История о «национализации элиты», которая на момент презентации по умолчанию воспринималась как очередной фарс, близка к драматической кульминации. За месяц до завершения годичного периода, в рамках которого действует «амнистия капитала» (над ней смеялись особенно сильно), юридические фирмы фиксируют резкий рост желающих воспользоваться горящим предложением. Этому есть рациональное объяснение: в мае Россия стала частью глобальной системы обмена налоговой информацией. Теперь наша налоговая служба или Росфинмониторинг имеют возможность оперативно получить данные, например, из Панамы (она «открылась» синхронно с РФ). А это значит, что те, кто не попал под налоговую амнистию, вполне могут попасть под налоговый пресс. Суммы в законе, который считался заведомо неисполнимым, прописаны нешуточные.

Вернувшихся в родную гавань ждет неприятный сюрприз. На этой неделе Госдума приняла во втором и третьем чтениях закон, по которому российские юридические лица должны будут предоставлять уполномоченным государственным органам информацию о своих бенефициарах, в том числе офшорных. Закон не то чтобы очень суровый и его легально можно обойти. Например, отчитываться нужно только о собственниках, владеющих четвертью и более компании. То есть вместо одной офшорки можно учредить пять, распределить между ними владение в равных долях и спать спокойно. Самое страшное, что грозит нарушителям, — штраф в полмиллиона рублей. Но сами правила игры, явно направленные на установление режима большей прозрачности (для государства, естественно, а не для общества) уже идут в разрез с традицией последних двадцати лет.

Вот другой шаг в ту же сторону: готовится норма, в соответствии с которой россияне будут обязаны сообщать на Родину о браках, разводах и других актах изменения гражданского состояния, случившихся за ее пределами. Дико интересно, конечно, как по нашим ведомостям будут проходить однополые браки и какие из этого последуют юридические выводы. Но если говорить о браках и разводах, то они давно уже стали в том числе инструментом легальной передачи активов, так что речь — все о той же «национализации». Родине совершенно не все равно, чем вы занимаетесь за ее пределами.

Конечно, все это едва ли сработало бы, если бы Россия не находилась сейчас в кольце врагов. Можно упражняться в софистике, определяя, сомкнулось ли оно вокруг нас по плану Бильдербергского клуба, или же мы сами, своими усилиями, поменяли полярность бывших союзников (их спектр широк — от Германии до Турции). Но режим санкций, провоцирующий, помимо прочего, повышенный интерес иностранных властей к активам и трансакциям россиян — это факт. Российские капиталы, особенно «грязные», уже не воспринимаются лояльно, участились случаи ареста с последующей выдачей на Родину граждан России (но не их активов, что тоже показательно).

Вот и получается, что российскому чиновнику, окологосударственному бизнесмену и людям из их свиты приходится примерять статус «своих сукиных сынов». Логично предположить, что это укрепит кормовую и социальную базу режима. Но возможен и обратный эффект, который авторы стратегии «национализации элит» едва ли учитывают. Известный социальный контракт «колбаса в обмен на лояльность» ведь был заключен не только с низами, но и с элитой. В приложении, правда, фигурировала не колбаса, а куда более увесистые блага. Но суть не менялась.

Элита не была заинтересована в позитивных изменениях инвестиционного и политического климата, потому что страна рассматривалась как колония, а будущее связывалось с благополучно устроенным внешним миром. Теперь, когда он стал враждебным и жизнь заставляет сидеть дома, может возникнуть потребность менять к лучшему Русский мир. В котором пока, при всех обременениях, сохраняется институт частной собственности, в том числе крупной и крупнейшей. А собственность имеет исторически проверенное свойство конвертироваться в политические интересы и потребности.