Текстовая версия
Михаил Делягин, доктор экономических наук:
"Вы знаете, одно из самых древних упоминаний о нашем национальном характере – это строчка в летописи «своя своих не познаша». Там было какое-то столкновения в эпоху феодальной раздробленности, и порубили в капусту не тех, кого надо, а потом сказали – «ой, ребята, это ж наши были». Ну, как американцы говорят – «дружественный огонь». Но это распространяется и на больший уровень, это наша система. Можно иронизировать по поводу Андропова, который сказал, будучи самым информированным человеком в стране, что мы не знаем страны, в которой живем. Но когда Пушкин говорил, что мы ленивы и не любопытны – это какая-то особенная наша черта. И поэтому любой миф, который нам рассказывают про нас заезжий профессор, мы воспринимаем – «наверно, так раз Запад сказал – так оно и есть». Иногда это принимает анекдотический характер, когда мы искренне думаем, что наши предки были грязными, что наши предки много пили, что Иван Грозный был жестокий человек… По меркам даже сталинского террора, конечно, он был жестокий человек. Но по меркам той эпохи, в которой он жил – не меньший гуманист, чем Владимир Владимирович Путин в наше время. И некоторые из этих мифов живучи до сих пор.
Я понимаю, в чем причина, почему мы думаем о себе не так и не то, чем мы на самом деле являемся. Это одна из наших, кстати, национальных черт. Мы воспринимаем себя и мир неадекватно, не как то, чем он является на самом деле, а как его отклонение от нормы, отклонение от идеала. И мы о себе думаем не то, чем мы являемся, а мы думаем о себе то, как мы отклоняемся от идеала, совершенно не задумываясь о том, насколько это дело достижимое.
Отсутствие гражданского общества – на всех углах, все говорят, «в России нет гражданского общества». Господа, когда вы в ПГТ заходите – если вы во дворе что-то не так сказали и не то сделали, вы оттуда не выйдите. Знаете, это и есть гражданское общество, оно просто не так устроено, как описано в глянцевой литераторе. Знаете, на Западе оно тоже устроено по-другому. Когда вам в деревенской пивной ломают велосипед, не потому что вы богатый, не потому что вы одеты лучше хозяина этого заведения, не потому, что вы иностранец – а потому, что вы городской. И у нас есть гражданское общество. Мы склонны к самоорганизации. Да, на фоне того, что у нас было в Советском Союзе, мы разобщены и атомизированы, и мы от этого ужасно страдаем. Знаете, когда в Южной Корее, в восточной стране с муравьиным подходом, люди воспринимаются как коллектив, есть специально обученные люди в Сеуле, которые стоят на остановках общественного транспорта и кричат «сначала выходим, потом заходим». Потому что без команды люди самоорганизоваться не могут. Мы себе такое представить не можем. Можно, конечно, сказать, «южные корейцы…» и дальше заняться пренебрежением по национальному признаку. Отлично, кому не нравятся южные корейцы – добро пожаловать в город Вашингтон, где на массовых мероприятиях в центре города точно такие же люди точно также организуют посадку и высадку.
Дорогие коллеги, мы очень хорошие, даже после 20 лет деградации мы атомизированы относительно наших мечтаний, наших идеалов, но мы до сих пор способны к самоорганизации, на уровне даже отсутствия слов, по мимике и жестам. С другой стороны, русские рабы, русский коллективизм оборачивается рабством. В 95 году мои знакомые американцы сделали большое исследование, которое охватило весь мир, об уровнях коллективизма и индивидуализма. Когда они обнаружили, что русские по результатам российских исследований – бОльшие индивидуалисты, чем американцы, они поняли, ну, русские ученые они бедные, деньги украли, написали абы что ни попадя. Исследования повторяли трижды. Мы – бОльшие индивидуалисты, чем даже американцы, мы просто о себе так не привыкли думать. Мы же не думаем, что мы дышим воздухом или говорим прозой, мы же этого не знаем, просто дышим и говорим. И эти мифы, они нас разрушают. «Ой, в России ужасно высокое недоверие». Ну, конечно, в России доверие на два порядка ниже, чем в Советском Союзе, четверть века воровства, четверть века национального предательства, четверть века поощрения мошенников, разумеется, недоверие, если сравнивать с идеалом.
А теперь давайте посмотрим практику. Как только перестали убивать за мошенничество на излете 90-х годов, у нас резкий всплеск мошенничества. Я не буду называть фамилии уважаемых людей политологов, на которых даже в базе судебных приставов по 100 миллионов рублей только по судебным решениям денег, которые они одолжили и не отдали. Да, это плохо, это преступность, это нехорошо, это обман. С другой стороны, это доверие, люди до сих пор помогают неизвестным им людям. Да, что этим злоупотребляют мошенники безнаказанно – это чудовищно, но мы доверяем друг другу. Да, меньше, чем хотелось бы, меньше, чем в Советском Союзе, и западники об этом справедливо говорят, молодцы, нас надо возить мордой по столу. Как Асеев говорил «Мир не закончен и неточен, – поставь его на пьедестал и надавай ему пощечин, чтоб он из глины мыслью стал». Правда, люди, которые это применяют к российскому руководству, не понимают, что не всякая глина может стать мыслью и обижаются, когда глина реагирует неправильно, но это другое дело.
Нас правильно возят мордой по столу. Но не нужно забывать о том, что мы при этом очень многое сохранили. «Ах, у нас беззаконие». Ага, беззаконие у нас. Конечно, по сравнению с советскими временами – террор, произвол, кошмар, коррупция. Я совершенно с вами согласен. А теперь посмотрите просто на московское метро, там висят указатели. В 92 году по любому указателю половина народа шла в одну сторону и ровна половина шла в другую сторону. Потому что люди знали, что правила не просто не работают, они просто бессмысленны. А сейчас 95% идет в одну сторону, и 5% идет навстречу. Потому что люди знают, что есть правила, которые нужно выполнять. Ничего не будет за нарушение этих правил, всё будут хорошо. У нас не работают законы, у нас нет суда, у нас ни за что не накажут. Но, кроме особо пронырливых мерзавцев, которые выбиваются в разного рода начальнички, люди живут строго по закону. Я знаю фирмы, где до сих пор применяется Кодекс законов о труде Советского Союза. Не потому, что начальник святой – а потому, что, собственно, других-то законов нет. Что по Трудовому Кодексу жить? Ага, по нему нельзя жить, по нему можно только беспощадно эксплуатировать на износ, что потом делать с трудовым коллективом. Откуда людей брать? Так что мы – законопослушные люди. Закона нет, а мы – законопослушные в отсутствие закона, это же высший уровень морали и порядка.
Так что не надо заниматься самоуничижением. Свои язвы нужно знать. Но их нужно лечить, а не расчесывать. Если вы язвы будете расчесывать – то вы умрете, причем не от язв, а от заражения крови. Некоторые товарищи очень этого бы хотели, но мы за последние четверть века национального предательства к ним уже выработали иммунитет. Давайте исправляться, давайте слушать критику, давайте заниматься самоулучшением, пусть даже на крошечном уровне, на котором мы можем заниматься в этом отношении. Но давайте сначала познавать себя непосредственно, а не через третьи, четвертые, десятые руки, потому что у нас есть хорошие национальные черты, а есть те, которые надо исправлять. Вот «своя своих не познаша» - это надо лечить, и чем сильнее, тем лучше".
