В последние недели, и особенно сильно во время и после проведения заседания Валдайского клуба, в либеральной тусовке началась активнейшая дискуссия относительно того, нужно или не нужно представителям оппозиции участвовать в таких форумах; нужно или не нужно в том или ином виде вести диалог с представителями правящего режима. Дискуссия не очень приятная, поскольку ее тональность зачастую зашкаливает за все разумные пределы, а лексика многих активных ее участников точно не относится к допустимой в кругу единомышленников. При этом противники такого диалога предпочитают говорить о непонятных и не артикулированных принципах, но отнюдь не о содержании этого диалога. А я хочу остановиться именно на этом — о чем можно и нужно говорить.

То, что выстроенный в России политический режим не является устойчивым не то что в долгосрочной, но даже и в среднесрочной перспективе, — сегодня является секретом Полишинеля. Отсутствие у лидеров режима позитивной повестки дня, их упорное нежелание решать стратегические проблемы, стоящие перед страной, постоянное апеллирование к ценностям и образам позавчерашнего дня — все это стало железобетонным барьером на пути развития нашей страны. Россия все глубже погрязает в трясине архаичных конструкций; ее все сильнее разъедает ржавчина коррупции и казнокрадства; экономика впала в рецессию, а российские бизнесмены мощным потоком выводят свои капиталы за границу. В такой ситуации блокирование политических процессов, отказ от политической конкуренции ведет к негативному отбору — появлению у кормила власти все менее и менее компетентных людей, к тому же безумно боящихся взять на себя хотя бы какую-то ответственность.

Такая государственная конструкция не имеет будущего. Даже в авторитарном и совсем недемократическим Китае существует железное правило ротации элит — «два раза по пять лет» — и всё, приходит следующее поколение лидеров. В той же Мексике, где Институционно-революционная партия правила более 75 лет, существовал принцип: через 7 лет президент страны (он же лидер партии) уходит со своего поста и вместе с ним уходит вся его команда. Российский режим построен таким образом, что никакая ротация наверху не предусмотрена. Владимир Путин, находящийся у власти уже 14 лет (с момента его назначения премьер-министром), уже заявил, что он не прочь пойти на очередной президентский срок в 2018-м. А загадывать сегодня про 2024-й, пожалуй, рановато.

Но раз ротация наверху не предусмотрена, то и политическая жизнь «внизу» не должна порождать новых лидеров, которые могли бы заявить о своих претензиях на власть. И именно с этим связаны причины появления столь тяжелого катка, который «закатывал в асфальт» любые зеленые политические побеги. С этим связана и отмена выборов губернаторов в 2003-м. С этим связаны массовая ликвидация политических партий в первой половине «тучного десятилетия» и превращение выборов на всех уровнях в слабо модернизированные выборы а-ля СССР. С этим же связана и практика массового снятия с выборов любых мало-мальски ярких личностей: никто не должен затмевать солнце российской политики.

Но всему в этой жизни приходит конец. Хотя Владимир Путин и бодрится, и готов просидеть в Кремле еще 10 лет, даже его ближайшее окружение (особенно те, которые помоложе) хорошо видит, что ни былой энергии, ни задора уже не наблюдается. И что самой большой ошибкой правящего режима будет политика консервации всего и вся в нынешнем виде. Чем это обернется, хорошо известно: достаточно посмотреть на то, как рушился геронтократический советский режим. Только на этот раз крушение режима (и страны, кстати) может оказаться гораздо более болезненным для всех. И поэтому «обобщенный Кремль» не может не задумываться о «России после Путина». И потихоньку начинать просчитывать сценарии и строить гипотезы.

И здесь то, что начинает обсуждать Кремль, в принципе совпадает с тем, что обсуждает либеральная оппозиция, которая вырабатывает свои идеи и принципы политической реформы. (И они, эти идеи и принципы, объединяют почти всю оппозицию, независимо от политического окраса, — от коммунистов и «Левого фронта» до РПР-ПАРНАСа, Прохорова и Навального: свободные и честные выборы, разделение властей, система сдержек и противовесов, восстановление подлинной федерации и местного самоуправления). Но, в отличие от Кремля, у оппозиции сегодня нет (давайте говорить честно) никаких возможностей ни выиграть выборы на федеральном уровне (не забывайте про существование волшебника Чурова и системы послушных судов), ни заставить власть пойти на такие реформы. Нынешняя власть может пойти на реформы по двум причинам. Или под давлением уличного протеста, численность которого должна кратно вырасти по сравнению с зимой 2011/12. Или потому, что поймет, что только реформы могут оставить представителям этой самой власти хотя бы какие-то шансы на политическое будущее.

История знает и те и другие примеры. Есть круглые столы в Польше и Испании, уход Пиночета от власти; а есть и Мобуту, и Сомоса, и Мубарак с Каддафи. И я практически уверен в том, что нынешние лидеры вряд ли хотят выбрать второй сценарий. А это значит, что они должны будут рано или поздно начать диалог с оппозицией о переходном периоде, о том, как и с какой скоростью они будут уходить. И это будет их повестка дня. Но у оппозиции к этой повестке должна быть своя «добавка»: как и с какой скоростью нужно менять политические правила игры (муниципальные фильтры, формирование избиркомов, контроль над системой ГАС-Выборы и т.д.). И безусловной иллюзией является то, что по всем этим вопросам удастся быстро договориться. На это потребуются недели, месяцы, а, может быть, и годы.

Будет иллюзией думать, что власть уже начала такие переговоры (например, на Валдае). Конечно, нет. Подозреваю, что такого решения еще нет, и никто не может с уверенностью сказать, когда оно появится. Но то, что произошло на Валдае, имеет свое название — «прощупывание почвы». Противоположные стороны будущих переговоров, по разным причинам, не общались друг с другом много лет. И хотя они лично знают друг друга, им предстоит заново познакомиться. И научиться слушать, слышать и терпеть друг друга.

Но самой большой иллюзией является то, что этот режим уйдет «в одностороннем порядке». Что одним прекрасным утром (или вечером) мы узнаем, что все обитатели Кремля, Белого дома и Охотного Ряда исчезли, что их кабинеты пусты и что можно их занимать, въезжая туда на белом коне. Не будет ни исчезновения, ни тем более белого коня. Въезд нового лидера нового режима в Кремль на танке я еще могу представить, а вот въезд Навального, Удальцова или Лимонова на белом коне — не могу. Почему? Да потому, что ни в Конституции, ни в законах этого самого белого коня нет. И потому, что новые лидеры — в случае исчезновения старых — придут к власти в результате выборов. Которые пройдут по действующим законам. В установленные законами сроки. С нынешними избиркомами. С нынешними судами и судебной практикой. Вы готовы предсказать, кто выиграет такие выборы? Я — нет.

В интересах оппозиции — добиться, чтобы политическая реформа была проведена руками нынешней власти. Потому что только она, политическая реформа, сможет гарантировать честные и свободные выборы. А ведь такие выборы и являются целью всей оппозиции. Почему власть может пойти на переговоры и на такие реформы? Потому, что только в обмен на них она сможет получить гарантии свободы и неприкосновенности. И эти гарантии будут той ценой, которую оппозиция должна будет согласиться заплатить потому, что без таких гарантий нынешняя власть никуда не уйдет.

Политика есть искусство возможного. В современной политике крайне редко бывают ситуации, которые называются «игра с нулевой суммой», и в такой ситуации крайне тяжело вести любые переговоры, так как одна из сторон заведомо считает себя проигравшей. И, напротив, ситуация win-win, в которой каждая сторона может получить свой выигрыш, поскольку может добиться достижения своих целей, — крайне благоприятна для проведения переговоров, так как эти цели взаимно не противоречат друг другу. Главное здесь — понять интересы оппонента и понять, чем ты готов пожертвовать, какую цену ты готов заплатить за достижение своих целей.

А для этого нужно сжать зубы, заглушить эмоции и сесть за стол переговоров.

P.S. За рамками этой статьи я осознанно оставил ту часть (безусловно, неравного) диалога оппозиции с властью на Валдае, которая касалась судьбы узников Болотной. Думаю, многие хорошо понимают, что их будущее зависит от одного человека. И если для этого с ним нужно встречаться, разговаривать и даже пожимать руку под телекамеры (или у кого-то есть иной способ «достучаться» до него?) — то это нужно делать. В политическом диалоге каждый должен научиться проходить свою часть пути. Тем более что на кону стоит судьба наших друзей.

Сергей Алексашенко