Откуда взялись центральные банки, зачем они нужны, какими они были в самом начале и как менялись, какими стали?

Как велось денежно-кредитное регулирование на старте настоящего капитализма – и как оно выглядит сейчас?

Вот эти два вопроса – кому они интересны? Профи, кого это касается, небось, и так все знают. А далеким от финансов людям это и знать не надо. Да они и не поймут всё равно.

Но это только на первый взгляд так. Однако, есть нюанс. Который сразу меняет картинку. С лекцией на эту тему – ну, или на две эти темы – решил выступить ни кто иной, как Сергей Дубинин. И перед кем же? Перед профильными студентами? Нет! Перед коллегами, приблизительно – плюс-минус, – такими же продвинутыми, как он сам! Лекцию он прочел коллегам-банкирам. Вот счел нужным. И они слушали со вниманием. А после еще и задавали вопросы, и обсуждали.

Ну да, действительно, банки они и есть банки, они – такое впечатление – всегда были и всегда будут. И понятно – вроде бы – зачем нужны. Но проникнуть в суть вещей, глянуть в корень удается не всегда, и профессионализм тут как раз может сослужить плохую службу, специалист, с большей долей вероятности, утонет в деталях.

Для справки, Сергей Дубинин – доктор экономических наук, был, как известно, председателем Центрального банка России (1995—1998). Сейчас – завкафедрой «Финансы и кредит» Экономического факультета МГУ им. Ломоносова, председатель наблюдательного совета Банка ВТБ, член совета директоров «ВТБ Капитал». Точное название его лекции такое:

«Эволюция центральных банков и денежно-кредитного регулирования». Прочел он ее ни много ни мало – в Алматы, участникам традиционных встреч «Беседы об экономике и не только», которые проходят регулярно, вот уже который раз, при поддержке Национального Банка Казахстана и Экономического факультета МГУ им. Ломоносова. Модератором лекции, тоже уже по традиции, был Кайрат Келимбетов – нынешний глава казахстанского Национального банка. Оба, и Дубинин, и Келимбетов, кроме всего прочего, говорили о том, как важно проводить такие встречи: мол, для коллег из Казахстана этот разговор – уникальная возможность узнать, что происходит сегодня с Центральным банком РФ, и для себя точнее понять роль своего центрального банка. Да и вообще, красивая затея – к серьезным людям, банкирам и финансистам, приезжают профессора из МГУ, и не только даже экономисты, говорить про умное. И они их слушают с интересом!

Вообще говоря, экономика, если смотреть на нее непредвзято и не увлекаться скучными узкоспециальными подробностями, наука довольно интересная и способна увлечь даже сугубого гуманитария.

Если вы помните, Пушкин неплохо разбирался в передовых экономических теориях, мог изложить идеи Адама Смита, на тот момент продвинутого ученого, то есть мог в двух, русских причем, словах, всем понятных – объяснить, как государство богатеет и почему не надо золота ему, когда простой продукт имеет, тут незакавыченная цитата из Александра Сергеича, известная нам из школьного курса литературы. Нам – в смысле, даже тем, кому не посчастливилось стать финансистом.

И вот в самом начале своей лекции Сергей Дубинин сообщил, что банк Англии, по его определению, «классический центральный банк», в момент создания был вовсе не государственным (это первое, что приходит в голову, и вроде как, не вызывает сомнений), – а... каким же еще? Частным, как это ни смешно. Ну, остается еще раз удивиться мощи частной инициативы. В самом деле, люди же как-то жили и устраивали свой быт даже и до того, как Хаммурапи придумал устроить государство и доверить холодным корыстным чиновникам самое дорогое. И, небось, род человеческий не вымрет, когда государство развалится – ну, или будет упразднено тихо и мирно...

Ну и для чего же англичане создали ЦБ?

Отвечать на вызовы! Из которых главными были финансовые кризисы. Которые в те времена вызывались чрезмерными военными расходами.

– Человечество, к сожалению, воевало всю свою историю и продолжает воевать, и финансирование военных действий вызывало так или иначе огромные финансовые затруднения... – философски заметил лектор. Вроде просто! Что ж тут, казалось бы, не понятно? Но и сегодня мы много пишем и говорим про свежие военные авантюры, а точных цифр, описывающих цену присоединения (или попыток присоединения), мы не видели, ни до их нам не показали, ни в процессе, а ведь это же чего-то стоит!) Чаще всего – вот и в Англии во времена учреждения ЦБ – выход находят в том, чтоб залезть в долги, государственные, конечно. Ну и потом с этими долгами нужно было что-то делать. Вот для этого и ЦБ. Все очень просто.

Так все и началось. Именно с решения этой задачи.

Позже, в ХХ-ХХІ веке, внимательные наблюдатели заметили: экономическое развитие идет циклами. Цикличность эта была описана Марксом, менее знаменитым Вебером и другими авторами, которым в смысле славы повезло еще меньше. Оказалось, что даже и без войн периодически возникают ситуации финансовых кризисов. Вот госбанки и продолжили заниматься этими кризисами, которые уже были неплохо изучены, просто еще и участились. Значит, война, долги и их реструктуризация – вот для этого и госбанки. Первый Американский, он так и назывался «Первый государственный банк Америки», тоже возник примерно так же – для того, чтобы управлять государственным долгом. Который образовался не на ровном месте, а в результате войны – конкретно, войны за независимость. Любопытно, что этот банк позже развалился. И вот по какой причине: он был не только государственным, но одновременно и коммерческим, то есть он кредитовал какие-то бизнес-предприятия. Финал, да, не удивительный.

Кроме уже перечисленных задач, которые и вызвали к жизни госбанки, еще же стоял вопрос – как обслуживать денежное обращение. А это вот что:

– управление госдолгом;

– кредитование промышленных инфраструктурных проектов;

– совершенствование разных платежных систем (вексельные системы, выпуск бумажных денег, связь их с металлическими деньгами).

Докладчик сказал, что по каждой из этих тем он может прочесть не то что лекцию, а даже и цикл лекций! Но делать этого за недостатком времени не стал, да и публика на это не рассчитывала, здесь и сейчас – а ограничился перечислением направлений.

Зато он привел целый ряд интересных примеров. И рассказал о новых функциях, появившихся у госбанков. Те развивались, понятно, от кризиса к кризису.

Вот, к примеру, функция обслуживания денежного обращения. Откуда вообще взялись первые бумажные деньги? Думаете, государство их напечатало? А вот и нет! Это были банкноты частных коммерческих банков. А государственные бумажные деньги появились позже! И они, вот ведь странно, конкурировали с частными дензнаками! Между ними возникал определенный курс, причем при обмене образовывалась маржа. Чеканка же металлической монеты была сосредоточена, как правило, в министерствах финансов, и этим занималось казначейство. Причем далеко не сразу золото здесь заняло ведущую позицию. Часто совмещалось обращение золотых монет с серебряными. (И даже с медными, все помнят «Медный бунт» на Руси в XVII веке.) К концу ХІХ века практически все ведущие страны мира, как известно, перешли к золотому монометаллизму. (Россия это сделала в 1895-97 годах, когда министром финансов был Витте, и именно тогда это укрепило возможности российской экономики, придало очень быстрое развитие стране). А самой первой перешла на золото Великобритания. Правда, денежное обращение там расстраивалось, конечно же, во время войн, к примеру, наполеоновских. А особенно в – Первую мировую, тогда пришлось пойти на колоссальную бумажно-денежную эмиссию. Золотой стандарт на этом, собственно, прекратился.

Следующий качественный скачок в развитии ЦБ – вслед за Первой мировой – это Великая депрессия 1929-1932 годов. Тогда на ЦБ легла ответственность за всю банковскую систему.

Тут надо снова вернуться к банку Англии, его истории и его роли.

Как он возник? В 1694 году группа английских финансистов предложила правительству крупный заем. Как раз надо было строить флот – для войны с Францией. Финансисты давали деньги, а что получали взамен? Право эмиссии банкнот! Не то что даже право, а – монополию! Иными словами, банк был частным, но выполнял функцию государственного. Это был, по сути, обычный, в сегодняшнем смысле, ЦБ. Он завоевал позицию очень уважаемого института, с которым нельзя не считаться, и обслуживал всю огромную мировую империю. Банк этот так и считался частным, пока не национализировали в 1946 году.

Исторически для нас интересно – как эволюционировал центральный банк, что с ним происходит сегодня, и что могут делать центробанки.

Важная точка – когда финансисты – и британские, и другие – осознали: система не замкнута в национальных границах!

Это 1825 год. Тогда случился кризис государственных долгов. Как это вышло? А так, что испанские колонии в Латинской Америке стали независимыми государствами. Новыми. В таких случаях, в таких ситуациях денег взять неоткуда, а очень хочется. (Надо ж и воевать, и другие функции суверенных государств осуществлять). А путь тут один – залезть в долги! Государственные. И разместить их на международных рынках. Простая схема! Ну, а дальше один за другим дефолты этих стран – Колумбии, Перу и т. д., вот в этом же самом 1825 году. Международные рынки на это живо откликнулись. Банки разных стран оказались под ударом. Их спасением как раз занялся Банк Англии. Термин – bail-out, вычерпывание долгов, это оттуда идет, как раз с ХІХ века.

Дальше – международные кризисы 1857-го и 1907-го. Они превратили Банк Англии в достаточно современный центральный банк. А вообще же система центральных банков сложилась в мире позже – после Второй мировой.

Теперь коротко об истории банка Российской империи. Он был создан по указу императора Александра ІІ в 1860 г. Для чего? Легко догадаться – чтобы разбираться с долгами, а их возникло немало, как это обычно бывает в результате неудачной войны, на тот момент Крымской. Оборона Севастополя образовала кроме всего прочего огромный государственный долг. Любопытно, что первым руководителем банка был назначен тогда финансист нероссийского происхождения, из известной семьи Штиглиц. Далее – новая героическая война (русско-турецкая) и, разумеется, печатание бумажных денег, надо ж финансировать боевые действия, больше ж нечем. В итоге инфляция и проч.

По мере развития банков можно было концентрировать все более крупные ресурсы. И получать все более масштабные кризисы. Первый по-настоящему всемирный экономический кризис случился в 1907 году. Тогда произошел спад железнодорожного строительства в Соединенных Штатах Америки и в других странах. (В России, кстати, в то время было построено огромное количество железных дорог. Столько, что больше на тот момент и не требовалось. То есть строили, строили – и вдруг перестали). Разумеется, в такой ситуации спрос на металлы упал! Рынок неизбежно схлопнулся. Очень многие банки оказались неплатежеспособными. Чтоб улучшить ситуацию, в Штатах создали Национальную комиссию по денежному обращению, и из нее потом, в 1913-м году, выросла Федеральная резервная система (Federal Reserve System) – иными словами, современный центральный банк Америки.

Следующий этап развития ЦБ – начало Первой мировой войны. Где война, там долги, инфляция и прочие «удовольствия». Это и Россия, и другие страны. Биржи перестали совершать операции с ценными бумагами, а государственные банки перестали разменивать бумажные деньги на золото. Кредиты коммерческим банкам выдавались под залог облигаций казначейства, это что-то напоминает нам, да? Война войной, а у нас же еще и Февральская революция. Стремительное разрушение финансовой системы. Как финансировать государственные расходы, прежде всего военные? Разумеется, бумажноденежной эмиссией. Причем, печатали и царские деньги, которые еще долго ходили, уже и после революции, и – «керенки».

Царские деньги ходили и в России, и в Финляндии и Прибалтике, которые откололись от империи, – до 1927-1929 года (до введения соседями национальных валют, а Россией – червонца). У нас помимо «керенок» и старых царских денег ходили расчетные дензнаки, они же соцзнаки, с номиналом до 10 миллионов рублей.

Далее – НЭП, мобилизация еще дореволюционных специалистов. Самыми выдающимися среди них были Кутлер и Юровский. Первый умер от старости, второй, разумеется, расстрелян в 30-е. Они, однако, успели создать золотой червонец. Он был не золотой, это его историческая мифология, на самом деле это были так называемые товарные деньги.

Далее советский период – период плановой экономики, все помнят. Экзотика, типа, система множественности валютных курсов.

Вернемся к Первой мировой и выходу из нее. На знаменитой Генуэзской конференции обсуждался вариант, как выходить из финансового кризиса. Потом в Лондоне была конференция по этому же поводу. Были попытки вернуться к золотому стандарту. Не удалось. Пытались создать в Европе из нескольких стран так называемый золотой пул, вокруг Французского франка, но это не удалось сделать, поскольку наступил кризис 1929 года, и произошла массовая девальвация всех валют. Уже после 29-го года, после этой девальвации разговоров о размене на золото просто не стало.

Великая депрессия. В Штатах был колоссальный, совершенно раздутый финансовый рынок. Кредитование всего населения. Грубо говоря, у каждой семьи был автомобиль, купленный, как правило (в 70 процентах случаев), в кредит. И все это в одночасье рухнуло. Восстановить объемы производства, выходя из депрессии, Соединенные Штаты смогли только в 1939 году, т.е. через 10 лет. А восстановить индексы на рынке, стоимость ценных бумаг удалось после Второй мировой войны. Великая депрессия для Америки сравнима со Второй мировой войной для Европы.

Банковская система Америки была отключена. Из 22 тысяч банков, которые на момент начала депрессии существовали, возобновили свою работу меньше половины.

Акцент был сделан на государственном долге, на бюджетном финансировании, экономике накачки, совокупного спроса. Все это было обобщено в работах Кейнса. Кейнс приезжал в Америку, встречался с Рузвельтом, уже когда стал знаменитым экономистом, и они друг другу не понравились. Кейнс сказал, что президент США, конечно, великий человек, но в экономике он разбирается очень слабо, а Рузвельт сказал, что да, конечно, только мы все это уже сделали, а он об этом книжки теперь пишет. Но, тем не менее, это очень интересно, потому что дискуссия по поводу кейнсианства, неокейнсианства, монетаризма, она до сих пор не утихла -- а что же на самом деле нужно делать в условиях кризиса? Потому что был счастливый период в американской экономике, где-то в 80-90 годы, когда американская макроэкономическая теория попрощалась с кейнсианством, они заявили, что все это ушло в прошлое, что монетаризм и регулирование легким касанием руки дает рынкам правильные сигналы, и все процветает без всякого государственного вмешательства. Это наглядно продемонстрировала история Америки. Но кончилось это дело опять же парой кризисов -- в 2004 году, а потом кризис 2007-2009 годов, который как-то вернул к реальности всю эту ситуацию. Стало понятно, что нужно искать все-таки методы государственного регулирования в сочетании с рыночными. Одно другое не заменяет, должно быть и то, и другое. Кстати, Кейнс никогда не был, не дай Бог, социалистом, он считал, что рынок – это основа, его нужно просто корректировать.

Жизнь стала потихоньку налаживаться. Уже был накоплен очень большой опыт работы с разборкой завалов, возникших в ходе финансового кризиса. И вдруг! Вторая мировая. (Просто сказка про белого бычка).

После нее в международной финансовой архитектуре была создана всем известная Бреттон-Вудская валютная система. Это была попытка создать некую продуманную и четкую систему международных расчетов, которая постепенно привела к тому, что выросли свободно конвертируемые валюты большинства стран со свободными плавающими курсами. И, в общем-то, из нее и произрастала европейская валютная система, все, что мы на сегодня имеем. А внутри стран сложилась система, которая, как было всеми признано, требует независимых центральных банков, которые будут работать не под руководством конкретной администрации, а иметь статус особого государственного учреждения.

В Конституции Российской федерации, например, статьями 71 и 75 закреплены независимость ЦБ РФ.

И банк Казахстана, и банк Российской Федерации являются мегарегуляторами всего финансового рынка, в отличие от Белоруссии. Но в Белоруссии, скажем честно, финансового рынка, в общем, нет, т.к. там нет большой необходимости в мегарегуляторе.

Как эволюционируют международные представления о том, что должен из себя представлять современный банковский надзор, пруденциальный банковский надзор, регулирование и т.д. -- это отдельная тема.

Нужно обратить внимание вот на что. Некоторые решения принятые в рамках законодательства США – вдруг стали во многом диктовать правила игры на международной арене. Почему? Да потому что от 50% до 70% всех международных расчетов — в долларах.

Сегодня накопленный объем задолженностей вызывает уже некоторые вопросы – что же делать с этим дальше? Потому что исторически государственный долг либо выплачивался, либо обесценивался за счет инфляции. Выплатить 450% ВВП японского государственного долга, понятно, невозможно. И инфляции нет. Это гора обязательств продолжает существовать, пока японский народ покупает облигации – это, по сути, форма сбережений, которая там существует. Но вот что делать дальше с государственными долгами? А еще есть же частные долги, есть рынок деривативов - это 600 триллионах долларов, которые на этом рынке оборачиваются. (Еще есть биржевой рынок, который где-то вдвое меньше, но он, по крайней мере, понятен, а вот что в не биржевом рынке происходит, пока трудно сказать).

Еще надо сказать, что система усложнилась колоссально. В разгар кризиса был момент, когда фактически все межбанковские транзакции просто остановились, причем не в России, а в мире. Никто не понимал, что последует за Lehman Brothers, кто будет следующим, сможет ли он расплатиться, что произойдет... Было сказано, что все потери будут возмещены государством. И была произведена колоссальная накачка всего этого сектора.

А если государство вмешивается, оно создает гарантию для тех, кто рискует. Оно провоцирует как бы состояние надувания нового кризиса. Оно значительно увеличивает общие риски, хотя эти усилия могут оказаться напрасными, но альтернативы всем этим усилиям попросту не существует. Никто не предложил, что же делать, как государство может не вмешиваться в ситуацию финансового кризиса?

Возвращаясь к России. К текущим вопросам, на которые мы можем взглянуть после того как окинули взглядом историю проблемы в мировом масштабе.

Что нужно делать сегодня, в теперешней ситуации? Как вмешиваться, как регулировать?

Когда год назад, в октябре месяце Эльвира Набиуллина сказала о необходимости переходить к инфляционному таргетированию, то казалось, что это очень актуальная и правильная задача, и даже не очень сложная. Нельзя гнаться за двумя зайцами, нельзя допускать, что вы тут кредитуете банки, а они по такому фиксированному курсу могут тут же перекручивать все в валюту, не испытывая никаких рисков, потому что они знают как Центральный банк будет поддерживать курс валюты.

Из этого нужен был выход, и идея таргетирования инфляции, это не просто меры по снижению инфляции, это включение механизма процентной политики.

Сейчас мы, Российская Федерация, просто вынуждены будем перейти к свободному плаванию. Потому что не должны понимать спекулянты, как будет развиваться дальше цена рубля. Для них это должно быть неким повышенным риском. А сейчас они прекрасно знают, как будет вести себя Центральный Банк.

Пожалуй, в этом – выход!

Игорь Свинаренко