Долги правительства Кипра не являются экономической проблемой для Евросоюза: они составляют менее процента от общей задолженности Европы. Сумма в 5,8 миллиарда евро, которую под нажимом евробюрократов власти Кипра должны конфисковать у собственных граждан и иностранных владельцев банковских счетов, на макроэкономическом уровне просто неразличима: ее могли бы без ущерба для себя изыскать хоть Россия, хоть Германия.

И даже теневой российский бизнес на острове, не выстави ему неожиданный и необратимый ультиматум, смог бы внести посильный вклад — традиции общака у нас блюсти умеют.

Но опция договороспособности неожиданно отказала сразу у всех сторон. Ангела Меркель в былые времена легко договаривалась с Дмитрием Медведевым о том, чтобы весьма неоднозначные российские бизнесмены выкупили дышащие на ладан верфи на территории ее избирательного округа.

А сейчас вдруг решила похоронить активы российского бизнеса на Кипре, чтобы порадовать избирателей, хотя до выборов далеко.

Российские власти в кризис тушили пожар триллионами, которые в значительной степени оказались на Кипре, а сейчас вдруг решили, что Кипр — это дотационный субъект федерации, представители которого должны толкаться в общей приемной в ожидании подачки из бюджета.

Правые в парламенте Кипра пришли к выводу, что интернациональный долг перед Евросоюзом важнее, чем право собственности избирателей, а левые — что лучше дожидаться коллапса финансовой системы, чем поддержать программу правых.

Понятно, что европейцам не нравятся «грязные» русские деньги на Кипре, но ведь раньше они выдвигали предложения куда более здравые, чем ультиматум о конфискации. Например, сделать финансовую систему острова максимально прозрачной, подключиться к европейскому расследованию «дела Магнитского», повысить корпоративные налоги. И правительство Кипра, не это, так следующее, такое предложение приняло бы — деваться некуда.

Россия, конечно, сильно возмущалась бы, но пока Онищенко искал бы пестициды в кипрском вине, а Астахов — педофилов в Европарламенте, отечественный бизнес поменял бы место дислокации. Ведь деньги можно хранить и в Швейцарии, а грязные деньги — в Прибалтике.

Вместо этого мы имеем всеобщий коллапс, который для Европы чреват эскалацией кризиса, для Кипра — возвращением в неолит, для России — истерией «антиофшорной» кампании, выражающейся в очередном переделе активов.

И варианта разрешения ситуации уже нет. Европейцы вроде уже согласны не облагать конфискационным налогом вклады в размере менее 100 тысяч евро, островной Минфин говорит о лимите в 20 тысяч, а парламент обещает вообще блокировать инициативы правительства. Какой бы сценарий ни реализовался, необратимый отток капиталов с потерями для их владельцев станет реальностью, как только снимут мораторий на проведение банковских операций.

Алексей ПОЛУХИН, редактор отдела экономики