Человек, которого недавно обворовали, ходит по улице, придерживая карманы. Он знает, что их следует придерживать, потому что иначе очень легко лишиться того, что в них есть. Некоторые даже зашивают карманы и навешивают замки на кошельки, потому что как иначе спасти мятую тысячу, прибереженную с зарплаты, или маленькие десять тысяч, накопленные упорным трудом? Но ничего не помогает против бандита по имени Государство, этого сверхбандита и суперрэкетира русской истории, который глядит сверху вниз на согбенную фигурку, опасливо прижимающую карманы, и вдруг обрушивает свой начальственный грозный бас: «А ну ты, там, внизу, тыщонку-то отдай!»

Этот начальственный бас звучит с ежемесячной платежки, где появилась новая строка «Капитальный ремонт». В Москве это 15 рублей на квадратный метр. Человек ограбленный с недоумением смотрит на строку и не понимает, за что такая честь. Почему в не таком уж далеком Санкт-Петербурге платят от 2 до 3 рублей (в зависимости от типа и состояния дома), а в Москве в пять и в семь раз больше? И за что? За ремонт электропроводки в 2035 году, когда все собранные деньги уже истлеют от инфляции? За ремонт крыши в 2042-м, до которого он не доживет?

Бесцеремонность, наглость, нахрап — так нас грабят. Обнаглевшее за время долгой и мучительной русской истории, с давних времен привыкшее к безнаказанности, государство не умеет, не знает и не хочет знать другого способа делать дела, кроме как по каждому поводу грабить своих людишек. «Газпром», решивший строить трубу в Китай, намерен повысить для нас плату за газ, потому что газовые князья не знают другого способа взять деньги, кроме как залезть в наш карман. По справедливости и уму, они, прежде чем брать, должны были бы дать: акции, обещание прибыли для всех. Также и с капитальным ремонтом. Прежде чем требовать денег с жильцов дома, верните им подвалы и нежилые помещения первого этажа, чтобы они могли устроить маленькие магазинчики и мастерские и с них зарабатывать на капремонт. Или сдать их в аренду. Дом бы сам себя строил. Но нет, куда там, все эти помещения мэрия распродает сама.

Мы живем в стране обнаглевшего ЖКХ, которое каждый год, без объяснения причин, повышает тарифы, упорно приучая нас к мысли, что с нас можно брать деньги ни за что, просто так, не предлагая ничего взамен, не предоставляя никаких новых услуг. Мы платим с каждым годом все больше и уже даже не удивляемся росту цен и исчезновению денег в своих карманах. Нам каждый год привычно объявляют: «В этот раз заплатите на 10% больше… на 15… на 20». Так не обращаются со свободными людьми, так грабят рабов и стригут баранов. Но, с другой стороны, свободные люди и не позволили бы так обращаться с собой.

Подобно тарифам на ЖКХ, каждый год растет цена на бензин — без объяснения причин, просто для того, чтобы баран знал, что стрижка есть неизменное условие его жизни. Чуть ли не вдвое упавшая цена на нефть ничего тут не может изменить, потому что цена на бензин зависит у нас не от цены на нефть, а от желания государства лазить по чужим карманам. Мы наблюдаем усиление этого желания, его переход в перманентную стадию и уже в какой-то нервный спазм. Нас обжимают, обшаривают, трясут, выдавливают, сокращают, ужимают… До 130 рублей в час повышаются цены на парковку в центре города. Почему 130, почему не 100 или 50? Никаких разумных объяснений нет и быть не может, кроме одного, циничного и дикого: с того, кто позволяет драть с себя три шкуры, всегда можно содрать четвертую.

Это лазание по карманам и сдирание шкур происходит публично, на глазах у всех, с той рутинной монотонностью, которая предполагает, что холопы смирились, по команде открыли карманы и готовы отдать все, что велит начальство. Повышение тарифов ОСАГО на 40%, так, что человек, прежде плативший за машину 5000 рублей, теперь платит 9000, возмутительно: так оброк не мог увеличить даже ордынский хан. Но отечественный страховой бизнес хуже хана.

Цена за киловатт электричества перевалила в Подмосковье за 5 рублей. Это — объявление войны электрическому чайнику, бой электрической лампочке и конец старому доброму рефлектору, согревавшему дачки в осенний день своей раскаленной спиралью. А где наш великий топ-менеджер, обещавший, что после реформы энергетики цены будут снижаться? Он там же, где и был, то есть при своих непонятных делах и вполне понятных миллионах, а дачники этим холодным летом включают электрические обогреватели на ночь только в комнате с детьми, а сами спят в холоде. Ибо карманы пусты, на тепло у людей денег нет.

Государство должно тратить на реформу ЖКХ, на капитальный ремонт домов, на зарплаты врачам, на больницы, то есть на все то, что и составляет ежедневную жизнь человека. Но на это денег не оказывается. Зато есть деньги на войну. Официальные данные о стоимости войны в Донбассе отсутствуют, в докладе Немцова «Путин. Война» только прямые расходы на 10 месяцев войны определяются в 53 миллиарда рублей. Эти деньги, вынутые из наших послушно подставленных карманов, выжатые из пенсионеров, выдернутые из рук идущих за едой людей, тратятся на смертоубийство, на снаряды, на пули, на танки и горючее для них, на стрельбу «градами» по площадям, на всю эту безумную и идиотскую войну, которой не должно быть. Что, если этими миллиардами платить за капремонт, что, если ими заплатить за ремонт аварийного жилья в России? Нет, государственный ум — вернее, государственное безумие — предпочитает превращать дома других в развалины, а не свои развалины в дома.

Кризис, который мы переживаем, — рукотворный. Его создали те, кто устроил войну, навлек на страну санкции, лишил экономику западных кредитов, с мясом вырвал Россию из многообразных связей с Европой и Америкой. Но те, кто создал этот кризис, не страдают от него. Их карманы полны. Платим мы.

Мечта о благосостоянии и русском среднем классе лопнула. Для человека, чьи карманы сегодня государство чистит всеми возможными способами, нет пути вверх, а есть только вниз. 23 миллиона бедных в стране уже вообще не имеют карманов: они им ни к чему. В официальной статистике, которая в понятии «Средняя зарплата по региону» скрывает тех, кто получает 5 и 7 тысяч рублей, обнаруживаются Алтайский край со средней зарплатой 19 тысяч рублей, Орловская область со средней зарплатой 20 тысяч рублей, Брянская область с 23 тысячами рублей. Это нищета уже не отдельных людей, а целых регионов. Это резкое убывание денег в карманах находит отражение даже на официальных сайтах городов: «В связи со снижением темпов роста номинальной заработной платы и опережающим их ростом потребительских цен (на 18,8% относительно января—мая 2014 года) наблюдается снижение размера реальной заработной платы. Размер реальной заработной платы за рассматриваемый период уменьшился на 15,4% (в январе—мае 2014 года увеличился на 1,5%)*».

Доллар и евро, прибавляющие в день по 2 рубля, означают не плавный съезд с горки, а падение вверх тормашками ко дну, которого не видно. Зарплата 30 тысяч рублей, год назад равная 1000 долларов, — сдулась вдвое. Это стремительное исчезновение денег из наших карманов и столь же стремительное убывание зарплат означает, что запаса прочности сегодня нет ни у отдельной человеческой жизни, ни у государства, которое только что громогласно хвасталось силой и кичилось величием. Сила оказалась соломой, а величие — пшиком.

Такое уже бывало в русской истории. Вырывать почву из-под собственных ног и кончать самоубийством вместе со страной… тут умели. Министр финансов граф Канкрин 20 лет подкручивал и подвертывал машину сбора налогов в империи Николая Первого, чтобы в конце концов представить государю свой кунштюк — отлаженный финансовый механизм на шее нищего народа. Все ухнуло мгновенно в тот момент, когда переполненный мыслями о величии России Николай Палкин ввязался в войну с Европой, причем на собственной территории, в Крыму. Так же было и позднее, когда энергичный Витте создал стабильную финансовую систему, которая исчезла вмиг, как только Николай Второй решил для укрепления величия и избавления самого себя от реформ проучить «япошек».

Стихийно, в разных городах страны, сейчас возникают группы людей, которые отказываются платить новый оброк на капитальный ремонт. Странным образом в русской истории был только один человек, призвавший граждан не платить налоги в виде протеста: председатель Первой Государственной думы профессор Муромцев. Думу разогнали, Муромцев ныне почти забыт. В других странах такие люди становились лидерами не только протеста — нации. В Америке это Генри Торо, отказавшийся платить налог на войну с Мексикой и желавший знать, что каждый уплаченный им государству доллар идет на благое дело. В Индии это Махатма Ганди, отказавшийся платить соляной налог.

В России государства в настоящем смысле слова никогда не было и все еще нет. Рука, шарящая по карманам граждан, — это не государство. Грабитель, отнимающий надбавку к пенсии у пенсионера за то, что он получил гонорар, рэкетир, вдруг объявляющий, что все должны ему 15 рублей с метра на ремонт крыши в 2042 году, — это не государство, а архаичная форма насилия над обществом.

В России государство никогда еще не было социальным работником, помогающим бедным и больным. Никогда еще в России государство не занималось поддержкой бизнеса, который создает продукт и рабочие места.

В России государство как было, так и остается ордынским ханом, накладывающим оброк на города, отжимающим бизнес у Чичваркина и других бизнесменов, вводящим ярмо торговых наценок на малых мира сего, даже на крошечные книжные магазины. «Холопы, открыть карманы и кошельки, государство едет!» Когда-то с каждого крестьянина, въезжавшего в город, государство брало копейку и объясняло тем, что это — налог на бороду. Значит, готовьте бороды.

Брать деньги на войну, Донбасс и Крым, чемпионаты мира, ремонты 2042 года, часы за 37 миллионов рублей, яхты и шубохранилища становится неоткуда. У людей денег нет.

Алексей Поликовский