Впрочем, кажется, это все же была скорее случайность: в отличие от нескольких российских регионов дефицита бензина в Москве не случилось. Пока не случилось. «Пока»— потому что нет никаких гарантий того, что это не может произойти. Завтра, через неделю или через месяц. Никто не удивится. Мы, скорее, ждем этого. С сарказмом висельника обсуждаем неизбежность очередных то глупостей, то катаклизмов.
За последние дни я поставил нечто вроде эксперимента. На все вопросы друзей и знакомых о причинах бензинового кризиса отвечал односложно: «Госрегулирование». Никто не переспрашивал— всем понятно. За двадцать лет жизни в условиях рынка все выучили простейшую истину— регулирование цен ведет к дефициту товаров.
Не все, конечно. Троечники окопались в правительстве и из Белого дома пытаются обмануть природу. Собственно, что случилось с бензином? В феврале премьер Владимир Путин строго указал нефтяным компаниям на недопустимость роста цен на горючее. Сказано-сделано, цены даже немного припали. Работа на внутреннем рынке стала проигрывать в рентабельности экспорту.
Казалось бы, тогда правительство правильно делает, что сейчас задирает пошлины на экспорт бензина? Дескать, меньше вывезем, больше останется внутри страны? Увы, и тут тройка. Дело в том, что бензина мы экспортируем мало: далеко и дорого везти, да и качество так себе. Зато темных— довольно много, их в Европе потом как сырье для разной нефтехимии используют.
Нефтяные компании свои НПЗ вполне осознанно настраивают на относительно небольшой выход светлых нефтепродуктов и большой— мазута и солярки. Так что ограничения на экспорт бензина и зажим внутренних цен — просто дополнительный стимул еще сильнее снизить выход легких фракций. Темные-то никто экспортировать не запрещает.
А вот еще линия из того же сюжета. Антимонопольная служба обнаружила, что на ремонт и профилактику встала часть нефтеперерабатывающих мощностей. Никто не удивился, что нефтяников заподозрили в сговоре— дескать, хотят искусственный дефицит бензина создать. И ведь невозможно объяснить чиновникам из ведомства Игоря Артемьева, что само правительство и стимулировало нефтяников на это: когда еще ремонтировать оборудование, как не во время низких цен и рентабельности? Простая логика, очевидная рыночная реакция...
Мы так привыкли к сюрреализму происходящего, что уже почти перестали задавать вопросы. Устали. Это, впрочем, полбеды. Беда в том, что вот-вот и еще и перестанем вкладываться в будущее собственной страны. Статистика сухо рапортует о снижении нормы сбережений, о стагнации инвестиций в основной капитал, о продолжающемся устаревании основных фондов предприятий. Даже $120 за баррель не помогает.
Некоторые, конечно, насмотревшись телевизора, напомнят, что партия и правительство— тьфу, президент Дмитрий Медведев в последнее время уделяет немало внимания проблеме улучшения инвестиционного климата. А говоря по-русски, делает вид, что раздает грозные поручения, а их подчиненные делают вид, что их выполняют. А я припомню старое— десять лет назад тогдашний президент, а ныне премьер Владимир Путин тоже очень любил поговорить об улучшении делового климата. И что— стал он лучше?
Вот, скажем, есть проблема— ключевая с точки зрения инвестиционной привлекательности— в России для того, чтобы что-нибудь построить, надо получить огромное количество всяких разрешений. В некоторых регионах аж 70. Понятно, что на это уходит куча времени, сил и денег. Строить решаются не все, а те кто все же решаются, потом отыгрываются на нас с вами. Отнюдь не новость— говорят об этом с начала 90-х, а последние лет 10 и строители, и инвесторы, и деловые СМИ, и эксперты-экономисты просто криком кричали.
И вот недавно— то ли в рамках поручения президента, то ли— наоборот— как ремарка в делах предвыборных из уст премьера прозвучало, что будем резко упрощать и сокращать процедуры. И что— сенсация? Всеобщее ликование? Бум заказов проектировщикам? Неа, ноль реакции практически. Никто не верит. 15 лет Владимир Путин в высших эшелонах власти, 11— на первых ролях. Что мешало раньше озаботиться?
На самом деле нынешняя властная суета вокруг экономполитики— вовсе не предвыборные игры, а реальный кризис жанра. Экономика на грани долгосрочной стагнации: нефтяной наркотик больше не работает, а драйверов роста нет. Потребительский спрос уходит в импорт, а вкладываться здесь мало кто рискует.
Похоже, еще чуть-чуть и мы окончательно упремся в стенку. И если не менять— причем достаточно радикально — модель управления страной, не ломать эту самую стенку, окончательно остановимся. Похоже, это понимание есть и в Кремле с Белым домом. Другое дело, что ломать ее страшно, да и непонятно как. А не ломать— еще страшнее: судьбы ближневосточных диктаторов тому примером.
Впрочем, нефть— по 120, в Резервном фонде еще навалом денег. Абсурдистану хватит ресурсов на многие месяцы, а то и годы. Агония может продлиться долго. Или, наоборот, быстро закончиться— как и принято в России «бессмысленным и беспощадным бунтом».
Не уверен, правда, что экономика от этого выиграет: десятилетняя монополизация власти и разрушение конкурентной среды отнюдь не способствуют тому, чтобы гипотетические потенциальные победители были дееспособнее нынешней элиты.
