Ведь коль скоро небо в своей целостности имеет вид сферы,
значит, все крайние точки, равно удаленные от центра, по своей природе
одинаково крайние, между тем как центр, на одну и ту же меру отстоящий от них,
должен считаться пребывающим прямо напротив каждой из них. Но если космос действительно
имеет такую природу, какую же из этих точек можно назвать верхом или низом, не
навлекая на себя справедливой укоризны за неуместное употребление слов? Ибо
центр космоса, строго говоря, по природе лежит не внизу и не вверху, но именно
в центре, в то время как поверхность сферы и центром быть не может, и не имеет
в себе части, как-либо отличной от других, скажем более близкой к центру,
нежели противоположная ему часть. И коль скоро космос во всех направлениях по
природе своей совершенно единообразен, какую пару противоположных наименований
можно к нему приложить, не погрешая против правильного словоупотребления?
Допустим, что в центре Вселенной покоится некое равномерно взвешенное твердое
тело; оно не могло бы продвинуться ни к одной из крайних точек, поскольку
находится со всеми в совершенно одинаковом отношении, а если бы кто-нибудь
принялся обходить это тело по кругу, вновь и вновь оказываясь собственным
антиподом, ему пришлось бы обозначать одно и то же направление попеременно то
как верх, то как низ. Да, поскольку целое, как только что было сказано, имеет
вид сферы, значит, обозначать одно место как верх, а другое как низ не имеет
смысла. Но откуда же пошли эти обозначения и как мы настолько свыклись с ними, что
перенесли их на небо в целом, разделяя последнее надвое? Прийти к согласию
относительно этого мы сможем, если предварительно сделаем одно допущение.
Вообразим, что некто находится в том месте Вселенной, которое преимущественно
отведено природе огня, сосредоточенного там в огромном количестве и отовсюду
туда устремляющегося; пусть для этого человека оказалось возможным встать там и
отделять части огня, кладя их на чаши весов. Допустим далее, что он поднимает
весы, насильственно водворяя отторгнутый огонь в несродный ему воздух;
очевидно, что в таком случае меньшие части окажутся податливее к насилию,
нежели большие. Когда одна и та же сила поднимает в высоту две вещи, меньшая
вещь по необходимости больше повинуется принуждению, а большая – меньше, и отсюда
большое именуется тяжелым и стремящимся вниз, а малое – легким и стремящимся
вверх. На том же самом мы можем поймать и самих себя, когда мы действуем в
отведенной нам части Вселенной. В самом деле, если мы стоим на земле и отделяем
части землеподобных тел, а то и самой земли, чтобы насильственно и наперекор
природе ввести их в чуждую среду воздуха, то обе [стихии] проявят тяготение к
тому, что им сродно, однако меньшие части все же легче, нежели большие, уступят
насилию и дадут водворить себя в чужеродную среду; именно поэтому мы называем
их самих легкими и место, в которое мы принуждаем их направляться, – верхним, а
то, что противоположно тому и другому, – соответственно тяжелым и нижним.
Поучать может каждый, но стоит ли доверять этим поучениям.
Если у вас есть проблема в жизни, и вам нужна помощь, пишите
по адресу rasvopros@mail.ru с пометкой «проблема» в теме
письма.
Copyright Андрей Луда, 2006-2014 г.г. Автор оставляет за
собой право отвечать не на все полученные письма и опубликовывать полностью или
частично, полученные письма без предварительного согласования. В случае, если
Вы желаете свое письмо оставить конфиденциальным, письменно сообщите об этом.