Людям о Людях Выпуск от 14.06.05

Истории людей ( http://peoples.ru/ )
Борислав Брондуков (http://www.peoples.ru/art/cinema/actor/brondukov/interview1.shtml)
О ТАКИХ ГОВОРЯТ – «ОН НАШ» http://www.ng.ru/saturday/2005-06-10/15_nash.html

Борин внутренний мир не соответствовал его внешности. В этом и заключается глубина
таких актеров, как Брондуков, Папанов или Демьяненко, их актерское достоинство.
Кто-то, играя глупые роли, всем при этом демонстрирует, смотрите, мол, какой
я умный играю эту глупую роль… Это водевильный ход из французской комедии, когда
глупость демонстрируется. А Боря же не играл своих персонажей глупыми, он играл
их абсолютно достоверными.



О популярности актера в первую очередь свидетельствуют слова его героев, «ушедшие
в народ». И если вы услышите: «Настоящему джентльмену есть всегда что сказать»,
можете не сомневаться – перед вами поклонник Брондукова. В творчестве этого артиста
вряд ли удастся насчитать и полдюжины главных ролей. Его популярность уникальна
– она заработана вторыми ролями и эпизодами.
О Бориславе Брондукове (1938–2004), актере и человеке, рассказывает режиссер
Александр Павловский. Брондуков сыграл в его фильмах «Зеленый фургон», «Светлая
личность», «И черт с нами!».
+-Александр Ильич, как вы познакомились с Бориславом Брондуковым? 
– Поначалу я побаивался Борю. Тем более я знал слухи о нем из Киева – что он
взрывной, обидчивый. И когда он приехал на съемки «Зеленого фургона», у нас долгое
время проходила притирка. 
Сразу возникла щепетильная этическая тема: на каком языке он будет разговаривать?
Понятно, что он должен говорить по-украински. С другой стороны, это был фильм
по заказу Центрального телевидения. Поэтому он должен был говорить по-украински,
но на некоем суржике. Может быть, не на таком развязно-эстрадном, как говорит
Данилко, а на том самом суржике, который действительно существует в селах южной
Украины. Мы долго искали. Боре казалось, что это будет оскорбительно. Я долгое
время думал, что Боря украинец, пока
не узнал, что он русский, вырос на Севере, чуть ли не в Магадане – у него отец,
кажется, был военным. Да и фамилия у него не украинская. 
Наблюдая за его скованностью (особенно это проявлялось в общении с популярными
артистами), я подумал, что, может, это было связано с тем, что он, к примеру,
не герой-любовник… Но потом, когда мы уже познакомились, поговорили, сдружились,
он открылся как очень нежный, трогательный, застенчивый человек. 

+– А на актерской игре эта скованность как-нибудь сказывалась? 
– Нет. Наоборот, во время съемок Боря много чего предлагал. Раньше в «Зеленом
фургоне» Габая в этой же роли играл Тарапунька-Тимошенко, и роль эта была разоблачительно-комедийная.
А Борина роль очень трогательная. Мы с ним сознательно шли на это. Ведь в повести
Козачинского роль была выписана как комедийно-фельетонная – роль милиционера-взяточника,
выдающего «вещественные доказательства во временное пользование». Но когда я
снимал Борю, то вспоминал его предыдущие роли, в которых он в первую очередь
трогательный,
а уже во вторую – смешной. А смешной он не потому, что комикует, а потому что
он абсолютно достоверный. Это та абсолютная достоверность, которая становится
смешной. Как у Никулина, Папанова, Саши Демьяненко – это артисты одного ряда.

Мы с Борей искали в его герое то, что называется «сермяжность», то есть некую
народную правду. Его герой – обыкновенный маленький человек, которого заставили
быть милиционером, дали ему эту винтовку… Он милиционером стал по той же причине,
по которой отчасти и сейчас становятся. Это единственное место, где сельский
человек, когда голод вокруг, может выжить и семью прокормить. И мы с Борей искали
поведению его героя именно такое оправдание: надо накормить всех этих родственников,
которые смотрят на него, как
на начальника с винтовкой. 
В картине есть эпизод, где Грищенко с Патрикеевым едут на телеге в Одессу, останавливаются
где-то в плавнях и Грищенко в кальсонах купается с конем. Это не имело к сюжету
никакого отношения. Просто было жарко, и лошадь повели купаться. А в том месте
полно гадюк, и мы боялись туда входить – были в высоких сапогах, с палками… А
Боря разделся до кальсон и говорит мне: «Сашко, а ну подывысь!..» Пошел к лошади
и стал ее плескать. Он так сказал, потому что не любил ничего навязывать, просто
показывал. Видимо, знал
себе цену, понимал, что талантлив, знал, что это понравится режиссеру. И попадал
в точку. 
Боря предложил и финальный эпизод, когда арестованный Грищенко картошку на гауптвахте
чистит, – такой итог всей его роли. В сценарии этой сцены не было. Когда мы поняли,
что роль все равно получилась разоблачительной, а не трогательной, то придумали:
сидит этот Грищенко уже без ремня, без винтовки, без всей этой бравости, сидит,
согнувшись, картошку чистит и не знает своей дальнейшей судьбы. А ведь в то время
на гауптвахте и шлепнуть могли. Это последнее, что осталось в картине, – трогательный,
несчастный человек.

В картине «Светлая личность» обратите внимание на его фуражку – это Боря придумал.
Фуражка у него надвинута на глаза, и глаз не видно. Костюмерша дала ему фуражку
большего размера. Другой бы сказал: «Дайте другую – эта большая». А Боря вместо
того взял и натянул ее на уши, а уши из-под нее вытащил: уши торчат, а козырек
– на глазах. И сразу появилась необходимость ходить с задранным подбородком.
И так со всеми и разговаривать. Боря очень обстоятельно относился к роли. Когда
талантливо сыграна роль, то кажется,
что это легко. На самом деле – наоборот: это значит, что все очень тщательно
продумано и сделано, каждый нюанс. Это тоже талант. 

+– Вы изначально планировали Брондукова на роль Грищенко? 
– Да. Только поначалу я побаивался, что он может повернуться и уехать. Мне так
казалось. Возможно, он и сам побаивался того, как будет выглядеть в этой роли
на Украине. И, видимо, побаивался не зря. 
Это сейчас «Зеленый фургон» – классика, золотой фонд советского кино. А когда
мы ее только закончили, все было по-другому. В газету «Правда» и в ЦК КПСС посыпались
письма о том, что эта картина «порочит образ героической советской милиции»,
мол, наша милиция была не такой. И в первую очередь досталось Грищенко – «взяточнику
и дурачку, ничего не умеющему». Тогда же на пленуме Союза кинематографистов Украины
выступил первый секретарь Тимофей Левчук и в своем докладе понес по кочкам «Зеленый
фургон». Тем более
что был фильм «Рожденные революцией» – кино совсем про «другую» милицию. 
И ругали нашу картину на уровне всего Советского Союза до тех пор, пока не пошел
поток писем от настоящего зрителя. 

+– А когда вы поняли, что Брондуков вас признал? 
– Поначалу у меня с ним были рабочие отношения: на съемках встречались, на съемках
и прощались – мы как бы присматривались друг к другу. И долго не выпивали вместе.
Это было связано еще и с тем, что я был очень занят. Но знал, что они с Димкой
Харатьяном и с Костей Григорьевым, который играл начоперрота, собирались вечерами…
А у меня все времени не было. Это же телевизионная картина – денег мало, а объем
работы большой: в селе Нерубайское под Одессой мы целую рыночную площадь построили.

Но под конец съемок мы с Борей сблизились и уже выпивали… 

+– И песни пели? 
– И песни пели, конечно. Боря – человек заводной. И, конечно же, не хватало…
и, конечно же, бегали в магазин… и стали друзьями. Он у меня снялся еще в двух
картинах – «Светлая личность» и «И черт с нами!». В последней Боря играет полковника
– начальника городской милиции. 

+- Этот фильм довольно редко показывают… 
- Здесь вот какая история. Эта картина – совместное производство Одесской киностудии
и одного советско-канадского концерна. Финансировали картину канадцы. И картина
вышла хорошая, и песни Дунаевского тоже. Одну из них Ельцин пел на перестроечных
митингах на Красной площади. А история такая: в разгар перестройки сидели мы
со сценаристом Игорем Шевцовым на первом Одесском фестивале «Золотой Дюк», на
котором были и Коротич, и Мастроянни, – помпезный был фестиваль. Сидели мы, смотрели
на это «торжество гласности»,
я Игорю и говорю: «Представляешь, что бы случилось, если бы Сталин сейчас проснулся
и зашел сюда?» А Игорь: «Это же хороший сюжет!» Мы написали сценарий и сняли
картину о том, как идет какой-то юмористический фестиваль в некоем городе Черноморске.
Название взято из Ильфа и Петрова, но имелась в виду та же самая Одесса. И в
разгар фестиваля в городе появляется Сталин… А в конце картины оказывается, что
это сбежавший из психбольницы пациент. 
Поначалу картина хорошо раскрутилась. Каждую неделю я ездил в Москву на очередной
показ. Тогдашний председатель Верховного Совета РФ Хасбулатов показывал фильм
Верховному Совету. Итальянская телекомпания РАИ-1 купила ее для показа на всю
Европу. Картина была довольно дорогая. В ней звучит много песен, снималось огромное
количество звезд. Лора Удовиченко, выйдя на площадку, посмотрела на все это и
сказала: «Шурик, ты с ума сошел! Кто у тебя в массовке снимается?» А у меня в
массовке снимались практически все
комедийные актеры, которые в то время были у нас. 
Но самое веселое началось потом. Мы сдаем картину в Госкино, а одна из редакторов
говорит: «Да, хорошая картина, смешная… Жаль, что такого уже не может произойти
в нашей стране!..» Она сказала это, я хорошо помню дату, 30 июня 1991 года. 
А дальше был всем известный путч. Я был тогда в Москве, писал сценарий для следующего
фильма. Мне звонят из Одессы и говорят, чтобы я пока туда не возвращался, потому
что картину арестовали и увезли в одесское КГБ. В тот же день, 19 августа, ко
мне приехал человек из Итальянского посольства и сказал: «У нас есть возможность
вывезти картину на видеокассете в Европу через посольские каналы. И если переворот
завершится победой ГКЧП, мы покажем ее по всей Европе. Но вы понимаете, что с
вами будет…» А я и так понимал,
что со мной будет: «Хуже не будет, так что возьмите и покажите». Ее вывезли,
а уже через день вся эта история закончилась. 

+– Роль Брондукова в этом фильме почти немая… 
- Я сразу понял, что в этой роли хочу снимать Борю, хотя и знал, что он уже плохо
разговаривает. Это было после его второго инсульта. 

+– Говорят, что Брондуков был очень словоохотливый на площадке, всегда анекдоты
рассказывал… 
– Анекдоты, да… И не только на съемочной площадке. Он сперва приходит зажатый,
сидит в гримерной и молчит. Но как только его «заденут» и он почувствует, что
вписался в коллектив, что его признали, тут все – мешок анекдотов открывается.
Анекдоты, случаи со съемочных площадок, истории из его жизни, детства – все,
что угодно! Рассказчик он был замечательный. Не знаю, выступал ли он с эстрады,
но встречи со зрителями наверняка были. Ведь достаточно на афише написать, что
будет Брондуков, и зрители просто повалят.

Все его роли, начиная с «Афони», растасканы на цитаты! 
Боря популярен был по той же причине, по которой была популярна троица Гайдая.
О таких говорят – «он наш». И у любого народа есть такие персонажи. Это то, что
Сталин называл «социально близкий». Конечно, зрители его любили. Это же отдельный
персонаж в нашем кино! И притом, что у него, кажется, только две главные роли
были – в «Каменном кресте» у Лени Осыки и в «Гражданке Никаноровой». 

+– Чего не любил Брондуков? 
– Он очень оберегал свой внутренний мир. Терпеть не мог панибратства. А с панибратством
лезли многие из-за того, что он маленький, смешной, «простецкий». Особенно на
улице к нему многие лезли на «ты», бывало, даже с обидами: «Давай выпьем!» И
он сразу зажимался. То же самое и в съемочной группе. Скажем, к Адомайтису же
не «подкатишь» так, а к Боре почему-то многие приставали. 
Наверно, многие люди лезли в его мир, думая, что Брондуков в жизни такой, как
и на экране. А он не такой – он талантливый, умный, образованный, интеллигентный
человек. Это он играет такого… 
Борин внутренний мир не соответствовал его внешности. В этом и заключается глубина
таких актеров, как Брондуков, Папанов или Демьяненко, их актерское достоинство.
Кто-то, играя глупые роли, всем при этом демонстрирует, смотрите, мол, какой
я умный играю эту глупую роль… Это водевильный ход из французской комедии, когда
глупость демонстрируется. А Боря же не играл своих персонажей глупыми, он играл
их абсолютно достоверными.

Ваш Alex