Все в один голос говорят: раз мы не можем отказаться от импорта иностранной рабочей силы, нельзя допустить появления у нас национальных анклавов

Власти страны словно спохватились. В качестве устрашающих примеров приводят бунты в арабских пригородах Парижа, Стокгольма или мусульманских районах Лондона, куда боится соваться даже полиция. Вроде бы ужасы очевидны, а альтернатива одна: наладить адаптацию мигрантов. Но, как говорится, хорошо на бумаге, да забыли про овраги. К примеру, как согласуется с этой политикой недавно появившийся в недрах правящей партии законопроект, запрещающий принимать в школу детей мигрантов? Куда им деться теперь, кроме как в те самые национальные анклавы? Уже есть отдельные больницы только для своих диаспор, появятся детсады и школы.

В России 11 миллионов мигрантов. Под мигрантами эксперты ООН обычно понимают граждан других государств, которые приехали в страну и остались жить, не получив гражданства. Маятниковая миграция, когда люди приезжают лишь на заработки и уезжают через полгода-год обратно на родину, в этой цифре не учтена. Из 11 миллионов, по данным ФМС, 23% процента - граждане Узбекистана, 13,3% - Украины и более 10% - Таджикистана.

Сразу вопрос: а вы лично хотели бы, чтобы эти 23% узбеков или 10% таджиков, дабы избежать появления страшных «национальных анклавов», перемешались с вами и жили в доме по соседству? Ответ наверняка будет неоднозначным, как только вы примерите это на собственной шкуре. Типа такого: не надо анклавов, но пусть они «интегрируются» где угодно, только не у меня под боком.

Мигранты - это представители чужой, все более отдаляющейся от нашей прежней, еще советской, культурной идентичности. Часто эти люди на порядок отличаются по образовательному и материальному уровню. Социологи утверждают: едва численность «пришельцев» превышает 10% местного населения, как они начинают кучковаться в анклавы. Интеграция возможна, лишь когда у иммигранта нет иного выхода, кроме как походить на своих соседей-аборигенов. Но сколь терпеливы и участливы должны быть сами аборигены к чужакам? Готовы ли они терпеть их возле себя ради того, чтобы те не начали сбиваться в эти самые анклавы? Учитывая колоссальный разрыв в традициях, культуре, материальном уровне, языке. Мигранты - это, как правило, более бедные люди, чем основная масса местных. Как компенсировать этот разрыв, обеспечив бесконфликтное сосуществование в рамках одного микрорайона или даже дома? Кто будет платить за них? Возможно ли, нужно ли это вообще?

Сейчас действует лишь один способ якобы адаптации мигрантов. Работающие в торговле и ЖКХ должны сдать экзамен по русскому. С 2014 года число экзаменуемых резко расширится. Работает ли это? «Я не знаю ни одного случая, чтобы мигрант не сдал нынешний экзамен по русскому языку. Документ о его прохождении, как правило, покупают у фирм-посредников. Сдать русский можно, не открывая учебника, заплатив от 2,5 тыс. до 6 тыс. рублей», - говорит руководитель интеграционного центра «Миграция и закон» Гавхар Джураева. Можно сколь угодно совершенствовать экзаменационные методики (планируется создать единую компьютерную систему, подключить к ней около 300 центров тестирования и 4 крупных российских вуза), но это не решит проблемы, если хоть как-то не обуздать коррупцию.

Что же касается анклавов, то и тут нет однозначного решения. Какую-то часть мигрантов можно интегрировать. Но не всех. А тех, кто имеет более высокий уровень образования, квалификации и знаний языка. Давно пора ввести в стране балльную систему иммиграции (такая есть в Канаде), когда вид на жительство получают наиболее состоятельные и квалифицированные. Для остальных, занятых на грязной работе, обладающих низким образовательным и материальным уровнем, увы, насильственное перемешивание с россиянами ради «интеграции» и во избежание образования анклавов лишь навредит нашему обществу. Так что анклавы, хотя бы временные, где такой контингент будет хоть как-то ограничен в пространстве и в конфликтах с местным населением, увы, неизбежны.