При текущем уровне добычи разведанных запасов нефти в России хватит менее чем на 30 лет. При этом доля трудноизвлекаемых (и следовательно, малорентабельных для добычи) запасов в общем балансе увеличивается и уже превышает 60%. Однако в Минприроды указывают, что прирост запасов нефти в России по объемам опережает добычу, а эксперты говорят о сложной системе подсчетов — если в балансе учитывать битуминозные пески и сланцевую нефть, запасы России составят треть от мировых и их хватит уже на 200 лет.

Разведанных запасов нефти в России хватит на 28 лет. Об этом заявил глава Министерства природных ресурсов Сергей Донской в интервью «Российской газете». Речь идет о запасах, «о которых точно известно, где и сколько их, как извлекать». Такие запасы, по словам Донского, составляют 14 млрд тонн. На 28 лет их хватит, если исходить из текущего уровня производства — в 2015 году было добыто около 505 млн тонн.

Однако извлекаемых запасов, по словам Донского, вдвое больше — 29 млрд тонн. Таким образом, их хватит уже на 57 лет.

В Минприроды «Газете.Ru» уточнили, что нельзя говорить о том, что нефть заканчивается. «На протяжении последних десяти лет Россия обеспечивает как минимум простое воспроизводство запасов углеводородов, — поясняет представитель министерства. — Прирост запасов в этот период всегда превышал уровень добычи, не кратно, но на десятки и даже сотни миллионов тонн по нефти и миллиардов кубометров — по газу».

«Поэтому обеспеченность России доказанными запасами углеводородов стабильно высокая. Мы занимаем по этому показателю как минимум восьмое место в мире», — говорит собеседник «Газеты.Ru».

Причем, если учитывать трудноизвлекаемые запасы (ТРИЗ) и ресурсный потенциал континентального шельфа, которые будут вовлекаться в оборот по мере развития технологий, сырьевая обеспеченность, по словам представителя МПР, значительно выше.

Однако здесь есть спорный момент, который касается трудноизвлекаемых запасов. Партнер компании Rusenergy Михаил Крутихин указывает, что расчеты МПР не учитывают движение нефтяных цен, а следовательно, не учитывается, будет ли коммерчески рентабельной разработка ТРИЗ.

«При себестоимости добычи ТРИЗ в районе $80 за баррель — кто их будет добывать, чтобы продать по $35–40 за баррель?» — рассуждает эксперт.

А доля трудноизвлекаемых запасов в структуре общих запасов углеводородов, по данным самого Минприроды, растет. Еще в прошлом году она превысила 60%.

Сергей Донской в интервью «РГ» предупредил, что без открытия новых месторождений добыча традиционных запасов начнет снижаться уже с 2020 года. Но для этого надо развивать геологоразведку, а при нынешних ценах на нефть (сейчас баррель Brent колеблется около $40, с начала падения цен в июле 2014 года они снизились почти втрое) компаниям это не интересно.

Глава крупнейшей в России нефтяной компании, «Роснефть», Игорь Сечин прошлой осенью говорил, что для новых месторождений (речь идет именно о ТРИЗ и шельфовых запасах) критичной ценой является цена барреля в $70. Причем средняя норма прибыли даже при высоких ценах ($110 за баррель, как это было в июле 2014 года) составляет всего 12–14%.

Тем не менее компании, осознавая неизбежность перехода на «трудную» нефть, вынуждены развивать именно добычу ТРИЗ и шельфовые проекты. Та же «Роснефть» только в прошлом году начала ряд проектов, связанных с трудноизвлекаемыми запасами. Например, были запущены опытно-промышленные работы по добыче высоковязкой нефти на Ван-Еганском месторождении (запасы оцениваются в 49 млн тонн). Также «Роснефть» в партнерстве с норвежской Statoil ведет работы по оценке перспективы добычи ТРИЗ доманиковых отложений Волго-Уральского бассейна.

Глава совета директоров инжиниринговой компании «2К» Иван Андриевский напоминает, что из-за ценовых колебаний нефтяного рынка начинают все более активно развиваться другие направления: источники возобновляемой энергии в Европе и Китае, добыча нетрадиционным способом («сланец») в Америке, возвращение интереса к атому, чему не смогла помешать даже авария на АЭС «Фукусима-1» в Японии.

«Все это говорит о том, что мир активно ищет альтернативу дорогой нефти, — говорит Андриевский. — И в долгосрочной перспективе это приведет к сокращению доли углеводородных ресурсов в мировом энергобалансе».

По словам Андриевского, до 2020 года, когда начнется сокращение традиционных запасов, экономику страны необходимо диверсифицировать. Впрочем, что касается оценки запасов, есть и другая точка зрения. Расчеты в этом плане вообще достаточно условны, причем лучше всего это видно именно на примере России. Ведущий эксперт Союза нефтегазопромышленников России Рустам Танкаев поясняет, что нынешний расчет извлекаемых запасов делается на основе среднего по России коэффициента извлечения нефти (КИН), установленного на уровне 0,38.

Однако это именно среднее значение, причем, по словам Танкаева, заниженное из-за крайне жесткой системы утверждения всех показателей. В реальности КИН по России не менее 0,5, а на некоторых месторождениях (например, Ромашкинском) — 0,7.

«И если исходить из КИН в 0,7, то извлекаемые запасы нефти в России будут составлять уже 40 млрд тонн, — рассказывает эксперт. — При этом если говорить о геологических запасах нефти в РФ по категориям А-В-С1 ( подготовленные и разрабатываемые), то они даже с КИН 0,38 составляют 84,637 млрд тонн».

А если в баланс внести битуминозные пески, как это сделала Канада, а также сланцевую нефть, запасы России, по словам Танкаева, составят 100 млрд тонн — почти треть (31,25%) всех мировых запасов.

Алексей Топалов