Во вступлении к книге К.С.Станиславского «Моя жизнь в искусстве» Татьяна Доронина рассказывает любопытный эпизод, который поможет нам немного приблизиться к пониманию сути и строения приемов управленческой борьбы. (К.С. в тексте – Константин Сергеевич Станиславский).

"Борис Ильич Ворошилов рассказал мне, как К.С. искал способ быть понятым К.Е.Ворошиловым, который тогда «курировал» искусство. К.С. искал «образный» ход для разговора. Просьба К.С. к Ворошилову состояла в том, что надо убрать из театра очередного «красного» директора, который был назначен на должность «сверху». «Красный» директор ничего не понимал в театральном деле, но настойчиво, нагло указывал, что, по его мнению, нужно всем делать. Всем, включая самого К.С. Но как объяснить К.Е.Ворошилову, который тоже ничего не понимает в театре, что работа театра дело особое, тонкое и имеет свои законы? К.С. придумал.

Он вошел к наркому элегантный, в смокинге, безукоризненно на нем сидящем, с бабочкой на белоснежном воротничке «с углами». Приветливо, «по-советски», коротким наклоном головы поздоровался, сел на предложенный стул и медленно достал из бокового кармашка старинные круглые часы – почти «пушкинский» брегет. Из другого кармашка достал большой ключ от замка, положил и то и другое на стол пред светлые очи Климента Ефремовича и очень вежливо сказал: «Я вас очень прошу, заведите, пожалуйста, этим ключом мои часы». Ворошилов, несколько опешив от подобной странной просьбы, сказал, что это навряд ли у него получится. И тогда, счастливый этим ответом, К.С. спросил Климента Ефремовича, что же может получиться у «красного» директора в результате его активной деятельности во МХАТе?

Пример, столь образный и доходчивый, воздействовал блестяще, и очередной комиссар от культуры был из театра отозван.

К.С. был счастлив. Он использовал верный ход. Он «заменил» флейту – ключом. Гамлет предлагает Розенкранцу: «Сыграйте на флейте. Это так просто. У нее такой нежный звук!» Розенкранц в ответ: «Я не смогу, принц! Я не умею играть!» И тогда Гамлет с душевной горечью: «Каким же ничтожеством я кажусь вам, если вы хотите играть на МНЕ!»"

Прежде чем приступим к разбору именно этого эпизода, давайте определимся с некоторыми понятиями. Хотя бы коротко-упрощенно.

Управленческая борьба – это борьба за ролевое распределение. Кто-то хочет навязать нам роль, которая нам не нужна. Или мы хотели бы поместить другого человека в какую-то роль. Или мы хотим остаться в уже занятой нами роли, а у нас пытаются ее отнять. И т.д.

Роль, точнее ролевая пара – это некоторое повторяющееся социальное поведение в некоторых повторяющихся ситуациях: покупатель – продавец; мать – сын; жена – муж; агрессор – жертва; хозяин – гость; нарушающий правила – соблюдающий правила; пассажир – водитель. Ролей очень много. При этом роль может иметь множество подролей, т.е. целую палитру более узких ролей. Например, подроли роли покупателя: покупатель, сравнивающий цены; покупатель, получивший некачественный товар; покупатель, ожидающий уступку в цене; постоянный покупатель и т.д. Чем выше мастерство, тем более тонкие роли различает человек. Профессиональный продавец должен различать десятки подролей покупателя. Профессиональный менеджер должен различать десятки и сотни подролей подчиненных, коллег, начальства…

Прием управленческой борьбы – это такая комбинация действий, которая приводит к необходимому результату в плане управленческой борьбы. Т.е. приводит к необходимому ролевому распределению. Прием, как и в физической борьбе, например, спортивной борьбе, состоит из трех частей: захват, прием, фиксация. Чтобы сделать прием «подножка», надо сначала захватить противника за плечо или локоть – это захват. Потом потянуть и поставить «подножку» - это сам прием, или тело приема. И потом, когда противник упал, прижать его к полу – это фиксация. У более опытных борцов борьба идет как раз за захват. Если захват получился – считай, дело сделано. Потому что сами приемы уже отработаны до автоматизма, и точно получаются. Главное – сделать захват.

Теперь давайте посмотрим на этом примере: за какие роли идет борьба. Какой прием выполнен, и из каких частей он состоял. Где там захват, прием, фиксация. И где и как этот прием можно еще выполнять…

Итак, начнем с ролей. (Предварительно отмечу, что это моя интерпретация, несколько «подстриженная» именно под разбор теории управленческой борьбы, и могут быть и другие интерпретации, тем более, что опираться нам приходится не на «стенограмму» событий, а на легенду об этом событии, прошедшую через несколько «уст»…)

До «похода» к Ворошилову мы имеем следующие ролевые пары:

- красный директор, назначенный на должность «сверху», нагло командующий театром, в котором ничего не понимает – бывший директор, вынужденный подчиняться дилетанту

- начальник, принимающий решения о назначениях – директор, назначенный руководить в театре, выполняющий распоражения начальника

- начальник, принимающий решения о назначениях – бывший директор, недовольный ситуацией, в том числе решением начальника о назначении «красного директора»…

Какое новое ролевое распределение нужно было Станиславскому, чтобы все стало на свои места? Воздействовать на изменение ролей в первой паре – неэффективно. Нужно, чтобы вторая пара превратилась в:

- начальник, принявший решение отозвать красного директора – красный директор, готовый выполнять новые задания партии… уже не в театре.

Для этого надо создать некоторое ролевое расределение в третьей паре, которое привело бы к нужным последствиям. Предположим, такое:

- начальник, готовый принять новое мудрое решение об отзыве «красного директора» из театра – лояльный подчиненный, помогающий начальнику принять мудрое решение.

Значит, задача Станиславского – помочь Ворошилову САМОМУ принять решение об отзыве красного директора. Для того, чтобы Ворошилов был готов в принципе изменить свое мнение и ситуацию, необходимо, чтобы он столкнулся с неожиданностью, которая заставила бы его изменить свою картину мира. Задача захвата – это организовать столкновение с неожиданностью. Задача приема – организовать согласие Ворошилова с тем, что есть вещи, которые он не может сделать. В частности, не может «простым» (ключом) управлять «сложным» (часами). И уже фиксация – это перенос метафоры на ситуацию с театром.

Приглядимся еще внимательнее к последовательности действий и к ролевой динамике данной ситуации. Каждая деталь здесь важна, потому что одно неверное движение – и ролевая динамика покатится в противоположном направлении. И вместо «лояльного помощника» Станиславский мог бы оказаться «буржуазным элементом», «врагом народа» или еще кем-нибудь, кому управление театром уж точно не было бы доверено. Поэтому точность шагов здесь очень важна.

Станиславский зашел элегантный, в смокинге и бабочке. Мы можем сейчас только гадать, часто ли Ворошилов видел его в таком виде. Можно предположить, что в то время уже не часто. И уже сам вид должен был сказать – момент важный и торжественный. Это раз. Есть вещи простые (телогрейка и тельняшка), а есть сложные (смокинг). И Станиславский владеет сложными вещами. Предположим, что Ворошилов уже «напрягся». К нему пришли в «несоветском» виде. Это некоторая неожиданность.

Чтобы эту «несоветскость» сгладить, Станиславский жестами демонстрирует, что он все-таки предсказуем и прогнозируем, что он действует «по-советски», что он «знает меру», что он «свой». Несмотря на смокинг. Поэтому он здоровается коротким наклоном головы, а не как-то по-другому, как здоровались бы «буржуины» в смокингах.

Далее Станиславский продолжает «захват» (а смокинг – это уже первая часть захвата). Он МЕДЛЕННО достает из кармана часы и ключ. Захват должен быть прочным. Ворошилов должен успеть осознать, что происходит что-то, чего объяснить он не может. А значит, он будет готов УСЛЫШАТЬ Станиславского.

Вот теперь можно завершить захват – произнести (ВЕЖЛИВО) просьбу завести часы этим ключом.

Захват был проведен точно, поэтому Ворошилов выдает нужный ответ. Он признает, что вряд ли сможет это сделать.

Станиславский счастлив ответом. Что это значит? А то, что он совершенно не был уверен в положительном результате. Представьте, если бы Ворошилов вместо нужного ответа устроил свой, ответный «захват». Например, спросил что-нибудь из серии «Вы что тут, товарищ, цирк устраиваете?...» Что тогда делать Станиславскому?

К счастью, захват оказался точным. И прием сработал. Ворошилов признал, что нельзя «простым» управлять «сложным», и был готов слушать объяснения.

Вот тут Станиславский фиксирует ситуацию – переносит невозможность такого управления на театр.

Можно сказать, что «красному директору» заочно была навязана роль «ключа», которым нельзя завести «часы».

Давайте представим, как завершился их разговор… Может быть, картина мира Ворошилова изменилась настолько, что он готов был дальше разговаривать «по фактам», и разговор, можно сказать, только начался. А может быть, Ворошилов в ответ пошутил, и разговор завершился. Без всяких разборов, обещаний и объявленных решений. Впрочем, это неважно. Важно, что прием сработал.

Теперь давайте сравним этот прием с тем, что сделал Гамлет. Тот же этот прием? Или есть разница? Если есть – то в чем она заключается?

Захват: предложение сделать нечто, что человек не может сделать. Отличие – в первом случае это невозможно сделать в принципе, во втором – этого не может сделать конкретно этот человек. А в принципе на флейте можно играть. (Если бы Ворошилову предложили сделать что-то, чего именно он не умеет, но в принципе возможно, то прием потерял бы смысл…)

Прием: получение признания, что невозможно что-то сделать. Разница та же: невозможно в принципе, или я не умею.

Фиксация: перенос на другую ситуацию. Отличие – в первом случае на «третьих лиц», во втором – на отношения присутствующих. (В случае с Ворошиловым опять это облегчает ситуацию. Не Ворошилов «не прав», а просто ситуация зашла в тупик… А Ворошилов как раз и может принять мудрое решение, чтобы исправить ситуацию. Никаких упреков и намеков… ни в коем случае.) А вот с Гамлетом как раз ситуация построена на «намеках и упреках»… Гамлет навязывает Розенкранцу роль «манипулятора-неудачника». (Понятно, что это утрированное упрощение… но суть где-то в том направлении). А Станиславский предлагает Ворошилову роль «мудрого руководителя».

Обратим еще раз внимание на то, что важнейшей частью управленческой борьбы является захват. Без четкого, чистого захвата прием не получится. Поэтому мы с Вами постараемся внимательно относиться к захватам каждый раз, когда будем разглядывать приемы управленческой борьбы.