Является ли замедление китайской экономики естественным процессом или это начало второй волны глобального экономического кризиса, как устроена экономика Китая, каким образом экономики других стран реагируют на обвал китайского фондового рынка и стоит ли в скором времени ожидать «Великую китайскую депрессию», «Снобу» рассказали экономисты Олег Буклемишев, Василий Колташов, Тимур Турлов и другие

Особенности экономики Китая

Алексей Маслов, заведующий отделением востоковедения НИУ ВШЭ:

Китайская экономика построена на планировании: есть госплан и экономический отдел в Центральном комитете партии, которые устанавливают норму на год и на пятилетку вперед. Экономическую стратегию Китая определяет Постоянный комитет политбюро, в состав которого входит девять человек. Экономические программы согласовываются с правительством — госсоветом КНР. Фактически Китай воспроизводит стиль партийного руководства Советского Союза. При этом Китай в значительной степени допускает рыночность своей экономики: управляя юанем с колебанием плюс-минус 2 процента, позволяет, например, абсолютную свободу в котировках ценных бумаг.

Олег Буклемишев, доцент экономического факультета МГУ:

Во-первых, китайская экономика является фактически крупнейшей в мире по паритету покупательской способности, значит, обладает статусом ведущей экономики мирового сообщества. Во-вторых, это очень интернациональная экономика, сильно погруженная в мировое взаимодействие. В-третьих, китайская экономика очень своеобразна и с точки зрения демографических характеристик, которые должны ухудшиться в ближайшее время, и с точки зрения масштабного неравенства внутри страны, и с точки зрения количественного соотношения городского и деревенского населения. Это настолько своеобразная экономика, что в мировой истории не было ее аналогов. Поэтому сценарий развития событий остается большой загадкой.

Наконец, в-четвертых, минимальные темпы роста китайской экономики, как считают руководители страны, составляли 7 процентов. Но так как темп роста экономики не может подняться до небес, рано или поздно он замедлится. Мы задавались вопросом, когда же это случится. Судя по всему, время подошло сейчас.

Тимур Турлов, генеральный директор ИК «Фридом Финанс»:

Экономика Китая очень долго была ориентирована на экспорт и была самой быстрорастущей экономикой в мире. Это неизбежно стимулировало очень специфическое отношение к бизнесу: когда ты работаешь на постоянно растущем рынке, чем агрессивнее ты инвестируешь в развитие своего бизнеса, тем больше ты выигрываешь. Безусловно, у Китая, как побочный эффект длительно роста, активно начал развиваться внутренний рынок. Экономика начала меняться. Многие поняли, что Китай — это не аутсорсинговый центр для западных компаний, где благодаря дешевой рабочей силе выгодно собрать айфон, а еще и огромная страна покупателей этих самых айфонов. Проблема текущего структурного изменения Китая в том и заключается, что экспортный рост закончился. Те, кто делал избыточные инвестиции, впервые за многие годы будут наказаны. Но вместе с тем в Китае формируется новое пространство — внутренний рынок. И те, кто на него ориентирован, могут заработать на нем огромные деньги.

Как экономика Китая и экономики мира зависят друг от друга

Алексей Маслов, заведующий отделением востоковедения НИУ ВШЭ:

Главный экономический партнер Китая — это Соединенные Штаты. Поэтому американский фондовый рынок так бурно отреагировал на обвал китайского фондового рынка. Важнейшим импортером в Китай является Германия, которая теряет деньги с падением китайского спроса. Заметно просели японско-китайская торговля и торговля Китая со странами АСЕАН.

Кроме того, Китай сократил закупку нефти и энергоносителей еще в 2014 году, но не из-за цен на нефть, а потому что он решил перейти с экстенсивной модели производства на интенсивную. То есть сделать производство более наукоемким и менее энергозатратным. В результате цены на нефть начали снижаться. А потом начался лавинообразный процесс: паника из-за падения цен, ожидание выхода на рынок дешевой иранской нефти и сланцевой нефти. Так что Китаю падение цен на нефть даже выгодно, ведь он эту нефть покупает, а не продает.

Олег Буклемишев, доцент экономического факультета МГУ:

С одной стороны, в мировых производственных цепочках Китай долгое время позиционировал себя как некую всемирную фабрику: многие международные компании переносили в него свои производства, аутсорсили туда свои продукты. С другой стороны, китайский спрос раньше локализовался в сфере инвестиционных товаров и сырья: в КНР завозилось большое количество оборудования, сырье для производства бетона, металла и так далее. В экономике наблюдался инвестиционный бум. За годы в Китае были созданы производственные мощности для товаров, которые раньше завозились из-за рубежа. В результате инвестиционно-сырьевой спрос изменился на потребительский. И многие компании, прогнозируя это, выстраивали новые стратегии: налаживали внутреннее производство, делали расчеты на прирост внутреннего китайского спроса. И вот для всех этих компаний наступает момент истины: правильные ли они заложили темпы роста, не поспешили ли с переносом производства.

Василий Колташов, руководитель Центра экономических исследований ИГСО:

Китайская экономика очень сильно зависит от импорта. Она чрезвычайно зависит и от углеводородов — угля, который Китай добывает в большем количестве, чем любая страна в мире, но без импорта которого не может обходиться. Железную руду Китай получает из Австралии и Новой Зеландии. Поэтому китайская экономика — очень сложная и хрупкая система, которая связана с экономиками других стран.

После первой волны кризиса Китай в значительной степени поддержал рост мировой экономики за счет расширения своей старой, ориентированной на внешние рынки модели. Получилось, что экономика, ориентированная на внешние рынки, росла, а внешние рынки не росли. Это противоречие и дошло до предела, спровоцировав биржевой бум.

Каковы текущие проблемы китайской экономики

Алексей Маслов, заведующий отделением востоковедения НИУ ВШЭ:

Китай допустил образование большого количества «мыльных пузырей» в экономике: прежде всего в области строительства и изготовления материалов для строительства. Под строительство брались кредиты в банках, но поскольку недвижимость не скупалась, банки не получали кредиты обратно. Так надулись «пузыри» задолженностей одних банков перед другими.

Китай начал бороться с «пузырями»: выкупая недвижимость и снижая стоимость квартир на административном уровне. Но это лишь усилило накал: люди, которые не заработали на недвижимости, в том числе акционерные общества, понесли деньги на биржу. А Китай в свое время перелиберализировал биржевые торги, то есть лицензию брокера мог купить любой человек без специального обучения. Так Китай стимулировал население вкладывать деньги в ценные бумаги, чтобы они работали, а не хранились без дела. Но так как брокеры были абсолютно непрофессиональны, бумаги торговались по надутым ценам. Это в конце концов и привело к обрушению фондового рынка.

Василий Колташов, руководитель Центра экономических исследований ИГСО:

Когда рубль падал, мировые цены на нефть летели вниз и все говорили о второй волне кризиса мировой экономики, в Китае произошел биржевой бум: капиталы двинулись из реального сектора и торговли в сферу фиктивного капитала и спекуляций. «Пузырь» надулся всего за полгода, в мае он начал сдуваться, а уже сейчас можно говорить о крахе фондового рынка Китая.

Китай — единственная страна в мире, где экономический кризис развивается буквально по старому учебнику экономики. Он начался на бирже, потом перетек в банковскую сферу. За этим последует обвал промышленности. И китайский обвал промышленности — это совсем не то же самое, что сокращение промышленного производства в 2008–2009 годах. Это будет похоже на американскую Великую депрессию.

Сейчас огромные деньги высвобождаются с китайского фондового рынка: обвал от того и происходит, что капитал выходит из бумаг. Сейчас им нет места на рынке недвижимости, «пузырь» больше не работает. Единственное, что с этим капиталом можно сделать, — это увести его в иностранную валюту или из Китая вообще. Поэтому юань ожидает продолжительная девальвация, возможно, в 40 процентов, если не больше. И даже 4 триллионов долларов золотовалютного китайского резерва все равно мало, потому что корпоративные долги составляют около 7 триллионов.

Что привело к замедлению китайской экономики

Алексей Маслов, заведующий отделением востоковедения НИУ ВШЭ:

Государство держит все рычаги управления в своих руках, не давая почти никаких прав регионам. В 2013 году была начата плавная реформа по частичной передаче прав установления налогов в регионы. В том числе прав предоставления особых преференций и скидок местным предприятиям: например, освобождение от 15 процентов налога для предприятий, которые работают в отсталых районах. Но эта либерализация не дошла до конца, кризис ее опередил.

Кроме того, Китай и его экономика являются централизованными структурами. На местах очень сильны региональные кланы и элиты. Особенно была сильна «Чунцинская элита», где в позапрошлом году прогремело дело Бо Силая, до сих пор сильна «Южная элита», связанная с Гонконгом. Они действуют по клановому принципу, лоббируя интересы только для своих. Это привело к тому, что кредиты раздавались без соответствующего обеспечения. С этим сейчас активно борется компартия Китая, пытаясь придать системе логику и избавиться от принципа выдачи кредитов по знакомству. Раньше подобному не придавали значения, но на фоне замедления экономики и падения экспортно-импортных операций все эти проблемы немедленно проявились и усугубили текущее положение вещей.

Олег Буклемишев, доцент экономического факультета МГУ:

Всякая экономика, развивающаяся какое-то время высокими темпами, подходит к определенному моменту насыщения. Прежняя модель развития перестает работать, требуется перестройка. Это и называется кризисом. Условия, на которых китайская экономика развивалась, правила, по которым она распределяла финансовые и человеческие ресурсы, перестали работать. Что будет дальше, довольно интересно, потому что рыночные механизмы весьма ограниченны, а способны ли китайские управленцы поставить систему на новые рельсы — большой вопрос.

Евгений Ясин, научный руководитель ВШЭ:

Китай обладает сравнительно неплохо образованным и крайне терпеливым, но очень бедным населением. Долго время он имел возможность осваивать массовое производство дешевых экспортных товаров и таким образом занимать высокие позиции в мире, увеличивая свои доходы. Большая часть доходов доставалась государству, которое в свою очередь в высокой степени контролирует банковскую систему и финансовые рынки. Государство стало богатым, а население только начало осваивать дополнительные ресурсы.

В 2008 году случился крупный ипотечный кризис в США, который сильно отразился на экономиках других стран. Благополучное положение людей во всем мире стало ухудшаться, объем закупок китайских товаров существенно снизился. Тогда китайцы перешли на другую экономическую модель: стали повышать уровень жизни соотечественников. Но даже в таком деле они повели себя очень осторожно. Китай впервые столкнулся с тем, что численность городского населения выровнялось с сельским. Люди из деревни начали съезжаться в города, рассчитывая на новое высокое положение. Это привело к тому, что условия, которые позволяли Китаю быстро развиваться, занять второе место по ВВП в мире, изменились. Но нельзя сказать, что происходят какие-то очень тревожные события — это естественные процессы, которые можно было спрогнозировать. Китай уже не бедная страна, и прямо сейчас она меняет свой облик. Но с иллюзиями, что он встанет впереди Штатов, можно расстаться.

Василий Колташов, руководитель Центра экономических исследований ИГСО:

История началась с того, что Россия, Бразилия и Южная Африка довольно давно показали рецессию, а Китай все рос и рос, оставаясь предпоследней страной БРИКС, которая не была в рецессии. Китайскую экономику стали торпедировать: страны, которые торговали с Китаем, начали сокращать объемы товарооборота. За первое полугодие этого года российско-китайский товарооборот упал на четверть. И в тот момент, когда в китайскую экономику полетели эти негативные торпеды, на китайском фондовом рынке случился бум. Он продемонстрировал всю слабость и в значительной мере архаичность китайской экономики.

Кто заработал на замедлении китайской экономики

Тимур Турлов, генеральный директор ИК «Фридом Финанс»:

При достижении определенного уровня урбанизации — а Китай его уже почти достиг — еще достаточно долго продолжается потребление промышленных металлов и энергоносителей. Оно даже может расти при изменении торгового баланса. Китай внутри страны потребляет все больше ресурсов из-за урбанизации. Китайцы уже стали почти такими же богатыми, как россияне, но им еще есть куда наращивать потребление. Поэтому те, кто экспортирует в Китай энергоносители и сырье, смогут продолжить на этом зарабатывать.

Алексей Маслов, заведующий отделением востоковедения НИУ ВШЭ:

Пока нет сведений, что кто-то реально на этой ситуации заработал. Китайцы попытались вычислить, не провокация ли это в духе Сороса, который однажды обрушил рынки для собственного заработка, но виновных пока так и не нашли: никто еще не сколотил себе состояния.

Василий Колташов, руководитель Центра экономических исследований ИГСО: Заработали те, кто вовремя скинул китайские бумаги и китайскую недвижимость до того, как они достигли дна.

Кто потерял на замедлении китайской экономики

Тимур Турлов, генеральный директор ИК «Фридом Финанс»:

В первую очередь потери понесли экспортно-ориентированные компании: от маленьких мануфактур и фабрик до крупных банков и промышленных предприятий, для которых Китай был рынком сбыта. Пострадали те, кто поставлял сырье Китаю: замедление китайского спроса на него становится самым опасным фактором.

Главным торговым партнером Китая были и остаются Соединенные Штаты, но они в меньшей степени страдают от того, что происходит в Китае. Они долгое время были ключевыми потребителями китайской продукции, которую сами для себя там заказывали, обучая китайцев производству. Но для них Китай становится все дороже. Яркий тому пример — ситуация с Gigafactory: высокотехнологичное производство теперь дешевле размещать в самой Америке, а не за ее пределами. Таких примеров очень много. Хотя, возможно, американцы и готовы мириться с изменением цен на рабочую силу — они все еще остаются достаточно низкими, а в самом Китае появилась инфраструктура.

Алексей Маслов, заведующий отделением востоковедения НИУ ВШЭ:

Практически все пострадали от замедления китайской экономики: только на фондовым рынке разорилось 30–40 процентов игроков. Большинство компаний вернулось на уровень начала этого года, то есть все, что они заработали за 2015 год, было потеряно. Пострадали очень многие зарубежные инвесторы, в первую очередь американцы и британцы, которые играли на фондовых рынках. Как изменения китайской экономики отразились на России

Олег Буклемишев, доцент экономического факультета МГУ:

Российская экономика и так переживает не самый простой период. Все проекты, о которых было заявлено, буксуют, товарооборот с Китаем у нас упал больше чем на треть — и это при заявлениях, что мы берем новый курс на Восток. Не исключено, что поворот экономики России в сторону Азии придется переосмысливать, так как Китаю с высокой степенью вероятности станет просто не до нас.

Василий Колташов, руководитель Центра экономических исследований ИГСО:

Россия находится в страшной зависимости от событий в Китае. Нам рисовали позитивную зависимость: мы будем выгодно продавать сырье Китаю и все будет хорошо. Но в реальности спад китайской промышленности станет кульминацией второй волны глобального кризиса. Это будет время самых низких мировых цен на сырье: значительно ниже 30 долларов за баррель, ниже себестоимости. В результате начнется борьба за долю на рынке, многие корпорации окажутся под сильнейшим ударом и будут разоряться.

С другой стороны, Китай дает нам возможности достаточно быстро выйти из экономического кризиса, потому что Россия и другие страны одолжили ему свои производства. Ведь быстрый рост китайской промышленности был связан с тем, что другие страны просто ликвидировали свои аналогичные производства легкой и металлургической промышленности. А теперь это можно постепенно начать возвращать. Только если в России начнут реально замещать импорт детских игрушек, одежды и канцелярских принадлежностей, для Китая это станет страшным фактором усиления кризиса.

Тимур Турлов, генеральный директор ИК «Фридом Финанс»:

В России изменения в китайской экономике в основном используют для спекуляции на тему цены на нефть: вот кто виноват, что цена на нефть начала снижаться. Отчасти снижение цен действительно связано с ожиданием сокращения спроса со стороны самого Китая. Но цена на нефть определяется не только балансом спроса и предложения в чистом виде, большую долю занимает инвестиционный спрос. И если у инвесторов появляются ожидания, что, возможно, рост спроса замедлится, темпы роста глобального потребления нефти будут падать и могут стать отрицательными, именно это и будет давить цены на нефть вниз. А это уже напрямую повлияет на российскую экономику.

Российские металлурги же, кстати говоря, даже с учетом девальвации чувствуют себя достаточно хорошо. Многие от этого даже выиграли: цена на металлы не падала так сильно, как на нефть, и у многих рублевый баланс улучшился.

Алексей Маслов, заведующий отделением востоковедения НИУ ВШЭ:

На России ситуация, конечно, отразилась меньше, чем на тех же Штатах: объем российско-китайской торговли в шесть раз меньше объема американско-китайской торговли. Этот относительно низкий объем торговли в каком-то смысле и спас Россию от значительных последствий.

Как Китай стимулирует экономику страны

Олег Буклемишев, доцент экономического факультета МГУ:

Поскольку первые проблемы появились на фондовом рынке, китайцы пытаются всеми средствами поддержать его и унять инвестиционный бум. На фондовый рынок было вылито порядка триллиона долларов, была снижена базовая процентная ставка, банкам и другим финансовым учреждениям была предоставлена ликвидность, а норма обязательного резервирования была снижена. Но пока это особо не помогло: с тем, что происходит на огромном китайском рынке, такими мерами справиться довольно сложно. Гораздо важнее и эффективнее были бы серьезные структурные реформы экономики.

Тимур Турлов, генеральный директор ИК «Фридом Финанс»:

Китай пытается снижать резервные требования и процентные ставки и проводить классическую контрцикличную политику регулирования финансового рынка. Не всегда успешно: рынок часто реагирует на предпринятые шаги с большим опозданием. Классические методы монетарного стимулирования, которые китайское руководство сейчас пытается реализовать, — методы, которые используют все развитые экономики, — безусловно, работают, но не так эффективно, как в развитых странах. Инструментарий Китая по стимулированию экономики гораздо более сдержан.

Китаю нужно смириться с тем, что у него не будет такого богатого инструментария, как у Штатов или еврозоны. Но и без него он имеет шанс вернуться к росту и развитию: внутренний рынок может достаточно легко вытянуть Китай за уши. Да, будет турбулентность, кто-то обанкротится, какие-то банки придется спасать, но глобальная экономика может продолжить рост. Ведь то, что сейчас происходит с китайским фондовым рынком, не совсем отражает реальную ситуацию в экономике: фондовый рынок часто рос на фоне экономического замедления, ставил рекорды, а потом обваливался. Просто китайцы очень азартные — загоняют фондовый рынок в облака, а потом он рушится, создавая беспрецедентную волатильность, которая говорит о состоянии экономики страны существенно меньше, чем у тех же американцев.

Василий Колташов, руководитель Центра экономических исследований ИГСО:

Китай пытается поддержать биржу: на это брошены деньги пенсионного фонда. Правительство рассчитывает, что этих денег на что-то хватит. Китай активно продает американские долговые бумаги: спрос на иностранную валюту как никогда велик. Но не стоит ожидать, что значительная часть китайских компаний будет действовать по схеме японских компаний в период кризиса 1970-х, когда они продавали свои активы и недвижимость за границу и вводили деньги в Японию. Китайские компании, скорее всего, будут действовать наоборот: скинут все в Китай и убегут за границу сами. Так они повторят действия иностранных инвесторов, которые уже несколько лет выводят капитал из Китая.

Алексей Маслов, заведующий отделением востоковедения НИУ ВШЭ:

Китай занят не столько стимулированием экономики, сколько решением проблем фондового рынка. Административным решением он заморозил торги по целому ряду бумаг. Правительство, что называется, попыталось залить проблему наличностью — забросило 20 миллиардов долларов из резервов на рынок, чтобы предотвратить нехватку наличных средств. Это больше похоже на тушение пожара, а не на решение проблем, хотя действия верные.

Китаю придется сделать выбор дальнейшего пути: либо закручивать гайки и возвращаться к старым принципам тотального регулирования всего, либо очень болезненно переходить к либерализации и запускать рыночные механизмы регулирования рынка, когда даже предприятиям базового цикла придется возвращать кредиты, банкротиться и рассчитываться по взятым долгам. Половинчатые решения не пройдут.