Поздравляем легенду нашей команды Андрея Кириленко и его супругу Марию с рождением сына, которого назвали Андреем! Рост новорожденного — 48 см, вес — 3400 г.

Андрей-младший — четвертый ребенок в семье Андрея-старшего и Марии. Счастливые родители воспитывают сыновей Федора, Степана и дочь Александру.

Желаем здоровья, счастья и благополучия всему замечательному семейству!

Жизнь футбольного клуба в условиях кризиса, отношение к налогу на легионеров и деятельности агентов, источники формирования бюджета, работа с болельщиками, перспективы ввода в строй нового стадиона, трансферная и селекционная политика, воспитание молодых игроков. Эти и другие темы стали предметом обсуждения во время мастер-класса, который для студентов факультета «Менеджмент в игровых видах спорта» бизнес-школы RMA провел генеральный директор Профессионального футбольного клуба (ПФК) ЦСКА Роман Бабаев.

Фиксация курса, налог на легионеров, агенты

— ЦСКА уже провел переговоры с футболистами относительно фиксации валютного курса при выплате зарплат по действующим контрактам?

—  У нас команда сейчас на сборах, в Испании. И я сам туда завтра отправляюсь – как раз с целью обсудить этот момент. Надеюсь, ребята пойдут на встречу – в трудные времена бывает иногда необходимо проявить корпоративную солидарность: в самом факте таких переговоров я ничего предосудительного, а уж тем более зазорного не вижу. Помню, в свое время, в 2008 году, был такой отрезок, когда вдруг довольно серьезно упал доллар – несколько игроков тогда обратились к руководству с просьбой компенсировать им связанные с этим убытки, и руководство на это пошло. Так что, повторюсь: надеюсь, что теперь, в обратной ситуации, ребята к нашей просьбе отнесутся с пониманием.

Впрочем, это я говорю исключительно о футболистах с российским паспортом. С иностранцами договариваться о фиксации валютного курса абсолютно бессмысленно. Им совершенно все равно, что творится с рублем: они сами живут по большей части в Европе, семьи их живут в Европе, и если для Вернблума в Швеции килограмм яблок стоил 5 евро, то он и сейчас так стоит, и предлагать ему вместо этих пяти евро три, хотя бы и на время, мы, конечно, не можем. Он этого точно не поймет.

— А если этого не поймет и кто-нибудь из россиян, у которых зарплата в контрактах прописана в евро?

—  Я хотел бы особо подчеркнуть, что мы не ведем речь о какой-то бессрочной фиксации курса. Мы предлагаем его зафиксировать только до конца текущего сезона – там уже, я надеюсь, ситуация как-то стабилизируется, по крайней мере, мы будем понимать, чего нам ждать дальше. Это во-первых. И во-вторых: конечно, переговоры с каждым футболистом будут вестись индивидуально, и мы прекрасно понимаем, что, возможно, с кем-то из игроков нам договориться не удастся. Больше того, я вам скажу, что мы считаем эту ситуацию абсолютно нормальной и тем, кто на наши предложения не пойдет, никто потом этого припоминать не станет: «Дескать, Иванов согласился, а Петров не согласился. Позор Петрову!» Нет, конечно, ничего такого не будет.

Тем более, что чье-то несогласие на данном этапе никаких катастрофических последствий за собой не повлечет. Прежде всего потому, что одним из краеугольных камней клубной философии ЦСКА является строгое соблюдение финансовой, бюджетной дисциплины. У нас в общей структуре бюджетных расходов зарплаты игроков составляют только 57 процентов – это очень хороший показатель, особенно если учесть тот факт, что мы живем и работаем в России. Ну и только что состоявшаяся сделка по продаже Думбия, она помогла создать некий задел, некую подушку, которая позволяет нам чувствовать себя достаточно уверенно… На данный момент, я имею в виду… Потому что если курс доллара, курс евро будут и дальше расти, если они достигнут принципиально новых высот, как это предсказывают некоторые эксперты, тогда, конечно, это будет уже совсем другая история…

— В продолжении разговора о финансовой дисциплине… Можете рассказать, как выстраиваются отношения клуба с агентами футболистов?

—  Вы, может быть, видели, не так давно «Новая Газета» опубликовала данные о суммах агентских выплат в российском чемпионате… Я сейчас не помню точно, ЦСКА, по-моему, в этом списке последнее место занимает, ну, или, по крайней мере, мы там где-то в самом низу. Это, собственно, и есть ответ на ваш вопрос… Мы агентов, как бы это помягче выразиться … Ну, одним словом, не жалуем. Особенно – российских. Мы и наших игроков во многом потому так мало подписываем, что с ними, с агентами я имею в виду, на разумных условиях договориться сложно. Бывает, игрок прямо нам говорит: «Меня-то самого все устраивает, но агент недоволен, а раз так, не могу я контракт подписать». При том, что эти агенты в большинстве своем только в момент подписания и возникают, а так футболисты о них годами не слышат.

Я вам приведу два примера. Мне Вагнер рассказывал о своем агенте: он его взял, когда ему было 11 лет, когда еще никому не ясно было, выйдет из него что-то толковое или нет. И вот этот агент ему и бутсы покупал, и уму-разуму учил, и от всяких вредных уличных влияний ограждал, и первый профессиональный контракт ему помог подписать. И вот теперь Вагнеру уже тридцать, а этот агент все еще с ним. Потому, что он – агент. Я имею в виду – настоящий. Такой, какой и должен быть.

И другой пример. ЦСКА заключает первый большой контракт с Дзагоевым. И вдруг непонятно откуда появляется человек, который объявляет себя его агентом. Которого не было, когда мы Алана забирали из Академии Коноплева, и которого, что характерно, сам Алан не знает. Хотя тот ему говорит что-то вроде: «Аланчик, дорогой, да я тебя вот таким помню, я тебя на коленках держал»–я утрирую, конечно, но суть в общем такая… Естественно, мы этого деятеля, что называется, развернули… Нет, я не хочу сказать, что все агенты, российские в том числе, такие – есть и профессионалы среди них – но, увы, их немного: девять из десяти – это не агенты, это просто «крыша».

— Ваше отношение к введению налога на легионеров?

—  Отношение такое, что все это не очень красиво. Начать с того, что это был чистой воды экспромт со стороны РФС – эта тема возникла совершенно неожиданно для членов Исполкома, в заранее оговоренной повестке дня ее не было. Я думаю, тут все просто – РФС просто ищет для себя дополнительные источники доходов, хочет привлечь к этому финансированию еще и клубы. Ну, так честнее было бы об этом прямо и сказать… Тем более, что на зарплату Капелло этих денег все равно не хватит…

В общем, я совершенно никаких резонов не вижу для введения этого налога – есть ведь лимит легионеров, который клубы соблюдают. Есть налоги, которые платят сами игроки. Какой тут еще может быть налог? Вот если бы был предложен такой порядок, при котором клубы, превысившие лимит, за каждого «лишнего» легионера платили бы налог и сумма эта распределялась между теми, кто лимита не нарушил, вот тогда, возможно, это имело бы какой-то смысл… А так…

— Тем не менее, Исполком с введением налога согласился…

—  Согласился, да… Но в этом документе есть такой пункт: размер налога должны предложить представители Лиг – РФПЛ и ФНЛ, во Второй лиге у нас, как известно, легионеров иметь запрещено… Я просто сейчас предвкушаю это обсуждение… Думаю, там в итоге все ограничится какой-нибудь смешной цифрой – 10 тысяч рублей, не больше… Дополнительные расходы, тем более сейчас, никому совершенно точно не нужны.

Бюджет, спонсоры, стадион, болельщики

— Расскажите, пожалуйста, о структуре бюджета ЦСКА, из чего он складывается?

—  У нас доходная часть бюджета этого сезона была утверждена на уровне 80 миллионов долларов – сейчас, конечно, из-за последних событий, приходится констатировать, что цифра эта именно в долларовом исчислении уменьшилась. Если о структуре говорить, то около 60 процентов доходов мы получаем от спонсоров. Где-то порядка 32 процентов – заработки от участия в различных турнирах, включая сюда телевизионные контракты, причем только 15 процентов от общего объема этих поступлений нам приносят внутрироссийские матчи, все остальное – еврокубки. Сегодня участник группового этапа Лиги Чемпионов гарантированно получает от УЕФА 15 миллионов евро, которые поступают именно от продажи телевизионных прав. Российские телевизионные деньги по сравнению с этими – капля в море. У нас в стране на данный момент только 1 миллион 470 тысяч так называемых домохозяйств подключены к каналу «Наш Футбол»: с английскими, с немецкими цифрами это несопоставимо. Когда три года назад создавалась компания «Лига ТВ», мы рассчитывали, что к 2015 году сумма сезонного телевизионного контракта РФПЛ будет находиться на уровне 100 миллионов долларов. В итоге на данный момент мы имеем 30 миллионов и, учитывая опять-таки нынешние реалии, будем довольны, если этот уровень удастся выдержать и в следующем сезоне.

Дальше – билеты и абонементы. Крайне низкий показатель – всего 5, 5 процента от общего дохода. Я не буду его сравнивать с той же Англией, с Германией, но даже во Франции, в Италии, где посещаемость футбольных матчей далеко не 100-процентная, эта статья приносит в клубные бюджеты до 15-20 процентов от общего заработка. Почему так происходит? Конечно, есть объективные причины: когда появляются новые технические возможности, когда футбол становится возможным посмотреть не только по телевизору, не только с компьютера, но даже с экрана личного телефона, это объективно не способствует притоку болельщиков на стадионы. Плюс общее увеличение числа предложений на рынке развлечений – футбол, спорт вообще, сейчас конкурирует с кино, с видеоиграми, с шоубизнесом. Плюс, конечно, инфраструктурные проблемы – комфорт, безопасность на наших стадионах – которые сейчас, по мере строительства новых арен постепенно решаются, но все-таки не так быстро, как нам, возможно, хотелось бы. Это все так.

Но несправедливо было бы объяснять нашу низкую посещаемость – она в прошлом году составила в среднем 13,5 тысяч человек на матче–исключительно этими факторами. Нужно признать, что в чем-то мы сами не дорабатываем. Еще в 2002 году перед клубом была поставлена задача: за пять лет повысить среднюю посещаемость до 25 тысяч человек, тогда, как вы помните, мы играли на «Динамо». Не получилось: и не получилось во многом потому, что мы, наверное, не все мероприятия, не все усилия, направленные на достижение этой цели, доводили до логического завершения. А после переезда в Химки появился еще, знаете, такой соблазн объяснять малое количество зрителей локацией, логистикой – дескать, народ на матчи не ходит потому, что до стадиона добраться сложно, и так далее.

Это, конечно, неправильно, и мы это будем исправлять. Сейчас мы работаем над стратегией развития футбольного клуба до 2020 года, нам в этом помогают специалисты Deloitte, и в этом документе как раз очень большое внимание будет уделено именно работе с болельщиками и вопросам увеличения посещаемости. Думаю, что на нашем 30-тысячном стадионе, который через год будет готов, мы будем в среднем на игру собирать как раз тысяч по 25-27. Это реалистичный прогноз.

Проектировщики предлагали нам сделать арену 50-тысячной, тогда бы на ней можно было играть матчи чемпионата мира. Но мы подумали и решили, что строить 50-тысячник ради двух игр, а потом содержать то, что на каждый матч заполняться не будет, это неправильно.

Вообще, мы свои возможности оцениваем трезво: вот недавно, например, мне показали маркетинговое исследование, в котором говорилось, что в стране насчитывается 11 миллионов болельщиков ЦСКА. Некоторые наши коллеги из других клубов аналогичными цифрами, даже большими, оперировать не стесняются, хотя я не понимаю, откуда они берутся, как высчитываются? Какие 11 миллионов? Где они? В общем, мы эти данные даже публиковать не стали.

— В продолжение темы стадиона. Недавно в прессе прошла информация о том, что он может получить коммерческое название «ВЭБ-Арена». Насколько это соответствует действительности? И, кстати, как вам новое название стадиона «Реала» – «Абу-Даби Бернабеу»?

—  Честно говоря, мне кажется, что они все-таки с этим несколько увлеклись. Хотя, конечно, это только им решать, с кем сотрудничать, что и как называть. Про ЦСКА я могу сказать, что у нас в отношение спонсоров существуют определенные ограничения. Скажем, Herbalife к нам обращался с предложением, но мы его отвергли. Или, допустим, мы никогда не будем рекламировать презервативы, какие-то предметы личной гигиены – ну, вот такова наша позиция.

Что касается непосредственно стадиона: конечно, мы заинтересованы в том, чтобы продать права на его название. Но – при этом мы декларируем, что соглашение должно быть длительным. Десять лет, может быть – восемь, но не меньше. Понятно, что это выгодно клубу, но – это выгодно и самому спонсору. Потому, что только в том случае когда стадион получает коммерческое название надолго, оно укореняется в сознании болельщиков, а может быть, и не только болельщиков. И даже потом, когда контракт закончится и название будет другим, у людей эта арена еще долго будет ассоциироваться с прежним наименованием.

Впрочем, о какой-то конкретике сейчас говорить преждевременно. Разумеется, если бы такая возможность заинтересовала ВЭБ, мы бы этому были рады. Но в нынешней экономической ситуации, которая непонятно, чем и когда закончится, прогнозировать что-либо очень сложно.

— Говоря о статьях дохода, вы не упомянули о мерчандайзинге, торговле клубной атрибутикой. Какие деньги приносит она?

—  В этом нет секрета, деньги очень небольшие – около 350 тысяч долларов в год. Это, безусловно, тоже один из участков, работу на котором нам предстоит усиливать. Пока у нас в Москве два магазина – один на Садовом кольце, на Земляном Валу, второй, поменьше – недалеко от офиса ЦСКА, в районе «Аэропорта». Сейчас они переданы в управление болельщикам – мы считаем, что ребята, с одной стороны, этого заслужили, а с другой – они, как никто другой, понимают, что именно в этом магазине должно продаваться. Впрочем, это временное решение – в дальнейшем мы планируем развивать мерчандайзинг в партнерстве с нашим техническим спонсором – Adidas. На новом стадионе совместно с ними будет открыт большой фан-шоп.

— Правда ли, что генеральный спонсор клуба, компания «Россети», уже сократил выплаты по контракту? И насколько вообще решение «Россетей» спонсировать ЦСКА для них самих было коммерчески обоснованным?

—  По поводу выплат – нет, никакого сокращения не произошло. Контракт выполняется в полном объеме. Насколько мне известно, руководство «Россетей» сотрудничеством с ЦСКА довольно. Компания в момент подписания соглашения с нами была, можно сказать, дебютантом, новым игроком на энергетическом рынке: они решили заявить о себе именно таким образом, для них это было в первую очередь имиджевое решение. Наверное, тут свою роль сыграло и то, что в руководстве у них есть люди не равнодушные к футболу, болельщики – с этим, я считаю, нам повезло.

Кроме того, я могу сказать, что когда мы с «Россетями» подписывали соглашение, то могли выбирать между ними и «Аэрофлотом», который был нашим генеральным спонсором до того и хотел бы продлить отношения именно в этом качестве. Однако по финансовым условиям им, конечно, с «Россетями» было конкурировать сложно. Так что если вы хотели спросить, не был ли при подписании контракта задействован так называемый административный ресурс, то я могу вам твердо сказать: нет, не был.

С другой стороны, я готов согласиться с тем, что такое количество энергетических компаний среди спонсоров футбольных клубов, какое мы наблюдаем сейчас в России, это, конечно, не совсем здоровая тенденция: такого нигде в мире нет, даже, наверное, в Арабских Эмиратах. В идеале хотелось бы, чтобы в футбол приходило побольше производителей реальных потребительских товаров, например, напитков, или автомобилей, как это происходит в той же Европе. Однако пока мы имеем то, что имеем и если мы действительно хотим, чтобы наш футбол развивался, то должны понимать, что партнерство с энергетиками это как раз то, что на данном этапе это развитие и обеспечивает.

— Домашние матчи группового раунда нынешней Лиги чемпионов ЦСКА отыграл при пустых трибунах. Какие потери понес в связи с этим клубный бюджет? И какие меры клуб предпринимает для того, чтобы санкции, примененные к вам из-за поведения болельщиков, не повторились в будущем?

Если говорить о чисто материальных потерях, то речь идет о 5 миллионах долларов, которые мы могли бы заработать на продаже билетов. Кроме того, были, конечно, и потери другого рода : я, например, абсолютно уверен, что не будь этого наказания – пустых трибун на домашних матчах – мы бы в этом розыгрыше выступили лучше. Понятно, что в матчах такого уровня поддержка стадиона очень много значит. А когда вместо поддержки – тишина, гнетущая атмосфера… Играть в такой обстановке очень неприятно.

Главное, что в данном случае, пришла беда, как говорится, откуда не ждали. У нас вообще-то с нашими болельщиками отношения всегда были прекрасные, мы к ним всегда относились внимательно, прислушивались к их мнению. Я вам могу сказать, что у нашего президента при всей его занятости раз в месяц обязательно в графике значится встреча с болельщиками, во время которой все, что они считают для себя важным, все, что важно для клуба, обсуждается предельно откровенно.

Скажем, для нас долгое время главной головной болью была пиротехника. Нас в 2005 году могли исключить из розыгрыша Кубка УЕФА из-за петарды, брошенной на поле в Парме, потом был Ружомберок, который наши вообще чуть не сожгли. Был момент, когда мы с фанатами обсуждали даже такой вариант: мы их сами будем обеспечивать пиротехникой, только пусть они пообещают, что на поле ее бросать не станут. Это, конечно, с нашей стороны была по большому счету шутка, но ребята и сами от такого варианта отказались: я думаю потому, что если бы мы их избавили от всех приключений, связанных с проносом файеров, если бы запретный плод перестал был запретным, для них такое «шоу» сразу бы интерес утратило.... В итоге, с пиротехникой мы все-таки справились. Просто сделали так, что в Химках всех, кого задерживали за ее использование, перестали, как раньше, отпускать за скромное вознаграждение, а сразу вели к мировым судьям, которые прямо тут же, на стадионе, свои вердикты и выносили. Вы мне поверьте, человек, который один раз получил 15 суток за хулиганство, в следующий крепко задумается прежде, чем петарду на поле бросить.

В общем, повторюсь, эту проблему мы, можно сказать, решили: во всяком случае, сейчас она в таких масштабах, как раньше, перед нами не стоит. Но тут вдруг возникла тема расизма. У нас на все эти обезьяньи уханья никто особого внимания давно уже не обращает, но в Европе на это смотрят по другому. Началось все с истории с Яя Туре, которая, на мой взгляд, была надумана, во многом раздута. Тем не менее, мы к предупреждениям УЕФА, которые после нее последовали, отнеслись очень серьезно. Перед игрой в Риме провели очередную встречу с болельщиками, предупредили их о последствиях, которыми для клуба могут обернуться новые эксцессы. И вот именно поэтому для нас, конечно, все что на матче с «Ромой» произошло, оказалось абсолютной неожиданностью. Там была, чего греха таить, ошибка организаторов – они наших посадили рядом со своим фанатским сектором, но это, естественно, никого не оправдывает.

После Рима мы отреагировали уже как могли жестко – ввели «черные списки», заморозили несколько дисконтных программ, которые у нас именно для фанатов действовали… Надеюсь, это принесет результат. Во всяком случае, извинения с их стороны нам уже были принесены…

А вообще, если говорить о проблеме в целом, я считаю, что она сейчас так разрослась прежде всего потому, что у нас с людьми, которые на стадион приходят не ради футбола, очень долго заигрывали. Сейчас все носятся с так называемым Законом о болельщиках, которого именно в виде отдельного закона на самом деле не существует, говорят, что вот теперь –то уж управа на хулиганов найдется. А я как юрист могу сказать, что и раньше в нашем законодательстве, в том же Кодексе об административных правонарушениях, все необходимые инструменты для борьбы с этими явлениями были… Когда в Питере сотни болельщиков выскакивают на поле, когда один из них наносит побои футболисту гостевой команды, и в итоге это все фактически спускается на тормозах, это, конечно, абсолютно неправильно. За такое нужно наказывать. Я не говорю, что наказание должно быть какое-то ужасное, жестокое – нет, но оно должно быть неотвратимым. Только так мы добьемся какого-то прогресса в решении проблемы.

Селекция, трансферная политика, работа Академии

— Нынешняя экономическая ситуация как-то повлияет на селекционную, трансферную политику ЦСКА?

—  Не думаю. Дело в том, что одним из базовых пунктов клубной философии, как я уже упоминал, является строгое соблюдение бюджетной дисциплины: те финансовые параметры, которые утверждены акционерами накануне сезона, должны выполняться неукоснительно – это правило, которого мы придерживались всегда. Последний пример в подтверждение этого тезиса – покупка двух молодых игроков из шведского чемпионата, Алиева и Страндберга.

В тот момент, когда селекционная служба сообщила, что у нас есть возможность их приобрести, свободных денег, необходимых для совершения сделки, даже несмотря на то, что речь шла об относительно небольшой сумме, у нас в бюджете не нашлось. В итоге было решено изыскать дополнительные средства, в том числе, возможно, за счет продажи кого-то из находящихся на контракте футболистов.

Что и произошло: «Рома» заинтересовалась Думбия, мы смогли договориться о выгодных для нас условиях трансфера, и средства, от него полученные, были частично направлены на покупку двух игроков, о которых я говорил. Я считаю эту сделку весьма удачной, в том числе и в плане стратегическом – ведь при продаже футболиста нужно учитывать не только его качество, его статус, а Думбия безусловно был одним из наших лидеров, но и его возраст, и состояние здоровья, и то, сколько времени остается до истечения его контракта. С этой точки зрения, я думаю, момент для расставания с Сейду был выбран весьма подходящий. Ну, и кроме того, как я уже говорил, вырученные от его перехода средства, добавили нам финансовой устойчивости в это действительно непростое время.

Что касается Алиева и Страндберга, то мы, конечно, не исключаем того, что сразу на 100 процентов заменить Думбия эти ребята не смогут, но ведь когда мы покупали самого Сейду, а до того Вагнера, гарантий, что они у нас заиграют, тоже не было. Это скорее – вариант на будущее, и он абсолютно соответствует тому подходу, которого ЦСКА придерживается в своей селекционной и трансферной политике. Состоит он в том, что мы принципиально приобретаем только молодых футболистов, не обязательно тех, которые могут усилить команду прямо сейчас, но имеющих, с нашей точки зрения, перспективу. Таких, которые у нас вырастут, принесут пользу клубу, и которых потом можно будет выгодно продать. Если оценивать все наши трансферы с 2002 года, то, наверное, процентов 80 из них с этой точки зрения были успешными. В том смысле, что большинство приобретенных нами игроков удачно вписывались в состав, а многие из них затем уходили в другие клубы за деньги большие, иногда гораздо большие, чем мы за них в свое время заплатили.

Исключений было немного, одно из них – Витиньо. ЦСКА действительно купил его для себя беспрецедентно дорого , и, к сожалению, не получил той отдачи, на которую рассчитывал. Мы брали самого талантливого молодого игрока Бразилии – в этом сходились практически все, кто его видел, но, увы, у парня возникли проблемы с адаптацией, трудности психологического плана.

Сейчас, как вы знаете, мы отдали его в аренду, в дальнейшем, я полагаю, ситуация может развиваться двумя путями: либо через год он вернется к нам более взрослым, более зрелым игроком, либо мы его продадим – вероятно, туда же, в Бразилию. Там сейчас финансовая ситуация в футболе заметно изменилась, если лет десять назад они в основном продавали своих футболистов, причем недорого, то сейчас сами готовы предлагать и хорошие трансферные условия, и личные контракты. Для нас эти изменения очевидны – в свое время мы за Карвальо заплатили 4 миллиона долларов, а сейчас о том, чтобы бразильца такого уровня за такие деньги приобрести, даже речи идти не может.

Поэтому мы несколько переориентировались – на бразильском рынке работаем уже не так активно, как прежде. Зато открыли для себя шведский – в местном чемпионате играет много талантливой молодежи из Африки. Это хороший вариант: напрямую этих ребят в Россию везти смысла нет, невозможно себе представить, что они такую смену обстановки выдержат. А вот после того, как они в Швеции поживут, поиграют – это уже другой разговор. Ну и цены, конечно, на них другие, не бразильские.

— Кстати, у вас в клубе есть сотрудники, которые отвечают за работу с иностранцами, за их адаптацию в России?

—  Конкретно одного или двух людей, которые бы только за это отвечали, такого нет. Мы этим занимаемся все понемногу: и сотрудники офиса, и селекционная служба, и я сам лично. Это, конечно, тонкий момент – в ЦСКА за эти годы столько иностранцев было, столько людей разных рас, разных вероисповеданий, про национальности я уж и не говорю…

И, конечно, у нас с ними иногда случаются несовпадения, даже чисто в бытовом плане. Например, помню, как того же Карвальо накануне подписания контракта мы повели в ресторан «Шинок». Там, знаете, такая обстановка необычная: козочки живые ходят, свинки, кухня соответствующая – борщ, кулебяки. Нам казалось, ему это будет интересно, а он говорит: «Не понимаю, как это есть можно!» Потом спросил, где тут ближайший фаст-фуд, и вообще, от контракта чуть не отказался.

С Хондой ситуация была в чем-то похожая. Я перед его приездом специально в памяти освежил некоторые факты из японской истории, о культуре их почитал – мне она еще в институте была интересна. Пошли с ним в японский ресторан на Тверской. Он человек вежливый, есть не отказался, но потом все-таки говорит: «Спасибо, все очень вкусно, только это – не суши». А когда я с ним о Куросаве заговорить попытался, он вообще не понял, о ком речь. Не знаю, говорит, не слышал про такого…

— Как вы оцениваете работу детско-юношеской Академии ЦСКА? Вы ей довольны?

—  Я могу сказать, что мы Академии уделяем очень большое внимание, и довольно много в нее вкладываем. У нас сейчас ее годовой бюджет составляет около 5 миллионов долларов, у нас неплохая инфраструктура – 3 искусственных поля, 2 натуральных, 2 мини-футбольных, зимой занятия в манеже ЦСКА проводятся – там тоже новое поле недавно постелено…

Что касается того, довольны ли мы работой Академии?... Знаете, работа все –таки определяется результатом, а результат у нас еще 7 лет назад был – ну просто из рук вон: у нас только 15 процентов воспитанников оставались в профессиональном футболе. На данный момент мы его, правда, подтянули – теперь уже почти половина ребят дорастают до профессионалов – хотя, конечно, не до уровня РФПЛ, в ФНЛ в основном выступают, во второй лиге. Значит, задача на данный момент стоит – сделать так, чтобы больше их играло именно в нашей команде, вообще в высшем дивизионе. И у нас ведь все время кто-то из молодежи в главную команду стучится: Караваев, Нетфуллин, Чернов, Макаров, это я сейчас говорю о тех, кто только в последние годы так или иначе о себе заявлял. Но до сих пор постоянно чего-то ребятам не хватало…

Не знаю… Может быть, если бы мы не были ЦСКА, если бы перед нами не стояли все время самые высокие задачи, можно было бы себе позволить такой вариант: просто ставить молодежь в состав, ставить и ставить. Как Валерий Георгиевич Газзаев делал, ставил и ставил. Доверял молодым, верил, прощал ошибки, незрелую игру, ждал. Тем более, что многим футболистам действительно для того, чтобы раскрыться, нужно время. Вспомните, например, Жиркова, который в ЦСКА из Тамбова пришел уже 21-летним. Он в этом возрасте был практически неизвестен, в него мало кто верил, но он в итоге дорос до уровня игрока сборной и «Челси».

… В принципе мы сейчас на этом уровне в Европе конкурентоспособны. В молодежной Лиге чемпионов из группы выходили, тренеры из «Баварии», из «Манчестер Сити» наших ребят хвалили за технику, за тактическую подготовку. Но вот в плане физики мы им уступаем: у них средний молодой футболист и ростом повыше, и вообще помощнее – сказывается, в том числе то, что там довольно много выходцев из Африки. Хотя главное, конечно, не это. А то, что нам в принципе не хватает внутренних молодежных соревнований, турниров высокого уровня, где молодежь могла бы в футбольном плане расти, развиваться.

В большинстве стран Европы проводятся национальные чемпионаты для возрастов от U-16 до U-21, а у нас это практически невозможно – размеры нашей страны, которыми мы привыкли гордиться, в данном случае – это скорее минус. Я думаю, решение этой проблемы на каком-то локальном уровне невозможно, только на федеральном, государственном. Примером в этом отношении может служить программа, в начале 2000-х годов принятая в Германии: там подготовкой игроков занимаются не только клубные Академии, там государство очень серьезно вложилось в создание земельных, окружных, районных центров развития футбола, там на высочайшем уровне проводятся региональные молодежные чемпионаты. И там, надо сказать, видна отдача, результат. Мы все его видели – прошлым летом в Бразилии.