Матч сборной России в Подгорице обернулся жутким скандалом: из-за хулиганского поведения черногорских фанатов Игорь Акинфеев получил ожог шеи и сотрясение мозга, а встреча была прервана на 66-й минуте. А для другого армейца ситуация усугубилась еще и травмой.

— Что с вашей ногой? Долго придется лечиться?

— Увы, долго: ближайший месяц точно пропущу. Диагноз мне знаком: надрыв задней поверхности бедра, поэтому и сроки восстановления примерно понятны.

— У вас, как я понимаю, похожая травма уже была?

— Да, причем на этой же ноге. Но в другом месте.

— Лечиться где будете?

— Скорее всего, дома — с нашими физиотерапевтами. Хотя снимок отправили и в Германию, и в Италию.

— Как вы, Алан, восприняли злополучные события на 20-й секунде матча?

— Поначалу ничего не понял. Мы выбегали в атаку, Игнашевич сыграл головой — и вдруг свисток. Обернулся, а Игорь лежит, и все к нему бегут. Когда стало понятно, что произошло, был уверен, что все закончено — как после такого можно играть в футбол? Но через полчаса оказалось, что я ошибался, и это стало самым удивительным в этот вечер. Знаете, больше скажу: есть ощущение, что моя травма стала следствием этого странного решения.

— Каким образом? Она же случилась фактически тайм спустя?

— Мышцы обычно рвутся в двух случаях. Первый: лишний вес и плохая физическая готовность. Ко мне сейчас ни то, ни другое не относится, чувствовал себя прекрасно. При этом вторая причина связана с плохой подготовкой к конкретному матчу, с тем, что ты вышел на поле неразогретым. То есть как раз с нашей ситуацией: после получасового перерыва все остыли, и нагрузки на холодные мышцы в итоге дали себя знать, пусть и не сразу.

— А что вы делали в эти полчаса?

— Ждали в раздевалке, обсуждали ситуацию. Все были уверены: после того, что случилось, матч не может быть продолжен. В душ, конечно, никто не шел, мы не переодевались, но психологически все уже настроились на отмену игры. Что, кстати, добавляло сложности потом, когда продолжить ее все-таки пришлось. Плюс еще все переживали по поводу состояния Игоря, которого увезли в больницу, что тоже настроения не добавляло. Но когда вошел Капелло и сказал: разминаемся, никто, естественно, ничего не сказал — через три-четыре минуты мы уже были на поле.

— А страха, что попасть файером могут в любого из вас, не было?

— У меня лично — нет. Хотя случившееся — просто дикость. Следующим шагом будет отстрел игроков? И если просто ранение — будем играть дальше? Кстати, когда мы вышли, было четкое предчувствие: что-то еще из ряда вон выходящее в этом матче обязательно произойдет.

— Лодыгин нервничал?

— Запасному вратарю всегда тяжело входить в игру, а в такой ситуации — и подавно. Но если Юра и нервничал, то отразилось это только на паре выносов в аут, что совсем не проблема: пусть лучше мяч уйдет за пределы поля, чем влетит в ворота.

— Как в таком состоянии играть в футбол?

— Тяжело. Но мне кажется, что игра получалась, соперника мы переигрывали. Другое дело, что моменты надо реализовывать.

— У вас не появилась мысль, что надо выйти и отомстить за Акинфеева?

— Кому? Черногорским футболистам? Но они ни в чем не виноваты! Мы выходили играть и выигрывать. Кстати, задним числом можно говорить что угодно, но я был уверен, что мы соперника дожмем.

Главный арбитр матча Черногория — Россия Дениз АЙТЕКИН. Фото — Александр ФЕДОРОВ, «СЭ»

— В перерыве вы были в раздевалке?

— Да, лежал на кушетке, держал лед.

— Пауза между таймами тоже ведь не на шутку затянулась?

— Это уже было что-то запредельное! Перерыв затягивался и затягивался, у меня даже мелькнула мысль: если команды и сейчас выведут на поле, то это будет катастрофа. Все снова остыли, но никого, получается, не волнует, что подобная ситуация крайне травмоопасна.

— Когда прозвучало: «Вперед!» — снова никто не протестовал?

— Нет. Лучшим решением для каждого было бы, естественно, прекращение матча, но если надо — значит, надо.

— Где вы смотрели второй тайм?

— Я пошел в душ, а когда вышел и оделся, мы как раз получили право на пенальти. Смотрел эпизод в коридоре, где установлен большой телевизор, а буквально через пару минут мне навстречу потянулись партнеры, уходившие с поля.

— Что там случилось, вам рассказали?

— Кто-то бросил в Комбарова зажигалку и оторванное сиденье.

— Получается, незабитый пенальти фактически принес нам 3:0?

— Надеюсь, что другого решения тут просто не может быть.

После того как на 66-й минуте с трибун в Дмитрия КОМБАРОВА полетели посторонние предметы, судья прервал матч. Фото — Александр ФЕДОРОВ, «СЭ»

— Когда команда в очередной раз вошла в раздевалку, все снова держали в уме продолжение матча?

— Нет, на этот раз все дружно отправились в душ. Ведь после первой паузы всем объявили: еще один инцидент — и матч будет закончен.

— В самолете активно обсуждали случившееся?

— Знаете, я включил фильм, надел наушники и отгородился от внешнего мира. А потом и вовсе уснул. Но вообще, честно говоря, мне подобное впервой, и чувства самые противные. Футбол должен быть праздником, а здесь получились скандал и мучения. Болельщики, неужели вы этого хотите?!

— И последний вопрос: как дела у Игоря Акинфеева?

— Я его после самолета не видел, но все вроде обошлось. Надеюсь, что он, в отличие от меня, сыграет с «Зенитом».

Матч сборной России в Подгорице обернулся жутким скандалом: из-за хулиганского поведения черногорских фанатов Игорь Акинфеев получил ожог шеи и сотрясение мозга, а встреча была прервана на 66-й минуте. А для другого армейца ситуация усугубилась еще и травмой.

— Что с вашей ногой? Долго придется лечиться?

— Увы, долго: ближайший месяц точно пропущу. Диагноз мне знаком: надрыв задней поверхности бедра, поэтому и сроки восстановления примерно понятны.

— У вас, как я понимаю, похожая травма уже была?

— Да, причем на этой же ноге. Но в другом месте.

— Лечиться где будете?

— Скорее всего, дома — с нашими физиотерапевтами. Хотя снимок отправили и в Германию, и в Италию.

— Как вы, Алан, восприняли злополучные события на 20-й секунде матча?

— Поначалу ничего не понял. Мы выбегали в атаку, Игнашевич сыграл головой — и вдруг свисток. Обернулся, а Игорь лежит, и все к нему бегут. Когда стало понятно, что произошло, был уверен, что все закончено — как после такого можно играть в футбол? Но через полчаса оказалось, что я ошибался, и это стало самым удивительным в этот вечер. Знаете, больше скажу: есть ощущение, что моя травма стала следствием этого странного решения.

— Каким образом? Она же случилась фактически тайм спустя?

— Мышцы обычно рвутся в двух случаях. Первый: лишний вес и плохая физическая готовность. Ко мне сейчас ни то, ни другое не относится, чувствовал себя прекрасно. При этом вторая причина связана с плохой подготовкой к конкретному матчу, с тем, что ты вышел на поле неразогретым. То есть как раз с нашей ситуацией: после получасового перерыва все остыли, и нагрузки на холодные мышцы в итоге дали себя знать, пусть и не сразу.

— А что вы делали в эти полчаса?

— Ждали в раздевалке, обсуждали ситуацию. Все были уверены: после того, что случилось, матч не может быть продолжен. В душ, конечно, никто не шел, мы не переодевались, но психологически все уже настроились на отмену игры. Что, кстати, добавляло сложности потом, когда продолжить ее все-таки пришлось. Плюс еще все переживали по поводу состояния Игоря, которого увезли в больницу, что тоже настроения не добавляло. Но когда вошел Капелло и сказал: разминаемся, никто, естественно, ничего не сказал — через три-четыре минуты мы уже были на поле.

— А страха, что попасть файером могут в любого из вас, не было?

— У меня лично — нет. Хотя случившееся — просто дикость. Следующим шагом будет отстрел игроков? И если просто ранение — будем играть дальше? Кстати, когда мы вышли, было четкое предчувствие: что-то еще из ряда вон выходящее в этом матче обязательно произойдет.

— Лодыгин нервничал?

— Запасному вратарю всегда тяжело входить в игру, а в такой ситуации — и подавно. Но если Юра и нервничал, то отразилось это только на паре выносов в аут, что совсем не проблема: пусть лучше мяч уйдет за пределы поля, чем влетит в ворота.

— Как в таком состоянии играть в футбол?

— Тяжело. Но мне кажется, что игра получалась, соперника мы переигрывали. Другое дело, что моменты надо реализовывать.

— У вас не появилась мысль, что надо выйти и отомстить за Акинфеева?

— Кому? Черногорским футболистам? Но они ни в чем не виноваты! Мы выходили играть и выигрывать. Кстати, задним числом можно говорить что угодно, но я был уверен, что мы соперника дожмем.

Главный арбитр матча Черногория — Россия Дениз АЙТЕКИН. Фото — Александр ФЕДОРОВ, «СЭ»

— В перерыве вы были в раздевалке?

— Да, лежал на кушетке, держал лед.

— Пауза между таймами тоже ведь не на шутку затянулась?

— Это уже было что-то запредельное! Перерыв затягивался и затягивался, у меня даже мелькнула мысль: если команды и сейчас выведут на поле, то это будет катастрофа. Все снова остыли, но никого, получается, не волнует, что подобная ситуация крайне травмоопасна.

— Когда прозвучало: «Вперед!» — снова никто не протестовал?

— Нет. Лучшим решением для каждого было бы, естественно, прекращение матча, но если надо — значит, надо.

— Где вы смотрели второй тайм?

— Я пошел в душ, а когда вышел и оделся, мы как раз получили право на пенальти. Смотрел эпизод в коридоре, где установлен большой телевизор, а буквально через пару минут мне навстречу потянулись партнеры, уходившие с поля.

— Что там случилось, вам рассказали?

— Кто-то бросил в Комбарова зажигалку и оторванное сиденье.

— Получается, незабитый пенальти фактически принес нам 3:0?

— Надеюсь, что другого решения тут просто не может быть.

После того как на 66-й минуте с трибун в Дмитрия КОМБАРОВА полетели посторонние предметы, судья прервал матч. Фото — Александр ФЕДОРОВ, «СЭ»

— Когда команда в очередной раз вошла в раздевалку, все снова держали в уме продолжение матча?

— Нет, на этот раз все дружно отправились в душ. Ведь после первой паузы всем объявили: еще один инцидент — и матч будет закончен.

— В самолете активно обсуждали случившееся?

— Знаете, я включил фильм, надел наушники и отгородился от внешнего мира. А потом и вовсе уснул. Но вообще, честно говоря, мне подобное впервой, и чувства самые противные. Футбол должен быть праздником, а здесь получились скандал и мучения. Болельщики, неужели вы этого хотите?!

— И последний вопрос: как дела у Игоря Акинфеева?

— Я его после самолета не видел, но все вроде обошлось. Надеюсь, что он, в отличие от меня, сыграет с «Зенитом».

Хоккеист, нападающий команды ЦСКА, Александр Радулов (28) скоро станет папой! Его возлюбленная Дарья Дмитриева (21), олимпийская чемпионка по художественной гимнастике, беременна.

У Дарьи пока небольшой срок. Пара уже давно вместе. Девушка ходит на все игры ЦСКА, активно болеет за своего любимого и делится в Instagram милыми совместными фотографиями. Ребята действительно очень счастливы!

Мы искренне поздравляем пару с такой прекрасной новостью!

В воскресенье главный тренер сборной России и семь футболистов национальной команды, в их числе Василий Березуцкий, встретились с игроками детских футбольных школ. Березуцкий сказал, что ему хотелось бы сыграть в финале домашнего чемпионата мира.

Защитник сборной России по футболу и московского ЦСКА Василий Березуцкий заявил, что хотел бы сыграть в финале домашнего чемпионата мира в 2018 году, и не против, чтобы соперником по решающему матчу была национальная команда Азербайджана.

В воскресенье главный тренер сборной России Фабио Капелло и семь футболистов национальной команды встретились с игроками детских футбольных школ. Мероприятие прошло в воскресенье перед вечерней тренировкой в Новогорске накануне товарищеского матча со сборной Казахстана. Из игроков присутствовали Александр Самедов, Дмитрий Полоз, Павел Могилевец, Юрий Лодыгин, Алексей Миранчук, Игорь Портнягин и Березуцкий.

«Хотелось бы сыграть в финале (домашнего чемпионата мира), неважно с кем. Если это будет сборная Азербайджана, то это было бы замечательно», — сказал Березуцкий во время общения с детьми. С желанием защитника армейцев согласился и Александр Самедов, который имеет азербайджанские корни.

«Для меня выступление в сборной России — это ответственность, гордость, — продолжил игрок ЦСКА. — Я мечтал играть за сборную, а сейчас мечтаю о том, чтобы как можно дольше защищать цвета флага своей страны».

Защитник вспомнил, под каким номером начинал играть. «Когда я только начинал, я действовал на позиции нападающего. Сейчас это конечно странно, но у меня был 10 номер. Я храню эту футболку у родителей. Естественно, я не могу ее надеть, но я ее ценю и помню. У меня был номер как у великого форварда, — добавил Березуцкий. — В карьере я бы ничего менять не стал».