1. Мозг — это загадочная мощная вещь, которую по недоразумению мы почему-то называем «мой мозг». Для этого у нас нет абсолютно никаких оснований: кто чей — это отдельный вопрос.

2. Мозг принимает решение за 30 секунд до того, как человек это решение осознает. 30 секунд – это огромный период времени для мозговой деятельности. Так кто ж в итоге принимает решение: человек или его мозг?

3. Действительно пугающая мысль — а кто на самом деле в доме хозяин? Их слишком много: геном, психосоматический тип, масса других вещей, включая рецепторы. Хотелось бы знать, кто это существо, принимающее решения? Про подсознание вообще никто ничего не знает, лучше эту тему сразу закрыть.

4. Мы должны серьезно к мозгу относиться. Ведь он же нас обманывает. Вспомните про галлюцинации. Человека, который их видит, невозможно убедить, что их не существует. Для него они так же реальны, как для меня стакан, который стоит на этом столе. Мозг ему морочит голову, подавая всю сенсорную информацию, что галлюцинация реальна.

Так какие у нас с вами основания считать, что то, что сейчас происходит, реально, а не находится внутри нашей галлюцинации?

5. Чтобы тебя не раздирало изнутри, нужно выговориться. Для этого существуют исповедники, подруги и психотерапевты. Заноза, если ее вовремя не вынуть, устроит заражение крови. Люди, которые молчат и держат все в себе, находятся не только под серьезным психологическим или даже психиатрическим риском, но и под риском соматики. Любой профессионал со мной согласится: все начнется с язвы желудка. Организм един — и психика, и тело.

6. Люди должны работать головой, это спасает мозг. Чем больше он включен, тем дольше сохранен. Наталья Бехтерева написала незадолго до ухода в лучший мир научную работу «Умные живут долго».

7. Открытие нельзя сделать по плану. Правда, есть существенная добавка: они приходят подготовленным умам. Понимаете, таблица Менделеева не приснилась его кухарке. Он долго работал над ней, мозг продолжал мыслить, и просто «щелкнуло» во сне. Я так говорю: таблице Менделеева страшно надоела эта история, и она решила ему явиться во всей красе.

8. У людей неправильные установки, они считают, что, например, повар хуже, чем дирижер. Это не так: гениальный повар перекроет всех дирижеров, я вам как гурман говорю. Сравнивать их все равно что кислое и квадратное — неправильно поставлен вопрос. Каждый хорош на своем месте.

9. Я вечно пугаю всех тем, что недалеко то время, когда искусственный интеллект осознает себя как некую индивидуальность. В этот момент у него появятся свои планы, свои мотивы, свои цели, и, я вас уверяю, мы не будем входить в этот смысл.

10. То что мозг оказался у нас в черепной коробке, не дает нам право называть его «мой». Он несопоставимо более мощный, чем вы. «Вы хотите сказать, что мозг и я — это разное?» — спросите вы. Отвечаю: да. Власти над мозгом мы не имеем, он принимает решение сам. И это ставит нас в очень щекотливое положение. Но у ума есть одна уловка: мозг сам все решения принимает, вообще все делает сам, но посылает человеку сигнал — ты, мол, не волнуйся, это все ты сделал, это твое решение было.

11. За существование гениев мы платим огромную цену. Нервные и психические расстройства выходят на первое место в мире среди болезней, они начинают опережать по количеству онкологию и сердечно-сосудистые заболевания, что являет собой не только вообще ужас и кошмар, но, кроме всего прочего, очень большое динамическое бремя для всех развитых стран.

12. Мы рождаемся с мощнейшим компьютером в голове. Но в него надо установить программы. Какие-то программы в нем стоят уже, а какие-то туда нужно закачать, и вы качаете всю жизнь, пока не помрете. Он качает это все время, вы все время меняетесь, перестраиваетесь.

13. Мозг — это не просто нейронная сеть, это сеть сетей, сеть сетей сетей. В мозге 5,5 петабайт информации — это три миллиона часов просмотра видеоматериала. Триста лет непрерывного просмотра!

14. Мозг не живет, как голова профессора Доуэля, на тарелке. У него есть тело — уши, руки, ноги, кожа, потому он помнит вкус губной помады, помнит, что значит «чешется пятка». Тело является его непосредственной частью. У компьютера этого тела нет.

15. Способность получить высококлассное образование может стать элитарной привилегией, доступной только «посвященным». Вспомним Умберто Эко, предлагавшего в романе «Имя розы» пускать в Библиотеку только тех, кто умеет, кто готов воспринимать сложные знания. Произойдет разделение на тех, кто будет уметь читать сложную литературу, и тех, кто читает вывески, кто таким клиповым образом хватает информацию из интернета. Оно будет раздвигаться все больше и больше.

Источник: https://leprechaun.land/15-sensatsionno-pugayushhih-tsitat-neyrolingvist...

75 млн человек по всему миру потеряют работу к 2022 году из-за развития технологий и инноваций, предсказывает Всемирный экономический форум (ВЭФ). А в России, по оценкам Фонда развития интернет-инициатив (ФРИИ), в течение следующих десяти лет при активной модернизации отраслей могут быть сокращены до 6 млн человек, при этом для 25 млн могут радикально измениться требования и состав работы, что говорит о фактическом исчезновении и этих мест.
«Стабильные» профессии (как минимум, до 2022 года) — ученые, инженеры по робототехнике, управляющие и исполнительные директоры, специалисты по управлению рисками, преподаватели вузов, инженеры нефтегазовой области, специалисты по кибербезопасности и специалисты по базам данных.
Идея о непрерывном образовании появилась 100 лет назад — новой реальностью она становится только сейчас
Сама концепция непрерывного образования появилась в работе Эдуарда Линдемана «Значение образования для взрослых», опубликованной в США в 1926 году. Но воплощается она только сейчас, в жизни нашего поколения. Суть lifelong learning хорошо передает цитата американского футуролога:
«Безграмотными в 21 веке будут не те, кто не умеет читать и писать, а те, кто не умеет учиться, разучиваться и переучиваться».  Элвин Тоффлер
Как и множество других идей в истории человечества, идея непрерывного образования прошла через стадии рождения, непринятия и хайпа вокруг нее.
Профессиональная жизнь раньше была устроена по одноколейному сценарию: «одна жизнь — одно образование — одна профессия — одна работа». Человек учился, долго и поэтапно шел по выбранному пути, достигал профессиональных и карьерных высот, а потом отправлялся на пенсию, в российских реалиях часто — на дачу, в огород.
Теперь в этом многолетнем сценарии появились новые развилки, наполняющие жизнь новыми вызовами и непростыми задачами.
Сегодня непрерывное образование — осознанная повседневность современного человека и часть рабочего процесса компаний.
Жизнь в среднем стала гораздо длиннее, и карьера — длиннее вместе с ней
Каждые 10 лет продолжительность жизни увеличивается на 1–2 года. Статистические прогнозы говорят, что, к примеру, японцы, родившиеся в 2007 году, должны дожить до 2107 года.
Футурология
Дорога длиною в век: по какому пути пойдет развитие человечества
На свет уже появилось поколение со средним ожидаемым сроком жизни в 100 лет, а британский геронтолог и инженер Обри ди Грей утверждает, что уже родился и первый человек, которому предстоит прожить целую тысячу лет. Значит, период активной экономической деятельности превысит привычные предыдущим поколениям 35–40 лет. Вероятно, нынешние 40-летние проработают до своих 70, а нынешние 20-летние проработают до своих 80 лет. Привычные последовательные этапы жизни — учеба, работа, пенсия — исчезают. Кто может адекватно планировать карьеру на 60 лет вперед?
Пока непрерывное образование все еще воспринимается как надстройка — дополнительное обучение в тех случаях, когда не хватает основного. Но в новой экономике образование принципиально понимается как незавершаемое, и именно оно становится основным двигателем карьеры и предпосылкой возможности множественных профессиональных сценариев в течение всей жизни. Это определяет главное изменение сегодняшнего времени — запрос на индивидуализацию образовательных траекторий. Набор необходимых конкретно вам компетенций выбирает уже не образовательный институт, а каждый для себя самостоятельно.
Меняется и роль преподавателя — он уже не просто транслятор знаний, а исследователь, консультант, ментор, руководитель проектов. Сегодня среди популярных и востребованных преподавателей люди из самых разных сфер деятельности — науки, бизнеса, госуправления, СМИ. Эта профессия тоже становится высококонкурентной.
Как научиться учиться всю жизнь?
Взрослые люди учатся не так, как дети. Они не учатся через монопроцесс, когда в классе есть доминирующий авторитет — учитель — и внимающая ему аудитория, а поток знаний следует только в одном направлении — от учителя к ученику. Да и дети сейчас уже учатся понимать мир по-другому, через творчество и любопытство.
Видео-интервью с автором курса о том, как научиться учиться:
Экономика образования
Барбара Окли — РБК: «Не хотите закончить официантом — учите точные науки»
Взрослые лучше учатся через так называемые проектно-проблемные подходы. В процессе обучения проблемы рассматриваются и обсуждаются исходя из новых знаний и предыдущего опыта, который ни в коем случае не нужно отбрасывать, он — хорошая основа для дальнейшего развития.

Образовательные институты оказались не вполне готовы к социальным и экономическим сдвигам, к новым требованиям со стороны людей, государств, корпораций — запросам на индивидуализированное развитие, гибкую достройку и постоянный апгрейд необходимых компетенций наемного менеджера или чиновника. Само образование как индустрия переживает сейчас болезненный процесс цифровой трансформации, из которого выйдет сильно измененным.
Если классическое образование не изменится, оно погибнет, его затопчут неофиты. Если оно найдет в себе силы, инструменты, ресурсы быстро меняться вместе с меняющимся запросом студентов, особенно взрослых студентов, то оно имеет шанс на выживание.

В изменениях, которые сейчас переживает сфера образования для взрослых, самое главное слово — гибкость. Все слышали про agile в разработке софта и про agile в выстраивании бизнес-процессов. Образовательные институты сталкиваются с похожими вызовами: они должны научиться подстраивать свои программы и под индивидуальные треки каждого человека и под глобальные изменения на рынках труда одновременно.
Как может выглядеть образование будущего?
Американский предприниматель и визионер Питер Диамандис уверен: подход к обучению детей должен радикально измениться с учетом огромного потенциала технологий искусственного интеллекта, робототехники и виртуальной реальности.
При этом развитие некоторых личных качеств поможет ребенку достичь успеха во взрослой жизни.
Наиболее важные из них:
Увлеченность. Очень много людей сейчас не имеют цели в жизни. При этом самый ценный ресурс человечества — усидчивый и страстный ум, поэтому поощрение увлеченности у детей чрезвычайно важно.
Любопытство. Это то, чем дети обладают с рождения, но что с течением времени теряет большинство взрослых. В мире Google, роботов и ИИ нужны будут те, кто постоянно задается вопросом «а что, если?» и проводит эксперименты.
Воображение. Предприниматели и визионеры представляют мир и будущее, в котором хотят жить, и затем создают его. Очень важно показать ребенку, насколько раскрепощающим может быть воображение.
Критическое мышление. В мире противоречивых идей, необоснованных заявлений, негативных новостей и дезинформации обучение навыкам критического мышления помогает отделять правду от лжи и находить рациональное зерно в бессмысленной информационной шумихе.
Твердость характера и упорство. Это один из наиболее важных факторов, определяющих успех и способствующих ему.
Чему еще нужно учить человека?
Презентовать идеи;
Искать и развивать новые увлечения;
Развивать любопытство, задавать вопросы, проводить эксперименты;
Не терять настойчивость при неудачах и сложностях;
Понимать новые инструменты и технологии, то, как их можно использовать;
Развивать эмпатию (способность к сопереживанию);
Не забывать об этике и морали;
Творчески мыслить и импровизировать;
«Кодить»;
Понимать принципы предпринимательства и продаж;
Познавать новые языки.

Кто сегодня основной потребитель новых образовательных подходов?
По опыту МШУ «Сколково», самый активный запрос на получение новых компетенций сегодня идет, во-первых, от крупных корпораций, а во-вторых, от самих сотрудников, которые хотят развиваться и реализовываться дальше и масштабнее в рамках своей текущей карьеры, либо придумать для себя новые карьерные пути. Многие проактивно сами приходят за новыми компетенциями, получают подходы, видение, знания и инструменты, чтобы соответствовать новому цифровому времени.

Современное образование — не вопрос диплома на стене в кабинете: «корочки» больше не добавляют востребованности ни в корпорации, ни в отрасли. Навыки, умение развивать себя непрерывно и новый, более широкий круг общения — именно эти составляющие вместе служат мультипликатором возврата личных инвестиций в собственное образование. Инвестиции в саморазвитие — необходимость, а не эксклюзив, который одни могут себе позволить, а другие — нет.
Современное образование — это еще и включение в новые профессиональные круги, наработка новых контактов, нового социального капитала — отличного от того, которым человек обладал, когда долго варился в одной и той же профессиональной или отраслевой нише. Чем шире и разнообразнее социальный капитал и круг контактов, тем больше новых возможностей для развития открывается перед человеком. Непрерывное образование, общение в самых разных профессиональных группах дает возможность человеку на любом карьерном или возрастном этапе расширить свои горизонты, придумать и реализовать новый трек, зачастую найти себя.

Светлана Миронюк, руководитель службы маркетинга и развития бизнеса PwC, профессор практики МШУ «Сколково»

Источник: https://trends.rbc.ru/trends/education/5e7a66369a794784ea1772ee

Разбитые мечты

Не раз уже сказано, что сама по себе пандемия не изменила международную среду. Эпидемия нового коронавируса послужила катализатором процессов, которые зрели давно, начали проявляться лет десять назад, а сейчас перешли в открытую активную фазу. К концу этого года рассуждения об общем росте напряжённости и обострении соперничества сменились предостережениями о возможности полноценной войны с участием ведущих держав – США, России, Китая.

Противоречия возникли не в одночасье, а стали плодом политики последних трёх с половиной десятилетий. Предполагалось, что эта политика необратимо изменит мир и на смену военно-стратегическому противостоянию придёт конкуренция за успех в рамках единой глобальной экономики. А поскольку ведущие страны Запада заведомо обладали преимуществом в этой сфере, будущее международной иерархии казалось ясным, а сама она – устойчивой. Мало у кого вызывало сомнения, что впереди – всеобщее поступательное развитие под присмотром Америки и её союзников.

То, что происходит сегодня, – столкновение ложных представлений о мировых процессах, надолго взявших верх после холодной войны, и реальности, которая проступает сквозь пелену информационно-пропагандистских манипуляций. И хотя иногда кажется, что манипуляции всесильны, материальная база берет своё. Основополагающие принципы отношений между государствами, известные ещё с античности, по-прежнему работают, пусть пару десятилетий назад и возникла иллюзия, что теперь всё иначе.

Своими руками

В недавнем выпуске журнала Foreign Affairs живой классик теории международных отношений Джон Миршаймер обрушился на американскую политику конца ХХ – начала XXI века, в результате которой США своими руками взрастили опаснейшего конкурента – Китай.

Либерально мыслящие демиурги были уверены, что по мере экономического подъёма и формирования в КНР многочисленного среднего класса там появится и будет усиливаться запрос на политические перемены и демократическое представительство. Соответственно, Китай станет меняться и присоединится к западному сообществу. Взяв на вооружение эту ошибочную теорию, а также руководствуясь алчностью (работа с китайскими партнёрами приносила большую выгоду американским корпорациям), Соединённые Штаты усердно помогали КНР развиваться, вместо того чтобы ещё в 1990-е начать препятствовать его росту и тормозить экономику. А когда спохватились, было уже поздно. И теперь стратегическое противостояние (вплоть до возможного военного столкновения) практически неизбежно, считает Миршаймер.

Ветеран-реалист, возможно, несколько утрирует, но факт налицо. От идеи конца нулевых годов об американо-китайском кондоминиуме по управлению миром сегодня пришли к официально провозглашённому великодержавному соперничеству, где КНР – коренной противник, а Россия – пристяжной. Ну а за 2021 г. соперничество чуть ли не приняло форму военных приготовлений. В Вашингтоне всерьёз обдумывают, что делать, если Пекин решит взять Тайвань, а Москва – Украину.

Еда с аппетитом

То, что произошло в отношениях США и России за последние тридцать лет, ещё более показательно. В том смысле, что наглядно демонстрирует, как умозрительные идеи, родившиеся в эйфорический момент, разбиваются о скучную реальность.

Глядя на события из сегодняшнего дня, кажется странным, что в начале 1990-х легко и как-то даже естественно возобладала следующая точка зрения. Мощный военно-политический альянс, только что завершивший длительное системное противостояние на грани большой войны, может практически без ограничений расширять пространство своего влияния, игнорируя возражения тех, кто не предполагается в качестве участника этого блока. В истории международных отношений подобных примеров не найти. Азбучная истина: сопротивление неизбежно возникнет, даже если (а может быть, и тем более если) основной оппонент пребывает в крайне ослабленном состоянии. Окрепнет и ответит.

Справедливости ради заметим: некоторые споры на эту тему в США тогда всё же имели место. Мол, не надо столь демонстративно тыкать русских носом в то, что их мнение никого не волнует, – давайте лучше придумаем какую-то промежуточную замену членству в НАТО, например, «Партнёрство ради мира», где и Россия может числиться. Но даже такое паллиативное решение признали нецелесообразным – зачем отрезать хвост кусочками?

Аппетит, как водится, пришёл во время еды. Во второй половине девяностых и даже в начале двухтысячных западные собеседники крутили пальцем у виска, когда российские коллеги говорили: такими темпами дойдёт и до членства Украины в НАТО. Ну и паранойя у этих русских! А уже в середине первого десятилетия нового века перспектива членства Украины и Грузии в Североатлантическом альянсе стала легитимной и общепринятой.

Здесь речь не о том, кто был прав, а кто нет в этом историческом эпизоде. Удивительно, что неизбежность коллизии на этом курсе не осознавалась либо считалась малозначительной. А ведь речь шла о взаимоотношениях с одной из двух ядерных сверхдержав. Парадоксально, но экспансия НАТО, военного блока с задачами коллективной обороны, то есть потенциальных боевых действий, рассматривалась инициаторами расширения почти исключительно в политическом разрезе (полбеды, если во внешнеполитическом, но ведь немалую роль играли и внутриполитические ситуативные соображения, например, влияние на конкретные избирательные кампании в Америке). И нарастание военных рисков, связанных с принятием стран, являющихся не донорами, а требовательными реципиентами безопасности, в расчёт практически и не бралось.

Недавно в разговоре один, как сейчас модно писать, вашингтонский инсайдер вспоминал: обстановка 1990-х и слабость тогдашней России на международной арене пагубно влияли даже на тех представителей американского истеблишмента, которые всегда придерживались реалистических и рациональных взглядов на сущность мировой политики. Они и представить себе не могли, что с Россией можно вот так разговаривать, а оказалось – очень даже можно. Ну а раз можно, значит, и нужно. Другой американский коллега, работавший тогда в Госдепартаменте, настаивает, что там искренне хотели интегрировать Россию в новую мировую систему. Но не было уверенности, что получится. И вот на случай, если это всё-таки не удастся, решили, что стоит укрепить позиции и освоить освободившиеся пространства, пока Москва не в силах противодействовать. Иными словами, смесь неких благих намерений с прагматичным желанием использовать представившуюся возможность и прибрать советское наследство.

Разрыв шаблонов

Ничего противоестественного в этом нет. Вполне в духе ожидаемого поведения великих держав на уровне рефлексов. Нетипичны не действия, а отказ признать, что с неизбежностью последует ответ. Просчёт допустили и с оценкой сроков восстановления возможностей России. В девяностые полагали, что если это и произойдёт, то совсем не скоро, слишком глубоким было падение. Опережающие темпы реабилитации России стали для Запада неприятным сюрпризом.

К настоящему времени расхождение между реальным состоянием сферы международной безопасности и её политико-идеологической упаковкой достигло фатального масштаба. Отсюда и небывалый уровень взаимного недоверия, пожалуй, худший, чем во времена холодной войны. Корни враждебности между Россией и Западом можно, конечно, легко обнаружить в далёком прошлом, благо история конфликтов насчитывает не одно столетие. Но нынешняя фаза связана с событиями весьма свежими. Последние тридцать лет оставили у обеих сторон ощущение чудовищно противного послевкусия.

Идея «общеевропейского дома», послужившая отправной точкой, при всей её утопичности задала неправомерный уровень ожиданий. Тем более что инициатором сначала выступал как раз СССР, и именно его действия («новое мышление» Михаила Горбачёва) сделали возможным всё дальнейшее. Хотел того Кремль или нет – неважно. Соответственно, когда обвальные события конца 1980-х привели к тому, что искомая «Европа без разделительных линий» обрела реальные контуры, Москва обнаружила, что эти линии не исчезают, а чертятся в новых местах. При этом Россия стремительно ослабла настолько, что на Западе решили: теперь ей уже не положено участвовать в создании нового дизайна Европы, пусть просто сживается с изменениями.

Впрочем, в самой Москве так не считали. Хаотическая Россия девяностых и немного более упорядоченная начала нулевых искала способы встроиться в либеральный порядок новой Европы, объединившейся в её исторических пределах. Ничего не вышло, поскольку даже те в западном сообществе, кто был готов рассматривать включение России, полагали, что происходить это должно на более или менее общих основаниях. Либо посредством одностороннего принятия Москвой норм и правил ЕС без права на них влиять (знаменитая формула Романо Проди «мы готовы разделить с Россией всё, кроме институтов»). Ну а другая часть просто строила политику на противопоставлении себя России и считала, что в таком же ключе должна действовать и вся объединённая Европа.

 Отвратительное послевкусие

Это интереснейший период, достойный очень серьёзного изучения, хотя бы чтобы впредь не повторять ошибки. Сейчас важно то, что эффект для отношений оказался очень разрушительный – именно из-за предельно нереалистического подхода, доминировавшего изначально с обеих сторон.

Как теперь вернуться к балансу ожиданий и возможностей – вопрос крайне запутанный. И Украина – не причина, а долго зревший повод для того, чтобы весь ворох копившихся три с лишним десятилетия противоречий взметнулся вверх.

В 2021 г. пандемия перешла из острой фазы в хроническую, и окончательно стало понятно: возвращения к прежнему не будет. Закончилась экономическая и политическая глобализация, в рамках которой было возможно сочетать геополитическое соперничество и экономическое взаимодействие, а извлечению выгоды не мешало идейно-ценностное противостояние. Новая эпоха не означает тотальной фрагментации мира и его распада на части. Но другой характер взаимосвязей возникнет после того, как обострятся и (в идеале) как-то разрешатся конфликты, на время притушенные глобализацией или, наоборот, возникшие внутри глобальной системы. Этот период полон рисков, и проблемы, касающиеся России, лишь небольшая часть тех, что имеются на мировой арене. Правда, хотим мы того или нет, всё, что связано с кем-то из «большой тройки» военно-политических грандов – США, Китаем и Россией, – будет иметь общемировой резонанс. И наступающий 2022 г. принесёт изрядное количество новых сейсмических толчков, хотя до разрушительного землетрясения, скорее всего, пока не дойдёт.

Федор Лукьянов

Источник: https://globalaffairs.ru/articles/oshibki-mirovoj-politiki-v-2021/

Утративший популярность и поддержку диктатор, обращающийся к другой стране за материальной, военной и полицейской помощью, чтобы продлить свою власть? Это случалось – и во время холодной войны, и в Африке, и в прошлом году, когда Лукашенко удержался после провала на выборах и огромных протестов с российской помощью. Но чтобы за внешней полицейской помощью обратилась богатая страна, со сложившейся элитой и чтобы нужда возникла в связи с относительно небольшими, малоорганизованными протестами? Такого не бывает.  И причина, боюсь, в том, что не надо было считать государством то, что государством не являлось.

Множество комментаторов правильно указывает на риски нашей страны в связи с использованием войск для подавления протестов в Казахстане. Я сам противник использования российских войск для полицейских операций за рубежом – это фактор внутренней нестабильности для России. Но в данном случае трудно к чему-то придраться – президент страны пригласил российские войска для наведения порядка. Это было сделано в рамках ОДКБ, структуры до января 2022 г. номинальной, но созданной именно для этих целей. Разве есть причины сомневаться в добровольности участия Казахстана? В добровольности приглашения российских войск президентом Токаевым? Те, кто вспомнил «доктрину Брежнева», оправдавшую введение войск в Прагу, должны также видеть принципиальное различие. И в Венгрию в 1956-м, и в Чехословакию в 1968-м войска входили против воли правительств этих стран. В Казахстан в 2022 г. войска входят по просьбе правительства.

Главная, фундаментальная причина произошедшего – не надо обманываться – вовсе не Россия и не российская внешняя политика. Как показали события последних дней, за тридцать лет в Казахстане не было построено полноценное государство. Не «демократическое» (про это никто не сомневался), не «современное» (про это были разговоры двадцать лет назад), а просто государство, способное справляться с недовольством граждан. Главный механизм борьбы с недовольством граждан – подотчётность политического руководства гражданам (через конкурентные выборы как в развитых странах, внутрипартийную конкуренцию как в Мексике ХХ века или Китае до недавнего времени, местные выборы как в некоторых диктатурах) – в Казахстане создан не был. В этом никто и не сомневался – Казахстан и не выглядел демократической страной. Бессменному лидеру рисовали 95–98 процентов. Но и механизмов авторитарного контроля, просто нормальных «силовиков» за тридцать лет создано не было. В каком смысле существует суверенное государство, если оно не может справиться – уступками ли, реформами ли, силой ли – с неорганизованными экономическими выступлениями?

Казахстан стал отдельной страной тридцать лет назад, после распада СССР. Все эти тридцать лет страной правил один и тот же человек, Нурсултан Назарбаев, последний лидер Казахстана как части СССР. За эти тридцать лет Назарбаев проделал классический путь диктатора из страны третьего мира: консолидация власти и наведение порядка, поддержка прогресса и реформы, закрепление личной власти, устранение оппозиции и институтов подотчётности, отмена реформ, застой, разрастание «семьи» и коррупции, культ личности, война с бывшими сподвижниками, физическое дряхление, передача власти «номинальному преемнику» и потом, если дожил, реальная потеря власти на фоне институциональной разрухи и кризиса, до которого довёл страну. Назарбаев пополнил бесконечный список Стресснеров, Трухильо, Мугабе, Маркосов; Ли Кван Ю так и остаётся единственным исключением из десятков и сотен одинаковых «долгожителей».

Как это всегда бывает в период взлёта, удачи объясняются мудростью проводимой политики. Назарбаев якобы был тонким политиком, державшим Москву на расстоянии вытянутой руки, пытавшимся налаживать связи с Западом и Китаем, чтобы балансировать влияние России. Может быть, когда-то и пытался. Но последние десять лет прошли в заботе исключительно о сохранении себя у власти – и вот результат. Всё, что было сделано в плане «многовекторности», смыто в унитаз. Не надо недооценивать последствий января 2022 г. для «казахского национального проекта» – построения казахского государства. В том виде, в котором этот проект существовал в течение тридцати лет, закрыт. Хорошо или плохо – не мне судить, и я могу легко представить насколько разными будут ответы на этот вопрос. Но проект закрыт – в том же смысле, как закрыты проекты «Абхазия как часть грузинского государства», «Приднестровье как часть молдавского государства» и, боюсь, «Донбасс как часть украинского государства».

Конечно, это может поменяться после каких-то войн и революций. Но в нашей текущей реальности Казахстан будет страной, политически подконтрольной России.

Меньше, чем Венгрия и Чехословакия зависели от СССР (политические режимы там напрямую были связаны с русскими войсками), но больше, чем, скажем, Армения и Туркмения сейчас. Больше из-за значительной доли русского населения в Казахстане – это приведёт к «денационализации» нынешней политической элиты, в которой русские были практически не представлены. 

В этой констатации («январские события 2022 г. показали провал проекта построения национального государства в Казахстане после 1991 г.») нет ничего приятного. Казахстан находится на уровне самых богатых стран бывшего СССР и является лидером по экономическому прогрессу за тридцать лет! Многие реформы были передовыми и во многих отношениях страна была идеальным примером догоняющего развития, ориентирующейся на лучшие мировые образцы. Инвесторы были в восторге. Это была единственная страна бывшего СССР, где принадлежность к политической элите уже в начале XXI века требовала образования в лучших университетах мира! Но, может быть, теперь нужно смотреть на это по-другому – за нефтедоллары покупались не институты, а их имитация, не образование, а корочки? Как показали события 2022 г., элита, так современно выглядящая, пока всё шло хорошо, не выдержала теста.

Каждый экономист знает присказку: «Предсказывать сложно, а особенно сложно предсказывать будущее». Примера богатой нефтью, высокообразованной страны с огромной территорией, обратившейся к соседям за силовой поддержкой против обычных уличных протестов, я не знаю. Плохие сценарии нарисовать легко – например, ситуацию, когда Россия втянется в борьбу с национально-освободительным движением. Или когда внутренняя борьба – при слабом нынешнем лидере, конечно, появятся новые претенденты на престол – выльется в «борьбу крыш» с новыми геополитическими игроками, тем же Китаем. Труднее нарисовать сценарий оптимистический. Но это, быть может, просто от недостатка воображения?

Константин Сонин

Источник: https://globalaffairs.ru/articles/a-bylo-li-gosudarstvo/

Госдума в третьем и окончательном чтении приняла поправки в законодательство, которые отменяют обязательный техосмотр, сообщается на сайте нижней палаты парламента.
Обязательный техосмотр отменяется для автомобилей, принадлежащих физлицам и используемых ими в личных целях. На транспортные средства, принадлежащие юрлицам, закон не распространяется.
Обязательным техосмотр для автолюбителей останется в двух случаях: если транспортное средство старше четырех лет и его нужно поставить на учет или зарегистрировать смену владельца, а также при изменении конструкции или замене основных агрегатов.

Случаи, когда у водителя уже есть диагностическая карта, но сотрудники ГИБДД обязывают его к проведению техосмотра, исключаются. Сотрудники автоинспекции теперь могут отправить автомобиль на техосмотр только при наличии очевидной неисправности.
Теперь принятый Госдумой закон должен поступить на рассмотрение Совету Федерации и после этого на подпись президенту.
Источник: https://www.rbc.ru/society/22/12/2021/61c2dc689a7947d26c2b7eab

Феномен политической идентичности

Политическая идентичность рассматривается как сложное общественное, социально-культурное и политико-культурное образование, использующее опыт прошлого, формирующего политические ценности в настоящий период и определяющие векторы развития государства в будущем.[1]

Понятие политической идентичности можно раскрыть с трёх сторон: Во-первых, как совокупность взглядов на события прошлого, значимых для государства, и осознания гражданами общности этих взглядов у большей части социума. Во-вторых, политическая идентичность - совокупность политических принципов, которые позволяют человеку осознать себя гражданином государства. В-третьих, совокупность представлений об уникальности своего государства через парадигму «Мы-Они».

Политическая идентичность обладает тремя основными свойствами, постоянно присутствующими в сознании большинства граждан страны: общий опыт государственности, общая ответственность за будущее государства, набор общих ценностей для данного социума.

Первое свойство политической идентичности – наличие у общества общего понимания государственности, что включает в себя одинаковое понимание истории и исторических событий в государстве и включает общее ценностное восприятие этих событий и их роль истории государства и мира.

Второе свойство политической идентичности – некоторый состав общих ценностей, которые разделяются основной массой граждан, и которые не подвержены сильным изменениям.

Третье свойство политической идентичности – общее понимание ответственность за будущее страны и будущее общности этой страны.

В итоге, можно сказать, что формирование политической идентичности происходит под влиянием исторического контекста и определённого понимания этого контекста, культуры, территориальных и других факторов.

Особенности территориальная идентичность

В основе территориальной идентичности лежит парадигма «Я - член территориальной общности». Предполагается, что для каждого индивида при фиксированном наборе образов территорий механизм идентификации постоянен[2]. Каждый член социума обладает видением «Я — член территориальной общности», который соотнося собственный образ «Я» и образы территориальных общностей образует механизм территориальной идентификации. Важным моментом здесь является «масштаб» или границы той территориальной общности, к которой индивид чувствует причастность.

Как генерируется региональная идентификация? Во-первых, она создается внутри общности – внутренняя идентичность. Социум сам обозначает для себя присущие ему характерные черты. Такие черты обычно определяются традициями и обычаями. Во-вторых, некоторые стороны территориальной идентичности могут быть приписаны общности извне. Это внешняя идентичность. В любом случае обе идентификации постоянно пересекаются и подвергаются взаимовлиянию. Полагаем, что региональная идентификация — это элемент общественного и личностного сознания, в котором отражается сознание территориальной общностью своих интересов как в отношении с другими общностями своего этноса, так и по отношению к территориальным общностям соседнего государства.[3] Одной из основополагающих функций региональной идентификации является нахождение возможной сохранение региональной общности. В современном мире в условиях глобализации эта функция обретает всё большую значимость. Многие уникальные значимые черты отдельных общностей стираются в процессе межкультурного обмена с миром, поэтому для каждой общности важно осознавать свои региональные особенности и отделять от общемировых. Хотя при это стоит упомянуть, что региональная идентификация может быть, как положительной, так и отрицательной. 

Особенности политической идентичности государств Латинской Америки

Говоря о Латинской Америке в разрезе её политической идентичности, стоит сказать, что в XXI веке это совсем не однородный регион. Есть совершенно противоположные страны по политическому режиму, по географическому положению и важным историческим событиям. С другой стороны, история практически всех государств региона началась после войны за независимость в XIX веке. Народы Латинской Америки воевали за свою независимость от европейских стран.  На протяжении своей независимой истории до недавнего времени всё западное полушарие было под влиянием Соединенных Штатов Америки. «Рука» США была видна практически во всех сферах жизни молодых американских государств. Экономика в значительной мере зависела от крупного американского бизнеса, который активно инвестировал в добычу полезных ископаемых. В политической сфере доминировали политические идеи США, такие как демократизация, выборность органов власти, равноправие. Также многие латиноамериканские политики финансово зависели от северного соседа. В итоге во многих странах региона одними из основных черт политической идентичности стало осознание важности независимости страны от других стран (Аргентина, Венесуэла, Куба, Мексика, Чили) готовности умереть в борьбе за независимость – патриотизм (Аргентина, Бразилия Венесуэла, Куба, Мексика, Чили). Эти особенности четко проявляются в современных государственных символах государств. Также это видно и в современных внешнеполитических действиях. «…Что касается возможных форм построения идентичности, то мы пришли к выводу, что Латинская Америка инициирует свой проект в качестве идентичности сопротивления перед лицом навязывания Соединенных Штатов через ALCA, а затем перешла к идентичности проекта, которая отражена в договорах о региональной интеграции, таких как МЕРКОСУР, Андское сообщество и Альба.»[4]

Всеволод Колотов, студент 4 курса Московского государственного лингвистического университета

В работе представлены основные методы оценки результатов научной деятельности, применяемые в России, обсуждаются их преимущества и недостатки.

Ключевые слова: Россия; оценка результатов научной деятельности; публикационная активность; рынок научной периодики; объекты интеллектуальной собственности; репутация.

Abstract. The paper presents the main evaluation methods of the scientific activity results used in Russia, discusses their advantages and disadvantages.

Keywords: Russia; evaluation the results of scientific activities; publication activity; market of scientific periodicals; intellectual property objects; reputation.

Введение

Увеличение объемов ресурсов (прежде всего, финансовых), направляемых в настоящее время на науку, сделало особенно актуальной оценку результатов интеллектуальной деятельности.

Результаты прикладных исследований и разработок можно оценивать на основе стоимости объектов интеллектуальной собственности. Оценка результатов фундаментальных научных работ и вузовского научного сектора, которые часто не имеют материально-вещественной формы, представляет более трудную задачу.

Для ее решения применяют разные качественные и количественные методы, к наиболее значимым из которых относятся научная экспертиза и наукометрия.

Начиная с первой половины 1990-х годов библиометрический (наукометрический) анализ стал широко использоваться для оценки вклада стран в развитие науки и изменений внутри научной сферы. Было также признано, что количественные показатели (число научных публикаций, их цитируемость и др.) отражают степень активности и продуктивности исследователей в области фундаментальных и прикладных работ [Маршакова-Шайкевич, 2008, с. 10–11].

В настоящее время оценке подлежит деятельность как научных организаций, так и отдельных ученых. Однако вводимые в последние годы в России способы оценки результатов научной деятельности вызывают много споров и недовольство со стороны

научного сообщества.

История вопроса

Наука советского периода отличалась явно выраженной прикладной направленностью и приоритетом естественно-научных исследований. Научные достижения оценивались преимущественно через количество изобретений и их внедрение, а также по экономическому эффекту от этого. Историки науки отмечают, что по количеству изобретений СССР превосходил другие страны. В 1987 г. в стране было зарегистрировано 83,7 тыс. изобретений, тогда как в США – 82,9 тыс., в Японии – 62,4 тыс., в Германии и Великобритании – по 28,7 тыс.

На долю СССР приходилась четверть всех изобретений в мире, и хозяйственный комплекс страны практически полностью ими обходился, в то время как Великобритания использовала 85% изобретений иностранных авторов, Франция – 66, США – 50% (СССР – менее 1%). Однако в стране было мало открытий мирового уровня и лауреатов престижных международных премий.

Низкой была и эффективность внедрения изобретений. В 1987 г. по количеству зарегистрированных промышленных образцов СССР уступал всем развитым странам: ФРГ – в 40 раз, Японии – в 20, США – в 2,8 раза [Бердашкевич, 2000, с. 118, 119].

Исследователи выделяют следующие черты научной деятельности в советский период: престижность, большое количество грамотных специалистов, сравнительно хорошее материальнофинансовое обеспечение [Мендкович, 2007], наличие развитой системы научно-технической информации. Успех ученого был связан с карьерной лестницей, защитой кандидатской и докторской диссертаций, присуждением научных званий. Большое значение, как для отдельного ученого, так и для научных организаций, имели их

репутация и статус.

В позднесоветский период и особенно при переходе к рыночной экономике этические нормы научной деятельности в стране оказались размытыми. Появились «липовые» дипломы, заказные и списанные диссертации, увеличились масштабы плагиата и т.д.

В этих условиях резко снизились возможности проведения достоверной научной экспертизы и адекватность репутационных механизмов оценки. В рыночных условиях подходы к оценке результатов научной деятельности в России сильно изменились. Это было связано с тем, что научная продукция превратилась в товар, который подлежит реализации по рыночным правилам, а научная деятельность стала рассматриваться сквозь призму коммерческой отдачи. Однако вскоре выяснилась невозможность применения такого подхода к фундаментальным исследованиям. При этом потребность в оценке результатов научной деятельности только обострялась из-за необходимости принятия административных решений по финансированию разнообразных научных организаций и стимулированию труда ученых. Для решения этой проблемы начался поиск формального, легкого и удобного, универсального способа оценки.

 За последние 15 лет советского периода индекс цитирования 50 отечественных ученых в различных фундаментальных и прикладных областях превысил 1000 (что сопоставимо с работами нобелевских лауреатов) [Бердашкевич, 2000, с. 118, 119].  

В 2006–2007 гг. в стране была предпринята попытка разработать и внедрить общий количественный показатель результативности научной деятельности (ПРНД) для работников РАН в целях распределения стимулирующих выплат между научными

сотрудниками [Приказ Минобрнауки РФ № 273., 2007]. Предлагаемый показатель рассчитывался по следующей формуле: ПРНД = kG + pM + rU + hD + sK + bP + gR, где:

G – количество публикаций в журналах; M – количество монографий; U – количество учебников; D – число докладов на конференциях; K – число научно-образовательных курсов; P – количество патентов; R – научное руководство; k, p, r, h, s, b, g – весовые коэффициенты (значение которых приводилось в приложении к документу).

Однако введение ПРНД не оказало какого-либо значимого эффекта – в первую очередь из-за малого объема финансирования науки.

С 2008 г. были введены квалификационные требования к должностям научных сотрудников РАН, содержащие количественные показатели. Для должности главного научного сотрудника (доктора наук) требовалось не менее 10 научных трудов за последние пять лет; для ведущего научного сотрудника (доктора или кандидата наук) – не менее семи; старшего научного сотрудника (доктора или кандидата наук) – не менее пяти; научного сотрудника (кандидата наук) – не менее трех [Постановление Президиума РАН от 25.03.2008 № 196]. Следует отметить, что контролировать выполнение предлагаемых показателей можно было только на аттестации научных сотрудников (которая проходит раз в пять лет), что не подходит для целей ежегодного мониторинга.

Кроме того, установлена достаточно низкая «планка» результатов с точки зрения современной науки. Указанные подходы к оценке научной деятельности стремились отразить разные ее стороны. При этом очевидно повышение внимания к публикационной активности, прежде всего количеству научных публикаций.

В СССР количеству научных публикаций ученых (особенно за границей) большого значения не придавалось, хотя и приветствовалось. Тем не менее, согласно международной статистике, в период с 1981 по 1985 г. в СССР выходило порядка 164 тыс. научных публикаций, тогда как в США – около 748 тыс., в Великобритании – 185 тыс., ФРГ – 171 тыс., Японии – 148 тыс. и Канаде – 94 тыс. [Мендкович, 2007]. Таким образом, СССР по количеству научных публикаций находился на четвертом месте в мире, отставая в 4,5 раза от США. Причем по количеству научных публикаций в естественных дисциплинах США превосходил другие страны в этот период почти на порядок (см. табл.). Данная ситуация

объяснялась масштабами научного комплекса (США имел самое большое на тот момент количество исследователей) и тем, что научные издания из США преобладали в базах данных, на основании которых учитывались (индексировались) научные публикации.

Статистика показывает, что уже с 1989 г. публикационная активность в СССР начала снижаться. Особенно резкое падение количества публикаций зафиксировано в 1993 г. – на 36%. Разрыв с США по естественно-научным публикациям увеличился с 6,8 раза (1988) до 11,3 раза (1993).

Исследователи отмечают последующий регресс публикационной активности отечественных ученых: по сравнению с 1981 г. в 2002 г. вклад России в общенаучный прогресс снизился практически в 2 раза [Маршакова-Шайкевич, 2008, с. 202].

В 2000-х годах внимание органов власти и управления к количеству научных публикаций работников отечественной сферы образования и науки возросло. В официальных документах были сформулированы цели по достижению более высоких показателей публикационной активности. Установлена достаточно жесткая связь между оценкой результатов научной деятельности и объемами финансирования учреждений, а также заработной платой ученых. Сначала административно-финансовые меры стимулирования публикационной активности начали применяться в вузах, а позднее были распространены и на бывшие академические институты. [Мендкович, 2007; Маршакова-Шайкевич, 2008].

К 2016 г. разработана и с 2017 г. начала применяться методика распределения дополнительных бюджетных средств на повышение заработной платы научных сотрудников учреждений сферы науки, подведомственных ФАНО РФ. Согласно сложной

формуле расчета, к показателям результативности деятельности научных учреждений относится:

1) количество публикаций в рецензируемых российских и международных периодических изданиях (в расчете на одного научного сотрудника), в том числе

2) индексируемых в международных базах данных Scopus и Web of Science (WoS);

3) удельный вес исследователей в возрасте до 39 лет в общей численности исследователей учреждения;

4) масштаб внебюджетного финансирования (отношение внебюджетных средств к бюджетным в структуре заработной платы научных сотрудников учреждения) [Ивлев, 2019]. Разработчики методики старались увязать разные цели управления научной сферой:

омоложение кадров, увеличение объема внебюджетного (конкурсного) финансирования, рост количества и качества научных публикаций.

Еще один подход к оценке результатов научной деятельности заключался в выработке соответствующих нормативов, исходя из затрат рабочего времени. Попытка прямого введения показателя нормо-часов предпринималась ФАНО в 2017/2018 гг., но была столь неуклюжей (без какого-либо внятного разъяснения научному сообществу), что провалилась. Теперь чиновники пробуют установить этот норматив «экспериментальным» путем (т.е.  сколько можно «выжать» статей из научного сотрудника).

В последние годы происходит ужесточение требований, предъявляемых к государственным научным организациям, а следовательно, и к результатам деятельности научных сотрудников.

В соответствии с целями Нацпроекта «Наука» акцент делается на увеличении числа публикаций в журналах, входящих в зарубежные базы данных Scopus и WoS, а также учитывается категория журнала (через импакт-фактор и квартили).

Импакт-фактор показывает среднее количество цитирований одной статьи в журнале. Квартиль – это категория научных журналов, определяемая библиометрическими показателями, которые отражают уровень цитируемости.

При этом практика проведения оценки научных организаций недостаточно публична: не хватает разъяснений научному сообществу смысла вводимых новаций, нет обратной связи с научными коллективами по поводу корректировки результатов, – все вопросы решаются в очень узком ведомственном кругу. Сама методика оценки результатов научной деятельности разрабатывается кулуарно, без широкого привлечения специалистов-науковедов.

Соответственно, она вызывает много вопросов и замечаний. Главное из них состоит в том, что любые оценки не являются нейтральными для объекта оценивания. В связи с этим применяемые методы значительно влияют на направления развития отечественной научной сферы.

Количественные оценки результатов фундаментальных исследований и последствия их использования Основными параметрами оценки результатов фундаментальных исследований и научной деятельности государственных вузов в России в настоящее время становятся наукометрические показатели: публикационная активность (количество публикаций) и цитируемость (индекс Хирша).

Публикационная активность.

В указе Президента РФ 2012 г. была поставлена цель увеличения числа научных публикаций к 2015 г. до 2,44% от их общемирового количества [Указ Президента РФ от 07.05.2012 № 599]. Несмотря на существовавший пессимизм, это задание удалось выполнить.

В 2018 г. число публикаций российских ученых в журналах, индексируемых в базах данных Scopus и Web of Science Core Collection (WoS СС), превысило соответственно 99 и 75 тыс. По удельному весу публикаций в общем числе статей российские ученые находились в 2018 г. на 11-м месте (из 223 стран по статистке Scopus) и на 15-м месте (по статистике WoS) [Публикационная активность.., 2019; Scimago journal.., 2018]. По сравнению с 2017 г. публикационная активность возросла в 1,7–1,4 раз соответственно (с 59,0 и 51,6 тыс. публикаций). По данным WoS, в 2018 г. 2,9% от общего числа статей в мире было написано российскими учеными (в 2017 г. – 2,85%), по данным Scopus – 2,6% (в 2017 г. – 2,9%). [Дайджест показателей публикационной активности., 2018, с. 7; Минобрнауки: Россия входит., 2018].

В Национальном проекте «Наука» сформулирована следующая цель на перспективу. К 2024 г. РФ должна подняться на пятое место по удельному весу в общем числе статей в областях, определяемых приоритетами научно-технологического развития, в изданиях, индексируемых в международных базах данных [Паспорт

Национального проекта «Наука», 2019]. Соответственно, доля публикаций российских ученых в общем числе индексируемых в Scopus и WoS статей должна превысить 4%. Это означает необходимость почти двукратного роста числа индексируемых публикаций [Минобрнауки: Россия входит., 2018].

В настоящее время разрыв России с пятеркой лидеров в данном направлении составляет 6,9–1,7 раза. В 2018 г. в указанных международных базах было проиндексировано (учтено) 683 тыс. публикаций из США; 599,4 тыс. – из Китая; 211,7 тыс. – из Великобритании; 180,6 тыс. – из Германии; 171,4 тыс. – из Индии [Scimago journal.., 2018]. Причем отставание России по этому показателю от США по сравнению с 1988 г. увеличилось. По числу публикаций, индексируемых в международных базах данных, Россия-2018 уступает СССР-1988 почти в 3 раза (см. табл.). Хотя, конечно, на это соотношение влияет образование на месте СССР 15 независимых государств, учет научных публикаций которых теперь ведется отдельно.

Подсчитано, что ежегодный прирост публикаций на 10% позволит России к 2024 г. выйти на уровень в 180 тыс. публикаций в год. Этого может оказаться достаточно, чтобы занять заветное пятое место в рейтинге. «Российские исследователи не только приняли новые правила наукометрической политики, но и стараются продемонстрировать все более высокие значения ключевых показателей» [Количество российских публикаций., 2019]. Однако у экспертов возникают вопросы: как увеличение количества публикаций влияет на их качество и как скоро у страны исчерпается ресурс для их форсированного роста?

Показатели результативности отечественных ученых улучшаются за счет увеличения числа российских научных журналов,

Количество российских журналов в базе WoS уже увеличилось со 108 в 2000 г. до 361 в 2018 г., в Scopus – с 212 до 551 соответственно, т.е. в 3–2,5 раза. В 2016 г. в последнюю базу было включено 75 журналов, в 2017 г. – 52 журнала, в 2018 г. – 45 журналов. При этом за

период с 2012 по 2017 г. количество отечественных авторов возросло в базе Scopus с 69,6 до 138,3 тыс. (почти в 2 раза). В базе WoS в 2018 г. количество российских авторов составило 91,0 тыс. [Лепешев, 2019].

В 2018 г. фиксируется снижение темпов роста числа публикаций российских авторов в базе Scopus. Отмечается, что прирост публикаций в международных базах данных в последние годы обеспечивался за счет активизации публикационной деятельности преподавателей вузов (раньше к ним не предъявлялось требований публиковаться за рубежом и авторов из регионов (прежде всего, Сибирского и Дальневосточного ФО). Возникает вопрос, если ли резервы для дальнейшего повышения публикационной активности в России? [Количество российских публикаций., 2019].

Отечественный потенциал публикационной активности можно попробовать определить следующим образом:

– сколько можно написать научных статей в год: экспертная оценка составляет от одной до четырех (в среднем 2,5) статей – большее их количество сопровождается резким падением качества материала;

– кто пишет научные статьи: не исследователи, а научные сотрудники (численность 72 тыс. на I полугодие 2019 г.) и преподаватели вузов (191 тыс. соответственно), на которых в основном и распространяются требования публиковаться.

Таким образом, если все специалисты указанных категорий напишут в среднем по 2,5 научной статьи за год, то их общее количество составит порядка 657 тыс. Следует отметить, что точное количество научных журналов в России неизвестно. Это удивительно, учитывая существующий механизм их регистрации и правило «обязательного экземпляра».

Однако имеющиеся данные весьма противоречивы.

Однако теперь ситуация доведена до абсурда. Публиковать научные статьи, причем международного уровня, стали требовать от преподавателей иностранных языков и физкультуры. Тем, кто не в состоянии выполнить данное требование, приходится увольняться. В результате возникает проблема нехватки

кадров для обучения студентов по этим направлениям и, соответственно, снижается качество высшего образования в стране.

Российская научная электронная библиотека.

Была создана в 1999 г. по инициативе Российского фонда фундаментальных исследований для обеспечения российским ученым электронного доступа к ведущим иностранным научным выходит 14,3 тыс., из них 5,9 тыс. индексируется, а общее количество научных статей оценивается в более чем 450 тыс. [Российский индекс научного цитирования, 2019]. Можно подсчитать, что зарубежные публикации составляют примерно 20% от годового объема научных публикаций отечественных авторов. И в этот процесс вовлечено почти 40% от общей численности научных сотрудников и преподавателей вузов страны. Увеличение данных показателей вдвое (для выполнения цели Нацпроекта «Наука») представляется нереальным.

Можно ожидать, что с 2019 г. и далее темпы роста количества российских публикаций в международных базах данных WoS и Scopus будут снижаться. Хотя улучшение общих позиций возможно, догнать пятерку лидеров России вряд ли удастся. И дело тут не в творческом потенциале отечественных научных кадров или качестве проводимых ими исследований – а в особенностях рынка научной периодики. Количество статей, которое могут опубликовать российские авторы, зависит не только от уровня их работ, но и от политики издателей, в том числе зарубежных.

Рынок научной периодики – научные журналы, базы данных и издательства. К сожалению, авторы официальных документов игнорируют тот факт, что публикации в журналах, индексируемых в международных базах данных WoS и Scopus, все чаще становятся для авторов платными.

Специалисты указывают, что многие иностранные журналы требуют предварительно оплатить «доступ в соответствующую базу данных (аналог электронного архива), без которого просто невозможно подготовить статью, отвечающую требованиям редакции. Стоимость такого доступа весьма высока: от 1,5 тыс. долл. до 3 тыс. евро» [Алавердов, 2019, с. 28].

Если принять в среднем стоимость одной публикации в международных базах данных за 1 тыс. долл., то публикация в 2018 г. 99 тыс. российских статей в журналах базы WoS должна

была принести компании Clarivate Analytics 99 млн долл. дохода

С 2005 г. начала работу с русскоязычными публикациями и в настоящее время является ведущей электронной библиотекой научной периодики на русском языке в мире. Интегрирована с Российским индексом научного цитирования (РИНЦ) – национальным инструментом измерения и анализа публикационной активности отечественных ученых и организаций. eLibrary и РИНЦ разработаны и поддерживаются компанией «Научная электронная библиотека» (по материалам Википедии).

Конечно, это очень грубый подсчет. Однако большинство авторов этих публикаций получают заработную плату прямо (по госзаданию) или косвенно (через гранты) из федерального бюджета. Получается, что в 2018 г.

из государственного бюджета РФ двум частным зарубежным компаниям фактически было выплачено более 170 млн долл. Непонятно только, для чего в этой финансовой схеме присутствуют научные сотрудники и преподаватели вузов? Если чиновники таким образом определили цель Нацпроекта «Наука», то пусть сами за нее и платят. Более того, в условиях нестабильного финансового положения национальных издательств (например, крупнейшее государственное издательство «Наука» несколько лет находилось на грани банкротства), это выглядит как очередная «сдача» российского рынка зарубежным производителям.

Помимо этого, в связи с техническими трудностями при публикации научных статей в журналах определенного уровня, появился спрос на услуги по содействию в организации публикаций. «На новый сегмент рынка услуг вышли сотни посредников, предлагающих весь спектр работ по решению проблемы публикационной активности для конкретного научного сотрудника или преподавателя вуза. Цена на полный «пакет» услуг по организации публикации научной статьи в журналах, индексируемых в системах WoS и Scopus, колеблется от 45 до 120 тыс. руб.» [Алавердов, 2019, с. 29].

Если сопоставить приведенные расходы на публикацию научных статей в журналах, индексируемых в WoS и Scopus, то их величина уже сравнима с размером среднемесячной заработной платы научных сотрудников и преподавателей вузов, а по многим регионам – превосходит ее. Таким образом, возникает еще один – финансовый – барьер для увеличения количества зарубежных публикаций российскими авторами. Одновременно указанные расходы выступают в качестве косвенного налога на занятия научной деятельностью в стране. Фактическое введение нового налога в России никак не сочетается с действующим законодательством, не отвечает декларируемым целям по восстановлению престижа научной деятельности и улучшению оплаты труда научных сотрудников.

Представляется, что выйти из создавшегося положения можно, предусмотрев целевые расходы на публикации российских авторов в журналах, индексируемых в международных базах, в рамках выделяемых государственных средств. Кроме того, необходимы действенные меры по поддержке и повышению качества отечественных научных журналов.

Неизвестно, сколько всего нужно научных журналов. Но очевидно, что они должны быть разного уровня, поскольку публиковаться должны и начинающие исследователи. Отрицательные или промежуточные и спорные результаты также должны быть представлены научному сообществу. Разумеется, не должно быть недобросовестных изданий – «мусорных», «хищнических» или «диссеродельных».

Цитируемость.

Не меньше проблем, чем при использовании показателя публикационной активности, возникает и при применении оценки цитируемости научных работ / их авторов.

Отмечается, что при увеличении числа публикаций российских ученых в западных рецензируемых журналах их цитируемость снизилась [Маленький, 2019]. По этому усредненному показателю (равному 7) Россия занимает 210-е место среди 239 стран

мира [Лепешев, 2019].

Причем состав верхней пятерки предметных областей, в которых Россия представлена наибольшим количеством публикаций, не менялся с 2014 г. В нее входят (иногда меняясь местами) прикладная физика, междисциплинарные исследования в области материаловедения, оптика, междисциплинарная физика, инженерия и электроника. «Российская наука остается узкоспециализированной: она сильна в физике, химии, науках о космосе и Земле,

математике и материаловедении. Добавились нанотехнологии, но развитие биологии и медицины, авангарда XXI в., продолжает буксовать» [Борисова, 2019].

Низкий уровень цитируемости российских исследователей зарубежными коллегами связан не только с ограниченным представительством страны в мировой науке или уровне отечественных работ, но и с рядом социальных и политических факторов.

Термин «хищнические журналы» ввел американский библиотекарь Дж. Билл для изданий, которые за деньги публикуют любые тексты в любых количествах (и поэтому разрастаются до гигантских размеров – до нескольких тысяч статей в год). В России создана более подробная классификация недобросовестных изданий. Выделены «мусорные» – т.е. слабые в научном плане журналы, часто вестники вузов (университетов), публикующие преимущественно своих сотрудников, – а также «диссеродельные» журналы, обслуживающие конкретные диссертационные советы, которые массово штампуют «липовые» диссертации (по материалам Википедии).

Среди них чаще всего называют языковой барьер, разницу образов научного мышления и некоторую «отрешенность» российской науки (особенно гуманитарной) от мировой проблематики [Обжорин, 2018]. Специалисты указывают, что «опубликоваться в журналах, входящих в 1 и 2 квартили (Q1 и Q2) российскому ученому, ранее не имевшему публикаций в международных журналах, просто невозможно, – его статью даже не будут рассматривать» [Алавердов, 2019, с. 29]. Поэтому российские авторы вынуждены выступать в соавторстве с зарубежными специалистами, иногда чисто формальном.

В качестве одного из направлений совершенствования института цитирования в России выступает развитие Российского индекса научного цитирования (РИНЦ). Решение о его создании

было обусловлено тем, что в 1990-х годах лишь одна десятая от всех публикаций российских ученых попадала в международные базы данных (такие как WoS или Scopus). Кроме того, многие направления российской науки (прежде всего, общественногуманитарные дисциплины) там вообще не были представлены.

Проект стартовал в 2005 г., когда компания «Научная электронная библиотека» стала победителем соответствующего конкурса [О проекте., 2019].

РИНЦ (в отличие от основных международных систем цитирования) находится в открытом доступе, что позволяет всем российским ученым без ограничений использовать этот аналитический инструмент оценки (как научных организаций в целом, так и отдельных авторов на основе библиометрических показателей – индекса цитирования и импакт-фактора). К его недостаткам относится то, что первое время РИНЦ индексировал практически все поступающие на рассмотрение журналы. В результате в базе появилось много псевдонаучных и низкокачественных изданий [О проекте.., 2019; Научный мир видит российскую науку.., 2019].

В 2014 г. eLibrary заключила договор с компанией Thomson Reuters о размещении 1000 лучших российских научных журналов из РИНЦ на платформе WoS в виде отдельной базы данных – «ядра» РИНЦ или Russian Science Citation Index (RSCI). Этот проект позволяет значительно улучшить видимость и цитируемость российских журналов в международном информационном пространстве и способствует повышению их качества за счет приведения к международным стандартам. На первом этапе, в 2015 г., в ядро РИНЦ включили только 653; в перечень RSCI-2018 вошло уже 773 издания. Кроме того, была проведена большая работа по очистке РИНЦ от мусорных журналов и низкокачественных публикаций [О проекте., 2019; Научный мир видит российскую науку., 2019].

RSCI включает 10−11% от количества индексируемых изданий в РИНЦ. Это четвертый национальный научный индекс в мире (до него были созданы китайский, корейский и латиноамериканский). Существующий план по его развитию заключается в объединении на этой платформе лучших русскоязычных журналов пространства бывшего СССР. Так, Рабочей группой РАН в 2019 г.

было принято решение о включении в RSCI лучших научных журналов из Белоруссии, Украины и Молдавии; рассматривается вопрос о журналах из Армении и Казахстана. «…Скоро букву R в сокращении RSCI можно будет перевести как Regional (региональный)» [Научный мир видит российскую науку., 2019].

При доработке и наполнении ресурсов РИНЦ / RSCI сможет достаточно полно и объективно отражать ситуацию в российской науке.

Негативные последствия. Специалисты подчеркивают, что неправильные стимулы и попытки применения валовых критериев в науке затрудняют творческую работу и стимулируют очковтирательство. «Стремление околонаучной бюрократии формализовать оценку работы ученых привело к сомнительному лидерству России по числу “мусорных” публикаций» [Аптекарь, 2019].

К чему приводит административное давление, не обеспеченное соответствующими ресурсами, наглядно видно на примере отечественных вузов, которые сейчас вынуждены отчитываться количеством статей. «Нет публикаций – нет финансирования. Университеты, включаясь в эту гонку, тратят миллионные бюджеты на имитацию научных исследований и публикации в журналаххищниках» [Аптекарь, 2019].

Как показал анализ данных Scopus за период 2010–2018 гг., представители российских вузов опубликовали в журналах и издательствах из списка Дж. Билла 15 тыс. статей, причем этот процесс активизировался с 2013 г. Изучение госзакупок вузов за последние пять лет свидетельствует, что российские поставщики услуг по изданию статей в «хищных» журналах получили 89 млн руб. из бюджета, иностранные – 70 млн руб. При этом почти всю сумму денег на закупки, которые удалось найти, потратил Казанский федеральный университет (КФУ). Закупки других вузов крайне незначительны на фоне этих трат. Тем не менее РЭУ им. Плеханова опубликовал 448, РУДН – 258, а Горный университет Санкт-Петербурга – 270 «мусорных» статей [Заякин, Смагин, 2019].

Многие специалисты обращают внимание на то, что в российской наукометрии возобладал подход «культурного колониализма»: наивысшие рейтинги и оценки получают публикации, которые отечественные ученые размещают в зарубежных изданиях.

Управленцы российской наукой «рассматривают зарубежные публикации как более надежный критерий оценки успеха ученого, чем его локальные достижения. Неявный “колониальный перекос” ведет к унизительной для российских исследователей позиции подчинения и полного принятия формальных и неформальных правил игры, господствующих на западных научных рынках.

Подобная ситуация не только не продвигает научную продукцию российских исследователей в международном контексте, но и, напротив, приводит к деградации отечественной общественной науки, которая должна в этих условиях согласиться с навязываемыми тематическими приоритетами» [Горшков, Черныш, 2018, с. 666, 668].

Достоинства и недостатки наукометрического подхода давно известны, в том числе и в России [Татаринов, 1989; Полянин, 2014].

Представляется, что количество публикаций в международных базах данных может оставаться индикатором развития национальной научной сферы, но не должно становиться плановым показателем результативности деятельности научных работников и научных учреждений. Требовать, чтобы научные сотрудники писали и публиковали свои работы, безусловно, следует. Но учитывать нужно разные издания – как статьи (во всех журналах), так и монографии.

Качественные оценки.

Большинство ученых разных специальностей придерживаются мнения, что на сегодняшний день наиболее приемлемым способом оценки результатов научных исследований «остается метод содержательной компетентной оценки, осуществляемой единоличным или коллективным представителем (экспертом, рецензентом, экспертной комиссией, ученым советом и т.п.). В то же время имеются серьезные проблемы, обусловленные тем, что и выбор самих экспертов, и проведение экспертной процедуры всегда связаны с множеством субъективных моментов» [Татаринов, 1989, с. 32, 35].

Кроме того, неурегулированным остается вопрос достойной оплаты за научное рецензирование и экспертизу. Большое значение имеет восстановление в стране репутационных механизмов оценки достижений отдельных ученых и научных организаций, особенно в области присуждения ученых степеней и званий. Необходимо также «скорректировать статус научной работы, которая сейчас относится к сфере услуг» [Маленький, 2019] и способствовать повышению престижа научной деятельности в обществе.

Специалисты подчеркивают, что, несмотря на отдельные отклонения, имеется устойчивая связь между местом ученого в научной иерархии и его результативностью. В свою очередь, позиции социального и профессионального положения в научной иерархии (т.е. статус) определяются «совокупностью ученых степеней и званий, награждениями международными и национальными премиями, членством в зарубежных академиях и научных обществах, включением информации об ученых и их достижениях в различные справочники, энциклопедии и другие престижные издания» [Татаринов, 1989, c. 32].

В России необходимо создать атмосферу общественного неприятия искажений этических норм научной деятельности, в первую очередь путем последовательной борьбы с плагиатом, недобросовестными изданиями и фиктивными диссертациями.

Например, всячески поддерживать деятельность Вольного сетевого сообщества «Диссернет»и повсеместное использование системы «антиплагиат».

С 2013 г. (даты создания) по 2018 г. «Диссертнет» подал в Минобрнауки 116 заявлений только о лишении ученых степеней кандидатов и докторов экономических наук [Половинко, 2018].

В 2016 г. «Диссернет» открыл «Диссеропедию вузов» – каталог образовательных организаций, сотрудники которых либо сами защитили липовую диссертацию, либо принимали участие в таких защитах в качестве научного руководителя или оппонента, – а

также «Диссеропедию российских журналов» – каталог научных журналов, имеющих признаки некорректной редакционной политики. В 2018 г. члены «Диссернета» были включены в состав новой Комиссии РАН по противодействию фальсификации научных исследований. Но хотелось бы, чтобы расследования сообщества в полной мере учитывались ВАКом и другими официальными органами.

 1 Организованное на добровольных началах сетевое сообщество «экспертов, исследователей и репортеров, посвящающих свой труд разоблачениям мошенников, фальсификаторов и лжецов» [Диссертнет, 2019].

Таким образом, качественные оценки результатов научной деятельности могут опираться на данные о статусе, рейтинге и репутации как отдельного ученого, так и научной организации в целом. На основе современных информационных ресурсов и с помощью новых цифровых технологий (в том числе искусственного интеллекта, «больших данных» и т.д.) можно составлять «белые» или «черные» списки научных сотрудников и научных

изданий, выстраивать соответствующие рейтинги научных учреждений и специалистов. Но для реализации этого подхода нужна соответствующая информационная база.

Попытка создания такой информационной системы в России предпринималась – в виде проекта «Карта российской науки».

В 2012–2016 гг. Минобрнауки потратило на него почти 450 млн руб. бюджетных средств. Но в 2017 г. Совет по науке при Минобрнауки заявил, что в течение четырех лет своего существования система работала неудовлетворительно, и попросил пользователей больше ею не пользоваться. Были выявлены многочисленные нарушения в процессе разработки «Карты российской науки» – как финансовые, так и организационно-правовые [Шмыров, 2018].

Провалившаяся попытка реализации, конечно, дискредитировала идею – но не следует отвергать ее совсем. Повышение уровня открытости результатов отечественных научных исследований, проведенных за государственные средства всеми субъектами научной сферы (за исключением секретных разработок), включая ведомственные заказы и работы некоммерческого сектора, а также улучшение функционирования сайтов российских научных учреждений создает громадные информационные ресурсы, которые имеет смысл структурировать и анализировать.

Количественная оценка прикладных исследований и разработок

В настоящее время в России оценке эффективности и результативности прикладных исследований (и разработок) уделяется совершенно недостаточно внимания – особенно на фоне дискуссии по вопросам оценки результатов фундаментальных исследований. В результате процессы, происходящие в этих научных секторах, мало анализируются и слабо осознаются. Вместе с тем даже значительные успехи фундаментальных наук без соответствующего развития отечественного сектора прикладных исследований и разработок не приводят к ускорению инновационного процесса. Более того, их результаты не превращаются в продукты и технологии реального сектора. Именно такая ситуация фиксируется в настоящее время в России – в том числе из-за падения уровня прикладных исследований и разработок.

По патентным заявкам РФ занимает восьмое месте в мире с показателям 46 тыс. в год, тогда как у стран, входящих в топ-5, ежегодно регистрируется свыше 70–75 тыс. патентов [Минобрнауки: Россия входит., 2018].

На долю России в 2016 г. пришлось 1,3% от всех заявок на изобретения (или около 40 тыс.), 0,5% – на промышленные образцы и 0,7% – на полезные модели. По сравнению с советским периодом конца 1980-х годов двукратный регресс страны в данной области сохраняется. Причем если по количеству патентов на полезные модели Россия в 2016 г. занимала четвертое место в мире, то по патентам на изобретения – восьмое, а на промышленные

образцы – 35-е. Особенно впечатляет снижение результатов отечественных прикладных исследований и разработок на фоне роста соответствующих показателей Китая, который сейчас лидирует в этой сфере. В 2016 г. на его долю приходилось 94% выданных патентов на полезные модели, почти 24% патентов на изобретения и на промышленные образцы. В абсолютном выражении в 2016 г.

Россия отставала от Китая по выданным патентам на полезные модели более чем в 100 раз, по патентам на промышленные образцы более чем в 150 раз, по патентам на изобретения – в 12 раз [Интеллектуальная собственность., 2018, с. 7, 11].

Специалисты отмечают низкую производительность и дороговизну передовых российских технологий. Отдача от внутренних затрат на прикладные исследования и разработки при их пятикратном росте (с 64 млн руб. в 2000 г. до 333 млн в 2008 г.) снизилась в 4 раза. Если в 2000 г. за 1 млрд руб. внутренних затрат на прикладные исследования и разработки создавали 10,7 ед. новых технологий, то в 2008 г. – меньше 2,6 ед. В 2000 г. средняя стоимость одной технологии составила 100 млн руб., в 2008 г. – 390 млн руб. «Безадресный» рост финансирования, не увеличивая выхода новых технологий, приводит к их удорожанию. В наибольшей степени влияет на рост количества новых технологий численность исследователей в технических науках [Шульгина, 2013, с. 59, 60].

Неуклонное снижение технологического потенциала исследований и разработок в стране вызывает серьезное беспокойство. Как подчеркивают специалисты, «количество разработанных и освоенных конкурентоспособных технологий мало и продолжает сокращаться, что противоречит общемировым тенденциям и обрекает страну на еще большее технологическое отставание. Основными причинами этого являются недостаточность финансирования, потеря большого количества квалифицированных технических кадров и отсутствие необходимого взаимодействия в системе “наука – производство”. Проблема повышения технологической эффективности науки и усиления ее влияния на обновление и модернизацию экономики не может быть решена вне рамок комплексной научно-технической политики» [Шульгина, 2013, с. 62].

Однако целостного курса, который охватывал бы все звенья инновационного процесса, в стране до сих пор не выработано. В результате, например, не получается воспользоваться «окном возможностей» по расширению потребления отечественной технической продукции, которое возникло из-за введения антироссийских санкций. Политика импортозамещения во многом выродилась в очередную кампанию, так и не была связана со стратегиями и программами научно-технического развития.

Заключение

Практика многих стран мира и многочисленные исследования свидетельствуют – использование наукометрического подхода для оценки продуктивности и эффективности научной деятельности оправдано в определенных рамках. Количественные показатели не могут служить основным критерием, на базе которого принимаются административные решения. Подобные показатели целесообразно применять как дополнение к экспертным заключениям (качественной оценке) при комплексной (системной) оценке результатов научной деятельности.

В настоящее время действия органов управления отечественной наукой направлены на достижение целей Национального проекта «Наука». Но увеличить в требуемом масштабе показатели публикационной активности российских ученых только за счет административного давления невозможно (если, конечно, в очередной раз не прибегать к манипуляциям с цифрами). Для этого необходимо обеспечить научные учреждения достаточными финансовыми ресурсами, принять меры по повышению качества отечественных научных журналов и развитию национальных информационных систем, включая РИНЦ.

Одних только количественных целей и показателей для нормального функционирования и развития научной сферы недостаточно. В России требуется восстановить действие репутационных механизмов в научном сообществе и поднять престиж научной деятельности в обществе. Следует также повысить внимание к оценке эффективности и результативности прикладных исследований и разработок.

Список литературы

1. Алавердов А.Р. Публикационная активность преподавателей отечественной высшей школы и резервы ее повышения // Высшее образование в России. – М., 2019. – Т. 28, № 2. – С. 23–36.

2. Аптекарь П. Как Россия стала лидером по «мусорным» научным публикациям // Ведомости. – 2019. – 24.04. – Режим доступа: https://www.vedomosti.ru/ opinion/articles/2019/04/24/800011-rossiya-liderom-musornim (Дата обращения: 28.08.2019.)

3. Бердашкевич А.П. Российская наука: состояние и перспективы // Социологические исследования. – 2000. – № 3. – С. 118–123.

4. Борисова А. Постатейный рост: что мешает стабильному развитию российской науки // РБК. – 2019. – 13.02. – Режим доступа: https://www.rbc.ru/opinions/ society/13/02/2019/5c5d93b79a794721cbd2c821 (Дата обращения: 28.08.2019.)

5. Горшков М.К., Черныш М.Ф. О критериях оценки результативности деятельности научных организаций и ученых в области общественных наук // Образование и наука в России: состояние и потенциал развития: Сб. науч. ст. – М.: Центр социального прогнозирования и маркетинга, 2018. – Вып. 3. – С. 663–677.

6. Дайджест показателей публикационной активности российских исследователей по данным Web of Science, Scopus / РИЭПП. – М.: Буки Веди, 2018. – Вып. 4. – 56 с.

7. Диссернет. О проекте // Диссертнет. – Режим доступа: https://www.dissernet. org/about/ (Дата обращения: 05.09.2019.)

8. Заякин А., Смагин А. Пиши, Емеля. Государство требует от ученых больше научных статей. А получает горы макулатуры за солидные деньги // Новая газета. Общество. – 2019. – № 45. – 20.04. – Режим доступа: https:// www.novayagazeta.ru/articles/2019/04/20/80297-pishi-emelya (Дата обращения: 04.09.2019.)

9. Ивлев Г.А. О последствиях применения Методики распределения дополнительных бюджетных средств на повышение заработной платы научных сотрудников учреждений сферы науки, ранее подведомственных ФАНО России, 159 применительно к 2019 году // Итоги Пленума Нижегородской региональной организации Профсоюза работников РАН. – 2019. – 26.01. – Режим доступа: www.nnro-pran.ru/news/img/plenym_2019/Ivlev.pdf (Дата обращения: 04.09.2019.)

10. Интеллектуальная собственность России в цифрах: Дайджест показателей патентной активности российских исследователей / сост. И.Е. Ильина, В.В. Лапочкина. – М.: Буки Веди, 2018. – 44 с.

11. Количество российских публикаций в Scopus за год превысило 100 тыс. Что дальше? // Индикатор. Гуманитарные науки. – 2019. – 24.05. – Режим доступа: https://indicator.ru/humanitarian-science/publikatsii-scopus.htm (Дата обращения: 25.08.2019.)

12. Лепешев В.А. Место российских журналов в системе научных публикаций как инструмента оценки публикационной активности: Доклад на 8-й Международной науч.-практич. конференции «Научное издание международного уровня – 2019: Стратегия и тактика управления» (23–26 апреля 2019 г., Москва). – 2019. – Режим доступа: https://conf.rasep.ru/files/conferences/1/ materials/2019.04.23_Lepeshev.pdf (Дата обращения: 18.08.2019.)

13. Маленький А. Убийство науки в России. Почему онемело правительство и аплодировала РАН // ИА REGNUM. Новости. – 2019. – 05.08. – Режим доступа: https://regnum.ru/news/2680809.html (Дата обращения: 25.08.2019.)

14. Маршакова-Шайкевич И.В. Россия в мировой науке / РАН. Ин-т философии. – М., 2008. – 227 с.

15. Мендкович Н. Наука в СССР и России // Полярная звезда. – 2007. – 04.09. – Режим доступа: www.zlev.ru/125/125_55.htm (Дата обращения: 03.09.2019.)

16. Минобрнауки: Россия входит в пятерку ведущих стран по численности исследователей // ТАСС. – 01.11. – 2018. – Режим доступа https://tass.ru/ nauka/5747774 (Дата обращения: 15.08.2019.)

17. Научный мир видит российскую науку через Russian Science Citation Index // РАН. Новости. – М., 2018. – 29.10. – Режим доступа: http://www.ras.ru/news/ shownews.aspx?id=c4a94c37-a606-4027-8d1c-39742e98004e (Дата обращения: 18.08.2019.)

18. Обжорин А.М. Проблемы научных публикаций в России // Метеор-Сити. Наука развития. – Челябинск, 2018. – № 1. – С. 16–23.

19. О проекте. Российский индекс цитирования // eLibrary. – М. – Режим доступа: https://elibrary.ru/projects/citation/cit_index.asp (Дата обращения: 06.09.2019.)

20. Паспорт Национального проекта «Наука» (утвержден 24.12.2018) // Правительство России. – 2019. – 11.02. – Режим доступа: http://static.government.ru/ media/files/vCAoi8zEXRVSuy2Yk7D8hvQbpbUSwO8y.pdf (Дата обращения: 18.08.2019.)

21. Половинко В. Наука покрывать // Новая газета. Политика. – 2018. – № 14, 09.02. – Режим доступа: https://www.novayagazeta.ru/articles/2018/02/09/75444-nauka-pokryvat (Дата обращения: 05.09.2019.)

22. Полянин А.Д. Недостатки индексов цитирования и Хирша и использование других наукометрических показателей // Математическое моделирование и численные методы. – М., 2014. – № 1. – С. 131–144.

23. Постановление Правительства РФ от 08.04.2009 № 312 «Об оценке и о мониторинге результативности деятельности научных организаций, выполняющих научно-исследовательские, опытно-конструкторские и технологические работы гражданского назначения» // Собрание законодательства РФ. – М., 2009. – № 15. – Ст. 1841.

24. Постановление Президиума РАН от 25.03.2008 № 196 «Об утверждении Квалификационных характеристик по должностям научных работников научных учреждений, подведомственных РАН» / РАН. – 2008. – Режим доступа: http://www.ras.ru/presidium/documents/directions.aspx?ID=74cc04fa-5b7f-4... (Дата обращения: 27.08.2019.)

25. Постановление Президиума РАН от 10.04.2019 № 56 «О принципах распределения бюджетных средств и установления нормативов публикационной активности для научных организаций» // Консультант-плюс. – 2019. – Режим доступа: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=EXP&n= 626741#07452236804901422 (Дата обращения: 28.08.2019.)

26. Приказ Минобрнауки РФ № 273, Минздравсоцразвития № 745, РАН № 68 от 03.11.2006 «Об утверждении видов, порядка и условий применения стимулирующих выплат, обеспечивающих повышение результативности деятельности научных работников и руководителей научных учреждений и научных работников научных центров Российской академии наук» // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. – М., 2007. – № 2. – С. 60–65.

27. Публикационная активность России: что говорят Scopus и Web of Science? // Министерство науки и высшего образования России. Проект 5–100. Новости. – М., 2019. – 05.04. – Режим доступа: https://www.5top100.ru/news/100908/ (Дата обращения: 18.08.2019.)

28. Российский индекс научного цитирования // eLibrary. – Режим доступа: https://

elibrary.ru/project_risc.asp (Дата обращения: 07.09.2019.)

29. Татаринов Ю.Б. Количественная и качественная оценка результатов фундаментальных исследований // Вестник РАН. – М., 1989. – № 10. – С. 28–41.

30. Указ Президента РФ от 07.05.2012 № 599 «О мерах по реализации государственной политики в области образования и науки» // Официальный сайт Президента России. – М., 2012. – Режим доступа: http://graph.document. kremlin.ru/page.aspx?1;1610850 (Дата обращения: 03.09.2019.)

31. Указ Президента РФ от 01.12.2016 № 642 «О Стратегии научно-технологического развития РФ» // Президент России. Документы. – М., 2016. – Режим доступа: http://www.kremlin.ru/acts/news/53383 (Дата обращения: 08.07.2019.)

32. Шульгина И.В. Российская наука в технологиях и инновациях // Социология науки и технологий. – 2013. – № 2. – С. 54–63.

33. Шмыров В. Загублена информационная система «Карта российской науки» стоимостью 450 млн // CNEWS. Новости. – 2018. – 29.06. – Режим доступа: http://www.cnews.ru/news/top/2018-06-29_minobrnauki_zagubilo_informatsio...

sistemu_za (Дата обращения: 05.09.2019.)

34. Scimago journal and country rank. – 2018. – Mode of access https://www.scimagojr.

com/countryrank.php?year=2018 (Дата обращения: 18.08.2019.)

Положихина Мария Анатольевна, кандидат географических наук, ведущий научный сотрудник Отдела экономики Института научной информации по общественным наукам РАН (ИНИОН РАН).

Источник: http://inion.ru/site/assets/files/5183/2019_espr_2.pdf

1610. В крепость Троице-Сергиева монастыря во время шестимесячной осады монастыря польско-литовсими отрядами Я. Сапеги и А. Лисовского, прорвался русский отряд Г. Валуева (500 чел.). 22 января осада была поспешно снята.

1700. Пётр I велел русским дворянам носить короткие европейские костюмы вместо национальной русской одежды. Введение «европейского платья» стало одним из направлений европейничанья, которое привело в итоге к культурному расколу русского народа на народ, исповедующий национальную культуру и дворянство приверженное ценностям европейской цивилизации.

1814. Открытие Императорской Публичной библиотеки в С.-Петербурге.

1902. Открыто движение поездов по участку Маньчжурия-Харбин Китайско-Восточной железной дороги.

1929. Образована Московская область.

1943. В ходе Второй мировой войны началась эвакуация японских войск с острова Гуадалканал.

1944. Началась Красносельско-Ропшинская наступательная операция, являвшаяся частью Ленинградско-Новгородской стратегической наступательной операции. Операцию проводили войска Ленинградского фронта (генерал Л.А. Говоров) и Балтиского флота (адмирал В.Ф. Трибуц). В результате операции войска Ленинградского фронта уничтожили петергофско-стрельнинскую группировку противника, отбросили врага на расстояние 60–100 км от города, освободили Красное Село, Ропшу, Красногвардейск, Пушкин, Слуцк и, во взаимодействии с войсками Волховского фронта, полностью освободили Ленинград от вражеской блокады.

1944. Началась Варшаво-Познанская наступательная операция 1-го Белорусского фронта (маршал Г.К. Жуков). 17 января была освобождена Варшава, затем вся западная часть Польши.

1945. Началась Млавско-Эльбингская наступательная операция войск 2-го Белорусского фронта (маршал К.К. Рокоссовский), как часть Восточно-Прусской стратегической наступательной операции, с целью разгрома млавской группировки противника и отсечения группы армий «Центр» от остальных сил немецких войск. В результате операции разгромлено 15 немецких дивизий, занята часть Восточной Пруссии, освобождена часть Северной Польши, блокирована с запада и юго-запада восточно-прусская группировка противника, созданы благоприятные условия для его последующего разгрома.

1945. В бою на р. Висла исключительное мужество и героизм проявили бойцы 1-го стрелкового батальона 215-го гвардейского стрелкового полка 77-й гвардейской стрелковой дивизии. Весь личный состав батальона – 350 солдат, сержантов и старшин были удостоены ордена Славы, за что подразделение получило наименование «Батальон Славы». Всех командиров взводов наградили орденом Александра Невского, командиров рот – орденами Красного Знамени. Командиру батальона Б.Н. Емельянову присвоено звание Героя Советского Союза.

1952. В СССР созданы трубопроводные войска.

1980. Чрезвычайная сессия Генассамблеи ООН осудила ввод советских войск в Афганистан. Запад ответил на ввод войск широкомасштабными экономическими и политическими санкциями, а также способствовал росту исламского фундаментализма и антисоветских настроений в исламском мире.

1992. Основана масонская ложа «Гармония» - первая в современной России. Руководителем назначен Георгий Дергачев. Свою активную работу ложа начала в Москве осенью 1992 г.

1994. Создана Федеральная система разведки и контроля воздушного пространства, предусматривающая объединение всех радиолокационных систем и средств Войск ПВО, Департамента воздушного транспорта, ВВС и ВМФ через систему автоматизации. Руководство Федеральная система разведки и контроля воздушного пространства было возложено на главнокомандующего Войсками ПВО через командующих зонами противовоздушной обороны.

1998. Верховная рада Украины ратифицировала Договор о дружбе, сотрудничестве и партнёрстве между Российской Федерацией и Украиной

Джона Стюарта Милля смело можно назвать одним из первых феминистов, не побоявшихся заявить Англии XIX века о «легальном подчинении одного пола другому»: в 1869 году за его авторством вышла в свет книга «О подчинении женщины». Однако в создании этого произведения участвовали трое: жена Милля Гарриет Тейлор-Милль, ее дочь Элен Тейлор и сам Джон Стюарт. Гарриет Тейлор-Милль, английская феминистка, писала на социально-философские темы, именно ее идеи легли в основу книги «О подчинении женщины». Однако на обложке указано лишь имя Джона Стюарта. Возможно, они вместе с женой и падчерицей посчитали, что к мыслям философа-феминиста прислушаются скорее, чем к аргументам женщин. Спустя почти 150 лет многие идеи авторов не потеряли своей актуальности, они остаются интересны и востребованы в обществе XXI века.