Когда же не было "полей", - просто уходил в леса или на надувной лодке по какой-нибудь совсем глухой речушке в европейской части России.
- Главное, чтобы не было предельно экстремально, но, по возможности, малонаселенно и красиво.
Идеально для этих целей подходили Псковская, Новгородская области и Карелия.
Еды с собой в такие походы я, как правило, не брал.
- Что добыл, то добыл.
И вот, однажды, сделав выбор в пользу Карелии, я, сам того не желая, довольно круто изменил свою судьбу.
Дело в том, что там я повстречал удивительного человека.
Звали его Саша.
И на речном перекате, где мы случайно встретились, он жил уже третий месяц.
- Саша попросил меня котелок, чтобы сделать уху, обещав наполнить его содержимым не сходя с места в течение нескольких минут.
Подтверждая своё намерение, он соорудил "удочку на пальце", просто намотав леску с крючком и наживкой на палец.
Я присел рядом и достал похожую снасть.
Вдвоем мы быстро "надёргали" на уху несколько порядочных рыбин.
У меня был лаврик, перец и лук, специально приберегаемый для этих целей.
Саша неявно, и как-то очень светло обрадовался такому "оснащению".
- Больше месяца, как мимо проходили туристы, и с тех пор он не пробовал ничего другого, кроме запеченной в костре рыбы, ягод и каких-то толстых корешков, которые он называл "картошкой".
На мой вопрос,- а что ты так долго здесь делаешь? - он ответил: "Живу".
Оказалось, что больше пяти лет, как у Саши умерла жена и ребенок, и он в чем был ушел из дома куда глаза глядят, и больше никогда назад не возвращался.
Около года жил в заброшенном охотничьем домике на одной крупе, которую научился просто замачивать, не готовя, потом привык, поднабрался опыта и навыков.
Его навыки я бы не назвал навыками выживания, хотя и это тоже было.
Навыки выживания в чистом виде - это то, что делал я.
- Знать где, что и когда в лесу и на озёрах можно раздобыть съедобного, как спрятаться от непогоды, как развести костёр в дождь, уберечься от зверя (и человека).
У Саши же было другое.
О ночлеге он никогда не думал, так как кусок полиэтилена заменял ему дом со всеми удобствами.
Холода он не боялся совсем.
- Я видел, как по утреннему холоду его тело буквально "парило" - над полиэтиленовым коконом стояло лёгкое марево.
Будучи малоежкой, он быстро привык не есть по нескольку дней или даже недель без всяких проблем.
Как он говорил: "нет еды, ну и не ем столько, сколько её нет".
Он никогда не "заморачивался" по поводу серьёзной её добычи и заготовки, - всегда рано или поздно удавалось рыбки там поймать, или крупой-фасолью разжиться по случаю (какого-либо сада-огорода он не имел).
Специально за едой к людям он никогда не ходил.
Ни капканов, ни ловчих петель на животных и птиц не ставил.
- Все окрестные животные у него ходили в друзьях, а друзей Саша не ел.
При том, что он никогда, кроме как в школе, не читал никаких книг, речь его была неизменно правильной, изложение - содержательным, кратким и простым при неизменным сердечно-доброжелательном тоне.
За всё время нашего общения я не слышал от него не только ни одного бранного слова, но даже ни одной негативной оценки какого-либо события, включая и его собственную, далеко не безоблачную жизнь.
Уже потом я понял, что, возможно, именно такое отношение позволило ему не выживать в лесу, а предельно наполнено жить, более наполнено, чем это делал, например, я.
Саша не давал никаких оценок никаким событиям, ничего не желал и не хотел, - он жил "здесь и сейчас", благодарил жизнь за каждую прожитую секунду.
Был ли он счастлив? - Вряд ли, принимая во внимание всё произошедшее с ним, но умиротворённым он был безусловно.
Главное же, что меня поразило, Саша совсем не заботился о добычи хлеба насущного.
А ведь это должно было бы составлять главный предмет его забот.
Но не составляло!
Почему? - А вот почему.
Саша мог не думать ни о чём часами!
Вы можете?
Я нет!
Десять - пятнадцать минут максимум!
А в момент встречи с Сашей - одна минута в лучшем случае, потом приходила одна мысль, за ней другая, в конце-концов, всё кончалось чередой коротких оборванных дум о житейских нуждах.
Саша говорил, что "ничегонедуманье" очень важно, и что это к нему пришло только на 3-ий год жизни в лесу, после непростой зимы, когда уже давно вышла какая-либо еда, и такого рода длительные "провалы" позволяли ему "обрезать" (по его же собственному выражению) время.
Т.е.
фактически, прошло, например, два месяца, а Саша физиологически проживал один месяц, или даже меньше, в зависимости от того, насколько долго ему удавалось "проваливаться".
Зимой, как он говорил, надолго это было делать нельзя, - можно было запросто замёрзнуть и "не всплыть", что однажды с ним почти и приключилось.
Когда он "вернулся", то тела, практически, уже не чувствовал, и для того, чтобы только суметь подняться, ему понадобилось несколько часов - огонь в печке погас уже очень давно.
После этого Саша "приказал" себе пробуждаться каждые три часа.
Ни будильника, ни каких-либо других вещей, кроме носимых, у него не было, только котелок.
У него не было даже топора!
С огромным изумлением я наблюдал, как щуплый маленький человек ломал руками довольно толстые сухие ветки.
Не ребром ладони, а так, как мы ломаем посильные прутья, перехватив их за концы руками.
Те сучья, которые ломал он, я не смог бы, наверное, переломить и через колено или даже прыгая на них ногами!
Самое интересное, что он считал это обычным делом, и думал, что все так могут!
Я не стал его разочаровывать, демонстрируя отсутствие подобных возможностей, и ветки для костра рубил топором.
За время наших совместных "посиделок" я заметил ещё одну удивительную вещь.- Комары на него, практически, не садились.
А те, что садились, - тут же взлетали и как-то заполошно улетали прочь.
Мол, извини, обознались, нас уже нет.
Подобный феномен я второй раз в жизни наблюдаю только сейчас, у своего полугодовалого племянника, Ромы.
Сестрёнка всегда оставляет его в саду спать абсолютно голеньким в коляске, - ни комары, ни мухи, ни оводы, при всём их изобилии, на Рому никогда не садятся.
Кстати, Рома тоже всегда всем доволен и ласково улыбается не только людям, но и солнышку, листочкам, а когда с ним заговариваешь, то вообще начинает смеяться.
Наблюдая комаров и мух, по дуге огибающих Рому, я недавно подумал, что слишком мала вероятность проявления феномена такого рода у двух разных людей!
О таком я ни разу не слышал и не читал.
И если реинкарнация - это не просто теория, то Саша, возможно, в силу "высоких" причин опять встретился со мной таким вот образом.
Потом я приезжал в Карелию на место нашей встречи.
Спрашивал местных, туристов.
Никто ничего не знает и даже не слышал о Саше.
Собственно к определённому месту привязан он не был.
Бродяжил по лесам средней полосы, говоря, что за Урал подаваться боязно.
- Слишком суровая там зима.
Так что, скорее всего, он был в то время просто в другом месте.
А, может быть, "ушёл",- взял и "не вернулся", всё-таки, как-то раз, не сработал, например, внутренний будильник, или что ещё.
На зверей я не грешу, - они Сашу никогда не трогали, даже комары.
Не хотелось бы думать и на людей…
Так или иначе, если вернуться в этот мир Саше всё-таки было надо, то лучше, наверное, прибиться к знакомому, с теплотой относящемуся к тебе человеку.
А, как он признался, я был единственный, с кем он говорил "так" о своей жизни.
Никому это было неинтересно!
Так, редкие встречные местные и туристы, удивлялись, в лучшем случае, как он может "так" один.
Так что, если Саша наработал своею особою жизнью какую-то возможность там выбирать, куда и к кому ему возвращаться, то он вполне мог выбрать того единственного человека, кто с ним говорил по-душам.
Ведь это действительно так, и та, вроде бы мимолётная давняя встреча, по прошествии времени заставила меня основательно пересмотреть свои подходы к жизни.
Нет, я не ушёл в леса, хотя очень люблю, как и раньше выбираться туда, но намерение жить максимально просто выражаю постоянно.
Стараюсь перенять его методу, сведя потребление всего, что можно, к минимуму, оценивать поменьше, удовлетворяться тем, что дадено, а большего искать совсем не в мире вещей и услуг.
После встречи с Сашей у меня многое из этого стало получаться как то само-собой!
До сих пор я никогда и никому о Саше не рассказывал, чувствуя, что не надо суесловить по этому поводу.
Сейчас же, чувствую, - пришло к тому время!
Живи Саша на Тибете или в Индии, люди наверное стали сами бы приносить ему еду, устроили бы его незатейливый быт!
Возможно будь он отшельником, ушедшим из мира, чтобы молиться Богу, и у нас бы случилось то же самое.
О современных отшельниках на Руси я не слышал, но раньше-то они были, не много, - на то они и святые отшельники, но были.
Сергей Радонежский, Серафим Саровский, например,- самые почитаемые из русских святых пожили в своё время в скиту.
Но Саша то Богу молиться не умел! Святых книг и вообще, духовных, как теперь говорят, книг, никогда не читал.
Однако, будучи простым чернорабочим в прошлом, он запросто делал то, к чему люди всегда жаждали прикоснуться, обращая свои взоры на Тибет в пещеры или отшельнические кельи в дальних затворах Валаама и Соловков.
Саша в своей простоте считал обычными удивительные вещи, которые исполнялись им, как бытовые действия.
Я думаю, что такого рода способности он считал присущими, в той или иной мере, всем людям.
И, скорее всего, его уже нет в живых.
Почтите же вместе со мной его память и пожелайте ему долгих лет жизни в новом обличье, какое бы оно не было.
Я очень хочу отблагодарить хоть как то того, кто, НЕ ОСТАВЛЯЯ НИ СЛЕДА в месте своего проживания, сумел так зацепить ПРОХОДЯЩЕГО МИМО, что не было ему уже ни сна ни покоя, пока он не сумел вырастить в себе то, что и его постепенно стало преобразовывать в НЕ ОСТАВЛЯЮЩЕГО НИ СЛЕДА.
Пусть с теми, кому близок этот путь, навсегда пребудет образ Саши, удивительного человека, которого я однажды встретил на речном перекате в глухом уголке Карельского леса.
Автор: СПрактикующий
Россия - Мытищи
Пропагандист здорового образа жизни, терзвенник, вегетарианец /преимущественно сыроед/,