В Индии, во втором тысячелетии до н. э. право на развод имели только мужчины. Согласно существовавшему тогда закону, жена, не рожавшая детей, может быть переменена на восьмом году, рожающая только девочек - на одиннадцатом, но сварливая, немедленно.
Анекдот часа
Водитель-эстонец подъезжает к российской границе с грузом труб. Таможня спрашивает его: - Чё везёшь? - Труппы... - Офигевшие таможенники: - Как, в гробах?!! - Нет-т, наф-фалом...
Чужие традиции способны нанести психотравму даже такой морально устойчивой девушке, как я. Ведь до сих пор, дурища такая, считала, что Андалусия произносится с ударением на третий слог, а Малага — на второй. Фигушки. А как верно-то? АндалусИя и МАлага, вот как!
Чужие традиции способны нанести психотравму даже такой морально устойчивой девушке, как я. Ведь до сих пор, дурища такая, считала, что Андалусия произносится с ударением на третий слог, а Малага — на второй. Фигушки. В самолете до последнего пункта назначения невежи-туристы оказались щедро смешаны с «русскими испанцами», теми, кто купил себе недвижимость вдоль всего «Солнечного берега» (не путать с Болгарией), Costa Del Sol, и даже может похвастать испанским паспортом. Они-то и морщат свои уже в марте загорелые носы, если их нежные уши куриной костью скребет люмпенское произношение. А как верно-то? АндалусИя и МАлага, вот как!
ЛЕТЕТЬ до Малаги долго и нудно — целых пять часов. Развлечься можно разве что бокалом вина да созерцанием затылков Юрия Николаева и Иосифа Кобзона с супругами — они тоже летят с нами, у них дома в «Золотой миле», самом навороченном отрезке испанского Средиземноморья. А еще, если вы — красавица-комсомолка-спортсменка, вас будут запугивать другие ушлые «красавицы». Ибо не всякой девушке удается пробраться сквозь испанский КПП. Очень уж боятся служивые проституток из Восточной Европы. В качестве доказательства от противного пограничники могут потребовать показать наличку — из расчета 500 у. е. на неделю. В чем-то ребята правы, но проституток, в том числе и русских, к западу от Малаги все равно навалом. Сама видела.
А все из-за этой самой «Золотой мили». Девушки готовы целый год провести на хлебе и воде, только чтобы на лето выехать на самый престижный и дорогой курорт Испании. Забудьте демократичные Торремолинос и Фуэнхиролу — эти милые курортики не подходят для того, чтобы устроить личную жизнь. Но и там хорошо. В Торремолиносе я ела самых вкусных карабинеров в своей жизни. Подавали их в крохотной забегаловке типа нашей рюмочной или блинной. Две бригады поваров за высокими прилавками соревновались в быстроте обслуживания. Говорят, те, у кого выручка за день оказывалась меньше, отдавали все чаевые победителям. Крабы, креветки всех размеров и видов, лобстеры, кальмары, свежайшая рыба, устрицы и груды еще дышащих сырой затхлостью водорослей альмехос — ракушек с начинкой, мидий, — все это быстро сварят, обжарят на раскаленной каменной плите, польют лимоном и подадут на
аппетитной одноразовой тарелке вместе с пластмассовой вилкой или ложкой. И еще белого вина плеснут в пластиковый стака!
н. Ешь, стоя за высоким столиком-шляпкой, а лучше — лихо оседлав подоконник, одна нога на улице, вторая — внутри. Сок карабинеров течет по рукам и подбородку — эх, прощай помада Givenchy, купленная в duty-free за 18 долларов! Такое счастье испытаешь только в детстве, когда тайком вытащишь из морозилки и слопаешь эскимо, предназначенное старшей сестре, вредине и зануде.
Нет, нет, долой демократию! Наш путь по извилистой и узкой (зато бесплатной в отличие от горного автобана) дороге вдоль моря ведет прямо в Марбейю, эту цитадель буржуев, где представлены все виды потенциальных женихов: от состоятельного немецкого пенсионера с клюкой и похотливым блеском в старчески мутных глазах до крепкого русского гендиректора маленькой такой нефтяной компании, который любит махнуть и теннисной ракеткой на личном корте, и бутылку красного сухого за обедом.
Сама по себе Марбейя — милый и вполне традиционный городок с историческим центром, где улочки кривые и такие узкие, что до стен соседних домов можно дотянуться руками; бронзовые лягушки в тени апельсиновых деревьев полощут горло водой из фонтана; дверь справа ведет в бутик Escada, так своевременно объявивший распродажу-ликвидацию, а дверь слева — в крохотный костел. Совсем рядом с Ратушной площадью зеленеет апельсиновая роща, а к морю ведет аллея из скульптур Дали. А купаться все равно холодно!
Виллы бело-желтыми горками взбитых сливок убегают с побережья в горы. Вот там, там, если сесть в роскошный кабриолет и погнать по шоссе в сторону Гибралтара, между самой Марбейей и соседним портом — Пуэрта-Банусом — и лежит искомая «Золотая миля», обитель сильных мира сего. Сверни направо в гору — вот она, Сьерра Бланка, утопающая в сиреневых цветах и высоких заборах. Рядом ползет запыхавшийся «Ягуар», на соседнем перекрестке «Брабус» никак не может разъехаться с «Феррари». Мамочки родные, это можно ж душу продать, только чтобы просыпаться и видеть за окном черепичные крыши сливочных домиков, лиловое, как спелый баклажан, море, теряющийся в сизой дымке Гибралтар, седые тени Африки. «Позови меня с собой» — несется из глубины сада, из динамиков, мощности которых позавидовала бы сама Мадонна. «Вась,
Вась, к телефону-то подойди, оглох, что ли?!» — надрывается с балкона размером с баскетбольную площадку загорелая блондинка в бикини. Просто дачный кооператив «Красный маяк» како!
й-то.
А вот наконец и Пуэрта-Банус. Нет, на машине нас туда не пустят, хоть на «Опеле-корсе», хоть на «Ламборджини Диабло». Нужны особый пропуск, прописка. В этом смысле Банус покруче любого режимного предприятия.
По набережной вальяжно прогуливаются нарядные, как на именинах, девочки, девушки, тетки и бабки. Декольте открывает загорелую плоть разной степени упругости, тонкие шпильки проваливаются в щели брусчатки, на лицах соискательниц — черепашьи затемненные стекла Chanel и блестяще-влекущая помада, благоухающая спелой земляникой. Местные плейбои от 14 до 90 дефилируют, заложив руки за спину, оценивающе рассматривая красоток. Да что там рассматривая — снимая! Атмосфера съема либо раздражает, либо затягивает — вот так вы и понимаете, для вас ли этот рай?
Яхты, боже мой, какие яхты! Деревянные и пластиковые, с парусами и белыми кожаными сиденьями, размером со старую «Волгу» и хороший авианосец. Арабские шейхи, техасские нефтяные ковбои, властелины оптико-волоконных сетей и голливудские звезды — вот кто гоняет на них по бухте. На корме всякой большой яхты имеется пара скутеров — но, похоже, их снимают с привязи только раз в год, больно уж нетронутый у них вид. Между яхтами у самой набережной лениво текут стада кефалей размером с небольшой огнетушитель. Их кормят объедками из прибрежных ресторанов, и рыбы наглеют с каждым днем: даже рев корабельных винтов их не пугает.
С моря открывается чудный вид, который почти не портит бронзовый человек работы Зураба Церетели. Человек страшен, как узник концлагеря, и жителей утешает только то, что во всей красе его могут рассмотреть лишь владельцы яхт.
Вечером загорается электрический свет, и в витринах ювелирных начинают сверкать бриллианты размером с хорошую пуговицу. В некоторых открытых кафе подозрительно толпится народ. Приглядишься, а все потягивают кофе или минералку. Что за шутки? Может, здесь выступает модный диджей? Ни фига. Это называется «раздача» — вроде тут не Испания никакая, а Голландия, только в кафе-шопах в меню не травка, а что покруче.
Нет, наркоманов долой, лучше уж игроки. В отеле Torrequebrada в окрестностях Марбейи обосновалось самое главное испанское казино. Здесь коротают ночи и вечера все азартные и перспективные особи мужского пола. Рядом с обладателями смокингов и дорогих костюмов соседствуют взрощенные на пиве и макаронах парни в джинсах и взопревших футболках. В руках у них до боли знакомые барсетки — ого, кажется, это называется ностальгией? Наши матерятся и клянут крупье — естественно, по-русски. И в этом — их спасение. Не дай бог, их поймут! Выведут под белые рученьки, те и пикнуть не успеют. Хамить гордому испанцу, хоть он и в форменной куртке без карманов, не моги!..
Декольте открывает загорелую плоть разной степени упругости, тонкие шпильки проваливаются в щели брусчатки, на лицах соискательниц — черепашьи затемненные стекла Chanel и блестяще-влекущая помада, благоухающая спелой земляникой.
Норвежские производители готовят новый напиток к Рождеству 2003 года - оленье молоко <с градусами>. На ферме, базирующейся на юге Норвегии, производят сыр из оленьего молока, а из остатков собираются гнать спиртное. Автор идеи об оленьей молочной самогонке - некий Хальвор Хейч - считает, что ей предуготован шумный успех. Сначала все попробуют новый напиток из чистого любопытства, а затем полюбят его, поскольку он очень вкусный. Для норвежцев олени, надо отметить, это всё равно, что верблюды для бедуинов. Последних иногда даже называют в шутку <верблюжьими паразитами>, поскольку все <части верблюда>, включая копыта, используются в бедуинском хозяйстве. То же самое с оленями в Норвегии. Мясо едят, молоко пьют, из шкуры делают одеяла, а рога вешают на стенку. Хотя некоторые другие народности (на Дальнем Востоке) приспособились и рога употреблять
в пищу - в виде порошка (говорят, возвращает мужчинам потенцию).