Исполняется 50 лет писателю Виктору Пелевину

А кажется, что ему соразмерно популярности и количеству мифов все 800 с гаком уже будет. Пелевин - счастливчик среди писателей. Там, где другие прилагают массу усилий, чтобы напомнить о себе и тем самым улучшить продажи своих книг, Пелевин избрал перпендикулярную тактику - о нем ничего не слышно и тем более не видно. Интервью он не дает. Блогов не ведет (хотя сам-то, говорят, по чужим ходит много), на звонки не отвечает. Поэтому мифы только множатся, и мы по мере сил попробуем развенчать или подтвердить некоторые из них.

1-й миф. Жесткий контракт с издательством - писать по одной высококлассной книге в год.

«Нет никакого контракта, - сказал «КП» литературный агент Пелевина Владимир Попов. - Как можно заставить творческого человека писать по распорядку? Хотя тут я не могу ручаться за издателя - может, и есть такой секретный договор. Моя забота - хороший контракт о гонорарах составить. Пока на семечки Пелевину хватает. На тыквенные». А ведь было время, когда Пелевину платили сущие копейки по сравнению с Акуниным, например. Виктор сделался очень зол, узнав об этом. И весьма ядовито обрисовал своего издателя-обидчика в романе «Числа».

2-й миф. Живет то ли в Тибете, то ли в Лондоне.

Сам Пелевин интригует: «...последние годы я снюсь Золотой Рыбке, которая живет в круглом аквариуме с серебряным ободком по краю». Более-менее достоверно известно, что он обитал в Непале, подолгу жил в буддистском монастыре в Южной Корее, путешествовал на велосипеде по Каппадокии. Несколько лет, по уверениям его знакомых, жил в Италии, в Германии и Таиланде. В Москве у него есть 3-комнатная квартира на 16-м этаже дома по улице Чертановской. Ходила легенда, что он владеет сетью ларьков на «Юго-Западной», но это были ларьки его друзей, к которым он захаживал в гости.

3-й миф. Живет за границей из-за несчастной любви.

Пелевин бы посмеялся над таким утверждением. Вряд ли, учитывая его реалистичное отношение к женщинам и любви, Виктора могли обуревать чувства из разряда «ужас-какое-несчастье». Его мама признавалась, что девушки часто оставались ночевать в комнате сына, но надолго не задерживались. Пелевин никогда не был женат, хотя хорошие партии ему «подворачивались». Однажды его пригласили в дом к Юлии Латыниной. Рассказывает об этом критик Виктория Шохина: «Он зашел поменять доллары на Центральный телеграф и встретил там Леню Латынина, а у них девушка на выданье - Юля. ...вышла невеста, начала как автомат сыпать цитатами. Но Витя «просек», что его пытаются охомутать, и сказал: «Юлия, вы похожи на Гиппиус». Она решила, что это оскорбление. Его это настолько потрясло, что он купил бутылку водки».

4-й миф. Пелевин - мизантроп и социопат.

Что касается мизантропа - это похоже на правду. Да и где сыскать приличного писателя, который бы обожал людей? Разве что это поэт-песенник. Виктор Олегович просто очень избирателен в общении. Что и подтвердил «КП» Дмитрий Быков: «Опровергаю. Виктор, кроме того что умен и талантлив, приветливый, доброжелательный и остроумный. У нас с ним были встречи, он очень коммуникабельный. Один нюанс: он общителен только с теми, с кем хочет общаться. Таких людей, подозреваю, немного». К таинственности Виктора Пелевина все так привыкли, что наверняка испытают разочарование, вздумай он пообщаться вживую. Но если уж очень хочется, ищите его в самых что ни на есть андеграундных местах Москвы. В одном таком подвальчике его и нашел Виктор Гинзбург, когда собирался снимать кино по его роману Generation «П». Пелевин ему тогда сказал: «Да, снимай» - и на этом его участие в съемках кончилось.

5-й миф. Мама Пелевина преподавала английский в его же школе № 31 в Леонтьевском переулке, и их отношения были прохладными.

Зинаида Ефремова (девичья фамилия матери Пелевина) была директором гастронома на Добрынинской площади (потом он назывался «Колбасный»). «Зинаида Семеновна была интеллигентная женщина, - рассказывает ее давняя подруга Ильда Евсеевна, - но с ней всегда можно было запросто общаться. Она всегда говорила: «Ты знаешь, я ведь хозяйка никудышная». Хозяйкой в их семье была ее свекровь, женщина светская и образованная. Витя мать любил, а бабушку боготворил, она ему читала книжки и кормила его глазированными сырочками. Жили они в коммуналке на Тверском бульваре, рядом с ТАСС - это огромный дом. У Пелевиных была большая комната, потом переехали в Чертаново. Виктор похож на отца. Мама была светловолосой и немножечко курносой. А вот страстью к знаниям он в мать: Зинаида без конца училась - и министром торговли могла бы стать. «Он, - вспоминает Ильда Евсеевна, - все ей покупал. Зина мне говорила: «Холодильник у меня всегда был забит прекрасными продуктами». Когда она умерла (4 года назад), он жил в Италии. Приехал весь в проводочках и с кучей аппаратуры - компьютерами очень увлекается. И все на иностранных языках говорил по телефону».

ЦИТИРУЙ

Я, Василий Иванович, совершенно не понимаю, как это человеку, который путает Канта с Шопенгауэром, доверили командовать дивизией! («Чапаев и Пустота»)

А если сказать коротко, любовь - это то, из-за чего каждый находится там, где он находится. Исключая, пожалуй, мертвых. («Затворник и Шестипалый»)

Антирусский заговор, безусловно, существует - проблема только в том, что в нем участвует все взрослое население России.

В наше время люди узнают о том, что они думают, по телевизору.

Не бойся показаться дураком. Наоборот, бойся показаться очень умным...

...Все, кто отчетливо знает, что такое «коллективное бессознательное», давно торгуют сигаретами у метро.

Бабло побеждает зло. (Generation «П»)

...Особенность нашего бытования: каким бы мерзотным ни казался текущий режим, следующий за ним будет таким, что заставит вспоминать предыдущий с томительной ностальгией.

У гламура есть два главных аспекта... это жгучий... стыд за нищее убожество своего быта и телесное безобразие. Во-вторых, это мстительное злорадство при виде нищеты и убожества, которые не удалось скрыть другому. (EMPIRE V)

...Важнейшим условием современного женского оргазма является высокий уровень материальной обеспеченности. («Священная книга оборотня»)

Посольские встречи Пелевина и Ерофеева

Рассказывает Виктор Ерофеев:

Мы встретились в первый раз в американском посольстве. Витя был совсем молодой... и сильно выпивший. Он очень хотел со мной познакомиться и с ходу художественно спросил, не трудно ли мне жить с такой сильной харизмой. Я, конечно, не стал выпендриваться. Но разговора не получилось - он был пьян. Потом, когда я его прочитал, я его оценил. Писатель он отменный.

Второй раз мы встретились на тусовке в посольстве Франции. «Вы, - сказал он, - наверное, меня не читаете, а я вот читаю вашу книгу «Мужчины». В этом была нотка конкуренции. Я тогда вел «Апокриф» и, зная, что Витя дружит с Борей Гребенщиковым, попросил его сказать несколько слов. Он - в изумлении: «Я же никогда не даю телеинтервью!» Я: «Тогда это хороший повод потерять невинность». Он опять тяжело подумал и сказал фразу: «Хорошо. 30 секунд в очках и в профиль!» - «А что ж так?» И он с напускной грустью: «Вам хорошо, вы в машине ездите, а я в метро. Меня узнают»... И мы бы сняли его 30 секунд в очках и в профиль, но наша группа с камерой где-то застряла по дороге. И мы отложили съемки на следующий день. А назавтра Витя мне сказал: «Я думал всю ночь, не спал и принял решение - не буду сниматься».

Еще одна встреча была в японском посольстве. Он тогда заговорил со мной о том, что любит Восток и поэтому ходит к «японцам, а больше никуда». Потом значительно посмотрел и говорит: «Знаете, я поменял целиком мировоззрение и научился не думать» - и тут он попался. Я стоял посреди группки людей, мы шутили, и я ему шуткой же ответил: «Витя, я думаю, это вам далось легко». И он обиделся. Прямо как теннисный мячик отскочил!

Еще мистическая встреча была, когда я делал сборник «Цветы зла», где должен был выйти и рассказ Пелевина. Надо было обсудить авторские права, а Витя пропал. Мы встретились с его издателем в кафе «Пушкинъ», и он мне плел какую-то ерунду, что Пелевин то ли в Корее, то ли в Германии. Так мы ни о чем и не договорились. Выхожу из ресторана, начинаю ловить такси. Тут тормозит машина, и я вижу, что из нее ко мне идет Пелевин. «Привет, царь Пушкин», - говорит. «Ну ты дашь мне рассказ в сборник?» - «Ну конечно!» Нелепость в том, что никто не знает, где он, а Витя материализовался прямо тут, на Пушкинской площади.