Будут зерно, овощи-фрукты, мясо и молоко. Но сможет ли крестьянин реализовать этот урожай? И в каком виде и по какой цене он дойдёт до покупателей?

Год назад, когда ввели эмбарго на продукты питания из-за границы, государство пообещало срочно поднять в России сельское хозяйство, чтобы мы сами себя смогли прокормить. Деньги для этого выделили немалые (см. инфо­графику). «АиФ» решил выяснить, до кого реально эти средства дошли и смогут ли наши крестьяне теперь завалить магазины и рынки недорогими качественными продуктами.

Этому дали. А тому?

5 лет назад Ильмир Габдриев одним из первых в Татарстане обзавёлся семейной фермой. Сейчас в хозяйстве в д. Дон-Урай 350 коров и быков. За месяц с фермы отгружают 35 т молока - хватит, чтобы напоить больше 2000 человек. Но из-за кризиса покупать молока стали меньше, продажи мяса тоже не растут. «О какой господдержке вы говорите? - недоумевает фермер. - Есть, конечно, федеральная субсидия за продажу молока - 1 руб. 24 коп. за литр. Но её выплачивают то раз в квартал, то раз в полгода. Я на неё не рассчитываю. В 2014 г. молоко у нас покупали по 22 руб., этой зимой - по 20-21 руб., а летом цена упала до 13 руб. После введения санкций мясо сначала подоро­жало до 130 руб. за 1 кг живого веса, а через пару месяцев снова подешевело - до 110 руб. Мясники поговаривают, причина в том, что в Россию окольными путями через Белоруссию всё-таки завозят импортное мясо. Но продавать по 110 руб. нам невыгодно, пришлось придержать бычков до осени - вдруг цены вырастут».

Галине Лазаренко, фермеру из Стародубского р-на Брян­ской обл., повезло больше: «Я уже несколько лет выращиваю зерно и картофель, спрос на которые есть всегда, и не только на территории Брянщины. Ещё в начале весны посевные работы были на грани срыва - банки наотрез отказывались выдавать фермерам кредиты, а если и соглашались, то проценты были драконов­ские. На помощь от государства мы вообще не надеялись. Но летом ситуация кардинально изменилась. Обещанные субсидии пришли вовремя, а главное, в полном объёме. Для нас, мелких фермеров, это ощутимая поддержка, потому что на счету каждая копейка».

Перекупщики рулят

Но вырастить урожай, как выяснилось, не самое главное. Его ещё надо продать, желательно так, чтобы не оказаться в убытке. «Урожай мы начнём убирать со дня на день, но до сих пор не знаем, по какой цене сможем его реализовать, - говорит Владимир Володин, руководитель ООО «Им. Крупской» Старо­жиловского р-на Рязанской обл. - В этом году себестоимость зерна выросла примерно на 30-40%. Логично, что и цена должна вырасти или хотя бы остаться на уровне прошлогодней - только тогда получится свести концы с концами».

Но логику фермеров ни государство, ни ушлые дельцы не разделяют. По словам сельхозпроизводителей, государство до сих пор никак не регулирует цену на продукцию. В этом сегменте рулят перекупщики. Осенью прошлого года они уста­новили закупочную цену 6-7 руб. за 1 кг при себестоимости зерна в 5-6 руб. за 1 кг. Те, у кого после уборочной с деньгами было туго, продали зерно по этой унизительной цене. Те же, кто приберёг урожай, в декабре продавали его по 11 руб. за 1 кг.

«На самом деле мы все зависим от покупательной способности, - говорит Анна Огурцова, твер­ской фермер с 20-летним стажем. - Сегодня у народа с финансами плоховато, и тот, кто раньше просил взвесить кило­грамм, теперь просит полкило. Выручки меньше. Мы с мужем разводим домашнюю птицу, растим телят, выращиваем картошку. Корм для скотины заготавливаем сами: никакой химии и комбикорма. Пытались договориться с торговой сетью, но у них много неосуществимых для нас требований. Фермерские ярмарки - спасение и для нас, и для покупателей. На большинстве обычных рынков не поймёшь, откуда приехало то, что там продают. В Вышнем Волочке своё мясо у меня да ещё у нескольких человек. В основном же торгуют перекупщики - им в отличие от нас везде зелёный свет. Вот только под маркой крупных тверских производителей там продаются «иногородние» свинина, говядина, мясо птицы».

Кому помогаем?

Когда-то Анна Огурцова организовала в родной Максатихе крестьянский рынок. Выбила разрешение, получила от област­ного правительства грант в 2 млн руб. За 1,5 млн руб. купили разбитое здание, за полмиллиона - грузовую машину. Вложили свои деньги, отремонтировали павильон. Аренда места была 20 руб. в день, если фрукты-овощи-молоко продаёшь, 100 руб. - за мясо. А на этом же рынке люди под открытым небом платили 230 руб. за место. Но со временем начинание зачахло - у местных не было денег покупать фермерские продукты, а у фермеров - времени и желания собирать справки на свою продукцию.

Ситуация за эти годы изменилась не сильно. С одной стороны, любой фермер может попасть на рынок и торговать своей же продукцией. С другой - где у него время стоять за прилавком? Да ещё и аренду места надо на год оформлять. А у него-то продукт сезонный. Как, например, у известного подмосковного совхоза, который выращивает клубнику. Ягода настоящая, химией не напичканная, поэтому срок её «жизни» - 2 дня с момента сбора. Как ей успеть за это время попасть на стол к потребителю? Режим ярмарки выходного дня не подходил. Московские власти пошли навстречу и разрешили торговать с лотка ежедневно.

Но таких примеров немного. Гораздо чаще за продуктами мы идём всё-таки не на рынок, а в магазин. Где, особенно в крупных торговых сетях, натуральный российский продукт с крестьянской грядки даже на порог не пускают. Чиновники в теории понимают, что нужно делать. «Нужно максимально расширить каналы сбыта продукции отечественных производителей, - сказал недавно Виктор Евтухов, з­амминистра промышленности и торговли РФ. - Нужно... чтобы было множество небольших магазинов, мобильной торговли, рынков, ярмарок. Но это долгая, кропотливая работа».

Но почему «долгую, кропотливую работу» не проделали ещё год назад, сразу после ввода эмбарго? Получается, что деньги на сельское хозяйство выделили огромные, но новый урожай овощей и фруктов или сгниёт на полях, или дойдёт до покупателя по такой цене, что окажется дороже импортного. А чтобы полки не оказались пустыми, мы найдём поставщиков где-нибудь в Азии, Африке, Латинской Америке. Деньги утекут куда угодно, кроме нашей деревни, о возрождении которой сегодня так много говорят. В чём тогда смысл?

Мнение эксперта

Наталья Шагайда, директор Центра агропродовольственной политики РАНХиГС:

- Крупным холдингам господдержк­у получить гораздо легче. Между тем об экономической эффективности направленных туда средств мы ничего не знаем. Да, пока государство выделяет им деньги, они показывают хорошие темпы развития. Но, если этот поток иссякнет, останутся ли они финансово устойчивыми?

Кстати, в мировой практике вряд ли можно найти примеры, когда крупный бизнес приходит в село и приносит благоденствие местным жителям. Наоборот, в странах Латинской Америки, Африки, холдинги, скупая землю, фактически сгоняют население с мест, где они жили веками, и люди устрем­ляются в города. В России же стоит вопрос сохранения территорий, и для этого нужно сохранять село. Поэтому необходимо помогать тем людям, которые там живут, работают и пытаются накормить страну.

Сельский кооп

Масштабы нынешней системы сельской потребкооперации вдвое скромнее, чем в СССР. Нужно восстановить утраченное, сделать так, чтобы каждое хозяйство могло реализовать свою продукцию по приемлемой цене.

По данным Центросоюза РФ, более чем в 70 регионах России действует лишь около 3 тыс. потребительских обществ, 12 102 приёмно-заготовительных пункта. «Крупные фермеры, как правило, не испытывают особых проблем с реализацией продукции. Они работают напрямую с крупными переработчиками или региональными торговыми сетями, - рассказывает Евгений Кузнецов, председатель совета Центрального союза потребительских обществ РФ (Центросоюза). - А небольшим фермерам или тем, кто ведёт подсобное хозяйство и может поставлять, скажем, по 20-30 л молока в день или 500 кг картофеля осенью, со своими объёмами туда не пробиться. С ними работаем мы, занимаясь закупкой, переработкой и реализацией их продукции. Например, закупаем скот, перерабатываем на своих производствах, получаем колбасы, пельмени, мясные полуфабрикаты и реализуем на своих объектах торговли. Кроме того, мы предоставляем населению молодняк скота и птицы, корма, семена, а потом гарантированно покупаем выращенную скотину и урожай по заранее установленным ценам. Так как потребко­оперативы - организации некоммерческие, то наша наценка, как правило, на уровне наших издержек. На социально значимые товары - не более 10-15%. Например, в Чувашии закупаем у населения молоко по 12 руб. за литр, сдаём на молокозавод по ­13-13,5 руб. А посредник может накинуть и 50%».

Что мешает развивать систему потребкооперации так, чтобы она дошла до всех небольших хозяйств? «Нужен общественный договор между муниципалитетами, кооперацией и населением, - поясняет Евгений Кузнецов. - Мы готовы организовать закупки, переработку и реализацию продукции, произведенной малыми хозяй­ствами на селе. Но для этого местные жители должны быть готовы обеспечивать производство определенного объёма продукции. А муниципалитет может оказать организационную помощь. Ведь небольшие хозяйства вместе с потребкооперацией могут обеспечить людей на селе работой, а нас всех - экологически чистыми продуктами».