О том, что препятствует экономическому росту, как обеспечить отечественные предприятия кредитами и когда России удастся заместить импорт, в интервью «Газете.Ru» рассказал первый заместитель главы Минпромторга Глеб Никитин.

— На Госсовете, посвященном импортозамещению, Владимир Путин заявил, что экономическая политика в России должна быть переориентирована на развитие реального сектора, а качественный рывок нужно совершить за полтора-два года. Почему именно сейчас стал так важен развитый промышленный сектор?

— Реальное производство — это базис для экономики, без него экономика обречена на постоянную зависимость от конъюнктурных явлений. Повышение внимания к реальному сектору представляется мне одним из главных трендов мировой экономики и экономической политики развитых стран последних лет. Промышленность — залог развития во всех сферах.

Если у нас не будет собственного развитого промышленного сектора, не будет и инноваций.

Нужно понимать, что для сложной продукции — например, телеком-оборудования, дисплеев — переход от НИОКР к собственно производству является очень тяжелым процессом, он требует четкой координации работы тех, кто придумал, и тех, кто будет это производить. Если инженер не понимает, как устроено производство, если он никогда завода не видел, он не сможет ничего разработать. Промышленность — основной инвестор в инновации. В Германии и Южной Корее на промышленный сектор приходится 89% затрат всего частного бизнеса на инновации, для Китая и Японии этот показатель составляет 87%, для США — 67%, для Мексики — 69%.

Промышленность позволяет создавать рабочие места — не только на самих промпредприятиях, но и в смежных отраслях, в других сферах экономики.

Она обеспечивает почти 25% рабочих мест в Европе в частном секторе, прежде всего это высококвалифицированные рабочие места. И каждое новое рабочее место в промышленности создает в среднем 0,5–2 новых рабочих места в других секторах экономики.

— Какие последствия от санкций сегодня испытывает российская промышленность?

— Влияние санкций на реальный сектор и ритейл пока выражается, пожалуй, только в том, что закрылись западные рынки финансирования. Из-за этого предприятия действительно испытывают определенные сложности в реализации тех проектов, которые предполагали привлечение кредитов из-за рубежа.

Однако мир не однополярен, и выход тут простой — осваивать новые рынки стран Азиатско-Тихоокеанского региона, Ближнего Востока, Латинской Америки. При этом важно подчеркнуть, что Россия по-прежнему открыта к инновационному сотрудничеству со своими прежними технологическими партнерами в странах Европы и США.

— Каким образом можно преодолеть возникшие сложности в вопросах кредитования российских предприятий?

— Если у отечественной промышленности возникнет потребность в дополнительных кредитах, мы будем взаимодействовать с теми странами, которые готовы давать фондирование, предоставлять дополнительные преференции для получения более доступных кредитов.

Кроме того, с мая по октябрь Минпромторг заключил соглашения с восемью российскими банками. Они готовы повышать доступность кредитов и упрощать процедуру их получения под проекты импортозамещения.

— Тем не менее многие компании в последние месяцы сокращают производство — во многом из-за того, что снижается доступность финансовых ресурсов у потребителей их продукции (как у населения, так и у бизнеса). Могло бы им помочь смягчение денежно-кредитной политики Центробанка и повышение доступности кредитных ресурсов?

— Насыщенность российской экономики деньгами пока действительно недостаточна, чтобы обеспечить экономический рост. В прошлом году в России уровень монетизации экономики составил 47,1% ВВП, при том что в среднем по миру уровень монетизации в 2013 году достигал 125,1%.

Взяв курс на таргетирование инфляции, Центральный банк последовательно ужесточает денежно-кредитную политику, в том числе через повышение ключевой ставки.

В итоге в 2013 году показатель эффективной процентной ставки для нефинансовых заемщиков находился на уровне 11–12%. Это значительно выше, чем в странах Европы и Азии, не говоря уже про США.

Мы считаем, что без смягчения монетарной политики и обеспечения доступности кредитов для производственного сектора говорить о каком-либо рывке или серьезном экономическом росте в целом преждевременно.

— Законопроект «О промышленной политике» недавно был принят Госдумой в первом чтении. Что конкретно изменится, когда он вступит в силу? Не останутся ли все меры поддержки только на бумаге?

— Нет, ведь, помимо общих норм, закон устанавливает совершенно конкретные институты. Например, важной новеллой этого закона являются специальные инвестконтракты, которые будут заключаться до 2025 года между федеральными и региональными властями и инвесторами. По условиям этих соглашений инвестор обязуется производить определенные объемы продукции, берет на себя социальные обязательства, а государство гарантирует неизменность условий ведения бизнеса (налоговых ставок, цен на землю и так далее).

В законе прописаны и другие инструменты поддержки.

Очень важными мы считаем налоговые льготы и преференции для новых комплексных проектов, механизм возвратного финансирования долгосрочных займов.

Новые принципы субсидирования НИОКР предусматривают, что бизнес обязуется выпускать продукцию с использованием полученных результатов интеллектуальной деятельности. Кроме того, будет создана Государственная информационная система промышленности для контроля за состоянием промпроизводства и выстраивания системы отраслевых балансов.

— Какие тенденции преобладают в обрабатывающих отраслях промышленности?

— В обрабатывающих отраслях промышленности есть положительная динамика, мы ожидаем рост на 3% по итогам года. При этом есть и явные прорывы — например, в производстве транспортных средств и оборудования, где объемы производства за первые девять месяцев этого года выросли на 11,8%.

— Каких показателей Минпромторг планирует достичь в перспективе в области развития отечественной промышленности в целом?

— Есть госпрограмма, которая содержит основные показатели развития промышленности до 2020 года. Это увеличение промпроизводства на 34,6% (к уровню 2011 года), годовой прирост производительности труда на уровне 4–5% начиная с этого года, увеличение числа высокопроизводительных рабочих мест на 8–10%, объема инвестиций в основной капитал — на уровне 6–8% начиная с 2015 года.

Есть и плановые ориентиры для каждой конкретной отрасли. К примеру, в автомобильной промышленности это повышение уровня обеспеченности населения автотранспортом почти на 50%, до 363 авто на 1000 человек, увеличение объема производства легковых автомобилей почти на 60%, до 3,1 млн штук в год.

Сейчас мы завершаем разработку целого ряда подпрограмм — по робототехнике, цифровым и аддитивным технологиям.

— Когда Минпромторг планирует реализацию программы по импортозамещению?

— Саму программу планируем запустить до конца этого года. Мы уложились в поставленные президентом сроки и подготовили к 1 октября план импортозамещения по всем отраслям, включая оборонно-промышленный комплекс, где перед нами стоит задача в кратчайшие сроки выйти на 100% импортозамещение.

Самое главное, что наш план не предполагает дополнительных бюджетных затрат.

Господдержка импортозамещения будет осуществляться в рамках финансирования, которое предусмотрено действующими программами. Расчеты показали, что прямое вливание громадных сумм из бюджета обеспечило бы сокращение доли импорта в среднем с 50% до 31%, а если ничего не вкладывать дополнительно — до 39%. В процентах разница небольшая, а экономия колоссальная.

Основная цель плана, который мы разработали, — создание максимально комфортных условий для предприятий через корректировку нормативной базы, развитие регулятивных мер поддержки, ввод механизмов стандартизации. Реализация этого плана позволит всего за два-три года полностью насытить внутренний рынок промышленной продукции, прежде всего в обрабатывающих секторах.

— По ряду отраслей российские производители достаточно серьезно отстали. В Китае эта проблема решается за счет покупки патентов у западных компаний и институтов. Возможен ли такой подход в России для ускорения развития промышленности?

— Все зависит от конкретной отрасли. Например, у нас в стране уже четвертый год выпускаются промышленные роботы грузоподъемностью от 15 до 350 кг, по техническим характеристикам не уступающие зарубежным аналогам. Или можно взять российское станкостроение, где за последние четыре года было создано 204 объекта интеллектуальной собственности, в том числе 86 ноу-хау.

В микроэлектронике другая ситуация. Например, каждое уменьшение размеров хотя бы на ступеньку увеличивает стоимость фабрики в геометрической прогрессии. Чтобы говорить о лидерстве, нужны миллиардные инвестиции и загрузка от 30 000 чипов в месяц, только так можно выйти на окупаемость.

Гораздо целесообразнее разрабатывать концепцию и архитектуру устройств в России, а затем собирать их в странах Восточной Азии.

Это мировая практика, которой следуют крупнейшие глобальные производители высокотехнологичных устройств. В российской индустрии в этой связи можно отметить компaнию Yota Devices, которая производит смартфон с двумя экранами YotaPhone. Концепция и архитектура этого смартфона полностью разработаны и запатентованы в России, а собирается он в Азии. Регион и площадку для производства YotaPhone выбирали на основании репутации производителя, его специализации на беспроводных коммуникациях и бытовой электронике и низкой себестоимости серийного производства. Благодаря этому Yota может установить минимальную цену на YotaPhone в рознице и сделать его конкурентоспособным на мировом рынке.

— Какова должна быть роль оборонных предприятий в реиндустриализации? Не нужно ли сделать больший упор на финансировании за счет бюджета предприятий, не связанных с военными разработками? Примером может служить, например, Intel, который поставляет процессоры для минобороны США.

— Чтобы поддержать тот уровень развития вооружения и военной техники, который мы имеем, нужно продолжать укреплять структуру национальной оборонной и гражданской промышленности. Длительные перерывы в реализации военных программ могут привести к утрате навыков и наработок. Благодаря реализации ряда целевых программ в последние годы были созданы опытные образцы продукции, которая отвечает требованиям стратегии импортозамещения. На следующем этапе начнется техническое перевооружение предприятий и выход на серийный выпуск этой продукции. Сокращение финансирования может перечеркнуть результаты, которые удалось получить в результате господдержки.

При этом не стоит забывать, что большинство предприятий, которые входят в сводный реестр ОПК, не работают исключительно в интересах обороноспособности страны. Приблизительное соотношение продукции военного назначения к гражданской у них — 60 на 40%.

Кстати, ваша ремарка о контракте Intel с минобороны США — это яркий пример государственно-частного партнерства: около 30% разработок в области программирования для армии там делает именно бизнес. Мы для себя эти подходы также прорабатываем. Нужно привлекать в ОПК частный бизнес в качестве субподрядчиков под узкоспециализированные задачи. Это позволит сократить издержки крупных промышленных компаний на случай простоя мощностей (если будут отсутствовать чисто оборонные заказы) и вывести качество продукции на новый уровень.

— Если во главу угла ставить модернизацию, переобучение персонала, расширение производства, то за счет каких источников компании должны это осуществить? Как государство готово помогать промышленникам?

— Основными инструментами помощи должны стать проектное финансирование и Фонд развития промышленности. Минпромторг предлагал оба эти механизма в начале года, когда обсуждались новые меры экономической политики.

Механизм проектного финансирования — это выдача банками льготных кредитов на проекты, которые были отобраны под госгарантию (до 25% суммы кредита), а также их рефинансирование Банком России. Банки будут рефинансироваться в ЦБ по формуле «ключевая ставка минус 1,5%» (в результате уровень маржи банков составит 2,5%), при этом процент по кредиту не должен превышать уровня ключевой ставки плюс 1%. Срок рефинансирования — три года с возможностью пролонгации.

Создание Фонда развития промышленности нужно, чтобы поддержать технологические проекты на стадии завершения НИОКР и содействовать привлечению частных инвестиций.

Инструментом поддержки будет льготный кредит с предоставлением обеспечения со стороны заемщика. Размер ставки будет определяться наблюдательным советом фонда, исходя из спроса и возможностей компаний.

В нынешней ситуации предполагается ставка 5%, она привлекательна для большинства компаний, но при этом позволяет покрыть операционные расходы фонда в размере 1,2–1,6% и сформировать резерв для частичного покрытия рисков невозврата займов. Фонд не ориентирован на получение прибыли, его задача — запустить механизм масштабного банковского финансирования производственно-технологических проектов.

Кроме того, мы должны будем обеспечить локализацию оборудования, которая необходима для внедрения наилучших доступных технологий (НДТ).

Здесь мы получаем вторую волну спроса на оборудование, необходимое для модернизации. Конечно, отечественные производители средств производства должны воспользоваться этим моментом и, ориентируясь на те справочники по наилучшим доступным технологиям, которые мы разрабатываем, готовиться к выпуску соответствующей продукции.