Скоро чиновникам придется пожертвовать в госказну дорогие иномарки и шикарные особняки. Такова будет воля закона. Однако сие волшебство станет возможным, только если наши «небожители» не смогут доказать, что их богатство было нажито честным трудом...

Но это лишь красивая теория. А как будет выглядеть практика? Об этом рассказал глава комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Владимир Васильев на Российском экономическом и финансовом форуме, который недавно прошел в Германии.

— Такого никогда не было в России! Мы уходим от презумпции невиновности к презумпции виновности. В чем заключается особенность этого решения? Новый закон, направленный на борьбу с коррупцией, будет контролировать не только доходы, но и расходы чиновников. Все, что не подтверждено, то будет изыматься в госказну: если не смог доказать, что это твое, — заберут.

Постараюсь на житейском языке донести свои ощущения. Еще недавно мы жили в таком этическо-нравственном пространстве, которое никак не соответствовало рыночным стандартам. Заглядывать в чужой карман было не просто не принято, — это было противозаконным. А вопрос о достатке формулировался таким образом: если ты такой умный, то почему такой бедный?

Прошло совсем немного времени, и все поменялось. У граждан возник спрос на справедливость и прозрачность в работе власти. Общество не просто стало заглядывать в карман чиновникам — оно стало их выворачивать. Мы пошли непростым законодательным путем: отдали на оценку обществу не 1% выборки по декларациям, как предлагалось некоторыми депутатами, а все миллион двести тысяч деклараций. (Кстати, их число будет увеличиваться и коснется не только госслужащих, но и госкорпорации).

Ситуация возникла непростая — указанные в декларациях цифры вызвали массу эмоций. Люди даже и представить себе не могли таких сверхбогатств! И вопрос о достатке теперь звучит так: если ты такой честный, то почему такой богатый?

Проведены сотни тысяч проверок — каждая десятая выявляла значительные нарушения в составлении деклараций. К слову, найдены расхождения в декларациях одних и тех же лиц за 2010 и 2011 года. С одной стороны, — декларации существуют для того, чтобы их исследовали. С другой, — мы можем требовать подтверждение изложенных в них фактах, но потребовать объяснения о подобных расхождениях мы все еще не вправе.

Основная борьба с коррупцией пока продолжается в сфере нормативно-правовой. Часто можно услышать, что у нас мало законов для борьбы с этой проблемой. Я же поддерживаю позицию тех, кто считает иначе — законов достаточно. Нам не хватает практики их применения. Поясню на примере.

Недавно Федеральная миграционная служба праздновала свое 20-летие. В одном из регионов на торжественное мероприятие собралась вся местная элита. От губернатора и заксобрания вручались награды. Вдруг свой подарок решил вручить и представитель одной из коммерческих служб. Возник конфликт интересов — уже есть закон, запрещающий подобное, но нет практики его применения. На это раз решили ему не мешать. Получается, что, не добившись даже понимания, не только поддержки существующих законов, мы уже несемся дальше — к новым законодательным инициативам.

А ведь наша система правосудия в год только от 11 до 15 тыс. коррупционеров может пропустить. Привлекать к уголовной ответственности большее число без существенного брака пока не может.

Зато сейчас чиновников можно увольнять с формулировкой «за недоверие». Юрий Лужков был первым, кого она коснулась. Конечно, у всех это вызвало шок. Потому что мы много слышали о случаях, когда люди брали, например, миллион; долго шло следствие, а в результате им эти деньги еще и возвращали.

Можно быть уверенным — идет процесс развития от несовершенного к лучшему. Только не надо забывать о том, что элита есть в любой стране. И она существует не только для того чтобы быть крайней для битья. Это надежда и потенциал страны. А ведь за последние 10 лет из России уехало три миллиона. Так что все зависит не только от материального, но и от нравственного климата в нашей стране.