Betunia, so hei? das Madchen. Sie liebte Manner und den Wein. Sie war beliebt, man mocht sie sehr, doch lieben konnt man sie nur schwer. Bauern, Ritter, sowie Knecht hielten sich nur ihr Gemacht. Holten sich an ihrem Stecken Kratzer, Scharten, bose Flecken.
Keiner wollt sie mehr besteigen. Ihr die lange Lanze zeigen. Selbst der Monch mit seinen Riten las ihr ungern die Leviten.
Man erzahlt sich jeder Nacht, ihr
Heiligtum wird gut bewacht. Denn statt des schonen Venusberg nur dickes, schwarzes Rankenwerk - Dann kam ein Mann und sprach zu ihr: Du schones Kind, jetzt bin ich hier!; Dich zu erlosen von der Pein, dich vom Gebusche zu befreien.
So traf er sich mit ihr bei Nacht. Beruhrt sie hier und dort ganz sacht. Gab ihr einen letzten Kuss, und tut dann, was er tun muss.
Er zuckt das Schwert, das er verborgen, um ihr die Plage zu entsorgen, und erlost sie
von der Qual. Ihr Schoss war nun ganz blank und kahl.
Er war ein Held in jenem Land. Und allen Menschen dort bekannt. Seine Sohne kennt auch ihr, man nennt sie heute noch: Barbier!
Бетунья, так звали девушку. Она любила мужчин и вино. Она была любима, её сильно хотели, но полюбить её было так тяжело. Крестьяне, рыцари, а также слуги вставляли в неё свои члены. Получали на свой «посох» Царапины, зазубрины, пятна.
Никто не хотел
больше взбираться на неё, Показывать ей свою длинную пику. Даже монах со своим ритуалом нехотя читал ей нотацию.
Каждую ночь ходят разные слухи, Её святыня будет хорошо охраняться, Ибо вместо красивого венериного бугорка лишь толстые, чёрные усики - Пришёл мужчина и сказал ей: Прекрасное дитя, я здесь; Освободить тебя от боли, избавить тебя от растительности.
Он встречался с ней ночью. Прикасался к ней очень нежно. Дарил прощальный поцелуй,
и он делает то, что должен делать.
Обнажает меч, который скрывал, чтобы усмирить её муки, и она избавляется от мучений. Её лоно было теперь чистым и гладким.
Он был героем в той стране, Известен народу. Его сыновья вам знакомы, зовут их по сей день: Парикмахер!