Рассылка закрыта
При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Do you speak English?" на которую и рекомендуем вам подписаться.
Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.
| ← Октябрь 2011 → | ||||||
|
1
|
2
|
|||||
|---|---|---|---|---|---|---|
|
3
|
4
|
5
|
6
|
7
|
8
|
9
|
|
10
|
11
|
13
|
14
|
15
|
16
|
|
|
17
|
18
|
21
|
22
|
23
|
||
|
24
|
26
|
27
|
28
|
29
|
30
|
|
|
31
|
||||||
Автор
Статистика
632 подписчиков
+2 за неделю
+2 за неделю
Английские тексты для чтения с переводом - Статья Джулии Иоффе о Навальном, журнал Нью-Йоркер.
Net ImpactOne man’s cyber-crusade against Russian corruption.by Julia Ioffe APRIL 4, 2011 Источник на английском: http://www.newyorker.com/reporting/2011/04/04/110404fa_fact_ioffe Сетевой УдарКрестовый кибер-поход одного человека против российской коррупции.Перевел vadda (vadda.livejournal.com) Источник на русском: http://vadda.livejournal.com/127718.html Late on a snowy evening, Alexey Navalny, a lawyer and blogger known for his crusade against the corruption that pervades Russian business and government, sat in a radio studio in Moscow. Одним поздним снежным вечером Алексей Навальный, адвокат и блоггер, прославившийся своим крестовым походом против всепроникающей российской коррупции, сидит в московской радиостудии. Tall and blond, Navalny, who is thirty-four years old, cuts a striking
figure, and in the past three years he has established himself as a kind of Russian Julian Assange or Lincoln Steffens. Высокий блондин, 34-летний Навальный производит сильное впечатление; за последние три года он занял в российском обществе место Джулиана Ассанджа или Линкольна Стеффенса. On his blog, he has uncovered criminal self-dealing in major Russian oil companies, banks, and government ministries, an activity he calls “poking them with a sharp stick.” В
своем блоге Алексей раскрывает криминальные схемы, которые проворачиваются в крупнейших российских нефтяных компаниях, банках и министерствах - то, что он делает, сам Навальный называет "тыкать их палкой с гвоздем". Three months ago, he launched another site, RosPil, dedicated to exposing state corruption, where he invites readers to scrutinize public documents for evidence of malfeasance and post their findings. Три месяца назад он открыл еще один сайт - РосПил,
для расследования фактов коррупции; там он призывает посетителей изучать документацию о госзакупках, находящуюся в открытом доступе и сообщать о выявленных злоупотреблениях. Since the site went up, government contracts worth nearly seven million dollars have been annulled after being found suspect by Navalny and his army. С того момента, как сайт начал свою работу, несколько контрактов, признанных подозрительными Навальным и его армией, были аннулированы - стоимость этих контрактов
составила почти семь миллионов долларов. Most remarkably, Navalny has undertaken all this in a country where a number of reporters and lawyers investigating such matters have been beaten or murdered. Самым примечательным является то, что Навальный взялся за эту работу в стране, где целый ряд юристов и журналистов, занимавшихся подобной деятельностью в последнее время, подверглись избиениям или были убиты. By now, Russia’s reputation for
corruption is a cliché, but it is impossible to overstate how it defines public life at every level, all the way to the Kremlin. Коррупция и Россия в наше время - практически слова-синонимы, невозможно преувеличить ту огромную роль, которую играет коррупция в жизни страны - на всех уровнях, вплоть до Кремля. Russia is one of the few countries in the world to slip steadily in Transparency International’s annual rankings. Россия - одна из
немногих стран, постоянно снижающаяся в ежегодном рейтинге Transparency International. Out of a hundred and seventy-eight countries surveyed in 2010, Russia ranks a hundred and fifty-fourth, a spot it shares with Cambodia, Guinea-Bissau, and the Central African Republic. Россия занимает в списке 154-е место из 178, разделяя его с такими странами как Камбоджа, Гвинея-Биссау и Центрально-Африканская Республика. Corruption has reached such extremes that
businesses involved in preparing the Black Sea resort of Sochi for the Winter Olympics of 2014 report having to pay kickbacks of more than fifty per cent. Коррупция достигла такого уровня, что компании, занятые в подготовке курортного города Сочи к зимней Олимпиаде-2014 сообщают о том, что им приходится платить откаты, превышающие 50%. The Russian edition of Esquire recently calculated that one road in Sochi cost so much that it could just as well have been paved with,
say, nine inches of foie gras or three and a half inches of Louis Vuitton handbags. Журналисты русского издания Эсквайр недавно подсчитали, что стоимость одной дороги в Сочи настолько высока, что ее с тем же успехом можно было бы вымостить 8-дюймовым (21,9 см) слоем фуа-гра или 3,5-дюймовым (9 см) слоем сумочек Луи Виттон. In October, President Dmitry Medvedev announced that a trillion rubles—thirty-three billion dollars—disappears annually on government contracts. This
is three per cent of the country’s G.D.P. В октябре президент Медведев сообщил, что за год на госзакупках разворовывается триллион рублей (33 млрд долларов) - три процента ВВП страны. In the studio, Navalny sat next to Evgeny Fedorov, a doughy, bespectacled member of the Duma and a fairly high-ranking member of United Russia, the political party led by Prime Minister Vladimir Putin, which today dominates Russia. Собеседником Навального в
радиостудии был Евгений Федоров - рыхлый господин в очках, член Государственной Думы и довольно высокопоставленный функционер "Единой России" - правящей партии, чьим лидером является премьер-министр Путин. Fedorov had been invited on the air to debate an assertion that Navalny had made in the same studio two weeks earlier. Федорова пригласили с тем, чтобы обсудить заявление Навального, сделанное им в той же студии двумя неделями раньше. When
asked by a radio host what he thought of United Russia, Navalny had said, “I think very poorly of United Russia. На вопрос радиоведущего, что он думает о "Единой России", Навальный ответил: "Очень плохо я думаю о "Eдиной России". United Russia is the party of corruption, the party of crooks and thieves. And it is the duty of every patriot and citizen of our country to make sure that this party is destroyed.” "Единая
Россия" - это партия коррупции, партия жуликов и воров. Долгом каждого патриота и гражданина России является работа на уничтожение этой партии". United Russia announced its intention to file suit against Navalny for slander. Представители "Единой России" заявили о том, что собираются подать в суд на Навального за клевету. Unfazed, Navalny responded with a poll on his blog asking readers whether they agreed with his assertion
that United Russia was in fact a party of crooks and thieves. Нимало не смущенный этим фактом Навальный провел в своем блоге голосование, в котором предложил читателям ответить на вопрос - является ли "Единая Россия" партией жуликов и воров. (Of forty thousand respondents, 96.6 per cent agreed with Navalny.) Из сорока тысяч ответивших 96.6% согласились с мнением Алексея. Then he announced a contest to design a poster
using the “crooks and thieves” line as a slogan. После этого он объявил конкурс на создание плаката с использованием слогана о "жуликах и ворах". Sitting beside Navalny in the studio, Fedorov fumbled nervously with a stack of colored folders and a thicket of scribbled notes. Сидя напротив Навального в радиостудии, Федоров нервно роется в стопке разноцветных папок и кипе написанных от руки заметок. Without
looking at him, Navalny drew a sheet of paper from a slim file in front of him and began to read through a list of members of United Russia’s leadership council. Не взглянув в его сторону, Навальный вытаскивает из лежащей перед ним тонкой папки один-единственный лист бумаги и начинает зачитывать список Высшего совета партии "Единая Россия". He pointed out that one of them, the former governor of oil-rich Bashkortostan, had unified the region’s oil
industry and installed his son as the chairman of the resultant conglomerate. Он замечает, что один из членов совета, бывший глава богатого нефтью Башкортостана, консолидировал всю нефтедобывающую промышленность региона и поставил своего сына во главе образовавшейся корпорации. Navalny then noted that the governor of the Krasnodar region, where Sochi is, had a twenty-two-year-old niece who had somehow come to own a major stake in a multimillion-dollar pipe factory, a
poultry plant, and a number of other businesses. После этого Навальный рассказывает о 22-летней племяннице руководителя Краснодарского края (в состав которого входит и Сочи). Ей каким-то образом удалось стать совладелицей крупного трубостроительного завода, птицефабрики и целого ряда других компаний. The governor of the Sverdlovsk region (Boris Yeltsin’s birthplace), Navalny said, has an eighteen-year-old daughter who owns a plywood mill and a dozen other local businesses. У
губернатора Свердловской области (родины Ельцина), есть 18-летняя дочь - владелица фанерного завода и десятка других местных бизнесов. “How does all this wonderful entrepreneurial talent appear only in the children of United Russia members?” he asked. “What business schools did they attend?” "Почему все эти замечательные предпринимательские таланты проявляются только у детей членов "Единой России"?" - задает вопрос Алексей. - "Какую
они бизнес-школу заканчивали?". Fedorov dismissed this as meaningless invective. (All the officials have denied any wrongdoing.) Федоров все эти обвинения отвергает как беспочвенные (все руководители Совета также отрицают наличие каких-либо нарушений). He accused Navalny of terrorism and of working to undermine the country, implying that he was receiving financing either from the C.I.A. or from the U.S. State Department, if not both. Он
обвиняет Навального в терроризме и в том, что тот работает на ослабление России, намекая на то, что свое финансирование Алексей получает либо из ЦРУ, либо из Госдепа, либо от двух организаций сразу. “Honestly, what you’ve just said is shocking,” Navalny said, perfectly deadpan. "Честно говоря, то, что вы сказали - просто поразительно" - отвечает Навальный с абсолютно серьезным видом. “I thought that, since
you brought so many documents with you, you’d be able to raise substantive objections about the facts of corruption in United Russia, which, I think, are totally obvious.” - "Вы принесли с собой так много документов, и я думал, что вы сможете мне содержательно возражать по поводу фактов коррупции в "Единой России", которые совершенно, мне кажется, очевидны". Fedorov also wanted to contest Navalny’s assertion, taken from the official
property declarations posted on the Russian parliament’s Web site, that Fedorov, a career civil servant, is the owner of five apartments, a house, a summer cottage, and two cars, one of which is a Mercedes. Федоров также хочет оспорить заявление Навального о том, что депутат, всю жизнь проработавший на государственной службе, владеет пятью квартирами, домом, дачей и двумя машинами, одна из которых - Мерседес. The house is a wreck, Fedorov protested, flashing pictures
to the host, and he owns only four apartments. Дом - развалина, протестует Федоров, и показывает ведущему фотографии в подтверждение своих слов, и квартир не пять, а четыре. As for Navalny’s assertion that United Russia provides political cover for the corrupt officials in its ranks, Fedorov had a simple bit of advice: “It’s pointless to discuss each of these examples on its own. На утверждение Навального о том, что "Единая Россия"
крышует в своих рядах коррумпированных чиновников у Федорова есть простой ответ. "По каждому из этих примеров даже нет смысла что-то обсуждать. There is a clear procedure. In instances where the law is broken, the procedure works,” he said. “Write to us. The President even said so himself: ‘Give us the facts!’ ” Потому что существует четкая процедура, и в тех случаях, когда нарушается закон, эта процедура срабатывает" - говорит Федоров.
- "Пишите. Вам же президент сказал: 'Давайте факты'". “But I’ve been writing for many years,” Navalny burst out. “That’s the whole point!” "Я пишу много лет!" - взрывается Навальный. - "Об этом и речь!". Three centuries ago, when Peter the Great was trying to turn feudal, agrarian Russia into a modern state, he encountered a major source of friction inside the system. Три
столетия назад Петр Великий в своих попытках превратить феодальную, аграрную Россию в современное государство столкнулся с большими внутрисистемными препятствиями. “Corruption affected not only the finances of the state but its basic efficiency,” Robert Massie wrote in his biography of the Tsar. "Коррупция влияла не только на финансы страны, но и на базовую эффективность системы" - писал Роберт Масси в своей биографии Петра Первого. “Bribery
and embezzlement were traditional in Russian public life, and public service was routinely looked upon as a means of gaining private profit. - "Взятки и казнокрадство были обычным явлением в общественной жизни России, государственная служба зачастую рассматривалась как способ личного обогащения. This practice was so accepted that Russian officials were paid little or no salary; it was taken for granted that they would make their living by accepting bribes.” Эта
практика была так распространена, что российские чиновники либо получали мизерное жалование, либо не получали его вовсе; считалось само собой разумеющимся, что они сами заработают себе на жизнь взятками". Despite the wild fluctuations of Russian history since the early eighteenth century, not much has changed in this regard. Несмотря на все перипетии российской истории, с восемнадцатого века в этом отношении изменилось немногое. Almost
anyone can be bribed—sometimes with horrific consequences. Подкупить можно почти любого - подчас с ужасающими последствиями. In August, 2004, two passenger planes fell out of the sky within three minutes of each other, killing eighty-nine people. В августе 2004-го, в России с интервалом в три минуты потерпели крушение два пассажирских самолета, унеся с собой жизни восьмидесяти девяти человек. It turned out that they were
downed by two female suicide bombers who had bribed an airport security officer with five thousand rubles—around a hundred and seventy dollars—to let them onto the planes. Как впоследствии выяснилось, их взорвали две террористки-смертницы, заплатившие взятку в 5000 рублей (около 170 долларов) сотруднику безопасности аэропорта за беспрепятственный проход на борт. Government officials don’t just accept bribes but actively solicit them: businesses have
become used to approaches by officials who hint that a certain sum will prevent “problems.” Госслужащие не просто берут взятки - они активно их вымогают: бизнесмены уже привыкли к тому, что чиновники обращаются к ним с обещаниями за определенную сумму уберечь их от возможных "проблем". It has not gone unnoticed that many civil servants live in luxury that doesn’t square with their modest official salaries. Не секретом является
и то, что многие чиновники живут в роскоши, которую невозможно обеспечить с помощью их скромных официальных зарплат. United Russia’s own survey of people who wanted to join the party showed that almost sixty per cent said they were motivated by a desire to solve personal problems, and nearly half were drawn by the opportunity to earn money on the side. Собственный опрос, проведенный "Единой Россией" среди желающих вступить в партию, показал, что почти 60-ю процентами
кандидатов движет желание решить с помощью вступления в партию личные проблемы и около половины привлекает возможность подзаработать денег на стороне. In recent years, Medvedev, eager to lure foreign investors back to Russia, has declared war on corruption. Недавно президент Медведев, желая вернуть иностранных инвесторов в Россию, объявил войну коррупции. Nonetheless, according to the Interior Ministry’s Department of Economic Security,
the size of the average bribe has quadrupled since Medvedev’s election, and many state projects are now undertaken simply to create a pool of money that can then be siphoned off by interested parties. Несмотря на это, согласно данным отдела экономической безопасности МВД России, размер средней взятки вырос в четыре раза с момента прихода Медведева к власти; множество государственных проектов затеваются только ради того, чтобы перекачивать выделенные под них фонды заинтересованным лицам. Elena
Panfilova, the head of Transparency International’s Russian operation, told me that there are two reasons for this: first, as the government fights corruption, bribery becomes more risky, and so the price goes up. Глава российского отделения Transparency International Елена Панфилова объяснила мне, что у этого есть две причины: в связи с объявленной борьбой с коррупцией брать взятки стало более рискованно, и их размеры поползли вверх. “Second, is what
is called the Last Day of Pompeii syndrome,” she said. "Во-вторых, это так называемый "синдром последнего дня Помпеи"", - сказала она. “Everything’s about to collapse, so grab everything you possibly can.” "Всё вот-вот обрушится, так что - хватай что можешь". This has led to such scenes as police pursuing the car of a federal official, who began to toss a million rubles
out of the window for fear that the cops would catch him with the bribe money and arrest him. Это приводит к таким ситуациям, как преследование дорожной инспекцией федерального чиновника, который, опасаясь быть арестованным за взяточничество, стал выбрасывать из окна машины миллион рублей. Fighting corruption in Russia is a dangerous business. Борьба с коррупцией в России - опасное занятие. “Alexey is causing tangible
harm to corrupt, criminal, crooked officials who are not used to people standing in their way,” the Internet entrepreneur and opposition blogger Anton Nossik said. "Алексей наносит ощутимый урон коррумпированным, преступным, жуликоватым чиновникам, которые не привыкли к тому, что кто-то становится у них на пути", - объяснил интернет-предприниматель и оппозиционный блоггер Антон Носик. “It’s more dangerous here now than it used to be. -
"Сейчас это опаснее, чем в прежние времена. Corporations are clearly not into killing—they use P.R. and the courts—but some small official in the provinces whom Alexey deprived of his million dollars could easily send someone after him.” Корпорации не занимаются убийствами - у них есть PR и суды - но какой-нибудь мелкий чиновник из провинции, которого Алексей лишил его миллиона долларов, вполне может кого-нибудь подослать". Such
things have happened before. Такие вещи уже случались. A lawyer named Sergei Magnitsky uncovered a scheme by which a group of Interior Ministry officers allegedly stole two hundred and thirty million dollars from the state. Адвокат Сергей Магнитский раскрыл схему, по которой, как он предполагал, группа офицеров МВД похитила у государства 230 миллионов долларов. In 2008, those same officers had him arrested as he was seeing his
children off to school. В 2008 году группа этих самых офицеров арестовала Магнитского, когда он собирал своих детей в школу. For nearly a year, Magnitsky was kept in Moscow jails, in conditions so filthy that his health rapidly deteriorated. Магнитского почти год держали в московских тюрьмах - в условиях настолько ужасающих, что его здоровье начало резко ухудшаться. Denied treatment, he died handcuffed and screaming in pain. Не
получив необходимого лечения, он умер в наручниках, крича от боли. He was thirty-seven. Ему было тридцать семь лет. There is also the recent case of Mikhail Beketov, a journalist who published exposés of corruption and abuse of authority in the Moscow region and was beaten so badly that he is now crippled and unable to speak. Есть также недавний пример - дело Михаила Бекетова, журналиста, опубликовавшего разоблачительные материалы
о коррупции и злоупотреблении властью в Московской области - он был избит так жестоко, что стал инвалидом и потерял речь. Navalny and his supporters are keenly aware of such brutal reprisals. Навальный и его сторонники прекрасно осведомлены о подобных расправах. “I have a lot of respect for what he’s doing, but I think they’ll arrest him,” I was told by a high-ranking employee at a state corporation that Navalny
is investigating. "Я очень уважаю Навального за его деятельность, но мне кажется, что его арестуют", - сказал мне высокопоставленный сотрудник одной из госкомпаний, чью деятельность расследует Алексей. “He’s taunting really big people and he’s doing it in an open way and showing them that he’s not afraid. - "Он дразнит очень больших людей, делает это открыто и показывет им, что не боится. In
this country, people like that get crushed.” В этой стране таких людей раздавливают". When I asked Navalny’s mother, Lyudmila, if she was afraid for her son, she melted into tears before I even got the question out. Когда я спросила мать Алексея Людмилу, не боится ли она за сына - та расплакалась еще до того, как я успела закончить вопрос. “I have forgotten what normal sleep is,” she said. "Я
забыла, что такое нормальный сон", - сказала она. “I believe in what he’s doing, he’s doing the right thing, but I’m not ready. - " Я верю в то, что он делает, он делает всё правильно, но я не готова. I’m not ready for my son to become a martyr.” Я не готова к тому, что мой сын станет мучеником". Lyudmila and her husband, Anatoly, own a wicker factory,
which they founded in the mid-nineties, southwest of Moscow. Людмила и ее муж, Анатолий, владеют фабрикой по лозоплетению, которую они основали в середине девяностых на юго-западе от Москвы. I met her in her office there, and she showed me a black-and-white photograph of two young parents holding a crying baby. Я приехала к ней в офис, где мать Алексея показала мне черно-белую фотографию, на которой пара молодых родителей держат плачущего ребенка. “Here
he is, with his mouth open, like always,” she said. "Вот он, и рот у него, как всегда, открыт", - сказала Людмила. Alexey was born in June, 1976, near Moscow, in Butyn, a military town closed to the public. Алексей родился в июне 1978 года, в закрытом военном городке Бутынь. His father was a Red Army communications officer. Lyudmila was a young economist and a loyal Communist. Его отец был
офицером связи в армии, Людмила - молодым экономистом и верным членом партии. Navalny’s paternal grandmother was a Ukrainian peasant, and Alexey spent the first nine summers of his life at her cottage, in the countryside just outside Chernobyl. Бабушка Навального по отцовской линии была украинской крестьянкой, и Алексей первые девять лет своей жизни каждое лето проводил в ее деревенском домике, недалеко от Чернобыля. In late April, 1986, when
Navalny was ten, his uncle called Lyudmila, and told her she shouldn’t send Alexey that summer: there had been an explosion at Chernobyl’s nuclear power plant. В конце апреля 1986 года, когда Алексею было десять лет, его дядя позвонил Людмиле и предупредил, чтобы Алешу в этом году не посылали к бабушке - на чернобыльской атомной станции произошел взрыв. As the Soviet government downplayed the disaster, Navalny’s entire paternal family was evacuated and
resettled. Советское руководство пыталось скрыть масштабы катастрофы, в то же время все родственники Алексея со стороны отца были эвакуированы и переселены на новое место. Many of them suffer from thyroid and liver problems to this day. Многие из них до сих пор страдают заболеваниями щитовидной железы и печени. “Alexey doesn’t talk about it much, but Chernobyl had a very big influence on him,” Lyudmila says. "Алексей
не любит об этом говорить, но Чернобыль оказал на него очень сильное влияние", - говорит Людмила. Navalny grew up in a series of military towns in the Moscow region. Детство Навального прошло в переездах между различными военными городками в Московской области. He was a capable but unexceptional student with a habit of telling his teachers what he thought of them. Он был способным, но ничем не выдающимся учеником,
с привычкой высказывать учителям всё, что он о них думает. In 1993, he entered Peoples’ Friendship University, in Moscow, famous for educating students from the Soviet Union’s Third World allies, and decided to study law. В 1993 он поступил в Московский Университет Дружбы Народов (знаменитый своими студентами из стран третьего мира - союзников Советского Союза) изучать юриспруденцию. He recalls finding his college education uninspiring
and corrupt: slipping a fifty-dollar bill into your exam booklets insured a passing grade. Он вспоминает годы учебы, как скучные и пронизанные коррупцией - вложив пятидесятидоларовую купюру в зачетку, можно было гарантировать себе удовлетворительную оценку. He graduated in 1998. Он окончил университет в 1998-м. While he was still in school, he went to work at a Moscow real-estate company. Еще во время учебы
Алексей начал работать в компании по торговле недвижимостью. “Working there taught me how things are done on the inside, how intermediary companies are built, how money is shuttled around,” Navalny says. "Работа в фирме показала мне как всё работает изнутри, как создаются фирмы-посредники, как движутся деньги", - говорит Навальный. At the same time, he obtained a master’s in finance, and, in 2001, he quit real estate
to be a full-time stock trader. В то же самое время Алексей получил степень магистра в финансовой области и, уволившись из фирмы в 2001 году, посвятил все свое время торговле на бирже. He also married a young economist named Yulia Abrosinova, whom he met when they were both vacationing in Turkey. Он также женился на Юлии Абросиновой, молодой девушке с экономическим образованием, с которой встретился во время отпуска в Турции. In
1999, in the fading days of Boris Yeltsin’s Presidency, Navalny joined Yabloko (meaning “apple”), a party that had represented the liberals in government since soon after the fall of the Soviet Union. В 1999-м году, на закате ельцинской эпохи, Навальный вступил в "Яблоко" - политическую партию, члены которой после распада СССР представляли собой либеральное движение в российском руководстве. After Putin came to power, in 2000, Yabloko was increasingly
marginalized. После прихода к власти Путина партия было оттеснена на обочину политической жизни. Navalny quickly became frustrated with the party dynamic and, as Sergei Mitrokhin, the current party head and Navalny’s political mentor, puts it, “made his presence known.” Навального не устраивало положение "Яблока", и он, по словам нынешнего главы партии и, в прошлом, политического наставника Алексея Сергея Митрохина, "заявил
о себе". According to Navalny, “There was constant antagonism between the normal people in the party and some kind of hellish, insane, crazy mass of the leftovers and bread crusts of the democracy movement of the eighties.” Навальный говорит, что "в партии шла постоянная борьба между нормальными людьми и массой каких-то безумных объедков и огрызков демократического движения восьмидесятых". In 2005, Navalny teamed up
with Maria Gaidar, the daughter of a legendary Yeltsin-era economic reformer, to create a movement called Da! (Yes!). В 2005 году Алексей объединил усилия с Марией Гайдар, дочерью легендарного реформатора ельцинской эры с целью создать движение "ДА!". Da! set out to engage an emerging generation of Russians who were too young to have experienced the end of Communism and had come of age in a wealthier, more apathetic time. Это движение задумывалось
для привлечения в политику нового поколения россиян, которое не застало Советский Союз и выросло в более сытые и расслабленные времена. Its aims were diffuse, but the movement spread to many Russian cities. Цели движения были расплывчатыми, однако, отделения "ДА!" скоро появились во многих городах страны. One key component was the hosting of debates. Одной из ключевых идей было проведение публичных дебатов. “The
idea was that, because there are no free debates and no free media, we decided we’re just going to rent a bar, invite two people, and they’re going to debate,” Navalny explains. "Идея состояла в том, что, поскольку в стране не проводится свободных дискуссий и нет свободы СМИ, мы стали бы просто арендовать какой-нибудь бар, приглашать туда двух людей и устраивать между ними дебаты", - объясняет Навальный. “To our surprise, it was
a super-popular project. - "К большому нашему удивлению, проект этот стал супер-популярным. The limiting factor was the size of the space.” Единственным ограничением стала вместимость помещения, где проводились дебаты". Gaidar has described it as “an alternative way to socialize,” and this proved to be one of the project’s biggest legacies. Гайдар описывает эти мероприятия как
"альтернативный метод общения" - и именно это общение оставило наиболее заметный след. Young Russians met older, more established politicians and journalists. Молодые россияне встречались с более взрослыми, респектабельными политиками и журналистами. The debates—witty, raucous, bawdy—gave a community of politically engaged Russians a chance to form the kinds of rivalries and allegiances that the Putin administration was working
to dissolve. Дебаты - остроумные, шумные, вульгарные - предоставили сообществу политически активных россиян уникальный шанс сформировать альянсы за и против определенных идей - возможность, над уничтожением которой так старательно работала путинская администрация. They ended when neo-Nazis and soccer hooligans started showing up and brawling. Дебаты пришлось прекратить, когда на них стали приходить неонацисты и футбольные хулиганы и устраивать там
потасовки (Navalny was arrested for roughing up one of the intruders.) (Навального однажды арестовали за нападение на одного из дебоширов). By then, though, Navalny was deep in conflict with Yabloko’s leadership. К этому времени между Навальным и руководством "Яблока" нарастал конфликт. The party had been excluded from the government in 2007, when it lost its last four seats
in the Duma. В 2007-му году партия потеряла последние властные рычаги, когда она лишилась всех своих четырех мест в Думе. After this disaster, Navalny publicly pushed for the ouster of Grigory Yavlinsky, a founder of the party and hero of the democracy movement in the nineteen-eighties. После этой катастрофы Навальный стал публично выступать за отстранение от руководства партией Григория Явлинского - основателя партии и героя демократического движения
восьмидесятых. Navalny recalls being summoned to a meeting called by the party’s federal council (of which he was a member) to discuss his “membership in the party.” Навальный вспоминает, как его пригласили на заседание федерального совета "Яблока" (членом которого он являлся), чтобы обсудить его "членство в партии". The stated reason was Navalny’s espousal of nationalist views. Официальным
поводом были националистические взгляды Алексея. He had been photographed attending planning meetings for the Russian March, a hardline nationalist march that has coursed through Moscow, sometimes violently, every November since 2005, chanting such slogans as “Russia for Russians!” Достоянием общественности стали фотографии, на которых Навальный запечатлен на заседании планового комитета "Русского Марша" - крайне правого движения, чьи ежегодные демонстрации,
зачастую выливающиеся во вспышки насилия, проходят в ноябре в Москве, начиная с 2005 года. Участники марша скандируют такие лозунги как "Россия для русских!". Liberal parties had reacted to the Russian March with horror, branding it a neo-Nazi parade. Либеральные партии с ужасом отреагировали на проведение "Русских маршей", заклеймив их "неонацисткими парадами". Navalny argued that the event attracted more “normal”
participants than “sieg heilers,” and that liberals were making themselves irrelevant by failing to address an upswell of nationalism in a constructive way. Навальный утверждает, что мероприятие привлекло больше "нормальных" участников, чем "зигхайлеров", и, что отказываясь конструктивно реагировать на рост национализма в обществе, либералы теряют свою релевантность. At the meeting with Yabloko’s leadership, Navalny delivered a sarcastic
speech, at the end of which he jumped up and yelled “Glory to Russia!” and stormed out of the room. Во время встречи с руководством "Яблока" Навальный произнес речь, полную сарказма, по окончании которой он вскочил, воскликнул "Слава России!" и бросился вон из зала заседания. The whole council, except for one member, voted for his expulsion. Совет партии, за исключением одного человека, проголосовал за исключение Навального
из "Яблока". Navalny works in a somewhat spartan office in downtown Moscow, where he runs a small corporate law firm. Навальный работает в несколько по-спартански обставленном офисе в центре Москвы, где ему принадлежит небольшая юридическая фирма. In the dead of the Russian winter, the radiators don’t always work, and Navalny’s secretary, delivering his tea, shivered in a puffy jacket. В разгар русской
зимы батареи в офисе работают с перебоями, и секретарша Алексея, принесшая ему чай, ежится от холода в пуховой кофте. Navalny has four employees and hires additional attorneys as needed. У Навального четверо подчиненных; в зависимости от загруженности, он иногда нанимает дополнительных юристов. He claims that he takes on just enough work to pay salaries and to feed his family, devoting the rest of his efforts to anti-corruption initiatives. Алексей
утверждает, что работает ровно столько, чтобы хватало на поддержание семьи и зарплаты работникам - всё остальное время он отдает борьбе с коррупцией. As his fame has grown, so have his fees. С ростом его известности выросли и его гонорары. “For Moscow, they’re well above average,” he says. "По Москве они намного выше среднего уровня", - говорит он. Navalny works at a doughnut-shaped
conference table, behind drifts of paper and a laptop bristling with memory sticks. Навальный работает за круглым столом для совещаний, обложенный стопками бумаг, за ноутбуком, ощетинившимся флеш-картами. Propped up against one wall is a dry-erase board. У стены стоит доска для рисования. When Navalny describes corruption, he covers the board in arrows and circles, explaining merrily as he draws, as if he were telling an amusing
anecdote. Описывая коррупционные схемы, Навальный рисует на доске поясняющие кружки и стрелки; вид у него при этом такой, как будто он рассказывает занимательнейшую историю. He anthropomorphizes delinquent companies as “guys” and dismisses complex chains of shell companies as “utter trash” and “total hell.” Он приписывает убыточным предприятиям человеческие черты, называя их "ребятами" и разносит в пух
и прах сложные цепочки подставных компаний-посредников, характеризуя их как "полный мусор" и "сплошной мрак". At times he seems almost delighted at the sheer absurdity of it all. Временами выглядит так, как будто Навальный наслаждается абсурдностью описываемой им картины. Navalny’s campaign against corporate corruption began in late 2007, when he decided to acquire some stock in Russia’s big state companies. Навальный
начал свою кампанию против коррупции в конце 2007 года, когда решил приобрести небольшой пакет акций одной из крупных российских госкомпаний. He figured that companies like Gazprom (the state gas monopoly), Rosneft (the state oil concern), and Transneft (the government’s oil-transport monopoly) should be safe and profitable investments. Он рассчитывал, что такие компании, как Газпром (государственный газовый монополист), Роснефть (государственная нефтяная корпорация)
и Транснефть (госмонополия, занимающаяся транспортировкой нефти) - безопасные и прибыльные вложения капитала. He was also curious to see what went on inside these notoriously opaque institutions. Ему также было интересно, что происходит внутри этих компаний, печально знаменитых своей непрозрачностью. So he bought a few shares in each company, as well as in a couple of state-owned banks. All told, he spent about forty thousand dollars. Он
купил небольшое количество акций этих компаний, плюс пакеты акций нескольких банков, принадлежащих государству - всего на сумму около сорока тысяч долларов. He quickly noticed that the companies, despite surging commodity prices and prime access to Russia’s vast natural resources, paid surprisingly small dividends. Навальный быстро заметил, что эти компании, несмотря на рост цен на сырье на мировом рынке и на свой прямой доступ к гигантским месторождениям
полезных ископаемых в России, платят удивительно маленькие дивиденды. Then he learned, from a newspaper article, that Transneft had donated three hundred million dollars to charity in 2007 alone. Затем он прочел в газетах, что только в 2007 году Транснефть пожертвовала на благотворительность триста миллионов долларов. The sum was more than ten per cent of its profits that year and more than it spent on maintaining its entire network of pipes, but
Transneft did not disclose where the cash went. Эта сумма превышала годовые затраты на эксплуатацию трубопроводов Транснефти и и была больше 10% от годовой прибыли компании, однако Транснефть не раскрывала, куда именно были направлены эти деньги. “No one had seen any traces of this charity,” Navalny told me. "Никто этих денег никогда не видел", - говорит Навальный. “I spoke to many managers
and employees of the biggest charity organizations, and they said they’d never seen this money.” - "Я разговаривал с большим числом руководителей и работников крупнейших российских благотворительных фондов - никто из них этих денег в глаза не видел". As the owner of two shares of Transneft, he wrote to the company’s president. Будучи владельцем двух акций Транснефти, он написал президенту компании письмо. “Please
provide me with a list of organizations that received financial support in 2007,” he wrote, noting that “philanthropy is not one of the goals and objectives of the company.” "Пожалуйста, предоставьте мне список организаций, получивших финансовую помощь в 2007 году", - говорится в письме, а также отмечается, что "филантропия не является одной из задач, стоящих перед компанией". Transneft declined the request for information, so
Navalny went to the Interior Ministry’s Economic Security Division and asked them to open a criminal investigation. В Транснефти отказались предоставить запрошенную Навальным информацию, и он обратился в отдел по борьбе с экономическими преступлениями МВД с просьбой о возбуждении уголовного расследования. This is how the investigation proceeded: A detective asked Transneft to give testimony regarding the charges. Расследование протекало следующим
образом : следователь попросил менеджмент Транснефти дать показания по существу выдвинутых обвинений. В Транснефти давать показания отказались. They didn’t, so he closed the case. (The state prosecutor’s office overruled this decision, and reopened the case.) Следователь дело закрыл (прокуратура отменила решение следователя, и дело было открыто вновь). Then the detective went to Transneft, but was unable to question anyone. Затем
следователь отправился в Транснефть, но не смог никого допросить. He closed the case. (The prosecutor’s office overruled this, too.) Следователь дело закрыл (прокуратура опять отменила это решение). Then the detective stopped doing anything at all. После этого следователь вовсе прекратил заниматься этим делом. When Navalny appealed to the court, the detective claimed to have lost the case materials. (The
court recognized Navalny’s claim of negligent inaction.) Когда Навальный обратился с жалобой в суд, следователь заявил, что потерял все материалы по делу (суд вынес решение в пользу Навального о преступной бездеятельности следствия). The progress of the investigation was perhaps unsurprising. Темпы продвижения расследования по этому делу не должны никого удивлять, Transneft is one of the biggest companies in Russia, and transports ninety-three
per cent of the country’s oil. Транснефть - одна из крупнейших российских компаний и по ее трубам течет 99% всей российской нефти. More important, it is owned by the Kremlin, and the energy minister is the chairman of the board. Более того - компанией фактически владеет Кремль, председатель совета директоров корпорации - министр энергетики РФ. “I can understand this cop,” Dmitry Volov, a soft-spoken young
lawyer who takes all Navalny’s various cases to court, told me. "Я понимаю этого мента", - говорит молодой, с тихим голосом юрист Навального Дмитрий Волов, в чью обязанность входит представлять интересы Алексея в судах. “He’s some average detective in the Interior Ministry. Yesterday, he had an apartment robbery. "Он простой следователь МВД. Вчера он занимался расследованием квартирной кражи. This
morning, he had a drunken brawl. And this afternoon he gets an allegation of a theft of seven billion rubles from Transneft. Сегодня утром - пьяной дракой. А после обеда к нему попадает дело о воровстве семи миллиардов рублей в Транснефти. So he starts getting nervous. But, most likely, the case comes with a note from his superiors, saying, ‘Vasya, don’t make too much of a fuss. Он начинает нервничать. Что самое главное - дело к нему попадает
с запиской от начальства - "Вася, не надо шума. We’ll cover you on this. Just don’t make any sudden moves.’ ” Мы тебя прикроем. Только не делай резких движений". Nearly three years later, Transneft has refused to provide Navalny with the documents he requested, challenging his claim to be a shareholder of the company. Почти три года спустя Транснефть все еще отказывалась предоставить Навальному
финансовую отчетность, оспаривая его право считаться акционером компании. The corporation also stalled in court, waiting for the result of an appeal by Rosneft to Russia’s Constitutional Court, arguing that a law giving broad access to shareholders is unconstitutional. Компания также затягивала судебное разбирательство, ожидая решения Конституционного суда по иску Роснефти, в котором те просили признать неконституционным закон, обязывающий предоставлять акционерам
подробную информацию о деятельности компании. In February, the Constitutional Court, to everyone’s surprise, rejected Rosneft’s reasoning, and a Moscow arbitration court ruled that Navalny was indeed a shareholder and that Transneft had to provide the documents he requested. В феврале Конституционный суд, ко всеобщему изумлению, отклонил иск Роснефти. Московский арбитраж подтвердил статус Навального, как акционера Транснефти, и распорядился предоставить ему
всю затребованную им документацию. Transneft is appealing the decision. Транснефть оспаривает это решение в суде вышестоящей инстанции. In the meantime, the press has tried to figure out where the three hundred million dollars could have gone. В это время некоторые журналисты попытались проследить за судьбой тех самых трехсот миллионов долларов. A report in Vedomosti, the Russian business daily, alleges
that Transneft funnelled the money to two organizations: the Assistance Fund and the Kremlin-9 Fund. В опубликованном в "Ведомостях" материале рассказывалось о том, что Транснефть направила деньги двум адресатам - фонду "Содействие" и фонду Кремль-9. It was unclear what exactly the Assistance Fund did, as there were a hundred and forty-four establishments with the same generic name. Выяснить, чем занимается фонд "Содействие",
оказалось невозможным - в России зарегистрировано 144 организаций с таким названием. The Kremlin-9 Fund, on the other hand, officially supports the Federal Protective Service (the Russian analogue of the Secret Service). С другой стороны, фонд Кремль-9 официально поддерживает Федеральную Службу Охраны (аналог американской Secret Service). When I asked the fund’s president what his organization does, he said, “Go look it up on the Internet,”
adding “I’m not a pedagogue!” Когда я спросила, чем занимается фонд, его президент ответил : "В Интернете поищите", - добавив, - "Я вам не педагог!". With some coaxing, he managed, “We help veterans and current employees. There are lots of unpredictable situations in life.” После некоторых уговоров он признался, что "мы помогаем ветеранам и сотрудникам ФСО. В жизни всякое случается". When
I asked if their funding came from Transneft, he told me it was “an accounting secret.” На мой вопрос, финансируется ли деятельность фонда Транснефтью, он заявил, что это - "коммерческая тайна". When I asked a Transneft representative where the charity money went, he responded, angrily, “We don’t like to publicize such things. Когда я спросила представителя Транснефти об адресатах их благотворительности, он раздраженно заявил,
- "Мы такие вещи не афишируем. We don’t do charity for the P.R.” And he compared Navalny to Goebbels. Мы не занимаемся благотворительностью ради пиара". Он также сравнил Навального с Геббельсом. Navalny discovered similarly odd arrangements at other government companies in which he owned stock. Навальный обнаружил, что подобные странные схемы существуют и в других госкомпаниях, акционером которых он является. Gazprom
turned out to be buying gas from a small independent gas company, Novatek, through an intermediary, Transinvestgas. Оказалось, что Газпром, через посредническую фирму Трансинвестгаз, закупал газ у Новатека, небольшой независимой компании. A police investigation discovered that only a few days before Gazprom bought the gas from Transinvestgas it had turned down an opportunity to buy exactly the same gas directly from Novatek for seventy per cent less. Уголовное
расследование выявило, что всего за несколько дней до заключения сделки с Трансинвестгазом Газпром отклонил предложение Новатека купить у него газ напрямую, на несколько процентов дешевле. Transinvestgas then channelled at least ten million dollars of the difference in price to a consulting company, which, the police found, had been registered using two stolen passports. После этого Трансинвестгаз переправил как минимум 10 миллионов долларов вырученных от сделки на счет консалтингоой
фирмы, зарегистрированной, по словам следователей, на два украденных паспорта. One of Navalny’s favorite cases involves V.T.B., a major Russian bank, eighty-five per cent of which is owned by the government. (Russia’s finance minister is chairman of the board of directors.) Одно из любимых дел Навального затрагивает ВТБ, один из крупнейших российских банков, 85% которого принадлежит государству (министр финансов - председатель совета директоров). Navalny
discovered that V.T.B. purchased thirty oil-drilling rigs from a Chinese company. Навальный обнаружил, что ВТБ приобрел у одной китайской компании тридцать буровых установок. But, instead of buying them directly, it purchased them at a fifty-per-cent markup through an obscure intermediary, registered in Cyprus, which kept the difference—a hundred and fifty million dollars. Однако вместо того, чтобы приобрести их напрямую, ВТБ провел сделку через
сомнительного посредника, фирму, зарегистрированную на Кипре. В результате цена на установки оказалась на 50% выше, а посредник положил в карман разницу - 150 миллионов долларов. Navalny’s face hovers between laughter and incredulity as he describes the setup. Алексей то смеется, то недоумевает по поводу истории, которую сам же нам рассказывает. “I’ve been working on this for a long time, and I’ve been able to find almost all
the documents,” he told me, digging around in his stacks of paper. "Я долго работал над этим делом и смог раскопать практически все документы", - говорит он мне, роясь в стопках бумаг, сложенных на его столе. The difficulty for V.T.B., he claimed, was that there were problems leasing the drilling installations. Проблема ВТБ, по словам Навального, состояла в том, что им никак не удавалось сдать буровые установки в аренду. “You
can’t hide drill rigs,” he said. “You can’t sink them, you can’t toss them out. It’s four and a half thousand train cars of equipment.” "Спрятать их невозможно", - говорит он - "Их нельзя утопить, нельзя выкинуть. Это четыре с половиной тысячи вагонов оборудования". Navalny found out that the rigs were being stored in Yamal, a remote northern region. Навальный выяснил, что установки были отправлены
на хранение на Ямал - удаленный северный регион. He went to see the rigs for himself and took a cameraman to film what he saw. Он отправился туда, чтобы лично посмотреть на установки и захватил с собой видеооператора, чтобы заснять увиденное. “It’s literally a boundless snowy field which is sown with thousands of tons of metal,” he said. "Это буквально бескрайнее заснеженное поле, усеянное тысячами тонн железа". Both cases are pending; Gazprom denies Navalny’s charges, and V.T.B. declined to comment. Оба дела находятся в стадии расследования. Газпром отвергает обвинения Навального, а представители ВТБ отказываются от комментариев. The investigations, meanwhile, have progressed slowly. Сами расследования, тем временем, продвигаются медленно. The detective assigned to the Gazprom case has repeatedly summoned people to
his office for questioning, only to reschedule their appointments when they arrive. Следователь, ведущий дело Газпрома, раз за разом вызывает свидетелей на допрос только для того, чтобы при встрече с ними перенести дату допроса на более поздний срок. Navalny’s latest project is the Web site RosPil. Самый свежий проект Навального - сайт РосПил. Navalny often claims, with some irony, that RosPil is really just doing Medvedev’s
work. Навальный часто говорит, с некоторой долей иронии, что РосПил просто выполняет работу президента Медведева. The site would not be possible without Medvedev’s initiative, two years ago, to post online all government requests for tender—the documents whereby government entities announce their need for goods or services to potential bidders. Сайт не появился бы на свет, если бы не распоряжение Медведева двухлетней давности о том, чтобы
вся информация о госзакупках размещалась онлайн и была доступна потенциальным поставщикам товаров и услуг. Almost immediately, reports of strange deals started surfacing in the press. Практически сразу в прессе стали появляться сообщения о странных сделках. One regional governor arranged to buy thirty gold-and-diamond wristwatches; a spokesman explained that they were gifts to honor local teachers, but the deal was abruptly cancelled when the press
got wind of it. Один региональный губернатор собрался купить тридцать золотых и инкрустированных бриллиантами наручных часов, пресс-секретарь губернатора объявил, что они предназначены в качестве ценных подарков местным учителям, однако сделка была спешно отменена, когда известия о ней просочились в прессу. The Interior Ministry ordered a hand-carved bed made of rare wood, gilded. Министерство Внутренних Дел заказало позолоченную кровать из редких
пород дерева. St. Petersburg authorities ordered two million rubles’ worth of mink for seven hundred patients in a psychiatric institution. Власти Санкт-Петербурга заказали норковых шуб на два миллиона рублей - для пациентов психиатрической больницы. Medvedev’s own Presidential Administration was found to have ordered ten million dollars’ worth of BMWs; a representative explained that “we are not rich enough to buy cheap things.” Собственная
администрация президента Медведева разместила заказ на автомобили БМВ, общей стоимостью в 10 миллионов долларов. Представитель администрации объяснил это тем, что "мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи". The idea for RosPil came about when Navalny was tipped off that the Ministry of Health and Social Development was inviting bids to build a two-million-dollar network to connect doctors and patients. Идея о РосПиле пришла Навальному в
голову, когда он узнал, что министерство здравоохранения и социального развития объявило о конкурсе на создание социальной сети стоимостью в два миллиона долларов, для общения медицинских работников и пациентов. Whoever won the contract would have all of sixteen days to develop the site. Победитель конкурса получал на разработку сайта целых шестнадцать дней. Navalny wrote that “without a doubt” the site had already been designed for a
much lower sum, leaving an ample margin for kickbacks. Навальный написал в своем блоге, что сайт "без сомнения"уже разработан за гораздо меньшую сумму, что оставляло большое пространство для откатов. He asked his readers to send official complaints to the Federal Anti-Monopoly Agency, and nearly two thousand of them did, crippling the agency, which is obliged by law to respond to each complaint. Он призвал своих читателей послать официальные
протесты в Федеральную антимонопольную службу. Около двух тысяч человек такие протесты послали, что застопорило работу агентства, по закону обязанного отвечать на каждую жалобу. The Health Ministry annulled the contract. Министерство отменило конкурс. Meanwhile, Navalny’s readers had found two more Ministry projects involving big sums of money for technology systems to be built in an impossibly short amount of time. В то
же время читатели блога Навального обнаружили еще два дорогостоящих конкурса министерства, по условиям которых работы должны были быть завершены в нереально короткие сроки. Navalny blogged about them, and these, too, were quickly cancelled. Навальный написал и о них тоже, конкурсы были немедленно аннулированы. At the same time, Navalny was waging a relentless smear campaign against the official who granted the contracts, whom he dubbed Mr. Unibrow. Алексей
в своем блоге начал кампанию по дискредитации организатора конкурса, чиновника министерства, которого он окрестил "человек-брови". After the third deal was annulled, Mr. Unibrow resigned. После того, как был отменен третий конкурс, "человек-брови" подал в отставку. “The time that passed between my first post and his resignation is a week,” Navalny told me, beaming. "От моего первого поста до
его отставки прошла неделя", - говорит мне Навальный, сияя от гордости. The success of the Unibrow campaign brought a cascade of e-mail, all with links to similar contracts. Успех кампании против "человека-брови" обрушил на Навального шквал е-мэйлов, в каждом из которых описывались подобные контракты. But, Navalny explains, “I can’t, by myself, replace the Anti-Monopoly Agency and the state prosecutor’s
office. Но, объясняет Навальный, "я не могу заменить собой Антимонопольное агентство и прокуратуру в придачу. And so the idea was born to make a site where people could do it themselves.” Так что мы придумали организовать сайт, на котором люди могли бы заниматься такими контрактами сами". Any visitor to the site can submit a government request for tender to public scrutiny, and, if it is deemed suspicious enough,
it is posted to the main page, where registered members discuss the merits of the complaint. Любой посетитель сайта может внести на общее рассмотрение контракт на госзакупку. Если контракт признается достаточно подозрительным, его вывешивают на первую страницу сайта, где зарегистрированные пользователи обсуждают весомость претензий к контракту. An expert associated with the site evaluates whether the price, the parameters, and the schedule are reasonable; if not, Navalny trumpets
the alleged fraud on his blog, often causing the agency responsible to be buried in hostile correspondence. Затем один из эспертов, работающих с сайтом, оценивает разумность цены, сроков и других параметров конкурса. Если условия признаются несправедливыми, Навальный начинает кампанию против проекта в своем блоге, что зачастую ведет к тому, что ведомство, ответственное за конкурс, оказывается погребенным под потоком возмущенных запросов. In effect, RosPil is an attempt
to crowdsource Navalny’s work, which, given the dangers inherent in such work, seems wise. Фактически, РосПил - эксперимент по краудсорсингу работы Навального, что само по себе звучит разумно, если вспомнить об опасностях, сопряженных с этим делом. RosPil spreads the risk involved in exposing corruption, and provides a kind of insurance: if anything happens to Navalny, RosPil can continue to function, and may embarrass the government into reforming itself. РосПил
распределяет риски среди множества людей и предоставляет своего рода страховку - если с Навальным что-нибудь случится, РосПил сможет продолжить свою работу и, если получится, склонить правительство на путь реформ. One recent evening, as Navalny negotiated rush-hour traffic, he got a call from his younger brother, Oleg. Недавно Навальному, пробирающемуся сквозь вечерние московские пробки, позвонил его младший брат, Олег. Oleg was calling
about a suspicious government contract that Navalny had blogged about that morning. Он звонил по поводу подозрительного контракта, о котором Алексей писал тем утром. The Ministry of Industry and Natural Resources of the Chelyabinsk region, in the Ural Mountains, was inviting bids for the “improvement, development, and expansion” of a software system. Министерство промышленности и природных ресурсов Челябинской области, что на Урале, объявило
конкурс на "улучшение, разработку и расширение" пакета программного обеспечения. It was willing to pay twenty-five million rubles, or more than eight hundred thousand dollars. Стоимость контракта - 25 миллионов рублей (более восьмисот тысяч долларов). Oleg had found a programmer who could do the job for a million rubles, or thirty-five thousand dollars. Олег нашел программиста, который согласился сделать работу за миллион
рублей (35 тысяч долларов). “Yes!” Navalny exclaimed. Then, more calmly, “Good. O.K. Bid on it. And if they say no, then we’ll really destroy them.” "Да!" - воскликнул Навальный. Затем, более спокойно: - "Хорошо. Подавай заявку. И если они нам откажут - мы их закопаем." Navalny sifted through documents that said the work involved an obscure software system called Magellan, and that one of
the goals of the “improvement” was to “eliminate routine work.” Навальный проштудировал конкурсную документацию, в которой шла речь о работе над малоизвестной системой "Магеллан" и о том, что сама работа включала в себя "улучшения", призванные "избавить от рутинной работы". In his post, he tore into the dry documents with sarcastic glee. В посте, посвященном контракту, он с издевательским удовольствием
вгрызается в сухой язык документа. His tone has become his trademark and conveys a shared assumption with his readers: this is how things are done in Russia. Этот характерный для Алексея тон выражает его и его читателей отношение к тому, так в России ведутся дела. “These boys want to eliminate routine,” Navalny wrote. “This is, no doubt, a good goal. "Хотят ребята "избавиться от рутинной работы?"
- пишет Навальный.- "Это, без сомнения, благая цель. But exactly what part of the Chelyabinsk Ministry of Industry will be rid of routine by the expensive Magellan system?” Какую же часть Минпрома Челябинской области избавит от рутины дорогостоящая система "Магеллан"?". He went on, “And here, by the way, is our hero, Valery Valentinovich Prudskoy, the minister of industry and natural resources, and the organizer of
this request for tender.” Navalny added a picture of a grim-looking bureaucrat. Он продолжает: "Вот, кстати, наш герой. Прудской Валерий Валентинович, министр промышленности и природных ресурсов Челябинской области, организатор этого конкурса",- и показывает фотографию угрюмо выглядящего бюрократа. “From Valery Valentinovich’s face, we can see that he desperately wants to eliminate routine.” -"По лицу Валерия
Валентиновича видно, что он ужасно хочет избавится от рутины",- насмехается Навальный. Navalny had some questions for Valery Valentinovich. У Навального к Валерию Валентиновичу есть несколько вопросов. Why invent a new system for document processing when this is one of the most widely developed types of software products? Зачем разрабатывать новую систему документооборота, если подобное ПО - один из самых распространенных и продвинутых программных продуктов в мире? “How much did Magellan cost if its improvement costs nearly a million dollars?” Navalny asked. "Сколько вообще стоила система "Магеллан", если только на ее ДОРАБОТКУ надо потратить почти миллион долларов?", спрашивает Навальный. “We really hope that, as a result of this post, V. V. Prudskoy will curb his appetites, will postpone the purchase of yet another apartment, and that
the contract will be concluded based on the market price and the size of the project.” "Очень надеемся, что результатом этого поста будет то, что В.В. Прудский умерит свои аппетиты и отложит покупку очередной квартиры, а контракт будет заключен по цене адекватной рынку и масштабу задачи". Instead, the ministry annulled the request for tender. Вместо этого министерство аннулировало заявку на конкурс. In February,
Navalny announced that he was seeking contributions for RosPil. В феврале Навальный объявил о сборе пожертвований на РосПил. Within a week, he had collected more than a hundred and twenty thousand dollars. В течение следующей недели он собрал более ста двадцати тысяч долларов. “People donating money is extremely significant, given Russians’ cynicism,” Aleh Tsyvinski, a Yale economist who has become a sort
of mentor to Navalny, says. "То что люди жертвуют деньги - очень важный знак, если принять во внимание привычный цинизм среднего россиянина", - говорит Олег Цывинский, экономист из Йельского университета, ставший своеобразным ментором Навального. “Russia is a rich country, and people are now thinking about things other than basic necessities. - "Россия - богатая страна и люди начинают думать о вещах, не являющихся предметами первой
необходимости. Writing to Navalny is, in some ways, a way of exercising power. Блог для Навального - это, в некотором роде, осуществление его прав на власть. He is tapping into a huge demand for a grassroots movement.” Алексей нащупал огромную потребность масс в стихийной самоорганизации". Since RosPil started, it has registered more than a thousand users and five hundred experts. С
момента открытия РосПила на нем зарегистрировалось более тысячи пользователей и пятисот экспертов. According to a tally maintained on the site, the project has caused requests for tender worth 188.4 million rubles, or $6.6 million, to be annulled. Согласно подсчету, ведущемуся на сайте, проект привел к тому, что были аннулированы сомнительные контракты на сумму 188,4 миллионов рублей (6,6 млн долларов). The projects have ranged from strange data systems
for the Russian military to a new, overpriced Web site for the Bolshoi Theatre. Проекты варьируются от странных баз данных для министерства обороны до нового сайта Большого Театра с раздутым бюджетом. Most recently, Navalny highlighted the request for an Audi 8L, armored to the hubcaps, for the finance minister of the Russian Republic of Dagestan, at a cost of three hundred thousand dollars. Недавно Навальный обратил внимание на новый Audi 8L, бронированный
по самые колпаки, предназначенный для министра финансов Дагестана, стоимостью около 300.000 долларов. “I’m positive that the presidents of many of the world’s countries get around in more modest cars,” Navalny wrote. "Уверен, что большинство президентов стран мира передвигается на более скромных автомобилях", пишет Навальный. Five hours after the post went up, the request was cancelled. Через пять
часов после его поста заказ был аннулирован. “Navalny is making stealing just as dangerous as it is now safe,” Anton Nossik, who is involved with the project, says. "Навальный превращает воровство в настолько опасное занятие, насколько безопасным оно являлось до сих пор", - говорит Антон Носик, который также участвует в проекте Навального. “He’s changing the public’s and the bureaucrats’
perception of the risks.” - "Он изменяет восприятие рисков как у общественности, так и у чиновников". Navalny has also managed to turn mere supporters into fellow-fighters. Навальный также смог превратить сочувствующих в соратников. “Alexey gives people an opportunity to become civic activists without joining an N.G.O. or a political party,” Elena Panfilova told me. "Алексей
дает людям возможность стать гражданскими активистами, не вступая в НКО или политическую партию" - говорит Елена Панфилова. “He is galvanizing the grass roots, and he can change Russia.” - "Он вдохновляет целые слои общества и вполне способен изменить Россию". On a recent Friday night, I watched Navalny debate the dean of an élite Moscow university closely tied to Medvedev. На днях я наблюдала
за дебатами между Навальным и деканом элитного московского университета, близко связанного с Медведевым. Hundreds of students pushed to get into a room crowded with photographers and TV cameramen. Сотни студентом набились в конференц-зал, кишащий теле- и фоторепортерами. The debate itself was an esoteric affair, dealing with the legal details of legislation on government requests for tenders, and it went on for four hours. Сами
дебаты были посвящены сложным материям, связанным с деталями закона, регулирующего порядок проведения госзакупок, беседа продолжалась больше четырех часов. And yet almost no one left. The night seemed to upend the common assumption that young Russians are apathetic. И все же - до конца досидели практически все. Этим вечером было опровергнуто общее мнение о том, что российская молодежь поголовно страдает апатией. It was also evidence of Navalny’s
growing star power. Дебаты также послужили еще одним свидетельством растущей популярности Навального. Last fall, when Moscow was waiting for the Kremlin to appoint its new mayor, Russia’s leading newspaper, Kommersant, held an informal online election for the post. Прошлой осенью, когда Москва ожидала нового мэра, назначаемого Кремлем, ведущая российская газета "Коммерсант" провела свое неформальное онлайн-голосование. Navalny
won in a landslide, with forty-five per cent of the vote. (Second place went to “no one,” with fourteen per cent.) Навальный одержал сокрушительную победу с 45% голосов (второе место занял кандидат "против всех" с 14% голосов). “This is a huge responsibility for me,” Navalny told me. He makes no secret of his political ambitions. "Это огромная ответственность для меня" - говорит мне Навальный. Он не
скрывает своих политических амбиций. “Without any doubt, I am striving for power,” he has said publicly. "Я борюсь за власть, без всякого сомнения", - объявил он во всеуслышание. “He’s a natural-born politician,” Masha Lipman, a prominent Russian political analyst, says. "Он прирожденный политик", - говорит Маша Липман, известный российский политический аналитик. “If
Russia were a country with an open-field political competition, he’d be assured of a brilliant political career. "Если бы Россия была страной с политической ареной, открытой для всех желающих, он бы сделал блестящую карьеру в политике. He might even become a Presidential candidate.” Он мог бы даже стать кандидатом в Президенты" . Part of Navalny’s appeal is his rejection of Russian liberalism, which
he sees as being hopelessly out of touch with a country that is fundamentally conservative. Привлекательность Навального в глазах российской публики отчасти вызвана его разрывом с российским либерализмом, который он считает совершенно чуждым явлением в традиционно консервативной стране. His nationalism is unapologetic and even shocking. Его национализм неприкрыт и порой вызывает шок. In a series of humorous videos on YouTube, he
can be seen advocating the repatriation of illegals (while footage scrolls of people of Asian appearance moving swiftly through an airport) and the use of pistols against lawless undesirables. В серии шуточных роликов, доступных на YouTube, можно видеть, как он предлагает репатриировать нелегальных иммигрантов (ролик в это время показывает очередь людей с азиатской внешностью, быстро движущуюся через аэропорт) и использовать оружие против нежелательных криминальных элементов. But
he is adamant that he’s a pragmatist, not an ideologue. Однако Алексей твердо заявляет, что он прагматик, а не теоретик. “There’s a huge number of questions that we should be discussing, and not handing over to the nationalists,” he says. "Существует огромный список вопросов, которые мы должны обсуждать, а не отдавать их на откуп националистам". Migration, for example, is a major issue in
Russia, which has the most immigrants in the world after the U.S. Например, иммиграция - большая проблема в России, которая занимает второе место в мире по числу иммигрантов после США. Current estimates range from seven million to twelve million, many of them from the North Caucasus or former Soviet republics like Tajikistan. По разным подсчетам в России сейчас находится от семи до двенадцати миллионов иммигрантов, большинство из них - выходцы из республик
Северного Кавказа или среднеазиатских стран, таких как Таджикистан. Most of them are undocumented. Большая часть из них - нелегалы. This, Navalny argues, keeps migrant laborers in the shadows and without basic rights, and is also a major source of friction. Это, утверждает Навальный, оставляет рабочих-иммигрантов без всяких прав и держит их в теневом секторе экономики, а также является значительным источником трений. When
Moscow exploded in ethnic riots in December, a poll showed that more than sixty per cent of Russians felt suspicious of or irritated by people of non-slavic nationality. Когда в прошлом декабре в Москве вспыхнули волнения на этнической почве, опросы показали, что больше шестидесяти процентов москвичей не доверяют или раздражены людьми с неславянской внешностью. “When we make these questions taboo and don’t discuss them, we hand over this extremely important
agenda to the radicals,” Navalny says. "Накладывая табу на эти вопросы, не обсуждая их, мы вручаем эту исключительно важную тему радикалам", - говорит Навальный. Vladimir Milov, another young opposition politician, told me that, while Navalny would make a fine Presidential candidate, the ingrained mistrust that Russians have of politics would make the transition difficult. Владимир Милов, молодой политик-оппозиционер, рассказал
мне, что, хотя из Навального и может выйти отличный кандидат в президенты, глубоко укоренившееся недоверие россиян к политике может затруднить для него это превращение. “The big challenge ahead for him is that, as soon as he steps into big politics, he will lose the people who thought they were just writing letters.” "Большой проблемой для Навального может стать то, что, как только он шагнет в большую политику, он потеряет доверие тех людей, которые
думали, что просто пишут письма". Still, Navalny has always tried to remind his supporters and volunteers that what they’re doing is inherently political. Вместе с тем Навальный неустанно напоминает своим сторонникам и добровольцам, что то, что они делают - по сути своей политический акт. Nossik says that Navalny “is the first person in the Russian opposition in a very long time who understands opposition not as a process of creating
an alternative political nomenklatura but as one of real action.” Носик говорит, что Навальный "первый за очень долгое время человек в российской оппозиции, который понимает, что оппозиция - это не процесс создания альтернативной политической номенклатуры, а реальные действия". One evening, Navalny drove me to his apartment in one of Moscow’s far-flung bedroom communities. Однажды вечером Навальный вез меня в свою квартиру
в одном из московских спальных районов. Even with light traffic, it’s an hour from the city center. His wife, Yulia, was waiting for us with dinner. Даже при отсутствии трафика дорога от центра занимала больше часа. Его жена, Юлия, ждала нас к ужину. We sat in the small but tastefully remodelled kitchen, eating a shrimp salad and a cheese platter. Мы устроились на маленькой, но со вкусом обставленной кухне, закусывая салатом
из креветок и сырной нарезкой. Navalny’s children—a blond, lanky nine-year-old daughter named Dasha and a toddler son named Zahar with hair the color of corn silk—periodically ran in, demanding helpings of shrimp. Дети Навального - долговязая дочь Даша, блондинка девяти лет от роду и маленький Захар, с волосами цвета соломы - время от времени забегали на кухню, требуя свою порцию креветок. Yulia trained in international
economics, but seems to relish the role of a politician’s wife. Юлия училась на экономиста-международника, но, судя по всему, роль жены политика ей вполне нравится. “I support him. I read his blog. I read everything that’s written about him,” she told me. "Я его поддерживаю. Я читаю его блог. Я читаю всё, что о нем пишут", - говорит она мне. “He is doing something he loves, and it’s
good for the country. I know that sounds pompous.” -"Он занят любимым делом, которое приносит пользу стране. Я знаю, это звучит напыщенно". She spoke with evident pride, albeit in a sardonic style that echoes Navalny’s: she said she would be subject to undue pressure if she answered my questions in front of him. Видно, что она гордится Алексеем, хотя в ее голосе проскальзывают язвительные нотки, напоминающие стиль общения Алексея - она сказала,
что если будет отвечать на мои вопросы в присутствии Алексея, он будет на нее слишком давить “He’s going to wink, and mouth the answers.” - "Он будет подмигивать и шепотом подсказывать мне правильные ответы". Yulia supports her husband’s decision to keep guns in the house, shares his stance on nationalism, and, like him, has never considered leaving Russia, unlike an increasing number of Russians their age. Юлия
поддерживает решение Алексея держать в доме оружие, разделяет его националистические взгляды и, как и он, никогда не задумывалась об эмиграции - в отличие от всё большего числа их сверстников. Navalny recently held a six-month fellowship at Yale, but, despite his mother’s pleas, the Navalnys were determined to return to Moscow. Навальные недавно вернулись из Йеля, где Алексей в течение шести месяцев учился в рамках специальной программы, и где, вопреки настоятельным
просьбам матери Алексея, супруги решили не оставаться. Dasha loved American schools, and Zahar still speaks in a jumble of English and Russian, but Navalny had bought round-trip tickets. Даше очень понравилось в американской школе, а Захар до сих пор говорит на смеси русского и английского, но Навальный покупал билеты в два конца. “I hate to say it,” he explained, “but, after the novelty wore off, I had this cliché moment
of a Russian émigré abroad: I really missed black bread. "Не хочу в этом признаваться", - объясняет он, - "но когда новизна впечатлений немного прошла, я ощутил такую типичную тоску русского эмигранта за рубежом - мне не хватало черного хлеба. I know it’s stupid, but I really missed it.” Я знаю, что это звучит глупо, но я, правда, по нему скучал". Navalny took classes at the Yale business
school, worked with law professors, and learned about the American political system. Навальный посещал лекции в Йельской школе бизнеса, работал с профессорами юридического факультета и изучал американскую политическую систему. “I didn’t completely decipher it, but it’s still really interesting to see how these small groups are created and then begin to influence politics,” he said. "Я не до конца всё расшифровал,
но мне было очень интересно наблюдать за тем, как образуются все эти маленькие группы, которые потом начинают влиять на политику" - говорит он. “The Tea Party, for example. It’s an incredible thing: some old ladies got together and are now hammering at Obama from all sides.” "Например, Чайная партия. Это невероятно - кучка пожилых женщин собралась вместе, а сейчас они уже молотят Обаму со всех сторон". He wanted
to organize a similar movement in Russia. Он хотел бы организовать подобное движение в России. At Yale, he maintained his blog and published his most startling leak to date—a dossier relating to the construction of Transneft’s East Siberia–Pacific Ocean pipeline, alleging graft on a colossal scale. Будучи в Йеле, Навальный продолжал вести свой блог и опубликовал свою наиболее крупную на данный момент находку - досье документов
о строительстве Транснефтью трубопровода из Восточной Сибири к Тихому океану - обвинив участников контракта в колоссальных хищениях. Navalny estimated that as much as four billion dollars were being siphoned off, and the documents ignited a media storm in Russia. По оценкам Навального до четырех миллиардов долларов было выведено из проекта; его разоблачения вызвали бурю в российской прессе. The Kremlin reacted with characteristic disdain—Putin
took the opportunity to publicly praise Transneft a few days later—and Transneft’s president called Navalny “a village idiot.” Кремль отреагировал на обвинения с типичным презрением - Путин через несколько дней публично поблагодарил главу Транснефти за хорошую работу. А сам президент Транснефти назвал Навального "деревенским дурачком". A month later came a development that Navalny interprets as official retaliation: the prosecutor’s
office in Kirov was reported to be investigating claims that Navalny had pressured a local official to sell timber on unfavorable terms. Через месяц случилось событие, которое Навальный счел официальной реакцией - прокуратура Кировской области начала расследование жалоб на Навального о том, что он оказывал давление на местных чиновников, заставляя их продавать древесину на невыгодных условиях. “I won’t say I’m not concerned at all,” he told
me. “I could get seven years.” "Не скажу, что меня это совсем не волнует", - говорит он, - "Мне могут дать семь лет". Neither Navalny’s home nor his office seems especially well protected, and when Navalny files a suit he frequently uses his home address. Ни офис, ни дом Навального ничем особенным не защищены, когда Алексей подает очередной иск, он часто использует свой домашний адрес. As
I rode the metro back from his apartment, I wondered about the risks he was taking. Возвращаясь от Навальных на метро, я думала о рисках, на которые он идет. When we first met, at a sushi restaurant near his office, he spoke about what he sees as the cowardice of liberal Russian businessmen—his natural constituency—who are too scared to stand up to government corruption. Во время нашей первой встречи, в суши-ресторане рядом с его офисом,
он рассуждал о трусости либерального российского бизнесмена, естественной базы Навального, который слишком напуган, чтобы противостоять государственной коррупции. “I don’t understand this position,” he said. “First of all, it’s boring. "Я этой позиции не понимаю", - говорил Алексей. -"Во-первых - это скучно. Second of all, forgive me if this sounds pompous, but it’s better to die standing up
than live on your knees.” Во-вторых, извините, если это прозвучит напыщенно, но лучше умереть стоя, чем жить на коленях". He was similarly dismissive of the people who think that he or anyone else is fighting a well-oiled, repressive machine. Он также отверг существующее в определенных кругах мнение, что борьба его и его единомышленников - это битва против смазанной, хорошо работающей репрессивной машины. “I
disagree, because the people who work in business at a high enough level can tell you that there’s no machine at all,” he says. “It’s all a fiction. "Я не согласен, потому что люди, которые занимаются бизнесом на достаточно высоком уровне, могут засвидетельствовать, что никакой машины нет",- говорит он. - "Это всё фикция. That is, they can destroy a single person, like Magnitsky or me or Khodorkovsky. То есть
они могут уничтожить одиночку вроде Магнитского, меня или Ходорковского. But, if they try to do anything systemically against a huge number of people, there’s no machine. Но машины, способной систематически уничтожать большое количество людей, там просто нет. It’s a ragtag group of crooks unified under the portrait of Putin. There’s no super-repressive regime. Есть такая разрозненная кучка жуликов, объединившаяся
под портретом Путина. Никакого супер-репрессивного режима не существует. There are no mythical Cheka agents that we need to be scared of. It’s just a bunch of crooks.” Нет никакой мистической ЧК, которую надо бояться. Есть просто банда жуликов". When things happened to opponents of the system, he said, it was because they showed up individually. Когда с одним из оппонентов системы что-нибудь случалось, это происходило
из-за того, что они выступали в одиночку. “But if tomorrow ten businessmen spoke up directly and openly we’d live in a different country,” he said. “Starting tomorrow.” "Но если бы завтра десять бизнесменов высказались открыто и честно, то мы бы уже жили в другой стране", - говорит он, - "Начиная с завтрашнего дня". -- Другие мои рассылки: |
| В избранное | ||
