Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Потому что круглая Земля.

Рассылка закрыта

При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Путешествия, деньги, авто, медицина" на которую и рекомендуем вам подписаться.

Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.

←   Август 2005   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
Автор
ZnaniOn.ru

Статистика

0 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Потому что круглая Земля.


Информационный Канал Subscribe.Ru

Потому что круглая Земля

Выпуск №135. 24 августа 2005 г.

Каждый день - обновления на сайте WWW.ERMANOK.NET

К читателю


Здравствуйте, друзья!


В городах, где я бывал...
"Моя Одесса"


СЕРГЕЙ СУДАКОВ

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Я был в Одессе три дня. Вообще-то это у меня была первая командировка в жизни и она же была последней. Дело представляло собой такой пустяк, что я не могу до сих пор взять в толк, какие такие внутренние мотивы побудили руководство наших электросетей отправить меня туда, оплатив перелет в оба конца и проживание в гостинице. Все начиналось вроде буднично...

В одну из центральных гостиниц на Дерибасовской меня поселили без проволочек, по командировочному удостоверению, дело было в марте, и наплыва гостей в городе не наблюдалось. Как человек ответственный, я без промедления посетил завод "Нептун", договорился о деталях, которые мне пообещали выдать на следующий день, и, не спеша, отправился вдоль знаменитой Дерибасовской, заходя во все магазины, из любопытства, и изучая объекты общепита на предмет перекусить. Город сразу произвел приятное впечатление, и магазины выглядели очень даже неплохо по тем достославным временам, когда на дворе принимал исторические решения 1980-й год.

Я вспоминаю небольшую передвижную продуктовую лавку с экзотическими сливами, имеющими почти все вкусовые свойства свежесорванных, сохраненных, по новейшей в то время, технологии хранения в быстрозамороженном состоянии, тогда еще диковинки для меня, но только не для Одессы. Я не замедлил их отведать в гостиничном номере и пришел в полный восторг. Я обратил внимание на то, что в Одессе не были дефицитны спиртные напитки, а, остродефицитное у нас, в Риге, шампанское, здесь продавалось совершенно свободно и стоило на целый рубль дешевле. Грех было не воспользоваться подобным головотяпством беспечных одесситов.

Я прогуливался по САМОЙ Одессе, разглядывал САМИХ одесситов и ловил на себебыстрые, как молнии, взгляды настоящих одесских девушек, это было так, даже если вы мне в это и не поверите...

Но внезапно пропали все одесситы и все девушки, я увидел скромную концертную афишу и от беглого прочтения начертанных на ней имен у меня чуть не выпрыгнуло сердце... 1-е отделение... Стас Намин...
2-е отделение...
Жванецкий... Карцев и Ильченко... Зиновий Высоковский... Геннадий Хазанов... Я, помутневшим от растерянности и от мгновенного предположения, что это сон, взглядом, окинул, эту-ха!, смешную цепочку из каких-нибудь жалких 20 человек, и, еще не веря всему происходящему со мной, не медля, встал в эту очередь, нет... очередишку, нет... очередушку-лапушку, такую маленькую и такую желанную, что уверовать до конца в свое чудо я так не сумел... Каюсь. Дрожащий от волнения, мой голос, но на мой совсем не похожий, а совершенно не мой, абсолютно чужой, ломкий и надтреснутый, начал озвучивать пространство вокруг меня, около моего безучастного уже и обмякшего от бессилия оcознать непостижимость СЛУЧАЯ, безвольного тела. Со стороны я слышал свой разговор с продавщицей заветных билетов, уже ни на что не реагируя и ничему не удивляясь:

- Будьте так любезны, - пускал мой-не мой голос в ход максимум своего обаяния и такта, - а скажите, а на завтра у вас билеты есть?

Но обаяние не пригодилось и сухой и деловой ответ продавщицы сбил с моего, дрожащего от натуги голоса, спесь моей "вшивой" интеллигентности:

- Сколько? - только и спросила она, и я прохрипел:
- Один...

- Полтора рубля, - скучая, проговорила она и нехотя добавила:

- А в Оперу билетик не желаете?

Тут я окончательно потерял равновесие своего хрупкого душевного мира, покраснел, как те раки, которые "по пять", и уже совершенно обалдело закивал головой, лихорадочно соображая, когда и каким рейсом лечу обратно, сколько вечеров у меня в запасе, и выдохнул, запинаясь:

- На... сегодня...

- На 19 часов годится? - спросила кудесница моя, уже видимо догадавшись о том, что перед нею тупой и закомплексованный приезжий, который, похоже, впервые в этом славном городе-Герое, скорее всего, из подвида командированных, которым все нужно разжевывать. Который никогда не видел билетных касс, ни разу в своей пустой и никчемной жизни не был на концерте, тем более, в театре. Она распяла меня своим презрением на чудесных фронтонах старых зданий, на мартовских прозрачных небесах, она сокрушила мое самолюбие, она... Но она подарила мне билеты и это было превыше всего, даже превыше моей, попранной ею мгновенно, никудышной моей гордости, и я возлюбил ее, как самого себя!

- Годится, - чужим голосом произнес я и добавил необходимую сумму.

Волшебница посмотрела мне вслед печально и сочувственно. "Лох" - прошептала бы она сегодня...

Я еще немного прогулялся по Дерибасовской, полюбовался на знаменитый "Гамбринус", прикоснулся слухом своей памяти к призрачным звукам жалобного пения скрипки, постоял у памятника герцогу Ришелье, окидывая взглядом знаменитую лестницу, сделавшую бессмертным имя Сергея Эйзенштейна, и ожившую в яви, Одесскую гавань, ставшую спасительным прибежищем для покидавших тогдашнюю несчастную окровавленную Россию на последних пароходах, измученных и обезумевших от горя людей... Немного потолкался по Привозу, узнавая его гам, его юмор и колорит. К вечеру, перед походом в знаменитый театр, на оперу композитора Майбороды "Запорожец за Дунаем", у меня уже сложилось такое впечатление, что в этом городе, если я и физически не был еще никогда, то душой пережил с ним многое из бессмертой и славной его жизни... С Куприным, Алексеем Толстым, Исааком Бабелем... Более того, я уже возомнил себя человеком, совершенно по недоразумению, родившимся не в Одессе, а где-то совсем в другом городе, и живущим не в Одессе только лишь для того, чтобы задать себе и миру один единственный вопрос: "Что я по-вашему делаю здесь, не в Одессе?" и, даже не выслушав на него ответа, гордо удалиться собирать чемоданы...

Театр Оперы ослепил, обворожил и очаровал своим роскошным великолепием, я на несколько часов окунулся в волшебную сказку Майбороды. Жизнь, краски и темпераментная музыка так и хлестали со сцены, вовлекая в живительный мир настоящего искусства. Ночью я еще долго не мог заснуть, взволнованный и счастливый.

ДЕНЬ ВТОРЫЙ

Мой второй день в Одессе с самого утра я решил посвятить своим командировочным делам. В 10 часов утра я уже стоял в ожидании пропуска на проходной завода "Нептун", но, вопреки ожиданиям, все оказалось не так просто. Почти до окончания рабочего дня, часов до 4-х, пришлось бегать по заводоуправлению, звонить, согласовывать, а после ждать заявленных деталей. И когда народ понемногу заканчивал свою смену, в портфеле моем лежали, уже навсегда полюбившиеся мне и ставшие родными, детали, документы к ним, кальки чертежей, а в сердце покоились умиротворение и горячая благодарность работникам славного завода. Моя служебная миссия была почти завершена. Часы показывали 16 годин 15 хволын. Оставался один маленький пустячок, нужно было буквально на минутку забежать на Садовую в Одессэнерго и попытаться выяснить пару пустячных, но перспективных вопросов, связанных с обслуживанием АЭС и передать ребятам горячий привет от наших сетей вместе с бутылкой рижского бальзама.

Этот "пустячок" продлился до 19 часов, то есть до начала первого отделения концерта, дело шло к "спиванию писен" и дружеским объятьям, и на мои попытки вырваться из тесных рядов хлопцив, меня увещевали, что песни можно и пропустить (имея в виду Стаса Намина и первое отделение концерта), а такси меня домчит ко второму отделению во дворец спорта за 15 минут, и что времени еще полно. Внимая этим, не лишенным одесской логики, рассуждениям, я однако, по природе своей упрямой, сильно во всем сомневался и норовил улизнуть любым путем, вплоть до преступно-английского. Удалось мне это лишь к половине восьмого, и я бежал по улице, не понимая, правильно ли, нет ли, в поисках зеленого огонька такси.

Все такси в тот вечер из Одессы исчезли бесследно. Не было никаких признаков присутствия оных в городе, я искал беспомощным взглядом зеленый огонек, но попадались только неоновые огни витрин, желтые огни окон и белые огни уличных фонарей. Жалкий, позабытый всеми и брошенный на произвол судьбы, я стоял на Дерибасовской с поднятой в молчаливой мольбе рукой, но машины мчались мимо, обдавая меня брызгами и клубами синего дыма.

Сначала я даже не заметил, как возле меня тихо остановился жигуленок неприметного цвета, и, до боли знакомый, мягкий баритон, поинтересовался вежливо:

- Вам куда?

Я замер, чудеса в Одессе не кончались, и, чтобы не вспугнуть удачу, поспешил устроиться рядом с водителем. Скороговоркой, сбиваясь, поведал я ему о своем несчастьи, он слушал, не перебивая, лишь вставляя разумные слова в пользу восстановления части руин, разрушающихся на глазах планов на концерт.

Я ехал и думал: "Где я слышал этот голос?", я мельком смотрел на этого человека и что-то, до боли знакомое мне, чудилось в мягких чертах этого полноватого округлого лица. Но главное, голос, где же я мог слышать его?

Он довез меня быстро, и на попытку расплатиться сделал такой убедительный протестующий жест, что я поверил в его бескорыстие, и, не ведая, чем мне отблагодарить этого добрейшего и милейшего человека, рассыпался в словах благодарности, пока он не спасся от меня, плавно уведя машину в поток магистрали.

Перешагивая через ноги, сердито поглядывающих на меня потревоженных зрителей, извиняясь и протискиваясь к своему заветному месту под сочную мелодию "звездочки моей ясной, которая от меня далека", я лихорадочно думал:" Где я видел этого человека и почему мне знаком его голос?" Эта мысль не давала мне покоя вплоть до окончания концерта, что не мешало и смеяться до упаду над умопомрачительно смешными монологами Жванецкого и Высоковского, над уморительным дуэтом Романа Карцева и Виктора Ильченко, над небольшим, но ярким и неповторимым представлением Геннадия Хазанова, сценок из его, тогда еще первого, моноспектакля.

Уже в гостинице, я молотил кулаками несчастную подушку, стучал головой об, абсолютно ни в чем не повинную, стену, пока мне оттуда не ответили мощным ударом, явно не головы, отчего я, наверное, и вспомнил, наконец, где я слышал этот голос и видел это лицо! Да, я прекрасно знал великолепного артиста, Водяного Михаила Григорьевича, да, я знал, что в те годы он возглавлял Одесский театр музкомедии, но даже в мыслях своих, заплетающихся и беспомощных как никогда именно в те сумбурные минуты, я не мог даже представить себе такой ситуации, которая, верьте-не верьте, произошла со мною в тот мартовский суматошный вечер, в кудеснице-Одессе. Через девять лет не станет этого воистину НАРОДНОГО артиста, но новое здание Одесского театра музкомедии, куда он вложил всю свою драгоценную душу, получит яркое и любимое всеми имя, Имя Михаила Григорьевича Водяного.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Бог, всемогущий Творец, сотворил этот мир за шесть дней. Что Он делал так долго? И что Одесса сотворила со мною всего за три дня? Ей этого показалось достаточно, и я тихо подозреваю, что большего я выдержать был бы не в силах. В чемодане мелодично позвякивали три бутылки настоящего одесского шампанского, (пусть только мадам Клико из французкой провинции Шампань не хватит удар от ревности к одесскому винпрому) и оттаивали коробочки нежных слив, я мчался в аэропорт, к серебристому летающему чуду, ТУ-154, мне хотелось быстрее умчаться в небеса, куда были устремлены все мои помыслы, надежды, чаянья после встречи с этим божественным городом.

Мимо плыли облака, потом они нырнули вниз вместе с панорамой города и серебристая птица помчалась ввысь, пробивая своим железным клювом прозрачный воздух высоты. Самолет гудел и натужно выл, ему было тяжело нести в своем чреве неподъемную ношу упакованных в меня чувств. Я понукал и подхлестывал эту огнедышащую жар-птицу, так мы и летели вместе, оставляя за белой пеной облаков и развернутого до бесконечности пространства расстояния, Одессу.

Мой город родной.


Шалом, Израиль!

Фотографии к статье вы можете посмотреть здесь.

Зихрон-Я’аков

Снова за руль и вот, мы уже едем по дороге, которая привела нас в Мегиддо, назад, намереваясь попасть в Парк Ротшильда. Но, прежде чем рассказать и показать вам великолепный парк, не могу не упомянуть и город, где он расположен. Не в самом, конечно, городе, а в его окрестностях. Город называется Зихрон-Я’аков и он непосредственно связан с именем Ротшильда. Не скажу, что за несколько часов, которые мы провели там после Парка Ротшильда, смогли узнать о нем многое, но на его главной улице побывали, увидели кое-что интересное и даже отдохнули несколько минут в маленьком кафе. Интересна история города, дома которого, казалось бы, напоминают нам времена начала ХХ века. Собственно говоря, так оно и задумано было. Вот, послушайте. Эту информацию я получил от своего друга, Гриши, который, как всегда, подготовился к тому, что собирался мне показать. И сфотографировал меня с одним из рабочих, присевшего отдохнуть после трудного рабочего дня. Как вы понимаете, эта статуя – символ того времени.

«На южной оконечности горы Кармел, в трех километрах от моря, раскинулась мошава Зихрон-Я'аков. Прелестные цветущие палисадники, дома, парки и виноградники — таков сегодняшний Зихрон-Я'аков. Люди, хоть раз его видевшие даже издали, запоминают навсегда белоснежный фасад гостиницы, инкрустированный в сочную зелень. Глядя на Зихрон-Я'аков, трудно поверить, что 100 лет назад тут были только голые каменистые склоны и путнику, вздумавшему добраться сюда из Хайфы, требовалось на дорогу часов десять.

Арабы с радостью избавились от этой «бесплодной» земли, когда евреи захотели ее купить. Первыми поселенцами были выходцы из Румынии, члены организации "Ховевей-Цион" {радетели Сиона). Место продолжали называть старым арабским названием Заммарин (флейтист). Несмотря на все усилия и энтузиазм поселенцев, дело шло из рук вон плохо: каменистая почва действительно не поддавалась обработке, не хватало орудий труда, скота, средств, росло отчаяние.

Тогда-то приехал посланник барона Гирша, собрал удрученных жителей Заммарина и объявил, что барон готов дать им плодородные участки, скот, орудия труда, опытных специалистов, но только при одном условии: покинуть Эрец-Исраэль и перебраться в Аргентину. "Мы готовы принять помощь барона, — ответили поселенцы, — Мы, конечно, очень благодарны. Кто такой барон Гирш, мы не знаем. Наверно, хороший еврей с добрым сердцем, раз он предлагает нам помощь, Только передайте ему, что здесь наша земля. И мы не сдвинемся с нее, даже если гора придет в движение". Посланник Гирша был тронут и, уезжая, оставил немного денег. В Париже он повстречался с бароном Ротшильдом и рассказал ему о тяжелом положении жителей Заммарина. Ротшильд взял последних под свою опеку, но пожелал остаться инкогнито, и его прозвали "ха-Надив ха-ядуа" (известный филантроп). По просьбе барона Заммарин был переименовав в Зихрон-Я'аков в память отца Ротшильда Я'акова Джеймса. Каменистые склоны засадили масличными деревьями, но вскоре убедились, что урожаи невелики.

У барона появилась новая идея — сделать основной отраслью хозяйства виноградарство. Служащие барона доставили семена и саженцы. Во Франции были закуплены орудия труда и оборудование для виноделия, но, когда все это прибыло к берегам Палестины, турецкие власти задержали груз в порту под тем предлогом, что евреи пытаются тайком завезти в страну оборудование для строительства железной дороги. Понадобилось немало усилий и взяток, чтобы вызволить застрявшие в порту лопаты и мотыги.

Благодаря помощи барона Ротшильда Зихрон-Я'аков начал меняться на глазах. Целая улица была застроена сборными деревянными домиками, завезенными из Румынии. Позади них стояли коровники и конюшни. Начали строиться общественные здания; школа, аптека, канцелярия барона и синагога.

Во время строительства синагоги возник первый конфликт между поселенцами и служащими барона. Последние были реформистами и считали несущественными такие детали, как отдельный балкон для женщин или традиционное местоположение возвышения (бимы), на котором стоит особого рода пюпитр для свитка Торы. Поселенцы, вышедшие из ортодоксальных семейств, возмутились самоуправством «французов». Они отправили жалобу на имя представителя "известного филантропа". Барон уладил конфликт, приняв сторону поселенцев,

Очень скоро Зихрон-Я'аков разросся, разбогател и стал своего рода центром в этом районе. Евреи Хадеры, Бат-Шломо, Меир-Шфея, Атлита и Гив'ат-Ады искали здесь заработка.

Но вместе с богатством, как и во многих "поселениях барона", пришло и забвение идеалов: жители Зихрона теперь предпочитали нанимать на работу арабов. Арабы оказались умелыми работниками и вполне прилично освоили идиш. Зихрон-Я’аков стали называть маленьким Парижем, поскольку дамы щеголяли в европейских нарядах и соревновались между собой в роскоши. От Ротшильда, поборника скромности и еврейского труда, произошедшие перемены тщательно скрывались. Однако слухи, видимо, в конце концов, достигли его ушей, и в начале XX в, он полностью отказался от помощи Зихрон-Я'акову. Поселенцы не пали духом и вскоре приспособились к новому положению вещей».

Много еще интересного узнал я по дороге к городу и, прогуливаясь по его живописным улочкам. Про семью Ааронсонов, боровшихся против турков и погибших, когда турки напали на след тайной организации, возглавляемой ими, про то, как трудно было выжить в этой болотистой, малярийной местности, где столько людей погибло, отвоевывая у болот место для своего жительства. На кладбище, где похоронены основатели поселения, есть могильная плита, на которой написано: «Дети мои, будьте сильными, не покидайте этой страны».

Насколько сейчас отличаются идеалы вновь прибывающих в Израиль от тех, кто приехал в Израиль в начале века? И насколько вера в праведность своего дела была богаче того, что мы видим сегодня? Все познается в сравнении, но, на мой взгляд, сравнение это явно не в пользу времени сегодняшнего. И, может быть, стоило приехать сюда, в это город, тем, кто сейчас сетует на трудности и недоволен своей жизнью, узнать историю тех, кто жил здесь в то нелегкое время. Может быть…


Интересные ссылки

1.Чтоб вы так жили!
Все, о чем я собираюсь рассказать в этой рассылке - правда. Это истории из моей жизни. Когда-то они были просто моей жизнью. Теперь стали историей. Кому-то они покажутся неинтересными. Кому-то наивными. Кое-кого, надеюсь - заинтересуют. Но это не все. Ведь и у вас случалось в жизни что-то интересное. Пишите, я с удовольствием все опубликую. И это еще не все. Одни истории приедаются. Пусть будет юмор, что-то необычное. И, конечно, ваши письма найдут здесь достойное место. И это еще не все...

2.Мастера и шедевры.
Интересные рассказы о выдающихся художниках - от Древнего Египта до наших дней. Об их жизни и творчестве, о картинах и тех, кто на них изображен.
По книге И. Долгополова "Мастера и шедевры".
Для истинных любителей искусства.

Каждый день - обновления на сайте WWW.ERMANOK.NET

Здоровья и благополучия!
Ваш ЯКОВ

Моя почта


Рассылки Subscribe.Ru
Потому что круглая земля.
Архив рассылки "Потому что круглая Земля"
Subscribe.Ru
Поддержка подписчиков
Другие рассылки этой тематики
Другие рассылки этого автора 		Подписан адрес:
Код этой рассылки: rest.travel.zemlya 		Отписаться
Вспомнить пароль
В избранное