Алия Мустафина выиграла личное многоборье и стала первой абсолютной чемпионкой Европейских игр. PROСПОРТ поднимает архивный материал, в котором рассказывает историю гимнастки — в словах тренеров, наблюдениях журналиста и комментариях психолога.

В спортивную гимнастику шестилетнюю Алию и ее младшую сестренку Наилю пристроил папа, сам в прошлом спортсмен, призер Олим­пиа­ды-76 по греко-римской борьбе. Он работал тренером в ЦСКА, и по соседству, в гимнастическом зале, стали заниматься его дочки. «Я раньше думала, — вспоминает хореограф Раиса Ганина, — что Неля посильнее Алии. Она маленькая, фигура больше для нашего вида спорта подходит, и элементы она более сложные делала. Но после травмы и ухода тренера в ней что-то сломалось. Хотя она по-прежнему тренируется, старается вернуться на прежний уровень».

Алия разрыв с тренером Диной Камаловой тоже переживала тяжело, думала даже бросить гимнастику, хотя в последний год отношения у них не складывались. Авторитарность была эффективна с ребенком, с подростком такие методы не сработали. Тренеры до сих пор пересказывают друг другу историю, как Алия могла простоять на одном месте все занятие, если была с чем-то не согласна. Теперь Камалова работает в Штатах, а Алия после небольшого перерыва начала работать под руководством Александра Александрова. Известного специалиста, воспитавшего олимпийского чемпиона Дмитрия Билозерчева, вернули из Америки на родину — готовить женскую сборную к лондонской Олимпиаде-2012.

«Поначалу я в Алие ничего особенного не заметил, — рассказывает Александров. — Я набирал группу по возрасту, тех, кого можно подготовить к Олимпиаде в Лондоне. Алия подходила. Мне сказали, что она хорошо выступала на молодежных соревнованиях, но после смены тренера энтузиазма у нее поубавилось. Я поговорил с ее родителями, и они разрешили взять ее на сбор на „Озеро Круглое“. Вот там на первых же тренировках стало понятно, что она талантлива. Девочка красивая, красивые линии, достаточно сильная. К тому же у Алии очень хорошая координация — есть спортсменки, способные выполнить только то, что заучено, а она может по ходу выступления внести какие-то поправки, выполнить более простую связку, если чувствует себя не лучшим образом, но сделает все идеально. Новые элементы хорошо схватывает. И больше всего меня удивило, что на соревнованиях она проявляет себя лучше, чем на тренировках. В зале смотришь — ничего особенного, а перед публикой и судьями выступает смело, уверенно. Умеет собираться».

На чемпионате мира — 2010 в Роттердаме об этом наконец узнали не только ее тренеры. Не позволяя себе лишних улыбок, Мустафина победила в личном многоборье, взяла медали на трех снарядах и помогла добыть командное золото. «Как вы себя сейчас ощущаете?» — немецкий корреспондент поймал Алию в паузе перед награждением. «Счастливой», — записал короткий ответ диктофон. «А что мне сделать, чтобы вы улыбнулись?» — журналист, кажется, был готов бежать за мороженым, но, услышав перевод, Алия рассмеялась без посторонней помощи.

Справка

Алия Мустафина — российский гимнастка. Родилась 30 сентября 1994 года в подмосковном городе Егорьевске. Олимпийская чемпионка 2012 года, обладательница серебряной и двух бронзовых медалей Олимпиады. Трехкратная чемпионка мира и трехкратная чемпионка Европы. Объявлена лучшей спортсменкой России 2012 года в рамках конкурса «Спортивная элита-2012», организованного Олимпийским комитетом России.

***

Чемпионат, превративший прилежного талантливого ребенка в лидера сборной страны, случился осенью 2010-го, а зимой 2011-го PROспорт удалось вызволить Алию из жесткого тренировочного графика на несколько часов, чтобы реализовать еще одно волшебное превращение — девочки в принцессу.

В студии было слишком много людей: фотограф, стилист, визажист, продюсер, журналист, водитель — и только одно знакомое для Алии лицо — хореографа Раисы Ганиной (без провожатого спортсменку на съемку не отпустили). Наверное, поэтому девочка выглядела слегка испуганно. На вешалках волновались платья из разноцветной органзы, и, кажется, не все они понравились Алие. Она оценила их отражение в зеркале, пока над ее прической суетилась визажист. На обычную в таких случаях болтовню Алия отвечала односложными «да — нет», не сдержав эмоции лишь однажды: «Я макияж три дня смывать не буду».

Пока Алия старательно и серьезно исполняла прыжки и шпагаты, стараясь не запутаться в пушистых юбках, Раиса, не отпуская глазами ученицу, рассказывала о шести-семи часах ежедневных тренировок, без которых в гимнастике не приходится рассчитывать на результат:

— Когда они готовятся к важным соревнованиям, они все на пределе — как раненые птицы. С ними нужно очень тонко, бережно общаться.

— Чемпионат мира изменил Алию?

— Она повзрослела. Стала серьезнее, большего хочет. Раньше могла работать по принципу «не получается сегодня — сделаю завтра», а теперь нет. Она уже не хочет проигрывать. Следит за тем, что делают другие и что говорят о ней.

— В команде есть ей конкурентки?

— Конечно. Виктория Комова, например, — хорошая, легкая, интересная девочка. И, кстати, они с Алией дружат. Недавно у Вики травма была, а Аля за ней очень ухаживала. Думаю, сейчас она становится внутренним лидером команды.

— Но и конфликты между девочками, наверное, случаются?

— Тут самое страшное, когда команда кого-то осуждает. У нас все доброжелательные девчонки, но если вдруг гимнастка не выполняет до конца работу, которую делают все остальные, ей быстро объяснят, что к чему. Если они чувствуют хитрость, съедят, не пожалеют. Сколько я с ними беседовала на эту тему — все без толку: «Почему только мы должны? Пусть и она делает». Такой уж у нас вид спорта — и личная конкуренция, с одной стороны, и за команду бороться надо, с другой.

— С родителями Алия общается, живя почти круглый год на базе?

— У нее мама — учитель физики. И, как говорит Алия, ей все равно, занимаются дочки или нет, — главное, чтобы были здоровы. Постепенно она меняет свое отношение, но все равно очень переживает. В спортивном смысле сестры Мустафины — гордость отца.

— Маму можно понять — она боится, что ребенок получит серьезную травму.

— Это случается не чаще, чем в обычной жизни. Если тренер профессионал, если он дорожит спортсменкой и стремится показать ее, а не себя, фатальные травмы маловероятны.

— Но ведь случаются такие истории, как в документальном фильме «Сломанные куколки»? Девочка тренируется, не видя и не зная ничего вокруг, а потом — бах — и оказывается кассиром в «Лужниках», как призерка Сиднея Катя Лобазнюк.

— Я знаю эту девочку. Она уехала в Канаду, родила ребенка. А для ее травмы были причины. После чемпионата она расслабилась немного — стала меньше тренироваться, поправилась. С таким весом сложно переворачиваться — вот и получилось. А вообще в том фильме был один негатив к гимнастике. Да, детки рано начинают, но у нас счастливые дети, а не убитые горем, как в той передаче. Они влетают в зал с визгами, с криками, они хотят перекувырнуться, они счастливы выбросить энергию. Может, наши дети что-то упускают по школьной программе — невозможно делать два больших дела одновременно, наверстают потом, — но они все равно развиваются и знают, чего хотят.

***

Съемка закончена, Алия снова обычная девочка в куртке и джинсах, с «айфоном» в руке и телефоном в кармане — хмурится, вполголоса что-то обсуждая с хореографом. Устала? И это тоже, но главное — она хочет сама добраться до «Озера Круглого» на электричке. Но Раиса обещала старшему тренеру, что Алию одну не отпустит. У редакционного водителя позаимствовали выходной — возвращаем чемпионку на базу. Зато есть возможность поговорить.

— Зачем тебе два телефона? — спрашиваю Алию.

— Один для разговоров, другой для «аськи».

— С кем ты там общаешься?

— С друзьями.

— Так они же, наверное, все с тобой тренируются.

— Ну, не только. Есть и неспортсмены. Моя лучшая подруга мечтает пойти в медицинский колледж и стать моей личной массажисткой.

— О чем говорите?

— Болтаем. «Как дела? Что делаешь?»

— И что делает?

— Дома сидит. Или еще что-нибудь.

— Завидуешь такой свободе?

— Нет.

— Какой предмет в школе у тебя самый любимый?

— Да нет особо любимых. Мне просто нравится ходить в школу.

— Когда же ты успеваешь? Опиши свой распорядок дня.

— В 6:20 подъем, иду умываться, потом зарядка часа на полтора, потом завтрак, потом около часа отдыхаем — телевизор смотрим или спим.

— Что смотрите?

— Что попадется.

— Вчера, например, что попалось?

— Не помню. Несколько раз сериал «Маргоша» смотрели.

— Ясно. А дальше?

— Основная тренировка — три часа, потом обед, потом отдых полтора часа, вторая тренировка — три часа, потом массаж, ужин, умыться и спать.

— А когда же школа?

— Ну, после обеда ходим иногда.

— Что по истории сейчас проходите?

— Да я в школу не хожу, нет у меня на это времени!

В голосе звучит раздражение. Ладно, про­ехали.

— Выходной как проводите?

— Иногда нас отвозят в «Мегу» и оставляют там на несколько часов.

— Без присмотра?

— Там нас контролировать невозможно. Я люблю ходить по магазинам.

— По каким больше всего?

— По всем. Люблю всякие безделушки в «Ашане» покупать и одежду.

— Сколько можешь за раз потратить?

— Я не слежу. Думаю, тысяч 25 — мой рекорд.

— Тебе хватает того, что ты зарабатываешь?

— Да, вполне.

— А сколько нужно для полного счастья?

— Счастье же вообще не про деньги.

Этот пинг-понг утомляет и меня, и Алию. Но молчать тоже странно. Спрашиваю про маму с папой — видятся редко, раз в месяц-два, не скучает; про мальчиков — на свидания еще не звали, не до этого; про религию (у Алии мама — православная, папа — мусульманин) — родители оставили ей право самой определиться после совершеннолетия, пока не решила. Звонит телефон — старший тренер волнуется, но мы уже близко. И это видно по настроению Алии. Она почти дома — скоро этот форс-мажор, когда чужие люди чего-то от нее хотят, закончится. Алия улыбается, с хозяйской гордостью показывает новенькие здания на территории базы, и душевно прощается.

***

— Она никогда полностью не открывается, — рассказывает про Алию ее тренер Александр Александров. — Бывают моменты, когда все хорошо и она может рассказать что-то, но в большей степени держит все в себе. И стесняется незнакомых людей.

— Какая она для тех, кого знает?

— Алия никогда не предаст. Иногда девчонки, не сказав никому, уедут в Лобню. Алию поймаешь за руку, спросишь, с кем ездила, а она будет твердить: «Одна». Еще самолюбивая.

— С ней, наверное, непросто общаться?

— На тренировке у нее может моментально измениться настроение. Упрямство проявляется. Но все равно с ней можно найти общий язык. Я после работы в Америке на какие-то эмоциональные всплески учеников стал проще смотреть. Конечно, неприятно, когда ребенок огрызается. Но я пришел к выводу, что отвечать на грубость, что-то выяснять в этот момент нельзя. Проще и эффективнее после тренировки, когда все успокоились, разобраться. Вот и с Алией так. Она и ранимая, и вспыльчивая, поэтому лучше пусть сама с собой побубнит — быстрее отойдет. Но главное — держать ее под контролем, потому что она очень эмоциональная внутри.

— Алия же еще растет. Это сильно усложняет работу?

— В прошлом году она сильно вытянулась. Прибавился вес, увеличилась длина туловища, рук, ног. Приходилось много качаться, чтобы контролировать новое тело.

— Алию прочат в олимпийские чемпионки. Что ей может помешать?

— Во-первых, прибавка в весе — тяжелее работать. И нужно быть аккуратнее, чтобы не получить травму. Во-вторых, они взрослеют. Переходный возраст, влюбленности опять же. Сейчас ведь не Советский Союз, их не закроешь от всего на свете.

— На съемку вы, наверное, Алию со скрипом отпускали?

— Иногда популярность дает отрицательный эффект. Некоторые начинают думать, что они звезды, все умеют и знают. Начинают спорить. С другой стороны, гимнастике нужна реклама. В России сейчас очень мало детей занимается, а без количества сделать сильную гимнастическую страну невозможно.

— У гимнастики сомнительный имидж.

— И это преувеличение. В других видах спорта травм не меньше. Ребенок мало что готов делать добровольно, даже уроки. И слезы — его единственная защитная реакция. Просто в гимнастике она на виду.

— Вас не смущает, что Алия совсем не учится в школе?

— Она умная девочка. Может по-английски общаться, хотя знаний у нее не так много. Она легко ориентируется в современной технике.

— Если бы Алия позвала меня на день рождения, что посоветуете ей подарить?

— Проще всего, наверное, цветы. На 16-летие я подарил ей золотой браслетик, а она потом говорит: «Мне больше сережки нравятся».

— Как считаете, Алия счастлива?

— Не думаю, что они сегодня в полной мере понимают, что такое счастье. Но тот труд, который она вкладывает, он оправдывается. Она стала знаменитой, ее уважают, она путешествует. На сегодняшний возраст она счастлива. Что бы она делала, если бы не гимнастика? Сколько отрицательных примеров! А дома сидеть за компьютером лучше? И в балете, и в музыке тоже заставлять себя приходится. Конечно, ей трудно. Она все спрашивает меня: «Когда мы отдохнем? Когда мы отдохнем? После Олимпиады?» Вот, думаю ближе к Кристмасу отправить ее на недельку в Америку к своей хорошей знакомой, бывшей гимнастке Богинской. Она давно зовет: «Повожу ее по магазинам, погуляем, отдохнете друг от друга». А то ведь как получается: они деньги зарабатывают, а времени потратить их нет. А они же девчонки, молодые, им хочется быть красивыми. Возвращались в прошлом году с чемпионата мира. Выступили хорошо, деньги заплатили, а в магазин не успели. Нас встречают в аэропорту, а девчонки чуть не со слезами на глазах упрашивают: «Поехали в „Мегу“, а не на базу!»

Вижу цель

Чтобы дополнить портрет неразговорчивой героини, PROспорт попросил Алию пройти простой психологический тест — нарисовать дом, дерево и человека, а психолога Ольгу Данилину — прокомментировать его результат.

«Мы имеем дело с неоднозначным характером. С одной стороны, рисунки говорят о некоторой отгороженности человека, о нежелании впускать других людей в свой внутренний, порой весьма причудливый мир, наполненный фантазиями. О склонности жить в мире собственных образов говорит отсутствие почвы — ни человек, ни дерево, ни дом не ограничены снизу уровнем земли. С другой стороны, в рисунках мало плавности, зато много прямоугольников — и это указывает на устремленность человека к цели, к результату. А значит, социум Алие необходим, ей важна его оценка, глубоко внутри она уязвима. Тщательно прорисованный домик указывает на скрупулезность и некоторую зацикленность, зачерненный ствол дерева — на внутреннюю эмоциональную напряженность и склонность к психосоматическим реакциям на стрессы. Половая идентификация человечка четко не проявлена — он получился безликим, таких обычно рисуют взрослые, чтобы от них поскорее отстали. Закрытые двери дома говорят о проблемах с коммуникацией и желании установить свой порядок общения с окружающими. В то же время такие люди способны фанатично идти к цели, концентрируя всю энергию в одном направлении, и могут многого достичь».