Интервью гендиректора компании «Евродон» Вадима Ванеева

В детстве Вадим Ванеев хотел стать советским разведчиком, а стал бизнесменом. Он продвигает на российский рынок символ американского благополучия – индейку. Выращивает и продает ее в промышленных масштабах, регулярно отмечает День благодарения, но по-русски. И настаивает, что в правительстве должны работать патриоты и государственники.

— Вадим, вам что, заняться было нечем, и вы взялись за выращивание индейки?

— Можно сказать, что и нечем. В 90-е годы начались первые выставки «Продэкспо». Ни одного российского производителя, одни западники. Я ездил на эти выставки, приглядывался, искал себя. Производители мяса на меня произвели самое мощное впечатление. Это была отдельная каста. Холеные ребята. Из бразильских компаний, американских. Знаете, все равно что на автосалоне – вот здесь производители «Феррари», они в центре внимания. А вот здесь всякие «Рено».

Помню, ездил в Венгрию, думал, может быть, заняться выращиванием кукурузы. Не понравилось. Не мое. Но у венгерских партнеров я закупал индейку для супермаркета, и однажды меня осенило. Идея легла на благодатную почву — Россия вводила в начале 2000-х квоты и запреты на импорт «ножек Буша». Пришла пора развивать отечественное производство…

— Но почему не курятины? Вам мясо индейки нравится или идеологическая приправа к нему?

— Мясо индейки вкусное, по сути, диетическое: 6 граммов жиров на 100 граммов продукта. Жирность курицы достигает 18 граммов, говядины — 16.

А насчет идеологии – я всегда задумывался, почему весь мир знает «Газпром», почему в этом ряду нет российских производителей продуктов питания?

— В России к американцам до сих пор с подозрением относятся, а вы, говорят, даже День благодарения отмечаете, как настоящий американец – с фаршированной индейкой?

— Да, отмечаем. Правда, у нас есть свой, русский День индейки, проходит четвертый год в конце мая, в последние выходные месяца. Об этом писали Businessweek, Sunday Times и другие зарубежные СМИ. Но дело вообще не в праздниках, а в буднях. Слоган нашего продукта «День индейки – каждый день!». Мне, как человеку, родившемуся в СССР, обидно: ни при Советском Союзе, ни сейчас Россия себя мясом не обеспечивает полностью. Недостаточно есть мясо только по праздникам. Как это так?

Страна с огромной территорией – и не может сама себя прокормить. Я решил это дело исправить.

— На какие вышли объемы?

— В прошлом году продали 44,5 тыс. тонн индюшатины и почти 20 тыс. тонн утятины. Поставляем продукцию в более 40 регионов России, в Москву. Производим больше 200 видов продукции из индейки и более 100 – из утки. С запуском строящихся новых промышленных объектов через год уже будем производить больше 130 тыс. тонн мяса индейки в год. А с выходом на полную мощность производства утки – в 2014-м году состоялся тестовый запуск – около 40 тыс. тонн мяса утки в год.

— Далеко ли нам сейчас до американцев в плане поедания индейки?

— Америка производит примерно 2,6 млн тонн мяса индейки в год. Один американец в среднем съедает 8 кг индейки. В России производится – не более 120 тысяч тонн, получается менее 1 кг на душу населения. У нас больше свинину едят.

— Потому что она дешевле…

— Да, но индейку и вырастить сложнее. Затратнее бизнес. Птица пугливая, капризная. У меня есть родственники на Украине. Пытались индейку выращивать, не получилось. Но у них остались контакты с Израилем. Я и с ними пытался бизнес вести. На самом деле евреи номер один в мире по потреблению индейки. Съедают по 13—14 кг на душу населения в год. Когда я начинал, в России на душу населения приходилось 56 граммов индейки. Я в следующем году планирую выращивать более 130 тыс. тонн индейки. Столько во всем Израиле не производили.

— Стимуляторы роста, наверное, применяете? У вас индейки гигантские получаются, как рапторы из «Парка Юрского периода»…

— Дело в породе. Я лично ездил в Лондон, вернее, в Честер. Там есть одна компания – Aviagen, ей владеет EW Group. В мире всего две таких, которые делают генетику индейки. Они по 50 лет одну породу выводят. У них чистые родословные. Мы только у них покупаем родителей для стада.

— Сколько весят ваши индюки и индейки?

— 21-22 кг – стандарт для самца. Вес индюшки около 10 кг. Никаких гормонов не применяем.

К нам как-то раз президент приезжал. Он меня прямо спросил: вы, говорит, чем их пичкаете-то? Я говорю: Владимир Владимирович, есть овчарки, есть дворняжки. Вы из дворняжки можете овчарку сделать? Нет. Мы изначально выбрали высокопородистый вид и каждые три года обновляем собственное родительское поголовье, чтобы не ухудшать породу. Птичники у американцев в ужасном состоянии.

— Откуда это известно?

— Ездил я в США, видел, как они выращивают индейку. Приняли нас очень здорово. Были удивлены: русские и индейка. Это все равно что американцы матрешки начали бы делать.

— В названии вашей компании «Евродон» заложено желание покорить продукцией с Дона страны Европы, а потом, может, и США?

— Не скажу за всю Америку, но одного американца мы точно покорили. Экс-посла США в России. Ему на День благодарения индейку с родины всегда привозили. Он говорил:

«Я всегда отгадаю, где американская индейка, а где русская». Он нашу индейку попробовал и говорит, мы потом от его помощницы узнали, что был сражен. Не угадал. Сказал, что русская индейка не хуже. На самом деле, обманул американец. Наша индейка вкуснее.

— Какой была альтернатива для инвестиций и что вас убедило в правильности сделанного выбора?

— Я пробовал себя в разных бизнесах. Начинал с видеосалона. Потом был ресторанный бизнес, супермаркет, оптовая продажа крепкого алкоголя. Бизнес шел хорошо. Помню, к обеденному времени я уже был свободен, ходил, маялся и молил Бога послать мне какое-нибудь новое масштабное дело. А когда выбрал дело по душе, больше не сомневался. Хотя и не предполагал, сколько на самом деле потребуется усилий.

— Что изменилось в вашей жизни после того, как бизнес стал приносить успех?

— В моей лично жизни ничего не изменилось. Но хозяйство свое приходится на «Лексусах» объезжать, территория большая. Эйфории нет, не испытываю. Зато я понял потенциал и масштаб бизнес-идеи, с которой иду по жизни. Это греет. Можно сказать, я раскусил индейку. Нашел себя. Я доказал всем, что в России можно делать невозможное.

Я просто понял, что мы поймали тему, которая в мире, я даже не побоюсь этого слова, не раскручена. Давай посчитаем. Если весь мир производит, грубо говоря, 310 млн тонн мяса, разного мяса — говядины, свинины, баранины и так далее, то на индейку приходится всего 2%. Самое полезное мясо занимает всего лишь 2%. Вот это ниша! Шарлю де Голлю приписывают такие слова: «Иди туда, иди в тот бизнес, где никого нет». То есть всегда выбирайте самый трудный путь — там вы не встретите конкурентов».

— Каким был предполагавшийся объем инвестиций и итоговый? Наверняка, концы не сошлись?

— В главный проект вложено более 12 млрд рублей, во все проекты будет вложено 22 млрд рублей.…Я четыре года деньги искал. Два раза проект был на грани срыва. Своей настырностью и характером вытащил проект. А сейчас мне говорят: как ты умно поступил, как ты это замечательно придумал. А сначала все надо мной смеялись, гиблый проект, говорили.

Сбербанк и Россельхозбанк, созданный специально для финансирования агропроектов, в кредите отказали. Я еще тыкался в несколько банков. Бесполезно. Пошел на хитрость. Попросил помощи у Валерия Гергиева, художественный руководитель Мариинского театра. Он – осетин, и я осетин. Я за Гергиевым по маршруту его гастролей ездил полгода. В приемных сидел, в коридорах ждал. Наконец, он меня принял. Через него вышел на Андрея Костина, главу ВТБ. Они спонсоры Мариинки. Гергиев в итоге помог, спасибо ему. ВТБ тоже поначалу финансировал проект, потом приостановил и намерен был войти в капитал «Евродона». Я отказался. Зато к проекту подключился ВЭБ, председатель банка Владимир Дмитриев приезжал на объекты, осмотрел все лично, ему понравилось, и тогда дело сдвинулось с точки, нас начали финансировать.

— В вашей истории не очень просматривается участие государства. Чем власти помогли?

— Власти скучать не дают. Где мы живем, посмотрите вокруг. Кто мог, рассчитывая инвестиции в проект, знать, что произойдет в 2014-м году? Вы могли предсказать войну в Украине? А санкции? А падение рубля? А цены на нефть? Никто не мог.

Но для нас кризис – время роста, как бы парадоксально это ни звучало. Мы постоянно растем и работаем, не поднимая головы. А когда так пашешь, меньше замечаешь все, что вокруг. В том числе и государство.

— Приходилось ли вам говорить по ходу реализации проекта: «государство не мешай!»

— Приходилось. Конечно! А мешает государство чаще всего несовершенством законодательства – об отсутствии поддержки я уже не говорю… Люди, которые писали законы, похоже, просто никогда не видели масштабные аграрные кластеры. Они не представляли и не представляют, что это такое.

Мы создали огромный агрохолдинг. С нуля, прямо в чистом поле, построили высокотехнологичные производства на площади 800 га. Только коммуникаций провели на 500 км! Все объединено в единый технологичный цикл, все 12 площадок: свои птичники для подращивания и выращивания птицы, инкубатор, комбикормовый завод, мясоперерабатывающий — с убойным цехом. У нас свое родительское стадо, то есть, свое инкубационное яйцо. Производим продукт, за который не стыдно. Воссоздается отрасль. Рабочие места. В «Евродоне» работает сейчас 6400 человек. А через два-три года – будет более 10000. Везде увольнения, а я набираю пять тысяч человек. Пять тысяч человек к лету 2016-го года должны быть набраны. Самых разных специальностей.

Продукция компании под торговой маркой «Индолина» занимает, по мнению аналитиков Global Research Consulting и KPMG, примерно треть соответствующего сегмента российского рынка. Продукция продается в федеральных и региональных торговых сетях в 40 регионах России. Мы, кстати, не только индейку производим, но и утку. А еще дома пятиэтажные строим – на продажу и для своих работников.

Известный исследовательский институт, лет десять назад, когда мы начинали и искали инвестора, дал оценку проекту: бесперспективный, индейку в России есть не будут. И что? Теперь этот институт сам с удовольствием ест нашу индейку и работает с нами. Если идея правильная, она так или иначе воплощается. Часто вопреки всему вокруг.

— Что бизнес ждет от государства? Какой должна быть промышленная политика?

— Реальной. Что мы сейчас видим на сырьевых рынках? Спад. Когда нефтегазовые источники и ресурсы исчерпаны, разумно обратить внимание на другие реальные возможности.

Если «вдруг оказалось», что нефть и газ не кормят страну, а люди хотят есть каждый день, то вот вам направление действий — продукты питания.

Это лучшее решение для страны, у которой прекрасные водные ресурсы (треть водных запасов мира), естественное плодородие почв, мощнейшая природная база, 50% мирового чернозема и море свободной земли.

Такие ресурсы позволяют производить качественный естественный продукт. То есть, по-настоящему экологичный, с прекрасными вкусовыми качествами - без химизации и других «премудростей», на которые идут в других странах.

Голландцы по капле орошают почву – молодцы. Но никакой искусственный состав не сравнится с той гаммой веществ, какая естественным образом формируется в природной почве. У России много земли.

Если бы промышленная политика в нашей стране учитывала реальные возможности, преимущества природных и климатических условий, наша экономическая ниша просматривалась бы сразу.

То есть, Россия давно бы и в промышленных количествах производила мясо птицы, ту же индейку, утку.

— Антикризисный план правительства: чего не хватает?

— Мне нечего в него добавить. В этом антикризисном супе не хватает главного — бульона из индейки и утки! Мы отстали от стран, которые нас считают врагами. И мы должны теперь догонять и перегонять, невзирая ни на что, в самых сложных условиях. Это требует невиданных темпов.

Мы строим бизнесы с ростом в 35-40-50% за год. В России созданы такие цепочки технологий и производств, которые способны проектировать и создавать новые формы продуктов, формировать новые возможности отрасли. Настало время таких предприятий и таких отраслей, которые готовы расти такими темпами – с гарантированными рабочими местами и гарантированной востребованностью продукта. На фоне «гаданий» по поводу того, на какие доли процента вырастет экономика, если вырастет.

На государственном уровне должны быть приняты законы, что для вновь образовавшихся предприятий, если человек создает тысячи рабочих мест, ему можно снизить налоги и дать бесплатное подключение к электросетям.

Мы думали, что всю жизнь будем на нефти жить. Все, приехали. Оказывается, нужно работать.

— Санкции изменили сознание чиновников?

— Не сильно. Но наконец-то и чиновники поняли, что нельзя жить, постоянно отслеживая биржевые цены на нефть и газ – чаще и трепетнее, чем собственный пульс. В Бразилии 30 лет назад производили 3 млн тонн мяса, сейчас производят 34 млн тонн. Можно же! И у нас еще не поздно.

Все, кроме бананов и кофе, может производиться здесь, в России.

— Если санкции не помогли, то как поставить чиновника на службу народу и бизнесу?

— Просто. Увязать карьеру и доход чиновника с показателями предприятий, которые этот чиновник курирует.

Есть востребованный продукт, появляются новые рабочие места – все, значит, карьера идет правильно. Нет? Не создано инвестиционной комфортной среды? Не нужны такие чиновники – снимать и выгонять.

Впрочем, есть хорошие примеры. На региональном уровне. Меня сегодня уже губернаторы зовут – мясом обеспечить регион. Говорят: «Вадик, открывай у нас бизнес, выращивай птицу, мы тебе до забора, до завода твоего все коммуникации подведем». Но я, когда бизнес-план делаю, все равно закладываю расходы на инфраструктуру.

— Пока вы ведете бизнес, сменилось несколько кураторов АПК в правительстве. Стиль руководства отраслью тоже поменялся?

— Да. Я с Путиным четыре раза встречался. Он нашел время, хотя где я и где Путин? Виктор Зубков, который ранее курировал АПК, тоже был доступен. Я ему пожаловался как-то раз: кредит не дают. Он свое окружение спрашивает: почему этот парень находится не в профильном банке? Мы сели друг напротив друга. Я ему говорю: «Виктор Алексеевич, я все-таки продукт Советского Союза. Я сижу напротив члена Политбюро ЦК КПСС. Вот я должен умереть, но проект сделать. И доказать вам, что в России это можно сделать». В итоге меня профинансировали. Когда я потом ему привез утку из первой выращенной партии, он очень удивлялся: ты это сделал? Я говорю: «Вы в этом сомневались?» Все. Он мне поверил, и я его не подвел.

Команда должна быть, патриоты, государственники. А государственников я пока не вижу в нынешней правительственной команде.

— Замещение импорта - готова ли к этому Россия?

— Не готова. Это правда. Но это преодолимый момент.

Есть шанс. И такого больше не будет. Именно в АПК, именно сейчас можно выстроить «дорожную карту» для возрождения сельского хозяйства, взяв в пример лучшие практики мира.

В 2014-м Россия потратила на импорт продуктов питания $56 млрд. Я не буду называть фамилию, но мне один большой чиновник сказал: у нас есть нефть, мы продадим нефть и купим продукты питания. Чего ты тут мне со своей индейкой… Я был в шоке. …

— А не отгораживаемся ли мы от мира, замещая все подряд своими товарами?

— Импортозамещение не означает, что надо отгораживаться. Моя компания не отгораживается. Мы как работали, так и работаем. К нам в компанию как приезжали партнеры, так и приезжают со всего мира. Только больше пьют валидол, видя наши новые объекты. А перед отлетом закупают нашу готовую продукцию и везут домой.

Мы надеемся, что когда государство поймет, сколько в России сильных ребят, которые уже смогли построить предприятия с высоким рыночным потенциалом, оно сделает на них ставку. Предоставит максимум ресурсов. А затем спросит – самым строгим образом. Если бы мне так поставили вопрос, я бы пошел на такие условия.

-- Какие проблемы обнажила девальвация рубля?

— Современное оборудование, технологии на 90% закупаются на Западе. Все современные проекты просчитаны в валюте. Все крупные компании интегрированы в мировую экономику. И это нормально. И это здорово, что нам еще есть, что противопоставить нефте- и газозависимости.

— Отпускная оптовая цена на индейку какая у вас сейчас?

— Я назову цену среднюю, потому что у нас на 100% индейка разделывается. Там более 200 видов продукции. Грудка индейки, голень индейки уходит за 200-230 рублей кг. В магазине на полках цена стоит по 350-400 рублей. Обидно – не то слово. С каким трудом я выращиваю мясо. А торговец имеет больше, чем я.

— Закон о торговле несколько раз переписывали. Все равно получается не в пользу производителя?

— Мы с вами сидим и беседуем напротив Белого Дома, который все это знает. Ничего не делается. Многие мои знакомые по бизнесу, сдались, уехали.

Я недавно встретил одного, в Испании живет. Три года не виделись. Постарел он. Он мне говорит: ты – дебил. Уезжай. Эта страна никогда не будет нормальной. А я верю, вот такой я дебил, по мнению некоторых моих знакомых. И стою на своем.

— В какой стране вы любите отдыхать, в какой стране хотели бы вести бизнес?

— Жить и вести бизнес хочу в России. Никому и нигде я так не нужен, как в своей стране.

— Останутся ли ваши дети и внуки в России?

— Мои дети живут и учатся в России. Не в Москве и не в Лондоне. Мы недавно с мамой как-то рассуждали. Мама мне говорит: ну, купи где-нибудь в Европе домик, на море, будем ездить, загорать.

— Маму-то надо бы слушать.

— Через минут 20 она мне говорит: да кто там будет жить, кто будет ездить. Ты, со своей работой? Я подхожу практично. Зачем мне в Испании дом, если я туда буду приезжать один раз в год. Или вообще не поеду. Я последние восемь лет никуда не выезжал. Единственное, что я могу позволить – дней на пять в Осетию. Там очень красиво. Там прошло мое детство.

Рустем Фаляхов