Пресса неизлечимо больна. Телевидение зажато в рейтинговых и цензурных тисках. Общество близоруко. А мир поделился на две неравные части. О том, куда катится современная журналистика и какие процессы происходят в российском медиабизнесе, E-xecutive выяснил у редактора Forbes – Ольги Романовой.

E-xecutive: В своем ежегодном послании Федеральному Собранию Дмитрий Медведев прямо заявил, что газеты – «непрофильный актив», от которого органам власти необходимо избавиться. Ольга, как вы оцениваете будущее прессы?

Ольга Романова: Будущее прессы никак не связано с пожеланиями президента РФ, как бы они ни были важны. Невозможно никакими постановлениями, указами, продажами переломить или изменить существующие тенденции. С дотациями или без, газеты и так умрут. Газеты до сих пор существуют только потому, что у них по каким-то физиологическим причинам еще есть читатели – хотя с каждый годом все более и более пожилые. Их количество от появления дотаций не увеличится.

E-xecutive: Леонид Парфенов на церемонии Влада Листьева объявил телевидение инструментом пиара власти. Независимое телевидение – утопия?

О.Р.: Независимое телевидение существует во многих странах мира, таковое есть и у нас. Это не федеральные, а те мелкие каналы, которые не зависят ни от чего, кроме как от вкусов их владельцев. Например, телеканал «Дождь».

E-xecutive: Сегодня активно развивается так называемая гражданская (народная) журналистика. Можно ли ее считать примером независимых СМИ?

О.Р.: Конечно. Лучшее, что появилось у нас за последние годы, – это блогосфера. Один только проект Алексея Навального чего стоит: он уже меняет систему – сколько конкурсов было отменено!

E-xecutive: В одной из своих публикаций медиа-аналитик Василий Гатов называет рынок печатных СМИ «царством деградации профессиональных стандартов», указывая, в частности, на подмену повестки дня «повесткой светской жизни». Согласно закону экономики, спрос рождает предложение. Может быть, диагноз необходимо ставить не прессе, а обществу с его потребностями?

О.Р.: Есть большая часть медиабизнеса, которая обслуживает граждан, не интересующихся ничем, кроме как глянцем, гламуром и личной жизнью Филиппа Киркорова, – да ради бога! А есть очень небольшая прослойка – не более пяти процентов населения – людей, которые думают о чем-то другом. Качественные СМИ существуют только для них – и так во всем мире. В конце концов, и Washington Post или The New York Times читает не вся Америка – не более пяти процентов. Зато эти пять процентов формулируют повестку дня.

«Пресса находится в последнем приступе агонии»

E-xecutive: Пресса загибается. ТВ подконтрольно и политизировано. Где аудитории сегодня искать объективную информацию?

О.Р.: Знаете, люди, которые задаются этим вопросом, – те самые пять процентов – умеют находить и находят объективную информацию. Лично я иду за ней в Интернет. А люди, которые на разнообразные опросы общественного мнения отвечают, что им очень нравится наше телевидение, но плохо, что мало развлекательных программ, они, конечно, будут кушать то, что им дают. Это их выбор. И никто не будет навязывать этой аудитории реальные картины мира.

E-xecutive: Значит, журналистика уходит в Интернет?

О.Р.: Да ушла уже! Бумага находится в последнем приступе агонии. А с телевизионной промышленностью, я вас уверяю, мы покончим, как только поколение, покупающее телевизоры, отойдет в мир иной. Телевизор не нужен, когда есть компьютер. Ты только занимаешься поисками другого монитора и другой скорости скачивания фильмов.

E-xecutive: Но правы ли мы, говоря о том, что телевидение и пресса умрут, когда проецируем ситуацию на пять процентов населения?

О.Р.: Если мы имеем в виду журналистику – безусловно, да. Где вы видели на телевидении журналистику в последний раз? Ее там нет.

E-xecutive: Ольга, что сегодня называется качественной журналистикой?

О.Р.: Ничего совершенно не изменилось со времен сотворения мира в определении качественной журналистики. Это достоверность, объективность, оперативность, обязательно разные мнения и так далее. И без разницы, какой это жанр, какой носитель…

«Профессиональный журналист – это ничто»

E-xecutive: Slon.ru, Forbes и другие проекты, которые связаны с вашим именем, доказывают – качественная журналистика в интернете есть. Как ей не потеряться в «сетевой помойке»?

О.Р.: Бороться за читателя, давать ему качественный продукт, отличный от всего остального. А читатель не дурак. Меня совершенно не интересует завоевание девяноста пяти процентов аудитории, я не хочу, чтобы меня читали, скажем, все доярки России. Хотя я вот прямо сейчас пишу статью о доярках, к которым отношусь с большим уважением. Недавно столкнулась с их делегацией в Общественной Палате: доярки (на секундочку!) пришли на заседание по либерализации экономического законодательства. И такие продвинутые доярки, я уверена, будут меня читать. А достучаться до сердца каждого не хочу – я же не политик. И не Филипп Киркоров.

Участник Сообщества Денис Никитас: Должно ли деловое издание стремиться стать бизнес-клубом, объединяя людей по интересам?

О.Р.: Наверное, да. По крайней мере, то, что делают «Ведомости» – периодически собирают круглые столы, конференции – можно назвать клубом. В Forbes и «Коммерсанте» то же самое. Это такая стихийная вещь, которая полезна и приятна всем сторонам процесса.

Участник Сообщества Денис Никитас: Кто в первую очередь должен работать в деловом издании – специалисты (экономисты, социологи, маркетологи) или профессиональные журналисты?

О.Р.: Нет такой профессии – журналист: во всяком случае, журналистике нельзя научиться в учебных заведениях. Если ты закончил экономический, металлургический или курсы бухгалтеров, можешь стать журналистом. Профессиональный журналист – это ничто. Это мыльный пузырь. Разве что свидетельство для барышни, собирающейся удачно выйти замуж и поговорить на общие темы с гостями мужа за одним столом. Все. А работать в деловых изданиях должны люди с горящими глазами. Нам не трудно, нам приятно обучить «нулевого» человека, глаза которого горят – от любопытства и желания это любопытство удовлетворить, да еще и зарплату за это получать. Кстати, вопрос «Почему ты такой умный, но бедный?» адресован прежде всего к представителям деловой журналистики. Мы сознательно не идем в бизнес, мы сознательно не работаем в банках и инвест-компаниях, хотя чаще всего знаем больше, чем люди, работающие там и получающие большие деньги. Мы выбираем другой образ жизни и видим в ней другой смысл.

E-xecutive: Вы преподаете на Отделении деловой и политической журналистики ГУ-ВШЭ? Зачем?

О.Р.: Скажу вам честно, я пошла работать в Вышку в качестве «ночной няни», чтобы приглядывать за своим сыном, который там учился. Он давным-давно закончил вуз и сейчас работает журналистом, а я прикипела и «воспитываю» будущих медиаменеджеров. Надеюсь, что с появлением класса медиаменеджеров в нашей стране не исчезнет, но хотя бы будет погашен извечный конфликт редактора, собственника и издателя (вещателя), который, собственно, заложен природой: редактор хочет много тратить, собственник – много зарабатывать, а издатель – и того, и другого. И только грамотный медиаменеджер способен сделать так, чтобы эти люди хотя бы мучили друг друга меньше.

«Я очень хочу быть интересной читателям»

E-xecutive: Должен ли работник СМИ быть «универсальным солдатом»? Не влияет ли конвергентность на качество его конечных публикаций?

О.Р.: Мы же не задаем Навальному дурацкий вопрос: «Вот вы и адвокат, и картинки с фильмами постите. Не вредит ли вам конвергентность?». Это же нормально, когда человек умеет говорить по-английски, водить машину и правильно использовать столовые приборы. Так и в журналистике – ты берешь в руки камеру, интервьюируешь, а потом пишешь хороший текст и размещаешь на него ссылки в социальных сетях. Сегодня ни у кого не может быть слуг: крепостное право прошло – все делай сам! И нанимать специалиста, чтобы, к примеру, сделать табличку в Excel – это глупо.

Участник Сообщества Борис Яровой: Обычно СМИ имеет одного главного редактора, который является и носителем «верховной идеи». А вот если сетевой проект создается путем объединения шестнадцати блогеров, каждый из которых личность сама по себе, цензуру не принимает в принципе, ни под кем не ходит, при этом каждый из них видит выгоды в объединении, в этом случае, какие сложности могут возникнуть у «центрального координатора»?

О.Р.: Здесь только юридические сложности, на самом-то деле. Надо все грамотно оформить. Если ресурс зарегистрирован как СМИ, то он, соответственно, попадает под действие закона о СМИ. Эти шестнадцать блогеров не могут себе многого позволить. Подписав контракт, они должны понимать всю ответственность перед обществом и перед главным редактором, который за ошибки сотрудников может быть привлечен даже к уголовной ответственности.

E-xecutive: Ольга, я знаю, вы активный пользователь социальных сетей. Преследуете ли какие-то профессиональные цели, когда, допустим, обновляете статус в фейсбуке?

О.Р.: Еще как преследую! У меня, как у любого человека, работа переходит в личную жизнь и наоборот. Тем более, у журналистов график ненормированный. Я очень хочу быть интересной читателям – это моя работа. И везде – в социальных сетях, на сайтах, где угодно – я пишу не о себе, а о том, что мне кажется жутко интересным, что нельзя пропустить. В фейсбуке я стараюсь из своей «стены» сделать маленькое информагентство. У меня – все, что кажется мне страшно важным, остальное вы узнаете где-нибудь еще.