Знаменитый «Детский мир», что на Лубянке, открылся после семи лет реконструкции — и сразу влип в скандал: один из магазинов на пятом этаже комплекса торговал фигурками нацистских военных. За месяц до 70-летия Победы в Великой Отечественной войне, в двух шагах от Красной площади. Реакция общества и властей на беспрецедентное событие, по счастью, была однозначной: именно посетители магазина первыми обратили внимание на столь кощунственный ассортимент, который вообще-то предназначен удовлетворять потребности детей. Не заставила себя ждать и правовая оценка события: по факту возбуждено уголовное дело.

Казалось бы, вопрос закрыт. Но это принципиально неверно. Вопрос только появился — и требует куда более широкого ответа, чем даже ответственность за преступный товар отдельно взятой торговой точки и руководства всего торгового комплекса в целом.

Предложение, как известно, рождает спрос. Если в центре столицы, в культовом магазине — как бы символе всего истинно детского, что есть в стране, — появились фигуры нацистов (оберштурмбанфюрера СС Отто Скорцени, террориста и диверсанта, который выполнял личные поручения Адольфа Гитлера, и иже с ним) — значит, кто-то допустил, что такое будет востребовано. Посмел допустить. То есть торговля — эта тонкая ищейка социума — подсказала, что может быть спрос на столь несовместимый с Россией товар: бюсты нацистских лидеров. А значит, что-то неумолимо изменилось (или, хотелось бы верить, пока только делает такую попытку) в восприятии нашей страны в целом.

В том, что произошло, интересны некоторые детали, ведь именно в них, как обычно, кроется дьявол. Заметьте, возмутились фактом подобной торговли именно покупатели, а не продавцы. Те — молодые? плохо образованные? нет, не получившие нужную историческую прививку — спокойно переправили товар на полки. А вот когда в минувшую субботу в один из крупнейших французских супермаркетов вместо бананов привезли кокаин, тамошние продавцы, не дожидаясь приказа руководства, а тем паче — реакции покупателей, немедленно вызвали полицию.

Вы скажете, кокаин и бюсты нацистов — это разные вещи? Отнюдь! Перенеситесь мысленно во времена Сталина и даже Брежнева. Как в преломлении того времени вам подобный факт? Возможен? Или соизмерим с торговлей наркотой?

И что изменилось сегодня? Оценка нацизма в целом как явления? Факт победы СССР в Великой Отечественной войне? Или отношение к этому факту?

В Израиле евреи до сих пор не слушают Вагнера — любимого композитора Гитлера. Публично озвучить, что ты слушаешь Вагнера, — не просто дурной тон, а оскорбление присутствующих, непростительное нарушение менталитета. Страна помнит свою историю и не собирается ее забывать. И им плевать, что Вагнер — гений. Потому что гениальных композиторов много, а история народа — одна.

А нам как бы ненавязчиво предлагают немного расширить границы допуска. Например, признать значимость некоторых нацистских лидеров, их таланты и способности, пусть даже выраженные в умении массово уничтожать наших дедов и отцов.

В некоторых публикациях про мерзкий факт, зарегистрированный в центре столицы, продаваемый товар называют «солдатиками». Это в корне неверно. В самом основании, в первозданной причине. Продавали отнюдь не солдатиков со схематическим изображением нацистской принадлежности, предназначенных для детской игры — с выражением в ней всей ненависти и презрения к захватчикам и торжествующей победой советских воинов в конце. То есть того, что на детском уровне запечатлеет потом на всю жизнь правильное (или неправильное) отношение к явлению. Продавали бюсты — большие по размеру, тщательно и детально выполненные, с сохранением всей нацистской символики и знаков отличия, по очень высокой цене. И предназначены они были отнюдь не для того, чтобы поставить их в отхожем месте и плевать в лица всякий раз, проходя мимо. А видимо, для того, чтобы расположить в красном углу и восхищаться, стремясь подражать их деяниям, а в идеале — их приумножить.

И это — тот самый росток, который должен был выполот, вытоптан, уничтожен еще в зерне. Ибо страшная цена за победу над нацизмом Страной Советов — двумя поколениями наших людей — уже заплачена. И надо быть совсем никчемным ничтожеством, чтобы допустить даже просто мысль, что ее можно заплатить дважды.

Татьяна Федоткина