Когда в январе этого года вполне упитанный с виду свердловский депутат-единоросс Илья Гаффнер призывал народ меньше есть на фоне роста цен, он, возможно, сам того не ведая, нащупал самое зерно, кощееву иглу новой российской идеологии. Не сакральный Крым. Не разнополый секс исключительно ради рождения детей. Не духовные скрепы. Не оборона БАМа от Обамы. А вот это самое «надо меньше есть». Культ новой честной бедности. Пусть мы будем бедными, зато самыми лучшими и высокодуховными людьми на планете Земля.

Гаффнера тогда ругали, но так всегда бывает с людьми, опередившими свое время.

Между тем россияне к совету единоросса прислушались и действительно стали меньше есть.

Согласно свежему опросу фонда «Общественное мнение», свыше 63% россиян в последние три месяца начали экономить при выборе продуктов питания. Около 40% из них приобретают продукты более дешевых марок. Треть экономящих на еде россиян отказались от некоторых продуктов в принципе или сократили объем покупок. 13% просто стали реже посещать магазины. Около половины опрошенных говорят, что в последние полгода стали больше экономить на продуктах питания, чем раньше. И только 4% — что меньше.

Поскольку при нынешней политике вряд ли можно ожидать возвращения «сытых нулевых», для государства самое время формировать новый политический культ «честной бедности», существовавший в причудливом виде в СССР. Тем более что навыки экономии на собственной жизни ради абстрактного светлого будущего у большинства россиян остались. А сама власть, за редким исключением, не экономила на себе никогда. История ленинского наркома продовольствия Александра Цюрупы, едва не умершего от голода, сильное исключение из правил.

Власть в России всегда была кратчайшим маршрутом к шубохранилищам, а не к пустым кастрюлям.

Казалось, главное, что начало меняться в России после распада советской империи, — это жизненные установки обывателя. Раньше ему впаривали однозначный приоритет моральных ценностей над материальными. Вся его жизнь официально (то есть на словах из газеты «Правда» и программы «Время») принадлежала государству: Бога отныне не было, а самого человека не было в России никогда. И потому каждая индивидуальная жизнь должна была подчиняться борьбе за построение коммунизма, самого лучшего и единственно правильного общества, венца развития всей человеческой цивилизации.

Как шутил по этому поводу советский обыватель, «никто не обещал, что по дороге к коммунизму будут еще и кормить».

В СССР художественная литература, кино и пропаганда круглосуточно убеждали народ, что бедный — это всегда честный, а богатый непременно вор и злодей. Что мещанство и накопительство отвратительны. Часть этих представлений до сих пор составляют основу представлений о добре и зле большинства россиян.

Это не мешает ровно тем же россиянам, которые считают любого чиновника или бизнесмена априори жуликом и вором, прекрасно давать взятки на бытовом уровне. Дружить с любыми доступными им проявлениями «бездуховной» потребительской цивилизации, от заморских гаджетов до возможности отдохнуть в Турции или Египте. Не платить налоги (царя-батюшку мы, конечно, любим, но государство-то в нашем сознании существует исключительно для обмана «простых людей») и откровенно сочувствовать тем, кто не платит. Искренне полагать, что можно не возвращать кредиты.

24% россиян, согласно апрельскому опросу Левада-центра, уверены: если есть возможность избежать уплаты налогов, ею следует воспользоваться. Еще 14% респондентов не смогли определиться с ответом на «трудный моральный вопрос», обязательно ли платить налоги. Причем население по-разному оценивает уклонение от уплаты налогов руководителями предприятий (читай: олигархами) и обычными гражданами. Первых осуждают 63% россиян, а вторых — всего 45%.

В феврале 2015 года Национальное агентство финансовых исследований спросило у традиционных 1600 человек в 140 населенных пунктах 42 регионов России, можно ли не платить по кредиту.

37% россиян теперь уверены, что можно «по весомым обстоятельствам»: в 2008 году таковых было 15%, а в 2009-м — 20%.

Россияне считают невозврат кредита оправданным, если банк обманул клиента, скрыв реальную стоимость кредита (47%), либо в одностороннем порядке увеличил размер процентной ставки и платежей (45%). Еще одной веской причиной, с точки зрения людей, может быть ситуация, когда заемщик не в состоянии платить по кредиту из-за внезапно возникших обстоятельств (экономический кризис, болезнь, потеря работы, снижение заработков, развод) — 39% опрошенных отметили этот вариант.

И только 22% наших сограждан уверены, что причин не возвращать банковский кредит нет.

В общем, народ к возврату готов, почва для внедрения культа честной бедности есть. Кризис и падение реальных доходов отлично легли на ментальность народа-богоносца, для которого богатые — воры, государство — обманщик, кредиты и налоги — ярмо, которое можно сбросить с себя в одностороннем порядке. Государство нас дурит, чем мы хуже?

Конечно, препятствием для новой идеологии бедности во спасение может показаться отсутствие высшего смысла.

В СССР терпели ради официально обозначенной великой цели — победы коммунизма. К тому же сама распределительная социалистическая экономика рождала дефицит продуктов и товаров. В последние годы россияне от товарного дефицита отвыкли, хотя многие по-прежнему не имеют денег, чтобы купить даже не очень дорогие товары и некоторые продукты питания. Теперь, правда, мы своими контрсанкциями и попытками ручного управления экономикой запросто можем организовать новый дефицит, так что проблем с организацией новой массовой бедности в стране не будет.

Уже и так по сравнению с первым кварталом прошлого года число россиян с доходами ниже прожиточного минимума увеличилось на 3,1 млн человек, с 19,8 млн до 22,9 млн. Доход ниже прожиточного минимума у нас имеют почти 16% населения. Каждый шестой.

Однако и тогда вопрос коммунизма был вопросом веры. Этот коммунизм никто не видел и не нюхал. Теперь можно попробовать заставить людей недоедать во имя Новороссии. Исчезновения Америки. Или торжества традиционных ценностей.

Сейчас нашему государству, провалившемуся в экономике, культ новой «праведной бедности» идеологически выгоден. Полумертвая экономика, затяжной кризис с падением доходов населения могут быть обнулены, если государство убедит россиян в том, что это не оно проворовалось и политически обанкротилось — это мы героически воюем до последнего за сохранение самости. А наша самость не просто самая правильная в мире. Она еще и принципиально не подразумевает сытости и богатства для простых людей.

Богопротивное искушение сытостью и богатством наши власти, как обычно, мужественно возьмут на себя.

Семен Новопрудский