Рикардо Нефтали Рейес Басоальто первоначально пробовал сочинять под псевдонимом "Сашка Жегулёв". Так назывался роман русского писателя Леонида Андреева, а именно к русским писателям будущий лирик-эпик питал особое пристрастие. В силу полной непроизносимости для испаноговорящих такой дикой славянской титулатуры, как "Сашка Жегулёв", Нефтали Рейес от русского псевдонима отказался и решил поискать что-нибудь попроще. Сам-то он, выпускник французского отделения филологического факультета университета Сантьяго, затруднений с выговором не имел, но... Из славянского круга выйти не удалось. Фамилия чешского поэта Яна Неруды не содержала чуждых кастильской речи шипящих и жужжащих звуков, была кратка и элегантна. На неё и пал выбор. Куда подевался мальчик, Которым я был когда-то? Скажите, долгая старость – Награда или расплата? Где умирают птицы? Сколько лет сентябрю? Понимает ли море, То, что я говорю?* ^НАЕДИНЕ С СОБОЙ-1 Прошли годы. Забылись и поиски псевдонима, и первые стихотворные опыты, и приступы житейской тоски пополам с мировой скорбью, одолевавшие поэта-дипломата Неруду во время гнусных затяжных дождей в бирманской столице, где он служил консулом, и крах поэтических надежд и планов, которые он в Испании строил вместе с Федерико Гарсиа Лоркой и которые были раздавлены франкистским сапогом. Забылись шум и ярость политических баталий в Чили 1940-х годов, победа на президентских выборах соперника, Гонсалеса Виделы, и романтическое бегство, от греха подальше, верхом на лошади через горы в Аргентину. За окнами парижской резиденции чилийского посла набирали силу 1970-е. Годы, когда вспышка левых симпатий и городских беспорядков мая 1968-го, в свою очередь, начала забываться, когда Европа в полную силу ощутила вкус "общества потребления" – и начала потреблять всё больше и больше, удивляясь, как она раньше без этого обходилась. Европа... Континент денег и грёз, мать культуры полумира, уютная, разгороженная заборчиками страна, почему-то называющаяся континентом, а на самом деле – маленький скалистый мыс на дальнем западном берегу Азии. Разве могут европейцы представить, что такое пятиметровой высоты штормовые тихоокеанские волны, поднебесными фонтанами разбивающиеся о мол гавани Вальпараисо? Разве понять им, что такое камнепады из глыб величиной с дом, обрушивающиеся с гор во время землетрясений, как это было в Вальдивии в 1960-м? Разве они знают, как в летнюю декабрьскую ночь южная сторона неба озаряется сиянием антарктических льдов, как долго запаздывает рассвет из-за того, что солнце встаёт на востоке, за Андами, с трудом пробиваясь сквозь горные туманы? Разве приходилось им видеть ручьи купоросного цвета, стекающие со склонов гор, чрева которых набиты медной рудой и селитрой? И уж точно не могут они, чистенькие европейцы, представить, что мрачные чёрные утёсы над океаном, где в сезон гнездования пернатые стаи заслоняют дневной свет, сложены не из камня, а из гуано – окаменевшего птичьего помёта. Рука, лежащая на подлокотнике кресла, дёрнулась. Боль шевельнулась где-то внутри. Болезнь. Та, от которой спасения нет. Недаром врачи прячут глаза и врут... ^КАК ЭТО БЫЛО Аксиома политграмоты гласит: там, где много бедных, там всегда популярны и победоносны левые. В пример приводятся Россия 1917 года и Китай 1949 года. Последние десятилетия всемирной истории показали, что эта аксиома – не более чем предположение, гипотеза. В мире ислама бедных много, местами они абсолютно преобладают, но говорить о популярности левых в исламской среде не приходится. Ещё больше бедных в неисламских областях Африки, но там про левых (а также правых, центристов и умеренных) вообще не знают. В Латинской Америке ситуация особая. Латинская Америка – "католический Восток протестантского Запада". Континент контрастов на рубеже 1960–1970-х купался в аграрной бедности и индустриальной слабости, зато отличался равномерной политической нестабильностью и склонностью к решению проблем путём военных переворотов. Победа кубинского партизанского движения 1 января 1959 года стала сигналом, по которому внимание мировой левой обратилось к Латинской Америке. Неисчерпаемый ресурс бедняков, готовых взяться за оружие, соблазнял многих из тех, чья десница не ведала, что делает шуйца. И посейчас антиправительственные оппозиции, группы, партизанские армии и движения Латинской Америки являют собою полный спектр левизны всех оттенков – от умеренных социалистов и истинно верных марксистов-ленинцев до крайне левых троцкистских и маоистских "комбатантов", левее которых только космическая тьма. Богоизбранный народ марксистской веры, индустриальный пролетариат, составлял заметную долю лишь в двух странах Латинской Америки – в Чили и Боливии. И там и там он был занят главным образом в горнорудной промышленности. На Боливии в 1967-м жестоко обжёгся и погиб Эрнесто Че Гевара. Рабочие и крестьяне не поддержали его попытку начать в стране партизанскую войну, перерастающую во всеобщее восстание, то есть попытку сыграть по кубинскому варианту. Чилийские левые в сентябре 1970-го о партизанской войне не помышляли. Они грамотно провели кампанию и честно выиграли выборы. За три года мы в СССР увидели, узнали и полюбили всех лидеров чилийского правящего блока левых сил. Точнее, узнали только то, что можно было узнать из тщательно препарированных порций политической информации и телевизионных картинок. Президент Сальвадор Альенде Госсенс – социалист, импозантный седовласый интеллектуал с приятной улыбкой. Молодая, красивая, зажигательно-темпераментная коммунистка Гладис Марин, "пионервожатая" левой чилийской молодёжи. Невысокий, простецкий, усатый, лучезарно улыбающийся "камарадо" Луис Корвалан, генсек компартии. Некрасивый, лысый, горбоносый, но тоже свой в доску Володя Тейтельбойм, писатель, член Политкомиссии ЦК КПЧ. Грузный, меланхоличный, утомлённый солнцем поэтической славы коммунист Пабло Неруда. Несколько особняком от них – любимец простых людей Виктор Хара по прозвищу El Cantor (Певец), политик с гитарой. Это были очень разные и наверняка очень славные в частной жизни люди. Необходимость согласно действовать в рамках левого политического курса делала их гораздо менее славными. Последствия левого курса делали их непопулярными. Активное общение со страной победившего социализма наводило на мысль, что правительство Альенде пляшет под советскую дудку. А патриотичным чилийцам одинаково не нравилось, кто хозяйничает или собирается хозяйничать в стране – американские менеджеры от "Кемикл индастриз" и "Анаконды" или советские политкомиссары. Левый перегиб привёл к правому террору. Когда армия совершила переворот, народ не сопротивлялся. Сопротивлялись только левые. ^НАЕДИНЕ С СОБОЙ-2 В 1971-м Неруда узнал о присуждении ему Нобелевской премии по литературе. Был уже и без того богат – посольским жалованьем, гонорарами, известностью, нарицательной стоимостью каждого своего слова. Поэт, дипломат, коммунист, богач, владелец недвижимости в разных странах – где такое видано? Впрочем, премия не помешала. А вот на родине дела плохи. Альенде победил на выборах не только потому, что сам был популярен, не потому, что он, Неруда, отдал Альенде все свои голоса в поддержку "Народного единства". Простые мужики-пайсано и работяги-обреро ни черта не понимали в марксизме-ленинизме, про портреты Маркса спрашивали, не американский ли это президент. Они голосовали за Альенде потому, что Чили – страна католическая. Как же можно не проголосовать за кандидата, которого зовут Сальвадор – "спаситель" и который обещает всем работу, а детям бесплатное молоко? "Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне..." El pueblo unido jamas sera vencido. Пока народ един – он непобедим. Скандированием лозунгов власть не удержишь. Похоже, власть от левых уходит. Бастуют шофёры грузовиков. В Чили, стране, вытянутой вдоль Тихоокеанского побережья на три с половиной тысячи километров, дорога означает жизнь, грузовик – манну небесную, а водитель грузовика сравним с посланцем Божьим. Стоит водителям не выйти в рейсы – и в стране начнётся голод. Уже начинается. Ключ к власти в Чили торчит в замке зажигания, её механизм – в рулевых тягах. Шофёров, этих промасленных работяг, считали пролетариями. А они – мелкие буржуа, хозяйчики. Собственные грузовики им дороже классовой солидарности. Сегодня одиннадцатое сентября. Здесь, в Париже, осень, в Сантьяго – ранняя весна. В молодости – любимое время года, когда все девушки кажутся красавицами, а от адреналина и тестостерона свербит в носу. Проклятая география! Никак не привыкнешь в Северном полушарии к этим перевёрнутым сезонам. Что-то бормочет радио про Чили. Надо прибавить громкости. ^РАННЕЙ ВЕСНОЙ В СЕНТЯБРЕ В конце сентября 1973 года по советскому телевидению показывали кадры из Чили. Возбуждённые заплаканные люди шли нестройными рядами, салютовали сжатыми кулаками, пели "Интернационал" и "Venceremos!", кричали "Viva Neruda!" Впереди процессии медленно двигался автомобиль-катафалк с закрытым гробом, усыпанным цветами; по бокам со скучающим видом шли солдаты с автоматами наизготовку и жевали резинку. В отдалении малым ходом ползли несколько бронетранспортёров. Хоронили Пабло Неруду, скончавшегося в Сантьяго 23 сентября. Многим эти похороны показались очень странными. Прополз слух, что Неруда умер в Париже, а похороны – инсценировка, снятая с пропагандистскими целями в какой-то латиноамериканской стране. А может, и не в латиноамериканской... Вопросы задавали следующие. Как могли военные власти Чили через несколько дней после кровавого переворота разрешить похороны поэта-коммуниста, неизбежно обязанные вылиться в политическую манифестацию? Как разрешили тщательно отснять похороны на плёнку? Как позволили вывезти плёнку за пределы Чили, зная, что её прокрутят все телекомпании мира, в том числе в недружественных новому режиму странах? Почему гроб с телом усопшего был закрыт? С ходу опровергался последний вопрос-довод. Согласно христианскому похоронному обряду гроб из церкви до места погребения доставляется закрытым, открывают его только для последнего прощания. Так что ничего из ряда вон выходящего эта деталь не означала. На остальные вопросы внятных ответов не было. Позволим себе предположить: соображения таинственного характера вокруг кончины и похорон Пабло Неруды были вызваны скорее всего фатальным совпадением по времени смерти поэта-коммуниста и военного переворота, сбросившего режим, приходу к власти которого Неруда способствовал всеми доступными ему способами. Идея фальсификации похорон Неруды могла прийти в голову сторонникам Альенде только с одной целью – использовать видеоматериалы как доказательство активного сопротивления народа Чили диктатуре. Реализовали они эту идею или нет – трудно сказать. Традиции военных переворотов вообще, латиноамериканских в частности, не предполагают милосердия к поверженному противнику. Разрешить открыто, средь бела дня похоронить одного из самых ярых политических противников военного режима – почти невероятное добродушие для суровых людей в мундирах. Однако коммунист Пабло Неруда к моменту захвата власти генералом Аугусто Пиночетом Угарте был ещё жив, но уже безнадёжно болен. Военный режим, с первых минут своего торжества проливший немало крови, не нуждался в дополнительном ухудшении имиджа запретом на похороны человека, умершего своей смертью. Напротив, подобный акт гуманизма играл на руку хунте. Имел ли место "постановочный вариант", действительно ли показанные по всему миру кадры запечатлели настоящие похороны Пабло Неруды – этого мы можем и не узнать, пока знающие люди не захотят поделиться своей осведомлённостью. ...Недавно участник одной из телевикторин, человек молодой, но не юный, вспомнил Пабло Неруду: "Он был поэт... Выступал на улицах. Пел свои стихи под гитару. Кажется, ему разбили пальцы прикладом винтовки, а потом расстреляли". По слухам, именно так был убит солдатами Виктор Хара. Всё перепуталось в этом не лучшем из миров.