закона об НКО: здесь все всем чужие. «Оккупанты», «иностранные агенты», помеха справа и слева. В России нет агентов России: страны, а не власти.

«Оповещение о том, что возможны сильные осадки одновременно с последствиями выхода реки (из берегов), официальные данные, поступили в 22.00. Пик нагрузки воды начался в 01.00 и продолжался до 03.00. Вы это лучше меня знаете. Вы что думаете, дорогие мои, если бы сегодня даже в 22.00 с перерывом до часу ночи, что — можно было каждого обойти? Это невозможно. Какими силами? Это раз. Во-вторых. И вы бы что — снялись и ушли бы из дома?» — такие слова, которые войдут в историю отношений российской власти с народом, произнес краснодарский губернатор Александр Ткачев. «Что случилось с вашими людьми?» — «Они утонули». Классика жанра.

Ткачев говорил это на селекторном совещании через двое суток (!) после наводнения.

Смысл был выражен предельно ясно: зачем предупреждать темный народ о потопе, все равно не поверят. Так пусть тонут. Людей у нас много.

Так можно относиться только к врагам или к чужакам. К посторонним людям, зачем-то поселившимся где-то возле власти. Но и сама власть выглядит иностранным агентом, завоевавшим чужую страну, пусть и пользуется ею, как своей зубной щеткой: дети и капиталы эвакуированы.

Это уже даже не вечная российская отчужденность, непреодолимая дистанция между властью и народом. Это изначальный отказ признать в населении таких же людей, как сами чиновники. Выясняется, что люди вообще мешают нашему государству — и аполитичные массы, которым потом еще компенсации плати после наводнений, землетрясений или терактов, и небольшое количество политических оппонентов власти.

В то время, когда в Крымске еще и близко не отошли от последствий потопа, Дума, сделав перерыв на день траура, продолжала обсуждать закон об НКО. К процессу подключился сам Путин. Он прислал поправки в этот законопроект, которые стали отдельным законопроектом. Президент внес закон, поправляющий другой, еще окончательно не принятый. Но наших депутатов это обстоятельство не смутило: «Единой России» не для того рисовали хотя бы простое большинство в Госдуме, чтобы парламент зацикливался на бреде происходящего.

Путин вынужденно поправил положение, согласно которому закон об НКО распространялся на религиозные организации, госкорпорации и госкомпании, созданные ими некоммерческие организации, а также государственные и муниципальные учреждения. А то в результате приступа борьбы с крамолой депутатов-единороссов (они все до одного решили стать авторами этого скандального закона) иностранными агентами оказались бы даже РПЦ, натуральный «агент Кремля», и пропагандистский государственный телеканал «Раша Тудей». Даже Путин не понял, что такое «политическая деятельность» по версии депутатов. А потому попросил не считать политикой науку, культуру, здравоохранение, защиту материнства и детства, социальную поддержку инвалидов, пропаганду здорового образа жизни, защиту растительного и животного мира и благотворительность.

Но закон все равно примут, пусть и отложив на месяц.

Ткачевская реакция на наводнение и закон об НКО – составные части процесса тотального чужеземства по отношению к России, в которое режим погрузил население. А протесты и волонтерство на Кубани — составные части обратного процесса. Некоторые люди все-таки считают страну свои домом, а других людей, живущих в ней, соседями. Которым принято помогать, если пришла беда.

Чем больше агентов России будет в России, тем больше шансов, что «эта» страна когда-нибудь станет «нашей».